| Ни один вменяемый социалист не пишет теперь картины будущего в том смысле, чтобы с ее помощью сказать человечеству: так, а не иначе должно быть для господства совершенного счастья на земле, тут рецепт, который быстрее и вернее всего приведет к желанной цели» (Bernstein Eduard. Zur Geschichte und Theorie des Socialismus. Berlin, 1901. S. 172). Бернштейн (Bernstein) Эдуард (1850–1932) – один из лидеров германской социал-демократии и 2-го Интернационала, идеолог реформизма. Участвовал в разработке Готской программы германской социал-демократии (1875). Во 2-й пол. 90-х гг., ссылаясь на собственное исследование тенденций общественного развития, выступил с критикой теоретических основ марксизма как устаревших. Бернштейн отвергал научное обоснование социализма, считая его этическим идеалом, учение о неизбежности краха капитализма, о революции и диктатуре пролетариата, выдвинул программу реформ капитализма («Конечная цель – ничто, движение – все»). 757 См. об этом: Kautsky Karl. Das Erfurter Programm. Stuttgart, 1892. S. 137–138 и др. Каутский (Kautsky) Карл (1854–1938) – один из лидеров и теоретиков германской социал-демократии и 2-го Интернационала, центрист. В 1883–1917 гг. редактор теоретического журнала германской социал-демократии «Нойе цайт». С 1881 г. проживал в Лондоне, где в 1885–1890 гг. тесно сотрудничал с Ф. Энгельсом. С 1905 г. начал выступления против радикальных марксистов (Р. Люксембург и др.). С наступлением 1-й мировой войны занял пацифистскую позицию. Октябрьскую революцию в России встретил враждебно. Эрфуртская программа Социал-демократической партии Германии была принята в октябре 1891 г. на партийном съезде в Эрфурте; заменила Готскую программу 1875 г. Первая и единственная после объединительного съезда в Готе марксистская программа социал-демократической партии Германии. Решающее влияние на разработку основных теоретических положений Эрфуртской программы оказал Фридрих Энгельс. 758 Weisengrün Paul. Der Marxismus und das Wesen der sozialen Frage. Leipzig, 1900. |
| Да и свободу совести социал-демократия признает лишь на словах, социал-демократический дух не имеет вкуса к свободе совести и вообще к свободе, на деле она отменит свободу слова, если это понадобится в интересах пролетариата, социализма и революции. Социал-демократия хотела бы изнасиловать человеческую совесть во имя счастья людей, во имя земного рая, принудить хотела бы человечество к мыслям и чувствам, избавляющим от мучений, связанных с вопросом о смысле и цели жизни, о вечности, о свободе сверхчеловеческой и пр. Религия есть частное дело – это экзотерическая часть социал-демократического учения, но есть еще часть эзотерическая, гораздо более важная, в которой религии объявляется непримиримая война, в которой Бог должен быть устранен во имя счастья людей, во имя освобождения пролетариата от всех ценностей, чтобы сделать его самого высшей ценностью. У русских социал-демократов все это обнажается, радикализм русской природы снимает культурные покровы европейской оппортунистической социал-демократии и бьет в самый центр. Я говорил уже, что в Карле Марксе, отпечатлевшем свой сильный дух на социал-демократии, чувствуется злая стихия. Маркс ненавидел самую мысль о Боге, о которой богоборец Иван Карамазов сказал: «До того она свята, до того трогательна, до того премудра и до того она делает честь человеку». Богоборчество Маркса было совсем иной природы, чем благочестивое богоборчество Ивана Карамазова: это было волевое и сердечное отвращение к Смыслу мира, волевое и сердечное, страстное стремление устроить мир и человеческую жизнь по своему субъективному, выдуманному смыслу, это – дух Великого Инквизитора. Марксизм полагает, что злоба есть единственный источник добра, что нужно раздувать, усиливать зло, чтобы правда явилась в мир. Маркс не даром любил Мандевилля. Он не видел положительного источника добра в мире, не понимал доброй стихии. Капитализм есть зло и зло это есть единственная надежда жаждущих социалистическаго рая. Распадение общества на классы, классовые антагонизмы есть зло, но только от разжигания классовой ненависти и злой классовой борьбы может явиться в мир социалистическое добро. |
