| Всякий, ненавидящий брата своего, есть человекоубийца; а вы знаете, что никакой человекоубийца не имеет жизни вечной, в нем пребывающей. 1 Ин. 3,15 Скончался известный медиевист Георгий Попов, профессор Софийского университета 12.04.2023 8 апреля 2023 года на 80-м году скончался Георгий Попов , профессор Софийского университета им. св. Климента Охридского. 12 апреля 2023 года с 13 часов было отслужено его отпевание в митрополичьем Воскресенском соборе. Георгий Попов - всемирно известный болгарский языковед - медиевист и текстолог. С самого начала своих научных занятий он, благодаря богословскому образованию, стал проявляться как специалист в области славянской и византийской гимнографии. В результате его исследований за последние более чем 40 лет, палеославистика была успешно им обогащена чрезвычайно важными открытиями. Приношения проф. Попова состояли главным образом в том, что ему удалось обнаружить десятки оригинальных болгарских гимнографических произведений периода IX-X вв. и проследить их распространение среди православных славян. Эти открытия действительно внесли перелом в палеославистику в отношении гимнографического творчества староболгарских писателей, обогатили знания об организации богослужения и просветительской жизни в болгарском государстве после 886 года. для конкретных носителей Кирилло-Мефодиевских традиций, типологии и поэтики староболгарской поэзии. Профессор Попов внес свой вклад в открытие и введение в научный оборот новых памятников староболгарской литературы, а также новую интерпретацию уже известных памятников. Самое объемное гимнографическое произведение - цикл великопостных трипеснецов и четырехпеснецов Константина Преславского - было открыто проф. Георгием Поповым в 1978 году. Благодаря своим глубоким знаниям в области средневекового песенного творчества ему удалось расшифровать и восстановить акростих триодного цикла и вместе с текстом ввести его в научный оборот с критическим изданием 1985 года. Акростих, составленный из первых букв более 440 тропарей, является самым обширным в славяно-византийских литературах. |
| Да умно ли было сохранять его ради внутренней пустоты? Умно ли было отвернуться от небесного, возлюбив земное? Идейная позиция, занятая автором книги, время от времени лишает его беспристрастности в вопросах исследовательского метода, а это уже совсем скверно для научного издания. Так, например, С.Ю. Акишин трактует информационную ценность русских источников по истории судьбы митрополита Исидора весьма критически. По его словам, «Русские источники и сказания о Флорентийском Соборе также имеют некоторое (правда, второстепенное) значение для реконструкции биографии митрополита Исидора. В работе нами были использованы только несколько источников этого типа - Никоновская, Вологодско-Пермская, Густынская, Софийская, Псковская, Ермолинская и Новгородская летописи, Московский летописный свой конца XV в., летопись по Воскресенскому списку и " Хождение на Флорентийский Собор " в первоначальной редакции, изданной Н.А. Казаковой. Авторы этих сочинений, как и вообще все русские источники по истории Руси XV в., весьма тенденциозно относятся к митрополиту Исидору и поэтому излагают события скупо и не всегда, как кажется, точно. Кроме того, большинство этих сочинений написано после подписания Флорентийской унии и ее неприятия в России, отчего на главное действующее лицо Ферраро-Флорентийского Собора - митрополита Исидора - русские авторы смотрели исключительно негативно, что далеко не способствовало объективному взгляду на его личность» (С. 28-29). Многое из сказанного, мягко говоря, - вне науки. Начнем с «мелочей». Какая это «Софийская летопись»? И какая «Новгородская летопись», «Псковская летопись»? Не существует вообще-Софийской, вообще-Новгородской и вообще-Псковской летописей, поскольку все софийские, новгородские и псковские летописи изданы и фигурируют