| Христианская правда совмещает истину и античной, и индусской мудрости с другой, не менее существенной истиной – с истиной любви к бытию, как таковому, с радостным приятием и благословением всего конкретно-сущего как образа и воплощения абсолютно ценного, божественного бытия. Индусский аскетизм отвергает, как зло, весь мир вообще, античный аскетизм, ценя красоту мира, отвергает связь человека с миром, оба замыкаются от какой-то конкретной реальности, говорят ей «нет». Христианское сознание, напротив, радостно и любовно приемлет все сущее, говорит ему «да», отвергает только зло как искажение и умаление бытия. Для христианства истинное освобождение и блаженство человеческой души осуществимо только на пути ее солидарного соучастия в судьбе вселенского бытия, ее служения высшей и общей цели всего сущего. Эта цель есть преображение мира, достижение состояния, при котором «царство Божие» господствовало бы на земле, как оно есть «на небесах». Что цель христианской активности есть преображение мира, достижение им совершенства – это вытекает из того, что – в резкой противоположности индусской религиозной мудрости – мировое бытие есть, как только что указано, для христианского сознания не зло, а добро. «Мир» есть зло, которого мы должны избегать, только поскольку под миром мы разумеем именно искаженное, испорченное состояние бытия, итог его падения. Поскольку же он есть просто воплощение бытия, он, в качестве творения Божия, есть благо. Христос нигде не учит, что плотские нужды человека сами по себе суть зло и что надо избегать их удовлетворения; Он только учит, что не следует обременять душу заботами об их удовлетворении, «ищите прежде всего Царства Божия, и все остальное приложится вам». Он не говорит, что пища, питье, одежда сами по себе суть нечто дурное, Он только говорит, что «душа больше пищи» и что Отец Наш небесный знает, что мы имеем нужду во всем этом, и Сам озаботится ее удовлетворением, ссылаясь на пример «полевых лилий», которых Бог сам одевает так, как не одевался и Соломон во всей славе его, Христос не только учит нас не обременять души земными заботами, но одновременно признает, что прекрасное одеяние, будучи даром Божиим, само по себе есть благо – подобно всему земному бытию, как творению Божию. Он даже дает обетование, что всякий, кто оставит все земное ради Него, получит не только «вечную жизнь в веке грядущем», но «и ныне, во время сие», «в сто крат более домов, и братьев, и сестер, и отцов, и матерей, и детей, и земель». |
| Это открывает нам еще один признак вечной жизни, столь же существенный и необходимый, как и Богообщение. Мы знаем, – говорит святой Иоанн Богослов, – что мы перешли из смерти в жизнь, потому что любим братьев; не любящий брата пребывает в смерти. Всякий, ненавидящий брата своего, есть человекоубийца; а вы знаете, что никакой человекоубийца не имеет жизни вечной, в нем пребывающей ( 1Ин. 3:14–15 ). Второй признак человека, живущего вечной жизнью, и состоит, следовательно, в том, что он любит братьев, любит подобных ему людей. Уместность и необходимость этого признака понятна сама собою. Если мы поставим на первый план только общность стремлений всего множества личностей, то и в этом случае необходимо придем к их, так сказать, метафизическому единству в жизни вечной. Живя в общении с Единым Богом, мы необходимо должны быть и в общении между собой, – Бог является как бы связующим элементом между нами. Но подобное общение не будет еще жизнью и едва-едва превосходит просто единство созерцания, которым взаимообщение не всегда и необходимо предполагается. Не дает этой истинной общей жизни и одно подобосущие всех тварей, стремящихся к Богу и соединенных с Ним. Это подобосущие, конечно, составляет один из самых существенных факторов взаимообщения, но этот факт не имеет принудительной силы и поэтому способен действовать только в качестве вспомогательного фактора при другом, более действенном. Доказательства