| Отсюда открывается ряд новых задач, которые мы должны принять на себя при угрожающем и уже начавшемся нападении социал-демократии на нашу деревню и на наши сельские приходы. Против этого нападения мы должны выступить во всеоружии и всеми мерами отражать его. Тысячи сельских жителей ищут и будут искать совета, поддержки и защиты от всеразрушающего наплыва социал-демократической агитации именно у своих пастырей. И они не должны, они не вправе им отказывать в этом. Защищать и охранять их – это их священный и непременный долг. А если так, то нам необходимо взять на себя эту новую, может быть, нелегкую и не совсем приятную, но неизбежную задачу – изучить социал-демократический материализм, необходимо прочитать его сочинения, по крайней мере те из них, в которых особенно ярко выступает материалистический принцип, как например Бебеля «Женщина и социализм», Стерна «Будущее религии» и те мелкие социал-демократические брошюрки, которые в русском переводе (издание «Посредника») тысячами распространяются в народе. Мы должны собрать весь этот книжный материал, чтобы иметь возможность опровергать 26 наполовину или всецело ложное, но часто самоуверенным и научным тоном преподаваемое народу социал-демократическое учение. Наконец, мы должны следить за тем, что читает народ и в противовес социал-демократическому лжеучению давать ему доброе, здоровое чтение. Как ревностны и энергичны в этом отношении социал-демократы, заполнившие своей литературой наши книжные рынки! Как они находчивы и изобретательны! Чтобы и нам не стыдно было перед ними, позаботимся и мы, чтобы и у нашего православного люда не было недостатка в добром полезном материале для чтения. А для этого потщитесь, отцы и братия, пополнить церковные библиотеки и завести в каждом приходе свои церковно-приходские читальни. Думаю, что на это существенно необходимое дело найдутся и средства. Если же где не в состоянии будет сделать это одно приходское общество, там могут сложиться два-три соседних прихода и открыть общую библиотеку. Пусть каждый священник устрояет это дело как хочет, – одного только желаю я, чтобы в каждом приходе что-нибудь да делалось и чтобы положен был конец нашей застарелой дурной привычке сидеть сложа руки и ничего не делать в той ложной уверенности, что ничего и нельзя сделать. |
| Такого-то золота, такой-то одежды и такого-то духовного прозрения нет у нынешней социал-демократии, столь заполнившей жизнь и столь смутившей и смущающей многих верующих людей. Все свои помыслы она обращает на землю; всё счастье человека и рай для него она полагает в земных стяжаниях и удобствах. Она отвергает Бога небесного; её «бог – чрево», по слову апостола ( Флп. 3:19 ), и оттого так низменны и бессмысленны в устах социал-демократов все их восторженные хвалы труду. Служа не Господу Иисусу Христу, а своему чреву ( Рим. 16:18 ), как могут они говорить о «святом» труде? И не потому ли в их словах и действиях такие явные и убийственные для социал-демократии, как учения, противоречия? Восхваляя царство «святого труда», в сущности, социал-демократы стремятся не только к возможному его сокращению, но и к полному его уничтожению. Они и начинают обычно с требования восьми часов работы, безотносительно в её большей или меньшей трудности, безотносительно к условиям рынка и к качеству труда самого рабочего, а затем – с забастовки, т.е. с удаления от «святого» труда... По уверению одного из учителей социал-демократии (Мооста), человек в социалистическом обществе будет трудиться только с 16 до 28 лет, остальное время жизни ему будет делать нечего, ибо он к указанному возрасту уже заработает себе право пропитания до смерти. Другой учитель, и один из главнейших (Бебель), также утверждает и обещает, что при социалистическом строе у человека будет огромный запас времени. Без Бога, Которого отрицает социал-демократия, без загробной жизни, в которую она не верит, без высших запросов духа, – ибо она ведь признаёт, что «всё от желудка», и что самого духа нет, – откуда взять смысл жизни, откуда взять высшие побуждения, цели и содержание для труда воистину святого, для труда о Господе, – во славу Божию и на радость людям? Воистину, тогда и труд – проклятие и свобода от труда – не благословение! Не уйти человеку от труда, но от самого человека зависит сделать его благословенным. Всю ночь трудились апостолы, и ничего не поймали; пришёл Господь к ним, по слову Его они закинули мрежи, и мрежи их исполнились ловитвы. Это в труде обычном и телесном. Тем более в труде возвышенном и духовном. Только Господь пусть будет в помыслах и надеждах наших, и тогда труд наш, безразлично – физический или духовный, в одном виде или в другом, – всякий труд наш станет осмысленным и радостным. И напрасно Толстой, с узостью и упорством сектанта, отстаивает и ценит лишь один вид труда – труд ручной и телесный. И напрасно люди рабочие в этих словах и наставлениях Толстого видят для себя что-то особенно радостное, как признание их единственного права на уважение и на звание трудящихся. Всякий труд о Господе достоин уважения! |