в научной литературе под номерами. Например: 4-я Новгородская, 3-я Псковская, 2-я Софийская. Похоже, автор просто не дал себе труда разобраться с собственными источниками, на которые он ссылается. Выражения типа «В работе нами было использовано только несколько источников этого типа...» - ставят в тупик. Какого типа? Русские? Летописные? И что значит «только несколько»? Девять огромных летописных сводов, содержащих самую обширную информацию о действиях Исидора на Руси, - это и значит «только несколько». И это в равной мере значит, что автор, низко оценив значимость русских источников для воссоздания биографии Исидора, все же не мог без них обходиться и должен был широко использовать их, поскольку никаких других источников по значительным периодам в судьбе Исидора просто нет. |
| Алексея Комнена о браке, многие правила местной греческой церкви и статьи канонического, литургического, исторического и полемического содержания. Сербская К. переписывалась в течение XIV — XVI вв. в разных местностях России в большом количестве списков, разряд которых носит в ученой русской литературе обычно название К. рязанской редакции, по древнейшему, сохраняющемуся доныне в имп. публичной библ., списку, составленному для рязанского кафедрального собора в XIII в. В сербской К. или, что то же, в рязанской редакции К. правила вселенской церкви изложены, как упомянуто выше, в короткой редакции, а в первом славяно-русском переводе К. они помещены в полной редакции; поэтому русские составители списков К., по приобретении списка сербской К. с толкованиями, нашли возможным составлять такие списки К., в которых они заимствовали из первого русского перевода правила по большей части в полной редакции, а некоторые в усеченной, и присоединяли к ним толкования, находящиеся в сербской. Таким образом, произошел, наряду с разрядом сербской или рязанской К., особый разряд списков К., который в ученой нашей литературе называется софийской редакцией К., так как древнейший список этого разряда, составленный в XIII в. в Новгороде, найден в новгородском Софийском соборе (ныне хранится в московской синодальной библиотеке). Отличительные особенности списков софийской редакции: синтагма XIV титулов помещается в них с двумя предисловиями и в фотиевской редакции; правила церкви изложены обычно в полной редакции, некоторые — в усеченной, и сопровождаются толкованиями; в них находятся статьи, перенесенные из сербской К., и имеются русские статьи, каковы: русская правда, уставы св. Владимира и Ярослава, правила владимирского собора 1274 г. и др. Списки этой редакции в XIV — XVI в. распространены были в большом количестве, имели практическое значение и сохранились до нашего времени в значительном числе. Рукописные списки софийской и рязанской редакций К. составлялись или по распоряжениям отдельных иерархов, или частными лицами. |
| Всякий, ненавидящий брата своего, есть человекоубийца; а вы знаете, что никакой человекоубийца не имеет жизни вечной, в нем пребывающей. 1 Ин. 3,15 ДОБРЫНИН АНДРЕЙ НИКОЛАЕВИЧ Статья из энциклопедии " Древо " : drevo-info.ru – Нет, участником контрреволюционной группы я не был и о существовании такой не слыхал, – ответил священник. – Вам зачитывается показание Державина. Вы подтверждаете это? – Показание Державина я отрицаю. – Факт попытки устроить политический эксцесс во время снятия колоколов с колокольни наумовской церкви, использовав для этого религиозную фанатичку, запершуюся в церкви, вы тоже отрицаете? – Никакой попытки противодействовать снятию колоколов с моей стороны не было, и на оказание сопротивления снятию колоколов я никого не подбивал. Как оказалась гражданка из деревни Радово запертою в церкви, я не знаю. Лично меня во время снятия колоколов в селе Наумово не было. – А факт устройства вечерних богослужений на квартире у этой же гражданки из деревни Радово, на которых среди собравшихся верующих