| Благословения и проклятия, прозвучавшие с Гевала и Гаризима, не относились к автохтонным обитателям Палестины. Они были произнесены в уши тех, кому по обетованию Божию досталась в наследие эта земля. Контекстуальное значение описываемого очевидно: строгое следование Моисееву закону привлечет Божие благословение израильскому народу, нарушение и неисполнение его привлечет на них Божие проклятие. И еще «сей торжественный обряд был повторением завета Синайского, обязывавший новое поколение сынов Израилевых к строгому исполнению закона» 349 . Битва при Гаваоне (10:1–27) Союз гаваонитян и подчиненных им городов с Израилем был вызовом расположенному всего в 9 км от Гаваона Иерусалиму. Иерусалимский царь посылает послов в аморрейские города Хеврон, Иармуф, Лахис и Еглон для того, чтобы, составив военную коалицию, противостать Израилю, а также поразить Гаваон за то, что он заключил мир с Иисусом и сынами Израилевыми (10:4). Телль-амарнская переписка подтверждает, что накануне нападения хабиру иерусалимский царь обратился к царю Хеврона с просьбой оказать военную помощь 350 . Иерусалимский царь, выступающий как глава этой коалиции – Адониседек (10:1,3), qdj=ynda. Примечательно, что LXX отождествляет его с Адони-Везеком, упоминаемым в Суд. 1:5–7 . В Нав. 10 имя царя передано LXX как Adwnibezek. (Ср. qzb ynda в Суд. 1 ). Таким образом, неясно, идет ли в разных библейских книгах речь о разных лицах или об одном и том же 351 . Почему именно иерусалимский царь весьма испугался (10:2), когда узнал, что жители Гаваона заключили мир с Израилем и остались среди них (10:1)? В амарнскую эпоху Иерусалимское царства простиралось до 25 км на север, включая в себя Гаваон и Вефорон. Незадолго до описываемых в книге Иисуса Навина событий царство пережило первый симптом своего ослабления – восстание Вефорона против Иерусалима, о чем свидетельствует письмо ЕА290 телль-амарнской переписки. Оккупация Израилем Галгала, отрезавшая Иерусалим от Иордана, неповиновение Вефорона и вступление четырех открывавших вход в долину Сефела городов (Гаваона, Кефиры, Беерофа и Кириат-Иарима) в союз с Израилем не могли не тревожить иерусалимского монарха. |
| д. Еще более разнообразны фразы князей о своей особе: «я, прах ног твоих, под сандалиями моего господина, земля, по которой ты ступаешь, подножие ног твоих, семь и семь раз падаю пред тобою ниц на землю, на грудь и спину». Или: «я слушаю слова моего господина, ибо кто, будучи собакой, не слушается?» и т. д. Рядом с этой массой мелких династов сидят в Сирии и египетские чиновники. Об их роли, отношениях к князьям и иерархии сведения наши не особенно богаты. Мы знаем, что по крайней мере иногда посылались в Азию на правах вельмож-наместников «царские уполномоченные на севере и на островах Средиземного моря», каковым был, например, герой легенды о взятии Яффы – Тути; обыкновенно речь идет о «вестниках» в северные страны и офицерах, «инспекторах» северных стран, заведывавших главным образом поступлениями дани и царскими магазинами. Высшие из них носили титул «текану» – «наблюдатель»: они объезжали периодически страну и разбирали тяжбы между вассалами. Последние называют в своих письмах своих непосредственных начальников семитическим словом «рабису»; их функции, судя по этим письмам, имели судебный и военный характер; вообще они были как бы посредниками между вассалами и двором. В обращениях к ним князья также весьма почтительны и «падают в ноги». Аскалонский князь пишет: «кто такая собака, что не слушается царского рабису?» Пользуясь своим положением, Они, конечно, не забывали себя. То же самое следует сказать о различных египетских вельможах в столице. Со многими из них азиатские вассалы поддерживали связи, возникшие еще, может быть, во время их воспитания при дворе, или имевшие другое происхождение. В затруднительных обстоятельствах к этим вельможам прибегали князья, как к могущим