| Уже первый пункт давал четкое представление о направленности этой критики: «выявление понятия о социализме вообще как об учении, требующем замены частной собственности на средства производства социализацией, или обобществлением Производительных сил. В такой социализации всякий социализм видит единственное и истинное счастье человека, или его «земной рай». От такого строя материальной жизни человека всякий социализм ставит в зависимость его духовную жизнь. Отсюда началом и концом жизни человека является земля. Отсюда всякий социализм является «материалистическим и атеистическим». 227 Не забыл составитель «Программы» и о существовании различных направлений, существовавших в социализме, отметив как наиболее заслуживающие внимания (с точки зрения критики, разумеется) «христианский социализм» и социализм марксовский, или социал-демократию, назвав последний его (социализма) самой боевой, мощной и самой опасной отраслью. 228 Далее «Программа» предусматривала специальную критику «христианского социализма», «научного социализма» (социал-демократии); рассматривала, насколько соотносятся христианство и социал-демократия; отдельно – отношение социал-демократии к религии вообще и к христианству особенно; отрицательное отношение инославных Церквей к социал-демократии; несостоятельность социалистического учения об «экономике» («нельзя в зависимость от экономических отношений между людьми ставить всю духовную или культурную их жизнь: религию, мораль, право, науку, искусство и т. д.»). Отдельные пункты были посвящены критике социалистического государства и принципиальному отношению социал-демократии к «пролетариату». «Необходимо для успешной борьбы с социализмом обратить внимание, – отмечал составитель, – особенно еще на выяснение с христианской точки зрения следующих жизненных вопросов нашего времени: а) о частной собственности и общности имений б) о добром и преступном богатстве, а равно о доброй и преступной бедности; об истинной христианской благотворительности в) о необходимости и значении для человека труда и работы г) о христианской семье – ее религиозной и социальной задаче д) о государстве – его цели, задачах и назначении, а равно о власти – ее происхождении, свойствах и назначении, ее правах и обязанностях; о необходимости повиновения властям и о крайнем пределе повиновения е) об истинной свободе, равенстве и братстве; в частности, о совместимости свободы с порядком и законностью, а равенства и братства со старшинством одних и повиновением других ж) о стачках и забастовках з) о возмездии за преступление, в связи с оценкою одного и того же действия с точки зрения преступления, и с точки зрения возмездия или наказания за преступление». |
| Никогда, никогда социал-демократическая религия не преодолеет ужаса уединения и оторванности от мира и не освободит от насилия и небходимости. Социалистическая гармония не может быть осуществлена злобой и насилием, неуважением к высшей воле и самообожанием. Социал-демократия гордится своим радикализмом, но радикализм этот кажущийся, определенный по критерию базарной суеты. Ничего радикального, коренного нет в социалистической революции, так как все остается на поверхности жизни, в области внешней социальности, вращается в призрачной феноменальности. В социалистическом перевороте нет прикосновения к иным мирам, нет изменения в основе человеческой и мировой природы, в корне вещей. Все остается по-старому, меняется только одежда, внешность, и это называется, почему-то, радикализмом. Правда, много говорят о новых социалистических чувствах, о социалистической психологии, но ведь этот новый социалистический дух целиком коренится в мещанском обществе, тождествен с буржуазным пониманием окончательной цели жизни, подобно буржуазному духу подчиняет личность и свободное ее призвание устроению земного здания, предает за хлеб земной великую мечту о небе. Происходит только арифметическое перераспределение благ, уравнение того, что и раньше было, но переворота никакого не происходит, ничто новое в мире не появляется. Социал-демократическая религия продолжает мещанско-буржуазное дело устроения жизни, укрепления царства земного и последовательный буржуазный позитивизм должен привести к социал-демократизму. «Новый» человек будущего социалистического общества и есть последовательный, окончательный («буржуа», гражданин этого мира, устроивший благополучно) мир. В социал-демократии нет никакого противоядия от мещанства, от неблагородства будущего социалистического человека, для этого она недостаточно радикальна. Социал-демократическая религия очень крайняя и в своем роде предельная, но не радикальная, не глубокая, это религия призрачного бытия, действительного небытия. А может ли быть небытие радикально, имеет ли небытие корни в основе мироздания? Социал-демократическая религия не уничтожает царства мещанства, а всех делает мещанами, чтобы были «миллионы счастливых младенцев». |