вы вели антисоветскую агитацию, вы тоже отрицаете? – Устройство вечерних богослужений я не отрицаю, но антисоветской агитации среди собравшихся верующих я не вел. – Вам зачитываются показания Софийского. Что вы можете сказать теперь? – Я не отрицаю того, что я Софийскому высказывал недовольство существующим положением, что жить стало тяжело, доходов в церкви не стало, но антисоветской агитации я не вел и в контрреволюционную группу Софийского не вербовал. – Вам зачитываются показания Расторгуева. Что вы можете сказать на это? – Расторгуев показывает на меня ложно. В тот же день следователи устроили очную ставку между протоиереем Андреем и священником Софийским, который подтвердил данные им на следствии лжесвидетельства. Выслушав их, отец Андрей сказал: «Я подтверждаю, что при встрече с Софийским я действительно высказывал недовольство существующим строем и жаловался на свое плохое материальное положение. Остальные факты, показанные Софийским, я отрицаю». Протоиерей Андрей Добрынин был расстрелян 21 февраля 1938 года в Ярославле и погребен в безвестной общей могиле. 30 мая 1957 года был реабилитирован. Канонизирован в августе 2000 года на Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви . Награды Использованные материалы Редакция текста от: 24.02.2015 20:57:11 Дорогой читатель, если ты видишь, что эта статья недостаточна или плохо написана, значит ты знаешь хоть немного больше, - помоги нам, поделись своим знанием. Или же, если ты не удовлетворишься представленной здесь информацией и пойдешь искать дальше, пожалуйста, вернись потом сюда и поделись найденным, и пришедшие после тебя будут тебе благодарны. |
| Понятно, поэтому, что новгородцы и псковичи нередко возмущались такими церковными порядками, которые в других местах почитались и обычными, и законными. Особенный интерес среди них к себе —324— вызвал вопрос о пошлинах за поставление на клирические должности. Вопрос этот, рассматривавшийся на Переяславском соборе в 1311 году, когда в симонии обвинялся между прочим м. Петр, немало волновал вообще русских, в Новгороде же и Пскове обострению его способствовало еще и то обстоятельство, что здесь собиралось столько всякого рода сборов в пользу архиерейского дома и архиерейского клира, сколько не собиралось нигде. Помимо общих всем епархиям сборов, в Пскове, напр., духовенство должно было платить за приезд владыки двоякого рода пошлину: поплешную, взимавшуюся с каждой плеши, т.е. с каждого клирического лица, и кормовую, которая «обнимала все разнообразие житейских потребностей, необходимых во время подъезда как для самого владыки, так и для его людей». 2054 В Новгороде и его областях духовенство было обложено: 1) «певчей» или «певшей» гривной. Может быть, в видах приучения к церковному благочинию, новгородское духовенство обязано было поочередно отправлять в Софийском храме недельные службы. Новгородские священники довольно рано стали предпочитать личному исполнению этой обязанности внесение известной денежной суммы в пользу софийского причта с тем, чтобы службы отправляли сами софияне 2055 ; 2) праздничной гривной. С давнего времени у новгородцев был обычай приглашать на свои храмовые праздники для служения софийского протопопа с причтом и чествовать его за труд угощением и поднесением некоторых даров. Но являясь вначале актом добровольного усердия, дар с течением времени сделался обязательным и определился уже в размере тоже гривны 2056 ; 3) «проскурной» пошлины, состоявшей в том, что с просвирниц, занимавшихся печеньем просфор для храмов, взималась определенная плата, обыкновенно тоже в размере новгородской гривны, но иногда больше, иногда меньше. 2057 Все эти пошлины шли в пользу причта софийского собора. |
