| Диакон отвечает: «Аминь». Пономарь подает диакону ковшик с теплотою 225 . Диакон, приняв от пономаря ковшик и взяв его обеими руками, подносит священнику (рис. 154), творит поясной поклон 226 без крестного знамения и, обращаясь к священнику, говорит: «Благослови, владыко, теплоту». Священник благословляет со словами: «Благословенна теплота святых Твоих, всегда, ныне и присно, и во веки веков. Аминь». Диакон, по священническом благословении, крестообразно вливает теплоту в св. потир, произнося слова: «Теплота веры исполнь Духа Святаго. Аминь». Сотворив так, диакон отдает ковшик пономарю и творит поясной поклон с крестным знамением. Затем диакон отходит к горнему месту (рис. 155) и становится лицом к священнику. Они оба творят три поясных поклона, со словами: «Боже, очисти мя, грешнаго...» После трех поясных поклонов они читают молитву: «Ослаби, остави, прости, Боже, прегрешения наша, вольная и невольная, яже в слове и в деле, яже в ведении и не в ведении, яже во дни и в нощи, яже во уме и в помышлении; вся нам прости, яко Благ и Человеколюбец», затем творят земной поклон 227 перед св. престолом, кланяются друг другу, всем молящимся в алтаре, потом – на запад, всем молящимся в храме, произнося каждый слова: «Простите ми, отцы и братие» 228 . И потом снова творят земной поклон ко Св. Дарам, произнося слова: «Се прихожду к безсмертному Царю и Богу моему». И священник приглашает диакона словами: «Диаконе, приступи». Диакон обходит св. престол с северной стороны и, со словами: «Се прихожду к безсмертному Царю...», вновь кланяется в землю, целует край св. престола, подходит ко священнику и произносит: «Преподаждь ми, владыко, Честное и Святое Тело Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа», складывая при этом руки следующим образом: ладонями вверх, правая рука на левую (рис. 156). Священник берет одну из частиц (раздробленной прежде частицы ХС) и, со словами: «(имярек) священнодиакону, преподается Честное и Святое, и Пречистое Тело Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, во оставление грехов его и в жизнь вечную». Диакон, приняв частицу в ладонь правой руки, целует дающую руку и плечо священника. Священник приветствует диакона словами: «Христос посреди нас». Диакон отвечает на приветствие: «И есть и будет» и отходит к северной или восточной стороне св. престола, где, наклони голову и держа руки над св. престолом, ожидает времени чтения молитвы перед Св. Причастием 229 (рис. 157). |
| Предлагаемое читателю исследование имеет все шансы стать событием не только завершившегося Года Культуры, но и начавшегося года Литературы в России. Автор открывает и описывает уникальный исторический артефакт - копье с изображениями зверей на серебряном покрытии, созданное искусным оружейником в домонгольский период Руси. Декор копья, как показано Автором, символически воспроизводит Храм Мироздания, в котором сочетаются языческие представления о Мировом древе и его сюжетные реплики в христианских храмах Руси 12 века. В образах декора копья языческий и христианский символизм тесно и причудливо переплетается, что характерно для раннего периода христианства. При этом артефакт связан с самым известным литературным произведением русского средневековья - «Словом о полку Игореве». Логика исследования приводит к еще одному открытию, устанавливая место пленения князя Игоря Святославича половцами в 1185 году и подтверждая достоверность «Слова». Подлинность «Слова» неоднократно подвергалась сомнению, преимущественно зарубежными исследователями, и столь весомые аргументы, как приведенные в публикуемом ниже исследовании, имеют высокую научную ценность для Мировой культурологии. Эл.