этому – в истории человечества, где единство природы хотя и возглашалось постоянно, но не мешало тем не менее людям образовывать из себя отдельные союзы, взаимно враждебные и взаимно вредящие, каковы государства, и в государствах – сословия, ассоциации и пр. Все дело в том, в чем это Богообщение и это подобосущие. А это Богообщение, как мы видели, есть любовь к Богу ради Него Самого, без всякой мысли о себе. Можно любить Бога только как свое высочайшее благо, только как конец своих стремлений. Такая любовь несомненно сводит к единству всех любящих и таким образом укрепляет два помянутых выше мотива любви, но и она не дает необходимо общение любящих, потому что связана с мыслью о себе. Раз достигнуто мое благо, этим заканчивается все, – я могу любить и своих единомышленников, но только потому, что их общение в одном со мною благе не лишает меня пользования им, не уменьшает моего блаженства. Очевидно, такая любовь к братьям не есть любовь, а только не ненависть, и причина, почему нет ненависти, – не во мне и не в моем настроении, а только в безграничности, неисчерпаемости того блага, которым мы все пользуемся, причина, следовательно, только внешняя и, с точки зрения моего внутреннего настроения, совершенно случайная. |
| Ясно Иов объясняет свое малодушие, некоторое свое отчаяние. Не пред человеком изливает он свою душу, но изливает ее перед Богом, и тайна души Иова и страданий его заключается в том, что все слова, которые говорит он друзьям, говорит не им, но как некую чудную молитву Богу, алчет услышать ответ и… не слышит его, ни в безмолвном небе, ни в речах друзей своих. Он действительно чувствует, что малодушествует в сознании непонимания, “почему беззаконные живут, достигают старости сильными, крепкими. Дома их безопасны от страха и нет жезла Божия на них”. “О, если бы я знал, где найти Его и мог бы подойти к престолу Его! Я изложил бы пред Ним дело мое” (то есть дело и нашей человеческой жизни; дело Иова – наше человеческое дело). “И уста мои наполнил бы оправданиями; узнал бы слова, какими Он ответит мне и понял бы, что он скажет мне”. “Неужели он в полном могуществе стал бы состязаться со мною? О, нет! Пусть Он только обратил бы внимание на меня!” Иов ни о чем не молит, он молит только, чтобы Господь обратил Свое внимание на него, чтобы он услышал духом Божию близость, почувствовал так эту близость, как почувствовали ее апостолы в день Пятидесятницы, когда исполнились высшим познанием Бога, и вид их был как бы напившихся вина. От радости и духовного счастья они были пьяны. Этого приятия духа хочет Иов. Не удовлетворяется он внешними понятиями “правды” и “закона”, смутно предчувствуя, что его тайна страданий может быть разрешена только в его личном соприкосновении с Богом-Отцом, что в познании Господа только как Судьи, только как Царя, только как Творца, мы не можем познать ни тайну наших страданий, ни глубину нашей жизни. И только, когда поймем, что мы дети Отца Небесного, почувствуем Его, услышим Его голос, только тогда – предчувствует Иов – сможем найти ответ на все наши земные вопрошания. Праведная чистая душа Иова жаждет придти на суд. “Пусть взвесят меня на весах правды, и Бог узнает мою (Иов разумеет направление воли своей) непорочность. Если стопы мои уклонились от пути, и сердце мое следовало за глазами моими, и если что-либо нечистое пристало к рукам моим, то пусть я сею, а другой ест, и пусть отрасли мои искоренены будут. Если сердце мое прельщалось женщиной и я строил ковы у дверей моего ближнего, – пусть моя жена мелет на другого, и пусть другие издеваются над нею; потому что это – преступление, это беззаконие, подлежащее суду; это – огонь поедающий до истребления”… |