| апостол и св. соборов переведенною» с греческого на славянский язык Максимом Греком в 7029 (1521) г. И еще: „в тойжде преждепечатной Кормчей книзе погрешение и блазнь не случившаяся» (т. е. не случайная) – то, что в ней помещены правила из Постановлений Апостольских, которые на 6-м вселенском соборе признаны апокрифическим сочинением. „И сицевое погрешение бысть в преждепечатной Кормчей не хитростно (т. е. не с намерением), но не рассмотрено внесено оста. И о сих довольно». Замечания Евфимия заключают в себе много справедливости. Но резкость их может быть сглажена научным разъяснением истории источников церковного права. Печатная Кормчая издана со списка Рязанской редакции Кормчей книги. Списки кормчих этой редакции в древней России употреблялись наряду со списками Софийской редакции, в которых правила излагались в полной редакции. Списки софийской редакции были в бóльшем употреблении в древней России, чем списки рязанской редакции. Не понятно, что заставило патриархов Иосифа и Никона предпочесть рязанскую редакцию софийской при издании кормчей в печати. – В XVIII в., при втором издании Кормчей книги, были сделаны св. синодом, как мы видели выше, некоторые исправления. Эти исправления св. синода дают основания для применения ученой критики к печатной Кормчей книге. Даже в текущем столетии один из членов св. синода, выдающийся канонист своего времени, тверской архиепископ Мефодий, указав на некоторые недостатки Кормчей книги, официально приложил к правилам поместных соборов, в ней изложенным, слова Спасителя: „не праведный вмале, во мнозе неправеден есть» (см. приложение наше X). В виду того, что высшая церковная власть находила возможным – допускать официальную критику печатной Кормчей книги, мы полагаем, что при ученых исследованиях о ней можно без опасений пользоваться критическими приемами современной науки в применении их к таким отдельным частям Кормчей книги, какова – 50-я ее глава. Читать далее Источник: О тайне супружества. Происхождение, историко-юридическое значение и каноническое достоинство 50-й (По спискам патриархов Иосифа и Никона 51-й) главы печатной Кормчей книги : Исследование по истории русского церковного права/Горчаков М. - С.-Петербург : Тип. В.С. Балашева, 1880. - IV, 384, 54 с. Вам может быть интересно: Поделиться ссылкой на выделенное |
| 2) Автор говорит (стр.28): «Самое раннее указание об этом оригинальном представлении находится в расходных книгах новгородского архиерейского Софийского дома». Указание это относится к 24 декабря 1548 г. В расходе записано, что «халдеем двема дано гривна московская». До сих пор это действительно считалось самым ранним, но теперь граница документальной известности «пещного действа» должна быть отодвинута к ещё более раннему времени. В рукописях новгородской софийской библиотеке (в Санкт-Петербургской духовной академии) найден нами древнейший список пещного действа. В нём есть многолетствование великому князю московскому Василию Ивановичу. Следовательно, пещное действо совершалось в Новгороде ранее 1548 г., в самом начале XVI в. 1 Об этом списке мы делали сообщение на Московском археологическом съезде в январе 1890 г., т.е. несколько позднее составления г.Савиновым своей статьи. Поэтому, само собой понятно, что, делая поправку по этому пункту, мы отнюдь не имеем в виду делать упрёк автору, а только научную пользу. 3) Говоря о Халдейской печи (стр. 31–32), автор сообщает описание Вологодского амвона из Описи 1663 г. и описание Новгородского амвона, устроенного владыкой Макарием в 1533 г., из Софийского временника, а затем утверждает, что «с большой вероятностью можно допустить, что амвон владыки Макария впоследствии, когда стали ежегодно совершать чин пещного действа, мог исполнять назначение халдейской печи». Тоже с «ещё большей уверенностью» утверждает он относительно амвона в вологодском соборе на том основании, что в приходорасходных книгах архиерейского дома нет даже намёка на существование специально устроенной для обряда печи». Как видно из описаний, древнерусские амвоны имели круглую форму, принадлежа