замолвить за них слово или вообще устроить их дела. Едва ли эти услуги делались даром; если даже вельможи и могли быть слишком высоки, чтобы зариться на золото, или не брали его по дружбе, они не отказывались от подарков. В эпоху Телль-Амарны упоминается несколько рабису. Область Амурру представляла округ рабису Пахамнаты, имевшего резиденцией город Сумур. Здесь были крепость и дворец фараона. Из других рабису упоминается Паур (может быть, Пахор) в Галилее, Рианапа (может быть, Ранофр) и т. д. Отношения князей между собою и, может быть, к египетским чиновникам, кроме телль-амарнских писем, могли бы быть выяснены и из результатов раскопок Зеллина в Тааннаке. Он нашел, между прочим, несколько документов из архива местного князька Иштарвашура (по другому чтению Аширатяшура). К сожалению, чтение их до крайности спорно и смысл чрезвычайно темен, не возбуждают сомнения только вступительные стереотипные приветственные фразы, а поэтому мы удерживаемся от привлечения этого материала и от соблазнительных выводов, которые сделал из него ассириолог Hrozny. |
| 10:3. Союзники: Гогам, Фирам, Яфий и Девир. Ни один из этих царей не упоминается в современных Библии источниках, но типичность их имен хорошо подтверждается различными документами этого периода. Сравните, например, имя «Яфий» с именем царя Бейрута из амарнского текста, «Япа-Хадда». Личные имена часто включали имя божества; имя «Япа-Хадда» означает «бог (Хадда) явился». Подобные имена обычно сокращали, опуская имя божества. Еще большее сходство с именем «Яфий» обнаруживает имя царя Газера из амарнского текста – Я паху. Важнейшие города и регионы Палестины 10:3. Хеврон. На месте древнего города, расположенного примерно в 20 милях к югу от Иерусалима, находится Телль-Хеврон. Раскопки не обнаружили здесь следов заселения периода поздней бронзы, и этот город не упоминается в амарнских текстах, но египетский фараон Рамсес II (XIII в. до н. э.) включил Хеврон в перечень городов этого региона. См. также коммент. к Быт. 13и Чис. 13:22 . 10:3. Иармуф. Иармуф отождествляют с Khirbet el-Yarmuk, в 15 милях к юго-востоку от Иерусалима. Город стоял на холме площадью 4 акра, в стратегически важном пункте между долинами Эйла и Сорек, – двумя проходами из Шфелы (плоскогорья между горной местностью и прибрежными долинами) к городам побережья. 10:3. Лахис. Расположенный в 30 милях к юго-западу от Иерусалима, Лахис (Телль-эд-Дувайр, ed-Duweir) был одним из главных городов Шфелы. Как и Хеврон, он стоял у прохода, ведущего в горную местность. В письме из амарнского архива Авди-Хева Иерусалимский утверждает, что Лахис наряду с Газером и Аскалоном снабжают хабиру продовольствием (то ли в виде дани, то ли во исполнение союзнических обязательств). В другом письме сказано, что хабиру убили царя Лахиса, Зимриду. Кроме того, в этих текстах упоминаются такие цари, как Шипти-Балу и Явни-Илу. В амарнском архиве сохранилось пять писем из Лахиса. Раскопки обнаружили здесь город средней бронзы с внушительными укреплениями, разрушенными пожаром в конце этого периода (середина 1500-х гг. до н. э.). Поселение амарнского периода (поздняя бронза) представляло собой довольно большой, но, по-видимому, неукрепленный город. Раскопки не обнаружили в этом слое следов разрушений. |
| Согласно этой гипотезе появление Израиля в Палестине объясняется как социальная революция подчиненных классов против правителей ханаанских городов-государств. Первым наброском новой гипотезы явилась небольшая публикация Дж. Менденхалля, вышедшая в свет в 1962 году 118 . Распространение и широкое применение теории «социальной революции» связано с именем Н. Готвальда 119 , придавшего ей научный характер. Готвальд взял много для обоснования этой теории из источников телль-Амарны, в памятниках которой представлено общество, дифференцированное на различные социальные классы, некоторые из которых интегрированы в