| Ясно Иов объясняет свое малодушие, некоторое свое отчаяние. Не пред человеком изливает он свою душу, но изливает ее перед Богом, и тайна души Иова и страданий его заключается в том, что все слова, которые говорит он друзьям, говорит не им, но как некую чудную молитву Богу, алчет услышать ответ и: не слышит его, ни в безмолвном небе, ни в речах друзей своих. Он действительно чувствует, что малодушествует в сознании непонимания, «почему беззаконные живут, достигают старости сильными, крепкими. Дома их безопасны от страха и нет жезла Божия на них» ( Иов.21:7–9 ). «О, если бы я знал, где найти Его и мог бы подойти к престолу Его! Я изложил бы пред Ним дело мое (то есть дело и нашей человеческой жизни; дело Иова – наше человеческое дело) и уста мои наполнил бы оправданиями; узнал бы слова, какими Он ответит мне и понял бы, что он скажет мне. Неужели он в полном могуществе стал бы состязаться со мною? О, нет! Пусть Он только обратил бы внимание на меня!» ( Иов.23:3–6 ). Иов ни о чем не молит, он молит только, чтобы Господь обратил Свое внимание на него, чтобы он услышал духом Божию близость, почувствовал так эту близость, как почувствовали ее апостолы в день Пятидесятницы, когда исполнились высшим познанием Бога, и вид их был как бы напившихся вина. От радости и духовного счастья они были пьяны. Этого приятия духа хочет Иов. Не удовлетворяется он внешними понятиями «правды» и «закона», смутно предчувствуя, что его тайна страданий может быть разрешена только в его личном соприкосновении с Богом-Отцом, что в познании Господа только как Судьи, только как Царя, только как Творца, мы не можем познать ни тайну наших страданий, ни глубину нашей жизни. И только, когда поймем, что мы дети Отца Небесного, почувствуем Его, услышим Его голос, только тогда – предчувствует Иов – сможем найти ответ на все наши земные вопрошания. Праведная чистая душа Иова жаждет придти на суд. «Пусть взвесят меня на весах правды, и Бог узнает мою (Иов разумеет направление воли своей) непорочность. Если стопы мои уклонились от пути, и сердце мое следовало за глазами моими, и если что-либо нечистое пристало к рукам моим, то пусть я сею, а другой ест, и пусть отрасли мои искоренены будут. Если сердце мое прельщалось женщиной и я строил ковы у дверей моего ближнего, – пусть моя жена мелет на другого, и пусть другие издеваются над нею; потому что это – преступление, это беззаконие, подлежащее суду; это – огонь поедающий до истребления» ( Иов.31:6–12 ). |
| 1. Церковь на камне основана. «Ты еси Петр и на сем камене созижду церковь Мою и врата адовы не одолеют ея». Эти слова не только Рим, но и все остальные исповедания - конечно, только без римского толкования этих слов - могли бы написать на фронтонах своих главных церквей. Вера в то, что Церковь Христова непоколебима и неодолима, составляет одно из самых основных убеждений христианства. В эпоху глубоких мировых кризисов и в сумерках исторических путей человечества эта непоколебимость Церкви есть убежище для верующей души. Лицо земли меняется, человечество вступает на неизвестные и неизведанные пути, и не только наши дети, но и мы сами не знаем, в каких новых условиях мы будем жить. Когда почва, на которой мы привыкли стоять, колеблется и уходит из-под наших ног, остается камень Церкви. «Всякого, кто слушает сии слова Мои и исполняет их, уподоблю мужу благоразумному, который построил дом свой на камне. И пошел дождь, и разлились реки, и подули ветры, и устремились на дом тот, и он не упал: потому что основан был на камне» (Мф. 7:24—25). В человеческих бурях она устоит, и не только устоит: «небо и земля прейдут, но слова Мои не прейдут». (Мк. 13:31). Среди меняющегося и постоянно-текущего она одна неизменна, среди временного она - вечна. Однако, как понимать и к чему относить неизменность Церкви? Все ли в Церкви неизменно и в каком смысле сама Церковь неизменна? Таковы вопросы, которые под разными аспектами волнуют христианскую современную мысль. Причем, это не только академические вопросы, но глубоко жизненные, так как от них зависит решение другого вопроса: о том, каково может быть и должно быть отношение Церкви к современной жизни и к ее проблемам. Если