адреса: igor.p.bondarev@gmail.com; igor.p.bondarev@ rambler.ru Макарова Т. И . Черневое дело древней Руси/ред. Б. А. Рыбаков. - М.: Наука, 1986, рис. 38, 226 Макарова Т. И . Черневое дело древней Руси/ред. Б. А. Рыбаков. - М.: Наука, 1986, с. 82 Макарова Т. И. Черневое дело древней Руси/ред. Б. А. Рыбаков. - М.: Наука, 1986, рис. 38, 41, 225 Макарова Т. И. Черневое дело древней Руси/ред. Б. А. Рыбаков. - М.: Наука, 1986, с. 19 Макарова Т. И. Черневое дело древней Руси/ред. Б. А. Рыбаков. - М.: Наука, 1986, рис. 6, 26 Макарова Т. И. Черневое дело древней Руси/ред. Б. А. Рыбаков. - М.: Наука, 1986, рис. 29, 217 Рыбаков Б.А. Язычество древних славян/М.: Наука, 1981, с. 283 Ирмшер Й., Йоне Р. Словарь античности (перевод с нем.), М: Прогресс, 1989, с.398 Котерелл А. Мифология: античная, кельтская, северная. Энциклопедический справочник. Русская версия, 1997, Минск: «Белфаксиздатгрупп», с. 210, 250 |
| Археологи, естественно, стали относиться к неандертальцам несколько иначе, чем прежде. «Недостающим звеном» их теперь уже не величают 225 . Признали высокий уровень их интеллекта. Сочли человеком. Данные генетиков помогли археологам избавиться от некоторой растерянности, – культуры «неандертальцев» и «кроманьонцев» окончательно признаны различными и эволюционно-последовательно не связанными. Хотя первая – относительно более древняя, вторая – сравнительно молодая 226 . Совместное бытование человеческих культур Ното sapiens и Homo neanderthal в общей археологической периодизации эпохи камня существенных перемен не произвело. Изменилось только положение «стартовой точки» нашей истории: время появления человека было перенесено в почти бездонные хронологические глубины – к среднему или даже к раннему палеолиту, где и так «понятностей» мало и дискуссия, соответственно, не столь горяча (см. рис. 84). Рис. 84. Пропорциональная шкала времени Тем временем специальные технологические исследования обнаружили ещё один «разрыв в цепи» нашей истории. Изучение коллекций раннепалеолитических артефактов позволили зафиксировать отчётливую грань, отделяющую начало истории человека от финала «эпохи умелых обезьян оддувая». Причём, сделаны такие выводы были на основе исключительно «своих» археологических методов исследований 227 . На протяжении сотен тысяч лет до появления первых людей в Восточной Африке обитали обезьяноподобные существа, обладавшие способностью использовать для своих нужд расколотые кварцитовые гальки. Археологическая коллекция такого рода приспособлений получила название «олдувайская культура». Роль творцов «олдувая» оспаривали многие. Среди претендентов были хабилисы, эректусы, эргастеры и даже питекантропы. Имя им, может быть, и – «легион», но суть их – в «нечеловечности». Совокупное имя всей этой братии – археопитеки 228 . Между людьми и обезьянами-археопитеками пропасть. Первыми следами именно человеческой деятельности, как говорилось во второй части этой книги, разумно считать не олдувай, а именно ашельскую археологическую культуру раннего палеолита. Её начало – около 1 млн. л.н. (см. рис. 85) 229 . |
| 226. Образ Божией Матери со свв. девами в крипте церкви св. Пракседы в Риме Мозаический (рис. 225) образ Божией Матери на троне, с Младенцем, среди предстоящих святых дев Пракседы и Пуденцианы, помещенный в капелле св. Зенона, в особой нише над алтарем, относится вместе с другими мозаиками этой капеллы ко временам папы св. Пасхалия (817–824 гг.). Мозаика замечательна, прежде всего, близостью, почти тожеством, с фресковым изображением Богоматери, среди тех же святых и также в нише, церкви св. Климента (предполагается VIII века). Затем, тожественное по размерам и отчасти манере письма и по всей теме, но фресковое изображение (рис. 226) Богоматери (без Младенца), среди святых Пракседы и Пуденцианы, находится в той же