общество, тогда как другие являются маргиналами политико-социальной системы. Среди последних главная роль принадлежит хабиру, которые своим присутствием в Палестине поздней бронзы причиняли большое беспокойство египетским административным центрам, таким как Мегиддо, Вефсан и др. Готвальд идентифицирует хабиру телль-амарнских рапортов с некоторыми израильскими коленами. Согласно Готвальду, одна группа израильтян, познакомившись с яхвизмом на Синае, принесла новую религию другим группам, обитавшим в Палестине, затем на основании новой религии был заключен союз, конфедерация «колен». Яхвистский культ, с его провозглашением социального равенства и свободы, стал вдохновением для израильтян, подвигая их к восстанию против деспотизма, характеризовавшего социальное устройство городов-государств Ханаана. В эволюционном характере яхвизма заключается главная отличительная от предыдущих двух черта этой теории. Касвальдер 120 утверждает, что последние археологические открытия демонстрируют достоверность теории «социальной революции», предложенной Готвальдом. Касвальдер говорит, что, «возможно, только “дом Иосифа” спускался в Египет и сделал исход в то время как другие колена находились в Палестине, где позднее приняли яхвизм, который принесли им “сыны Иосифа”» 121 . Такие построения, носят, конечно, чисто гипотетический характер 122 . Однако тому, что Израиль, согласно Готвальду, сформировался из двух составляющих – выходцев из Египта и тех, кто обитал в Ханаане – можно, как ни странно, найти соответствие в иудейском предании. |
| Рехмира был, по-видимому, последним визирем из своего рода; одним из его преемников был Рамос, гробница которого также находится в Аб-эль- Курна и замечательна, как редкий памятник времени Телль- Амарны в Фивах. Здесь мы присутствуем ещё при первых годах Аменхотепа IV и при его превращении в Эхнатона. Рамос бросил свою гробницу неоконченной и последовал за царём в его новую резиденцию. Несколько южнее расположена другая группа гробниц, в которой, между прочим, выдаётся сооружённая Хеви, наместником Нубии при Тут-анх-Амоне, следовательно, уже в конце телль- амарнского времени, когда началась реставрация и стали думать о восстановлении внешнего положения. На стенах гробницы замечательные изображения посольств нубийцев, негров и сирийцев с данью и дарами; между прочим, нубийская царица под зонтиком едет на повозке, везомой быками; в числе богатых и драгоценных даров изображена безделушка, представляющая нубийский ландшафт, с палаткой, пальмами (на них обезьяны), жирафами и т. п. С другой стороны, в Ассасифе, богатый некрополь содержит в себе поздние гробницы современников иной поры, поры унижения Египта и Фив – времени ассирийского и эфиопского нашествий и саисской реакции. Здесь погребён также знаменитый князь Фив Ментуемхет, реставрировавший храмы после ассирийского погрома. Но фиванский некрополь был населён не только мёртвыми и жрецами – это был большой город, в котором кипела жизнь. Здесь жило многочисленное рабочее население, связанное с культом мёртвых и сооружением гробниц, здесь было и своё начальство, своя полиция, но были и свои нравы, и свои настроения. До нас дошли интересные обрывки дневников, повествующие о волнениях и забастовках рабочих, которым чиновники не платили в срок содержания, дошли до нас и судебные процессы, рисующие низкий нравственный уровень этих обитателей, особенно те грабежи и хищения, которые не остановились пред взломом гробниц как вельмож, так и великих царей. Но наряду с этим беспокойным элементом, фиванский некрополь заключал в себе, как мы уже видели, большую группу лиц, именующих себя во многочисленных дошедших до нас памятниках «послушателями зова в месте правды», которые веровали, что только праведность открывает доступ к блаженному бессмертию. |