к тому типу византийских амвонов, образцы которых представляют нам памятники города Равенны, а действительно в случае нужды могли быть приноровляемы, хотя не без труда, к совершению пещного действа. Но на самом деле это едва ли было так даже и в «последствии», особенно в Новгороде. В Описи новгородского софийского собора, составленной в середине XVII в. (Ивз. Археол. Общ., m.III, стр. 366) упоминается особо пещь «древяна решетчата». А в текстах XVIII в., содержащих в себе описание пещного действа и напечатанных у Никольского, печь и амвон ясно различаются. Например, «и после обедни повелевают ключари пономарям и звонарям амвон с места сдвинуть и ставят его за левым клиросом, а на том месте ставят пещь» (Никольск., стр. 192.). Или: «читают Евангелие воскресное в пещи вместо амвона» (198). Или наконец: «а после утрени пещь снимают, а на том месте амвон устанавливают» (207). |
| Вполне вероятно, что подобные типиконы имелись и в «своих» мнастырях русских князей. Разросшееся племя Рюриковичей, переняв обычай пострижения перед кончиной и погребения в родовом монастыре, стало устраивать все больше княжеских усыпальниц в окрестностях своих стольных городов. Можно предположить, что большинство каменных храмов, руины которых открываются под Смоленском, Полоцком и другими большими городами Древней Руси, было именно монастырскими соборами с погребениями князей или княгинь. То же можно сказать о небольших городах с их храмами (Василев, Вщиж, Дорогобуж) или загородных храмах (Кидекша, Заруб). Складывается ситуация, когда погребальная функция во многом определяет облик каменных сооружений и даже вызывает их появление во все большем количестве. Погребения в первых соборах В Софийском соборе в Киеве усыпальница ктитора, Ярослава Мудрого, погребенного в мраморном саркофаге, помещалась в восточной части одной из галерей собора: внутренней или внешней. Северная галерея собора, в которой достоверно располагалась княжеская усыпальница, имела и особый придел с выступающей полукруглой апсидой 1304 . Итак, места погребений в этом гигантском соборе были связаны с галереями и дополнялись придельными храмами. В Софийском соборе в Новгороде погребение одного из князей фиксируется в северной галерее, а остальные князья и, по всей видимости, сам ктитор собора, князь Владимир Ярославин, были похоронены в южной галерее, позднее названной Мартирьевской папертью. И северная и южная галереи с востока оканчиваются приделами с выступающими полукруглыми апсидами. В Новгороде, как видим, прямо продолжена традиция киевской Софии. Если в Софии Киевской известно только о погребении Ярослава Мудрого в стоявшем на полу мраморном саркофаге, а о погребениях других князей сведений нет, то в Софии Новгородской, благодаря исследованиям М. К. Каргера 1950-х гг. и раскопкам под руководством автора в 1999–2000 г., открыта усыпальница князей в Мартирьевской паперти, где погребения устраивались в «сборных» каменных саркофагах под полом. |
| Чувство ли усердия или страх противодействовать воле Его Императорского Величества произвел указ от 17-го марта, я не смог этого открыть и не смею уверительно доносить о сем вашему превосходительству», – заключал Гамалей свой доклад от 9-го мая, – «но, как бы то ни было, во всяком случае, указ сей остановил влияние помещиков на крестьян их в отношении религии» 1071 . Таким образом, успех указа 17-го марта превзошел все ожидания: не только объявление его в Софийском соборе не вызвало никаких инцидентов, но и распространение его по епархии сопровождалось для воссоединительного дела одними добрыми последствиями. Несмотря на это, пр.Василию и Скрипицину пришлось много выстрадать за свою решимость всенародно объявить указ, не испросив разрешения синодального обер-прокурора. Чтобы выяснить, как произошло это, мы должны возвратиться снова к первой половине апреля 1839 года. На другой день после объявления пр.