церкви св. Пракседы, в погребальной крипте этих двух святых жен. Такое однообразие форм и тем объясняется, конечно, прежде всего, художественным убожеством Рима в IX веке, а затем также и важностью этой основной темы для религиозного настроения эпохи. В мозаической Божией Матери все фигуры носят греко-восточный характер: Богородица облачена по гречески в пурпурный мафорий, Спаситель – в золотисто-светлый хитон с клавами; лик Божией Матери юный, округлый, и при этом девическом лице странно видеть густые складки окутывающего голову покрывала; лицо Младенца детское, еще античного типа, с прямым коротким носом, темно-каштановыми волосами и черными большими глазами. Какой смысл заключается в оранжево-красноватом цвете одежды Младенца, проложенной золотыми кубиками, трудно отгадать, не зная художественного оригинала, которому подобные грубые копии следуют. Младенец благословляет правой рукой двуперстным сложением, а в левой держит раскрытый свиток с надписью (по латыни): «Аз есмь Свет». Трон обычный, византийский. В этой мозаике столько же замечателен ее общий древний характер, девический лик Богоматери, нимб Младенца без креста, Его темно-каштановые волосы, большие черные глаза, сколько и самое положение Младенца, удерживаемого Матерью перед грудью, т. е. в типе описанной выше Кипрской мозаики, и общий торжественный тон изображения. Если мозаика и относится к IX веку, то она, очевидно, копирует древнейший образец, а поэтому для нас специально важны все детали, ею передаваемые. Пурпурный мафорий имеет темно-лиловый тон и окаймлен золотыми широкими полосами. Хитон исполнен золотыми и красными полосами, почему дает общее впечатление тоже оранжево-красноватого цвета, который еще усилен проложенными поперек золотыми оживками. Одежды Младенца имеют, однако, зеленые полосы, которые, по всей вероятности, указывают на верхнюю одежду. Возможно, что на Младенце надета красная далматика, одна, без верхней одежды, и только по ней идут зеленые широкие клавы 225 . Святые Пракседа и Пуденциана имеют: одна – лилово-пурпурную, другая – красную одежду, с мафориями, украшенными жемчугом и драгоценными камнями. |
| 227). Последняя имела почти квадратную форму (3,4 х 3,2 м), высоту 1,8 м, с плоским, хорошо обработанным потолком и с закругленными углами 375 . В целом, склеп был достаточно типичным для раннесредневековых памятников Херсона, если не считать отсутствия ниш-лежанок в боковых стенах, которые, будучи выполненными в более мягких пластах скалы, нежели потолок, подверглись значительной эрозии и, если были, то обвалились 376 . Стену над входом в усыпальницу срубили ровно и устроили в ней две небольшие глубокие ниши для светильников или свечников. В помещении над склепом имелось круглое отверстие диаметром 0,45 м, прикрывавшееся, по словам Κ. К. Косцюшко-Валюжинича, квадратной плитой 0,7 х 0,7 м 377 . Рис. 226. Апсида мартирия со склепом при Уваровской базилике. Фото 2020 г. Такие отверстия служили для отправления поминальных братских трапез-агап («трапез любви»), когда через них совершали возлияния прямо в склеп (рис. 228). К слову, формальное запрещение еды внутри храмов и устройства агап последовало только после принятия соответствующих канонов (74, 76) Пято-шестого (Трулльского) собора 691–692 гг. 378 , когда херсонский мартирий уже давно существовал. Рис. 227. Вход в склеп – крипту мартирия при Уваровской базилике. Фото 2002 г . Не исключено, что мемориальная мозаичная надпись – эпитафия конца VI–VII вв., поминавшая сирийца Малха и его родню, очевидно, одного из видных ктиторов храма свв. Апостолов, имела отношение к этой усыпальнице и тем, кто был в ней похоронен 379 . Среди них могли быть и епископы Херсона, более других достойные редкой чести упокоиться при соборной церкви их кафедры. Дверной проем шириной 0,9 м со стороны южного нефа базилики облегчал доступ верующим к гробнице, расположенной таким образом недалеко от алтаря, внутри особо выделенной постройки, которая, учитывая ее отчетливо выраженный гробничный характер, не могла служить скевофилакием, как и соседняя, связанная с ней проходом в смежной стене небольшая поздняя церквушка («капелла») с престолом, устроенная между алтарной апсидой базилики и восточной оконечностью южной галереи 380 . |