| Его произведения, равно как и дошедшие до нас из гробницы Харемхеба, выделяются и свободой движения, и индивидуальностью, и с этой стороны отличны от аналогичных фиванских произведений, которые, при всём своём изяществе, всё-таки более условны – достаточно, например, сопоставить изображения фиванских погребальных процессий. Нетрудно предвидеть, в какую сторону склонятся симпатии телль-амарнского мыслителя, который не только распространял своё «учение жизни», но и «сам учил» своих придворных художников особому искусству его величества. Если его приверженцы о нём говорили, что «он живёт правдой и для него мерзость неправда», то эту «правду» следует понимать в широком смысле – это не только нравственная правда, но и чуждая всяких условностей естественность. И в области художественного творчества он следовал ей так же, как в религии и в быте. И обстоятельства благоприятствовали его стремлениям. Новая столица была ближе к северу, да и в самом Ермопольском номе, где она была основана, работала школа такого же направления, оставившая нам ещё в эпоху Среднего царства интересные образцы своих произведений. Конечно, ко двору устремились художники из северной половины Египта, и раскопки в Телль-Амарне обнаружили целый ряд мастерских, и также гробниц художников, имена которых до нас дошли, например, двух архитекторов Бакта и Маанехтуфа, скульптора Юти, может быть, мемфисского происхождения и др. И в развалинах мастерских, и в гробницах царя и вельмож найдены замечательные произведения рельефа и круглой пластики, указывающие на старательное наблюдение природы и умение быть ей верным в искусстве. Придворные скульпторы предшествующего поколения при изображении царей и их семейств, при всём стремлении передать индивидуальные черты лица и при всём умении владеть резцом, всё же были связаны этикетом и традициями. Теперь, с переселением в Ахет-Атон, «Горизонт Атона», как назвал царь свою новую столицу, пали все эти стеснения, и художники стали воспроизводить точный портрет Эхнатона со всеми его странными чертами, до сих пор представляющими загадку – с отвисшим подбородком, уродливо вытянутою вперёд шеей, толстым, также отвисшим, животом и т. п. |
| Journ. of Semit. Languages, 1917, стр. 89 и ел.)]. Последнее издание и перевод документов, сделанные на основании нового сличения с оригиналом, принадлежат Knudmzon " y, Die El Amarna Tafeln, в серии Vorderasiatische Biblio-thek, 1909–1912. В настоящее время аналогичные клинописные документы найдены в самой Палестине (письма местных князей – в Телль-Таанек и Лахише) и в Каппадокии, где (в Богазкеое) проф. Винклер открыл огромный, значительно превосходящий Телль-амарнский, архив хеттского царя, его переписку с вассалами и царями и, между прочим, клинописный дубликат знаменитого союзного договора между: хеттским царем Хаттушилем и фараоном Рамсесом II, известного до тех пор только в иероглифическом египетском облике. Он был заключен после продолжительной войны за преобладание в Сирии на 21-м году царствования египетского царя. В тексте договора делаются ссылки на предшествующие мирные трактаты, заключавшиеся при предках обоих государей. Текст (иероглифический) списывался, переводился и разрабатывался много раз. [Теперь начинают становиться доступными богатые сокровища Богазкеойского архива. Тексты издаются в автографии Н. Figulla и др. в серии Keilschrifttexte aus Boghazkoi (изд. Deutsche Orientgesell-schaft), из которой появились уже 7 вып. Транскрипция текстов печатается в серии Die Boghazkoi Texte in Umschrift (также изд. Deutsche Orientges.). E. Forrer выпустил в 1922 г. первые 2 выпуска серии. Комментированные переводы текстов, а также исследования и монографии по поводу вопросов, поставленных издаваемым материалом, печатаются в серии Boghazkoi Studien (Leipzig) под редакцией О. Weber " а. Первым выпуском серии было знаменитое исследование Fr. Hrozny, Die Sprache der Hethiter, ihr Bau u. ihre Zugehorigkeit zum indogermanischen Sprach-stamm. Ein Entzifferungsversuch, появившееся в 1916 г.]. – Другие договоры дошли: до нас уже из Ассирии, напр., – документ о мире между ассирийским царем Асархаддоном и царем Тира Ваалом I, клинописный, сохранившийся, к сожалению, до такой степени плохо, что можно уловить только его общий смысл. |