в Церкви все неизменно и в ней нет ничего меняющегося, то это означает, что современная жизнь в такой лишь мере интересует Церковь, в какой Церковь должна охранить и сохранить в жизни мира свою святыню и донести ее до положенного срока. Это означает некий уход Церкви из мира: есть только одна дорога из мира в Церковь, но нет совсем пути из Церкви в мир. Это было бы верно, если бы из мира могли вместе с Церковью уйти и все ее члены, но она не уводит их из мира «ибо иначе надлежало бы вам уйти из мира» (1 Кор. 5:10), - а следовательно, и не может оставить их в миру одних. Лицо Церкви обращено не к пустыне, а к миру. Она пребывает в миру и в нем созидается до «полноты времен». Церковь имеет по отношению к миру не только охранительные задачи, но и задачи положительные. Если это так, то в Церкви наряду с тем, что пребывает всегда неизменным, должно быть и то, что меняется, наряду с вечным то, что временно. Где же в Церкви вечное и временное, где граница между ними и каково их взаимоотношение? |
| 2: 16). 2. Кто же это – " Бог века сего " ? Последователи заблуждения Маркиона говорят, что это сказано только о Творце правосудном, а не благом: они утверждают, что есть другой какой-то Бог, правосудный только, без благости. Манихеи же, безумно желая ввести другого творца твари кроме истинного, говорят, что здесь говорится о диаволе, потому что Писание часто называет богом не по достоинству называемого, но по бессилию подчиненных его. Так оно и " мамону " называет господином ( κριον ); (Мф. 6: 24) и чрево – богом (Филип. 3: 19). Однако ни чрево по этому самому не бог, ни мамона – господь, но так названы они из-за тех, которые им подчиняют себя. Мы же думаем, что это сказано и не о диаволе, но о Боге всяческих. И должно читать это место так: " Бог ослепил разумы неверных века сего " ( τν απιστων του αινος τοτου ετφλωσεν ο Θες τ νοματα ), потому что не будущий, а только настоящий век имеет неверных. Если же кто и так будет читать: " Бог века сего " ( ο Θες το αινος ττου ), то и такое чтение не представляет никакого затруднения, потому что не показывает еще, что Он – Бог только настоящего века. Он называется и Богом неба; однако не есть Бог одного только неба. Мы называем Его также и Богом настоящего дня; однако, говоря так, мы не ограничиваем власти Его только этим днем. Равным образом называется Он и Богом Авраама, и Богом Исаака, и Богом Иакова, и, однако, Он не есть Бог только их одних. Много и других подобных доказательств можно находить в Писании. Как же Он ослепил их? Не содействием к тому, – да не будет, – но оставлением и попущением. В Писании часто употребляются такие выражения. Так оно говорит: " предал их Бог превратному уму " (предаде их Бог в неискусен ум) (Рим. 1: 28). Так как язычники прежде сами не поверили и сделали себя недостойными познания таин Божиих, то и Бог уже потом оставил их. Что же другое надлежало бы с ними делать? Насильно влечь и открывать тайны не желающим знать их? Но они еще более презрели бы и отказались знать их. Потому-то (апостол) и присовокупил: " чтобы для них не воссиял свет благовествования о славе Христа " (во еже не возсияти им свету благовествования славы Христовы , – не для того, чтобы не веровали в Бога, но для того, чтобы неверующие, как неспособные, не видели внутренних таин. |
| 2. Дело учителя не только увещевать, но и молиться и молитвой помогать (ученикам), чтобы они не пали под тяжестью искушений, и не были обмануты; как бы так сказал он: кто избавил вас таким непостижимым для ума образом, Тот да сохранит и утвердит вас, чтобы вы ничего не потерпели. Итак, или это объясняет (апостол), или разумеет тот мир, о котором сказал Христос: «Мир оставляю вам, мир Мой даю вам» ( Иоан. 14:27 ), – он да сохранит вас. Этот именно мир превосходит всякий ум человеческий. Если же ты спросишь: каким образом? – то слушай. Когда Господь заповедует иметь мир с врагами, которые обижают, вооружаются