| А что христианин может подумать о таких средствах борьбы, как револьверы Браунинга, которыми, порою, не прочь пользоваться русские социал-демократы 99 ? Стреляют эти револьверы, может быть хорошо, – но стрелков-то христиане не могут считать своими «товарищами» и «братьями» по духу. «С репейника смокв не собирают», по словам Христовым ( Мф. 7:16 ). II Итак, христианство и социал-демократия по своей природе – две непримиримые крайности. Социал-демократы, знают жизнь человеческую только на земле, только в условиях плотского существования; христианство верует в загробную жизнь; социал-демократы почитают лишь положительное знание, точную науку, – христианство, помимо этого, призывает людей к вере в Бога, к духовному восприятию духовного бытия; социал-демократы говорят о господстве в мире «экономики», естественной необходимости, которая порабощает людей и сводит их личность к ничтожеству, – христианство проповедует живого и любящего Бога, Который, царствуя в мире, никого не подавляет и зовёт людей к свободному общению с Собой... Одним словом, – различие между христианством и социал-демократией полное. Это прозревают теперь даже простецы наши. И тем не менее обаяние социал-демократии в массах всё ещё огромно. Нельзя этого явления объяснять только модой. Жизнь заставляет нас шире посмотреть на дело. Говорим об этом на основании своих личных наблюдений. Однажды по служебным обязанностям из Петербурга мы ездили в Тамбов. Нам пришлось из «чистоплотного и нарядного» города забраться в глушь, где подлинная жизнь резче бросается в глаза своими скорбными сторонами. И вот что нас поразило: бедность, нищета людская, – какая-то беспомощность и придавленность народа. На мало-мальски больших станциях толпы нищих бродили по вагонам. По лицам просящих было видно, что это не «завсегдатаи – нищие», не бродяги бездомные, а самые настоящие мужики и бабы, вчерашние наши кормильцы, которые сами теперь «бедствуют». В один голос, они жалобно тянули: – Подайте Христа ради на хлеб! И чтобы внушить доверие к своей просьбе, какой-то высокий бородатый мужик говорил: |
| Как хищный зверь, с жадностью и жестокостью набрасывается капиталист на материально слабого человека, высосав последнюю кровь из него... Такую вопиющую несправедливость, которая при покровительстве христианства и государственной власти всё более и более усиливается, необходимо вырвать с корнем. Нужно построить совершенно новое, на новых социальных основаниях, социалистическое государство, в котором каждый будет иметь одинаковые условия существования, одинаковую обязанность работать, одинаково наслаждаться жизнью. Счастье и свобода, равенство и братство должны процветать в этом будущем обществе. Золотое это будет время – тогда будет снова рай на земле. В небесном утешении уже не будет надобности. Тогда исполнится то желание, которое выражают рабочие в своей песне: «Делайте приятною и прекрасною здешнюю жизнь, загробная нам не нужна – ее нет, нет там свидания». Религия для целого общества уже исчезла; Церкви более не существует. Социал-демократия сделалась спасителем страждущего человечества, и плачевная юдоль стала небом на земле. – Таковы в общем мечты и чаяния социал-демократов. Что же должны сказать мы, как христиане, об этих планах (разрушения и сооружения) социал-демократии и как отнестись к ним? Игнорировать, оставить без внимания как бред сумасшедшего? – Этого нельзя, ибо они заключают в себе долю истины, хотя и горькой истины. Или посмеяться над всем этим, как над глупою затеей и мечтой, которая временно только занимает социал-демократов, но которую они и сами не имеют намерения проводить в жизнь? В таком случае мы показали бы слишком плохое знание социал-демократии, ибо кто не видит, с какой энергией, с каким фанатизмом стремятся последователи ее к осуществлению своих, хотя в существе своем и неосуществимых идей! Нет, как христиане, мы не можем ни молчать об этих стремлениях, ни глумиться над ними, но должны спокойно и беспристрастно взвесить и обсудить их. Что касается прежде всего до их материалистического воззрения, то мы, как христианские пастыри и в особенности в интересах нашего народа, со всей силой и решительностью должны опровергать и разоблачать его ложь и несостоятельность, но при этом не должны забывать, что это материалистическое мировоззрение как в его научной теории, так и в практическом осуществлении отнюдь не изобретение социал-демократии или явление, ограничивающееся кругом ее последователей. |