| 724 Bab. Gittin 76a; Menachoth, 87а. Между прочим, главную часть жертвенных голубей Иерусалимский храм получал из Самарии. 730 Евсевий называет Самарию – Севастию уже городком ( Σεβαστν, τν νν πολχνην τς Παλαιστνης. Onomast. р. 283), но указывает, что в его время прилегающая к городу область была значительна, так что к ней принадлежали еще Дофаим (Onomast. 257). 734 Положение Сихема определяется многочисленными указаниями в Библии ( Суд. 21:19 : Нав. 17:7 ; Быт. 37:12–17 ) и у И. Флавия, который прямо говорит, что Сихем был расположен между Гевалом и Гаризимом (Древн. IV, S, 44). Евсевий и Иероним свидетельствуют, что город находился вблизи Неаполиса, в пригородной части последнего (Onomast. 282. 179). Епифаний отождествляет Сихем с Неаполисом (Ер. 78,24; 80,1), Robinson III, 336. Saulcy, Voyage П. 412. Buhl, 200. Олесницк ий, 336. Holscher, Sichem und Umgehungen. Z. D. P. V. 1910, II. 2–3, S. 8 f. Cp. Полянский, Палестина в IVb. Пр. Собес. 1907, июль – август, 160. 738 Слова евр. т. vajavo jaakov schalem ir schechem, „и пришел Иаков благополучно в Сихем” у LXX передаются: χα λθεν Ι. ες Σαλμ πλιν Σηχμων, слав. „и приде Иаков в Салим град Сикимск». Так же понимается место в Пешито, Вульгате и в Кн. Юбилеев (Гл. 30). Но, новейшие комментаторы понимают евр. schalem в смысле наречия – мирно, благополучно. Ср. Dillmann, Die Genesis.1886 S. 364. 739 Имя Сихем в форме Shakmi упоминается в Телль-Амарнских надписях и в форме sakama в известном папирусе, описывающем путешествие египтянина по Палестине. Montgomery р. 19. 740 Ср. A. Eckstein, Geschichte und Bedeutung d. Stadt Sichem, 1886. S. 22–16. Торрей полагает, что и в кн. Иудифь под Ветилуей, около которой поражено было войско Олоферна, разумеется Сихем Torrey, The site of Betulia. Journ. of american orient. Society 1889 v. 20 p. 162. 741 Так читается в большинстве рукописей и только в немногих минускулах имеется чтение Σιχρ. Древнелат. читает Sychar и Sycar, Вульг. Sichar. 742 Quest, in Genes, с. 48: hebraice Sichem dicitur, ut Johannes quoque evangelista testatur; licet vitiose ut Sichar legatur, error inolevit. Lib. interpr. hebr. nominum 66, 20: Sichar – conrupte autempro Sichem – ut Sichar legeretur (Onom. ed. Lagarde p. 99) ep. 86: transient Sichem, non ut pierique errantes legunt Sichar. |
| Имеются, конечно, в сочинении о. Филипповского и недостатки. Так, говоря о судьбах древних народов Палестины, он главным образом останавливает свое внимание на начальной истории этих народов, пытается отмечать преимущественно первые моменты их появления в истории и мало интересуется их исторической судьбой, что он обязан был сделать как библеист. Его общее замечание о Промысле Божием в истории древних народов является довольно поверхностным. Нельзя согласиться также с его разграничением влияния на судьбу древних народов сначала Вавилона и потом Египта (стр. 37 и дал.). Современные панвавилонисты говорят об исключительном и постоянном влиянии на палестинские народы одних только вавилонян, тогда как более беспристрастные историки устанавливают факт одновременного влияния на народы древней Палестины как Вавилона, так и Египта. Его заключение о том, что Телль-амарнская клинопись (стр. 177) говорит о безусловном влиянии на народы древнего мира Вавилонян, может быть оспариваемо на том основании, что язык дипломатических сношений не всегда ручается —367— за культурное преобладание народа, язык которого принят дипломатами. Но отмеченные нами недочеты, в виду указанных ранее достоинств сочинения о. Филипповского, который всегда является в своей работе убежденным и вдумчивым богословом-апологетом, не могут быть поставлены ему в серьезную вину. Его трудолюбие и способность к ориэнтировке в сложных вопросах дают основание надеяться, что он работал не только ради степени кандидата богословия, которую он вполне заслужил, но и ради нашей богословской науки. Ради этого же он должен приложить и новое усердие, чтобы его труд, после обработки и дополнений, появился в печати». б) Сверхштатного заслуженного ординарного профессора М.