против нас и ненавидят нас, – не выше ли это ума человеческого? Но обратим особенное внимание на первые слова: «Мир, который превыше всякого ума». Если мир (превосходит всякий ум), то тем более сам Бог, податель мира, превосходит всякий ум, не только наш, но даже ум ангелов и горних сил. А что значит – «Во Христе Иисусе»? В Нем да сохранит, говорит, чтобы вы были непоколебимы и не отпали от веры в Него. «Наконец, братия мои, что только истинно, что честно, что справедливо» ( Флп.4:8 ). Что значит: «Наконец»? То есть, все уже нам сказано. Это выражение свойственно тому, кто поспешает и нисколько не останавливает внимания на настоящем. «Наконец, братия мои, что только истинно, что честно, что справедливо, что чисто, что любезно, что достославно, что только добродетель и похвала, о том помышляйте. Чему вы научились, что приняли и слышали и видели во мне» ( Флп.4:9 ). Что значит – «что любезно»? Любезное верующим, любезное Богу. «Что только истинно». Совершенно истинное то же, что добродетель, а ложь то же, что порок, так как и удовольствие порока ложь, и слава его ложь, и все, что в мире, ложь. «Что чисто» – сказано в противоположность выражению: «они мыслят о земном». «Что честно» – в противоположность: «Их бог – чрево». «Что справедливо, что достославно» – вот о чем, говорит, ( «помышляйте»). «Что только добродетель и похвала». Здесь он внушает им попечение и в отношении к людям. «О том», – говорит, – «помышляйте». Видишь ли, что он хочет изгнать из душ наших всякое злое помышление? Ведь от (злых) помыслов происходят злые дела. «Чему вы научились, что приняли». |
| 3 ст. И всякий, имеющий сию надежду на Него, очищает себя так, как Он чист. Всякий надеющийся на таковое прославление в будущей жизни, пусть очищает себя, т. е. от грехов, пусть старается жить свято, непорочно, нравственно чисто, так как Он, Господь, свят, чисть и непорочен; к Нему могут приближаться только чистые сердцем, только они Его узрят. Тому нет места возле Христа, кто не очищает себя покаянием, кто грешит. 4 ст. Всякий, делающий грех, делает и беззаконие; и грех есть беззаконие. Потому нет места грешнику возле Христа, что делая грех, пристращаясь к нему, мы тем самым обнаруживаем любовь к греху, идем вопреки закону, данному нам самим Богом, отсюда – согрешая творим беззаконие. И грех есть беззаконие, т. е. самый грех является беззаконием, засчитывается нам, как беззаконие. Может ли быть место грешнику возле безгрешного Христа, может ли он надеяться получить славу чад Божиих? Разумеется нет. 5 ст. И вы знаете, что Он явился для того, чтобы взять грехи наши, и что в Нем нет греха. Что Он безгрешен, это вы знаете из того, что Он пришел в мир, чтобы взять грехи наши на Себя, принести за нас искупительную жертву и тем удовлетворить правде Божией. Это мог сделать только Он – Сын Божий, только в Нем нет греха, только Он один безгрешен. 6 ст. Всякий, пребывающий в Нем, не согрешает; всякий согрешающий не видел Его и не познал Его. Так что, кто стремится не грешить и не согрешает, т. е. подавляет в себе грех, тот пребывает в общении, единении с Ним, т. е. Господом Христом. А кто грешит, т. е. не только не стремится не грешить, а напротив с любовью прилепляется ко греху, тот не пребывает в общении с Ним, не видит Его, и не познал Его духовными очами веры. 7 ст. Дети! да не обольщает вас никто. Кто делает правду, тот праведен, подобно как Он праведен. Дети, говорит апостол, возможно, что среди вас появятся лжеучители, которые будут сбивать вас с толку, увлекать в сети своего лжеучения, не обольщайтесь их льстивыми речами и заманчивыми обещаниями. Твердо стойте в вере, памятуя, что для вашего спасения одно только нужно: жить но правде, т. е. сообразно с волей Божией, данной нам в Его святом законе. |