| – «носи на здоровье», а внизу – «благодать Божия». Все черты стиля фигур, одежд и самая техника указывают ясно на VI – VII стол. – конечный пункт происхождения этого медальона, а с ним, вероятно, и цепи, если только бляшки не были взяты от другой разобранной цепи. Рис.104. Цепь из Михаельсфеда близ Анапы Цепь, найденная в колонии Михаельсфельд (рис. 104) близь Анапы 226 , Кубанской области, тождественна с предыдущими, напр. Чулецкого клада, по технике и фактур самих цепочек или плетёных золотых шнуров: цепь свита и скована из тонких золотых проволок, сплетённых в четверо, на четыре грани, и скорее может быть названа именно плетёным шнуром, чем собственно цепью, состоящею из свободно двигающихся звеньев или колец; точно такие шнуры мы встречаем, вместо цепей, вообще в римсковизантийских древностях IV–VI века, а в частности находим в кладах: с берегов Чулека, венгерском из Пушты-Бакода, а затем уже в грубых, сильно увеличенных (серебряных) цепях Черниговских и Киевских кладов, с змеиными наглавниками, о которых будем говорить в свое время. Тождество цепей Чулецкого клада и Анапской простирается даже до подвесок, а именно: анапская цепь имеет три подвесные медальона, вернее, три декоративные бляшки (рис.105), плоские и с лицевой стороны украшенные выпуклыми ониксами (или двуслойною яшмою), имеющими вид глаза и, как известно, весьма любимыми в варварских древностях Кавказа, России и Венгрии (именно, в последней встречены особенно крупные экземпляры); на среднем медальоне имеется подвесочка в виде листика с таким же ониксом. Ониксы плоские, оправлены в тонкое гнездо из листового золота, окаймленное двумя поясками зёрен или бисеру (золотого) и промежуточным жгутиком. Работа грубая, ремесленная, устарелого или отяжелелого пошиба, вполне отвечает варварской фактуре других вещей (в Чулецком кладе), вырезанных в золоте примитивно, небрежно и шероховато. Цепь из Анапы оканчивается застежною (рис. 106) бляшкою, роль которой играет оправленная в бисерную кайму золотая монета имп. |
| В конце VI века христианская миссия была организована в Англии 223 . Два миниатюрных каменных нательных креста, также надёжно датированных VII веком, обнаружены при раскопках Саксонского монастыря (Saxon Monastery) в Англии 224 (рис. 12, 13). Оба изделия выполнены из камня чёрного цвета. Они миниатюрны и на оконечности вертикальной лопасти имеют сверлёные отверстия для продевания шнурка. Крестики четырёхконечные, с равными по величине лопастями. Оконечности первого креста имеют ромбовидную, слегка ассиметричную форму (рис. 12). Поверхность изделия с обеих сторон гладкая. Второй крестик из Саксонского монастыря имеет прямые, равновеликие лопасти, отходящие от средокрестия (рис. 13). Центр средокрестия и перекладины украшены циркульным орнаментом. Кружки на оконечностях лопастей соединены с центральной окружностью прямыми линиями. Несмотря на немногочисленность находок крестов VI–VII веков, что, впрочем, не удивительно, налицо определенные закономерности в их иконографии, которые, несомненно, являются определяющими для ранних форм христианских крестов-тельников Во-первых, все кресты имеют равновеликие по величине лопасти, они тяготеют к модели «греческого» креста 225 , «латинские» пропорции встречаются значительно реже. Во-вторых, лицевая их сторона и средокрестие украшены вариантами циркульного орнамента, и наконец, в-третьих, для изготовления крестиков наряду с металлами используется камень. Интересно отметить, что наиболее древние кресты-тельники у восточных славян, так называемые корсунские или корсунчики, появляющиеся с принятием христианства в X веке 226 , также построены по типу «греческого» креста, изготавливались из камня, были миниатюрны и нередко украшены циркульным орнаментом 227 . Важно отметить, что параллельно с этой возникает и другая традиция крестов-тельников с изображением распятого Спасителя. Их отличают довольно крупные пропорции, а также размещение распятой фигуры Иисуса на всей поверхности лицевой части креста. При этом непропорционально велики голова и кисти рук Распятого, везде присутствует длиннополая складчатая одежда в виде хитона. |
| 1132 Халдейское сказание о потопе, которое было открыто в 1872 году, можно читать в La Bible et les découvertes modernes, 5 ed., t. I, p. 309–325. См. на рис. 70, факсимиле таблицы клинообразной надписи этого сказания. 1133 См. рис. 71. На ковчеге написано: ΝΩΕ (Ной). Вокруг печати читаем: ΕΠΙ ΑΓΩΝΟΘΕΤΟΥ АРТЕМА Г (когда Артема в третий раз председательствовал на играх). Внизу надпись: ΑΠΑΜΕΩΝ (Апамеев). Эта медаль носит изображение Септимия Севера (193–211), императора, при котором она была выбита в Апамеи, во Фригии. Существуют подобные же медали с изображением императоров Макрина (217–218) и Филиппа (244–249). У нас нет доказательств того, что традиция Апамеи ранее христианской эры. 1135 Пиндара, Olymp., IX, 37 sq.; Аполлодора, Biblioth. 1, 7; Овидия, Metam. I, 260; Лукиана, De Dea Syra, c. 12–13; Плутарха, De Sotert. anim., n° 13. 1136 Ворр, Die Sündflath, э , Берлин, 1829, F. Neve, La tradition du deluge dans sa forme la plus ancienne, Paris, 1851, или в журнале Annales de philosophie cremienne, IV série, t. III, avril et mal 1849, p. 245 и 325. 1137 Cm. T. Lacouperie, The Deluge-tradition and its Remains in ändert China, в The Babylonian and Oriental Record, t. IV, стр. 18–24, 49–56, 79–88, 102–111. 1138 Schoolcraft, Notes on the Iroquois, стр. 358–359. – Об американских традициях о потопе, см. Nadaillac, L " Amérique préhistorique, p. 527–533, и Les premiers hommes, t. II, p. 96–101. 1139 Рисунок 72 представляет нам Кокс-Кокса в его кипарисовой лодке, плавающим по водам потопа. Среди вод возвышается гора Colhuacan, увенчанная деревом, на котором сидит голубь, который раздает языки людям, происшедшим от Кокс-Кокса, еще немым. Ниже видны предки колен ацтеков, направляющиеся к месту их переселения. На их головах находятся иероглифические символы, изъясняющие имена их племени. Их первая остановка обозначена в иероглифических надписях в Холуле (Cholula). – Эта гравюра сделана по копии с одного туземного манускрипта из Холулы, сделанной в 1566 году доминиканским монахом Педро де-лос Риос, который, спустя менее 50 лет после Кортеца, тщательно собрал туземные традиции. Грубый стиль мексиканского искусства изменен в воспроизведении этой живописи; оригинал ее утрачен, но подлинность документа неоспорима. См. Al. de Humboldt, Vue des Coldillres et monuments de l’Amérique, in-f°, Paris, 1812, p. 226–227, pl. XXXII. |