Д. Муретова: «Предварительные замечания о методе и плане сочинения, географическое значение термина “Палестина” и невозможность точной хронологии по первоистории человечества (глава первая, стр. 1–21), – влияние географического положения Палестины на историю ее народов (глава вторая, стр. 22–40), – допотопная Палестина (глава третья, стр. 41–74), – Палестина послепотопная: Рефаимы (глава четвертая, стр. 75–106), Хананеи (главы пятая и шестая, стр. 107–208), Хеттеи (глава седьмая, стр. 209–221) и Филистимляне (глава восьмая, стр. 222–241) – на основании Библии, данных археологии и свидетельств истории: таково содержание сочинения о. Филипповского, добытое путем тщательного изучения многочисленных, иностранных и русских, трудов, относящихся к данному предмету (в приложении к тетради автором названы 52 пособия). Определение рас Палестины до завоевания ее Евреями, – раскопки и археологические остатки каменных изделий, – сходство облика Аккадян с Хеттеями по египетским и аккадским изображениям, – сравнение китайского языка с древне-аккадским и сближение русского “китаец” с древним “хеттей”, – египетские папирусы, иероглифы, клинопись и др. многое в том же роде: все это такие области научные, в коих трудно быть пол- |
| Это «доверение» происходило по большей части следующим образом. Фараон намечал будущего наследника среди детей правящего князя. Об этом говорят и анналы Тутмоса III: «всякий раз, когда кто-либо из князей умирает, его величество назначает на его место его сына». Иногда наследника вместе собратьями брали в столицу и воспитывали при дворе. Этим достигалась двоякая цель: имели заложников для обеспечения повиновения и давали будущему вассалу соответствующее воспитание в желательном духе. Царевичей держали взаперти; упоминается даже в египетских текстах какой-то укрепленный дворец в восточной части Фив; М. Миллер полагает, что это и есть место их жительства. Впрочем, сами князья вспоминают без горечи о своей юности в Египте. Так, Ябитри, царь Газы, пишет: «когда я был мал, меня привезли в Египет: я служил царю, стоял у дверей царя, моего господина». Случалось, что царь задерживал наследника или послов. Тогда сам город просил, как это было в Тунипе: «мы просим у царя, нашего господина, сына Аки-Тишуба; да отдаст его нам наш господин. Ведь его отослал к нам царь Египта, почему же задержал его на пути царь, наш господин?» Конечно, бывали случаи и самовольного вступления на престол; нередки были и узурпации. Фараон, впрочем, мирился «с ними, если дань выплачивалась с прежней исправностью. Символом вступления на престол было помазание на царство: на голову возливался елей. Тутмос III во время своих постоянных походов имел возможность часто делать это сам, и авторы телль-амарнских писем имели повод вспомнить о том, «как Манахбириа поставил моего деда царем и возлил ему на голову елей». Впоследствии новый царь посылал в Египет своего сына или другого почетного посла за елеем. Как бы ни были настроены вассалы относительно фараона и какова бы ни была степень их верности, выражения, в которых они к нему обращались, исполнены подобострастия, переходящего часто, как и все на Востоке, всякие границы. Самая обыкновенная формула: «царю, моему господину, моему богу (или моим богам), моему солнцу» получает разного рода распространения, напр.: «дыханию моей жизни» (из Сидона), или: «господину земель, царю страны, великому царю, царю брани» (из Библа) и т. |
|
|