| 8) Деян.17:11 . « Здешние (жители Верии) были благомысленнее Фессалоникийских: они приняли слово со всем усердием, ежедневно разбирая Писания, точно ли это так »? Из приведенных слов сектанты делают вывод, будто христиане обязаны заниматься изучением лишь Писания, но не Предания. Но изучать Писания, разбирать их, как делали благомысленные жители Верии, это значит не просто только читать Писания, а в тоже время и толковать. Толковать же Писания без св. Предания невозможно, как видели мы, ибо в противном случае можно, по слову апостола Петра, превратить его к собственной погибели ( 2Пет.3:16 ). Следовательно, вышеприведенное свидетельство не только не говорит против Предания, а, наоборот, подтверждает необходимость последнего. 9) 2Пет.1:19 . « Мы имеем вернейшее пророческое слово; и вы хорошо делаете, что обращаетесь к нему ». Приведенными словами не только не уничтожается св. Предание, а, наоборот, устанавливается необходимость последнего. Дело в том, что слова пророков мало только читать; их необходимо изъяснять, а. по учению апостола Петра, « никакого пророчества в Писании нельзя разрешить самому собою » ( 2Пет.1:20 ). В этом случае единственным верным источником для правильного истолкования пророчеств может быть, как мы видели, только св. Предание. 10) 2Тим.3:15–17 . « Ты из детства знаешь св. Писания, которые могут умудрить тебя во спасение верою в Иисуса Христа ». Если же толкуют сектанты, умудряет во спасение только Писание, то Предание излишне. Но приведенные слова апостола Павла говорят лишь о том важном значении, какое иметь св. Писание Ветхого Завета, (ибо только его мог знать с детства ап. Тимофей, для веры во Христа. И если на основании их отрицать св. Предание, как делают сектанты, тогда по той же причине необходимо считать излишним и все Новозаветные Писания, так, как и одно де Ветхозаветное Писание может умудрить во спасение. Последнее, конечно, не признают и сами сектанты. 11) Рим.3:21 . « Ныне независимо от закона явилась правда Божия, о которой свидетельствуют закон и пророки ». |
| XV. Учением о наивысшей видимой главе Церкви оттесняется на задний план сознание, что Господь Иисус Христос постоянно пребывает в Церкви, и что Его пребывание в Церкви является действенным, побуждающим, не оставляющим без воздействия церковную жизнь, эту жизнь поддерживающее и её управляющее. XVI. На слова Спасителя «Ты есть Петр, и на этом камне Я создам Церковь Мою» стал ссылаться, защищая свое первенство, только Римский епископ Каллистрат I (217–222). в) О свойствах Церкви 402. Каковы главные свойства Церкви? Главные свойства Церкви таковы, что она есть: 1. Единая, 2. Святая, 3. Соборная (вселенская) и 4. Апостольская. 1. Церковь есть только одна 403. Почему может быть Церковь только одна? Церковь может быть только одна потому, что Господь Иисус Христос говорил всегда только об одной Церкви, об одном ее наивысшем Пастыре, а также основал одну Церковь . Пояснение: Господь Иисус Христос сказал: «Я есмь пастырь добрый... Есть у Меня и другие овцы, которые не сего двора, и тех надлежит мне привесть... И будет одно стадо и один Пастырь» (Иоанн 10, 14 и 16). Под этим Пастырем Он подразумевал Себя самого. 404. Если Церковь Христова только одна, что необходимо в ней сохранять? Поскольку Церковь Христова только одна, необходимо сохранять в ней внутреннее единство. 405. В чем состоит внутреннее единство Церкви? Внутреннее единство Церкви состоит в том, 1. что ее члены относятся к Господу Иисусу Христу, как к своей общей главе, вместе с которой составляют одно тело, 2. что они исповедуют одно учение, 3. что они освящаются одним Духом Святым, принимая одни и те же святые Таинства, 4. что они соблюдают одни и те же общие правила 406. Отвечает ли учению о единой Церкви православная молитва: «О благосостоянии Святых Божиих Церквей и соединении всех?» Православная молитва: «О благосостоянии Святых Божиих Церквей и соединении всех», т. е. нескольких Церквей, отвечает учению о единой Церкви, так как эта молитва читается за поместные и национальные Церкви, которые являются частями единой Церкви Христовой. |
|
|