| думы; председателем был назначен кадет В. Харламов, членом от Г. стал социал-демократ А. Чхенкели. Одновременно были образованы Тифлисский Совет рабочих (позднее - рабочих и солдатских) депутатов (председатель - Н. Жордания), краевой Совет Закавказского Совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов (председатель - Н. Жордания) и краевой Совет солдатских депутатов российской Кавказской армии (председатель - Д. Донской). В апр. 1917 г. с целью восстановления груз. государственности в форме автономии произошло объединение социал-демократов, социалистов-федералистов, национал-демократов и эсеров, был создан Национальный интерпартийный Совет Грузии (председатель - А. Чхенкели). Офиц. власть (ОЗАКОМ) и революционно-национальная оппозиция (Советы) проявляли лояльность друг к другу, ведущая роль принадлежала социал-демократической партии. Г. после Октябрьской революции 1917 г. Большинство партий Закавказья не поддержало пришедших к власти в России большевиков. 15(28) нояб. 1917 г. в Тифлисе в качестве временного органа исполнительной власти был учрежден Закавказский комиссариат, в состав к-рого вошли депутаты Гос. думы от Закавказья, делегаты от краевого Центра Советов рабочих и крестьянских депутатов и краевого Совета Кавказской армии, груз. социал-демократы, азерб. мусаватисты и арм. дашнаки (председатель - груз. социал-демократ Е. Гегечкори). После роспуска Учредительного собрания в России 6-7(19-20) янв. 1918 г. был создан новый орган законодательной власти - Закавказский сейм (председатель - социал-демократ Н. Чхеидзе), куда вошли депутаты Учредительного собрания от Закавказья. 3 марта 1918 г. в соответствии с условиями Брест-Литовского мирного договора, не признанного Закавказским сеймом, Россия уступила Турции Батумский, Карсский и Ардаганский округа. 1(14) апр. тур. войска заняли Батум, затем Карс; они также захватили Ахалцих, Озургеты, Ардаган и часть территории Армении. Турция потребовала немедленного провозглашения независимости Закавказья. 9(22) апр. 1918 г. |
| Кроме того, и нищие наши, – все бездомные и бесприютные бобыли, все «лишние» люди в жизни не вместят этой проповеди . Им ведь не до разговоров о «благах», каких бы то ни было. Они подавлены, угнетены своей нищетой и голодом. Они, пожалуй, не прочь бы «повздыхать» о праведной жизни, да вот беда – не знают они её! Не «удумают» они и того, каким способом придти к ней. – Им говорят: молитвой и постом? Но уж «и без того» испостились они и исстрадались, – ах грех!.. теперь, кроме «хлеба насущного» им ни о чём думать не хочется... Молиться бы, – да голод томит и держит душу в расслаблении... Этим нищим и голодным людям клич социал-демократов о сытой и довольной жизни кажется раем земным. И идут они к нему толпой, торопливо идут. На их голодное воображение плохо действуют рассказы о подвигах праведников. Те подвиги были суровы, тяжки, но добровольны. А они томятся насильно, проклиная свою нищету и тех, кто восхваляет её. Они не хотят вместе со св. Макарием стоять в болоте; они с отвращением думают о кусающих их насекомых и сладострастно мечтают о жаркой «баньке», в которой так приятно «попариться»... Социал-демократия, – говоря образно, – обещает нашим бобылям эту жизненную «баньку», – и в том её сила. Сила не случайная и временная, а постоянная. Пока на земле будет нужда, будут голодные и угнетаемые рабочие, – та сила не ослабеет... Это мы и хотим подчеркнуть, оценивая учение социал-демократии по его существу. Оно идёт на встречу людским запросам; оно считается с ними не высокомерно и снисходительно, не для вида только, – а с увлечением, даже преувеличенно, полагая в насыщении плоти человеческой, в «экономике» подлинную сущность всей нашей жизни. Здесь – сила марксизма. Но здесь же лежит и смертельно-уязвимая пята всей социал-демократии. Начав с законного и необходимого, она переступила порог действительности и унеслась в ту область, которую надо назвать мечтой, бредом. В этой области несомненные факты переплелись с произвольными вымыслами и из социал-демократии получилась система крайне неустойчивая, непоследовательная, научно-односторонняя. – Вот как об этом говорит С.Н. Булгаков: «для меня выяснилось с несомненностью, что хотя сторонники социал-демократии тешат себя мечтой, будто в своих построениях, при обосновании своих жизненных планов, они остаются в пределах опытной науки и исключительно на неё одну опираются, но, в действительности, одними средствами опытной науки эти вопросы не разрешимы и, стало быть, если в действительности они и разрешаются, то только при помощи духовной контрабанды, ценою непоследовательности и самообмана» 102 . |
|
|