Василием в Софийском соборе Высочайшего указа, 10-го апреля, в 10 1 / 2 часов вечера было получено уже известное нам строгое письмо Пратасова от 1-го апреля 1072 . Резко-беспокойный тон, с которым Пратасов предостерегал Скрипицина соблюдать строжайшую осторожность в действиях и распоряжениях, избегать всякой огласки, не оставлял сомнения, что открытое объявление указа в соборе вызовет грозный гнев обер-прокурора. Пратасов, как видно из его письма к Скрипицину от 18-го апреля, был чрезвычайно взволнован и возмущен извещением последнего. Ему представилось, что теперь дело воссоединения чуть ли не совсем погибло, так как постепенность нарушена, планы правительства обнаружены и вследствие этого народ может подняться на защиту старой веры. «Ежели», – писал он Скрипицину, – «в главном городе епархии при чтении указа и воспоминании новой духовной власти не последовало беспорядков, в чем и сомневаться нельзя было, ибо тут неблагонамеренные не могли бы решиться на какой-либо дерзкий поступок в виду всех властей, то сие еще не доказывает, чтобы вследствие столь преждевременного действия не приключилось нарушения спокойствия в оных местах, где вы не можете присутствовать». |
| В новгородском Софийском соборе сохранились надписи кон. XII - 1-й пол. XIII в., отражающие характерное для Др. Руси взаимодействие между христ. и языческим мировоззрениями (Г. фольклорного характера). На стене Мартириевской паперти собора тонкой иглой процарапан текст: «яко седите пироге в печи гридьба въ корабли пелепелка пари въ доуброве постави кашу постави пироге ту иди» (Как сидит пирог в печи, (так и) гребная дружина (т. е. гребцы) в корабле. Перепелка, лети в дуброву! Поставь кашу, поставь пирог, туда иди!). Содержание этого ритмизованного текста может быть понято в контексте языческого погребального обряда, где «пирог в печи» - покойник, «корабль» - похоронная повозка, «пирог и каша» - ритуальная пища, «перепелка» в верховьях «дубравы» - покидающая тело душа. И названные предметы, и лексика, их обозначающая, имеют аналогии в слав. похоронном обряде. Видимо, такого рода Г. запрещалось «резать» на стенах, поскольку эта надпись на стене зачеркнута, ниже написано: «Отсохните же, руки!» - рядом процарапан покаянный стих ( Рождественская. Эпиграфические памятники Др. Руси. С. 24-25). Еще одна надпись кон. XII - 1-й четв. XIII в. в лестничной башне собора представляет собой заклинание автора-христианина против беса, к-рый назван «духом», «ворогом», «сатаной» ( Зализняк. К изучению древнерус. надписей. С. 242-246). На стене лестницы, ведущей на хоры, в новгородской ц. Феодора Стратилата на Ручью неск. раз процарапан текст: «Пойду бобром возле реки», палеографически датируемый XV в. и несомненно связанный с фольклорной традицией ( Медынцева А. А. Древнерус. надписи из церкви Федора Стратилата в Новгороде//Славяне и Русь: [Сб. ст.]. 1968. 5). Эти Г.- свидетели тому, что устная традиция языческого обряда получала письменную фиксацию, а письменная христ. культура подвергалась фольклоризации. С рубежа XIV и XV вв. становятся многочисленными «бытовые» Г. на стенах храмов, в к-рых запечатлевались факты церковного и повседневного быта. Примерами могут служить надписи с обращением к клиру: «О попы, священники, уклоняйтесь от пьянства!» или «Братие, не лазайте попусту вниз» (ц. Феодора Стратилата на Ручью, стена лестницы на хоры), Г. с жалобой на некоего Иосава, к-рый избил автора надписи, когда они возвращались «с торга» (там же), или надпись кон. XIII - нач. XIV в. в новгородском Софийском соборе с эмоциональным обращением к архиерею: «охъ тъщьно вл(а)д(ы)ко нту поряда дьякомъ а ди не плачю охъ женатымъ дьякомъ» (Ох, тошно, владыка! Нет порядка дьякам! А как же мне не плакать! Увы женатым дьякам!) ( Медынцева. Древнерус. надписи. С. 173-174, 247; уточненное чтение: Зализняк. К изучению древнерус. надписей. С. 278-279). |
|
|