| Стоит также заметить, что общие пропорции и основные элементы у херсонских и прочих крымских храмов совпадали, даже такие, как наличие галереи с южной стороны. Херсонские базилики функционировали в VIII–IX вв. и, следовательно, служили образцом для сельских подражаний. Последний опыт базиликального строительства в городе относится к концу XI-XII столетию, когда такого рода сооружения выполняли роль приходских храмов, где служили только утреню и вечерню, праздничные литургии, крестили, исповедовали, венчали и погребали прихожан (Сазанов A.B. Базилика 1987 г. и некоторые проблемы интерпретации памятников христианского Херсонеса//Причерноморье в средние века. – М., 1999. – Вып. 4. – С. 276–290, рис. 1). Выходит, даже появление крестово-купольной архитектуры не заставило херсонитов целиком отказаться от распространенного вида общественного сооружения, ставшего привычным за многие века. Видимо, в V III–IX вв., когда строилось большинство сельских храмов Таврики, крестово-купольный тип храма еще только утверждался в Херсоне и на Боспоре и для его возведения требовались особенно опытные мастера, способные работать со сводом, каких деревня дать не могла. 1690 Рудаков В.Е. Исследование Баклинского городища в 1971–1972 гг.//. АДСВ. – Свердловск, 1975. – Вып. 11. – С. 25–28; Рудаков В.Е. Элементы... – С. 107–108. 1692 Рудаков В.Е. Элементы... – С. 109, рис. 1; 3; ср.: Майко В.В. К вопросу о рунических и тамгообразных знаках... – С. 226–230. 1693 См.: Рудаков В.Е. Отчет о разведках экспедиции Уральского госуниверситета в междуречье Альмы и Бодрака в 1977 году//Архив НЗХТ. – Д. – Л. 13–19. 1694 Ачкинази И.В., Петровский В.А. Работы Баклинской экспедиции//Археологические исследования в Крыму: 1994 год. – Симферополь, 1997. – С. 31; Петровский В.А., Труфанов A.A. Средневековый христианский комплекс к западу от Баклы (по материалам раскопок 1993–1994 гг.)//Проблемы археологии древнего и средневекового Крыма. – Симферополь, (1995) 1996. – С. 136–144. 1695 Ю.М. Могаричев не видит оснований считать здешний комплекс монастырским и относит его возникновение ко времени не ранее конца Х в. |
| 275 Иосифа Флавия, Contr. Apion, I, 8. – Можно заключить, однако, из исследования перевода LXX, что в древнейшие времена были менее заботливы, чем начиная с первых лет христианской эры. См. n° 18; 83; 103, 4; 812, 979. 280 Открыта в 1880 году. Она, вероятно, принадлежит ко временам Езекии. Воспроизведение надписи Силоамской можно видеть в нашем труде La Bible et les découvertes modernes, 6-е изд., т. IV, стр. 48. 281 См. памятник Меши на рис. 7. – Меши, царь моавитский, имя которого читается в 4Цар.3:4 , передал часть своей истории на этом монолите из черного базальта, который имеет 1 метр высоты. Надпись состоит из 34 строк письма; это – самый древний известный памятник алфавитного письма. Полный перевод его в La Bible et les découvertes modernes, 6 ed., t. III, p. 471–474. 285 Gesenius, Geschichte der hebräischen Sprache und Schrift, in-8°, Лейпциг, 1815, стр. 171. Эти промежутки обозначены в арамейской надписи Карпентра, которая, кажется, принадлежит V или VI веку до нашей эры. Она египетского происхождения. Corpus inscriptionum semiticarum, part. II, t. I, n° 141, p. 144–146; pl. XIII. См. Gesenius, Scripturae phoeniciae monumenta, in-4°, Лейпциг, 1837, pars III, pl. 28–29; сл. pars. I, p. 226–235; S. R. Driver, Note on the Hebrew Text of the Boocks of Samuel, in-8°, Оксфорд, 1890, стр. XVIII. 286 Талмуд определяет точное пространство, которое следует оставлять между каждым словом при переписывании свящ. книг. Menach., 30 а. В самарянском Пятокнижии слова разделены друг от друга точкою. To же и на обелиске Меши. 287 τν “Eσδρav ν τ αιχμαλωσα ετρους ατος χαρακτρας παρ τος προτρους παραδεδοκναι“. Selecta in Psalm., II, 2, t. XII, col. 1103. 288 См. рис. 8, печать Рафати, найденная Виктором Плас под основанием одной из дверей дворца Корзабадского, построенного Саргоном (722 – 705 до Р. X.). Жукообразная из сердолика. Музея Луврского. – Лев ассирийского стиля; вверху египетский рак с распростертыми крыльями. Между ногами льва надпись: Rafami. См. M. de Vogüe, Mélanges d’archéologie orientale, p. 123. |
|
|
