| И, соответственно, в дополнениях к апелляционной жалобе, которая у вас есть [краткую версию см. “Бой за правду и свободу: незаконный оборот сфабрикованных уголовных дел в Ростовской области” по ссылке: , полный текст будет опубликован позже], которую я успел отправить г. из областной тюремной больницы] и с которой вы ознакомились, я буду частично по ней идти, потому что она у вас есть, есть приложения к ней… Это я просто добавляю ещё здесь факты в отношении того беспредела, который происходит в полицейской, следственно-прокурорской, судебной и пенитенциарной системах Ростовской области. Очевидно, что вынесший 12 ноября 2019 года абсолютно неправосудный приговор судья Пролетарского районного суда города Ростова-на-Дону Попов Алексей Евгеньевич, солгавший без сомнения, жестоко нарушивший мои права и свободы конституционные, не стремился объективно проводить судебное следствие: отказался признать меня виновным в умысле на сбыт наркотических средств и психотропных веществ в крупном и значительном размерах, соответственно, оправдав по ч. 3 ст. 30 п «г», ч. 4 ст. 228.1 УК РФ, но переквалифицировал на ч. 2 ст. 228 УК РФ – “Незаконные приобретение и хранение наркотиков без цели сбыта”, хотя обязан был на самом деле оправдать, поскольку нет доказательств обвинению. О том, что дело сфабриковано, свидетельствует масса неопровержимых фактов, доказательств и доводов. Я сейчас вот что скажу – здесь главное, что интересно: что журналисты, которые проводили своё собственное расследование, в частности, есть у вас на руках приложение в дополнениях [к апелляции], журналист Андрей Караулов создал фильм «Расправа?» [см. стенограмму фильма, опубликованную с иллюстрациями по ссылке: http://vk.com/@29394746-123 , она лежала на столах у членов Судебной коллегии 19.03.2020 г.], в котором очень чётко показал все противоречия уже в июне месяце г.], которые вроде понятны ему, но почему-то непонятны судье Попову. И фрагмент приводится, кстати, фрагмент из определённых вопросов, которые, собственно, должны были возникнуть у судьи Попова. |
| Ибо «враг желает, чтобы душа прелюбодействовала». Поэтому, видя ум, который тщеславится «опытом своего [духовного] чувства», он соблазняет душу некими «благовидными призываниями», чтобы, когда она «уносится такою расслабляющею и мокротною сладостью (καθγρου δτητος), она не ведала бы о том, что коварный [враг] смешался с ней». См.: Попов К. Блаженный Диадох (V века), епископ Фотики Древняго Эпира, и его творения. Киев, 1903. С. 102–110. 143 В упоминаемых «Различных богословских и домостроительных главах», приписываемых преп. Максиму Исповеднику (PG. Т. 96. Col.1248), говорится: «Нельзя заниматься естественным созерцанием тому, кто прежде не очистился от страстей, поскольку образы чувственных [вещей] могут запечатлеть [склонностью] к страсти ум, который еще полностью не освободился от страстей. Ведь ум, в мечтании запечатлеваемый через чувство явлениями чувственных [предметов], становится творцом нечистых страстей и не может с помощью созерцания перейти к сродным [ему] духовным [вещам]». Данная мысль органично вписывается в общий контекст миросозерцания преп. Максима, для которого грехопадение человека как бы «опрокинуло» все «естественные движения его душевно-телесного организма. Поскольку сместились и центр внимания, и жизненные ориентиры, душевные силы стали не столько пользоваться чувствами, сколько служить им. Вместо того чтобы при помощи чувств собрать и соединить в себе, а затем и в Боге все разделенное по природе, душа сама увлеклась видимыми вещами и совершенно пленилась ими... Но когда душа пленена чувственным миром, тогда действия чувств, сами чувства и соответственные душевные силы облекаются ввиду того, что подчинены ему и формируются в соответствии с ним». Такое соединение с «бессловесной формой», по выражению свт. Григория Нисского , «приводит к жизни по подобию бессловесных, определяющейся страстями» (Неллас Г. Обожение. Основы и перспективы православной антропологии. М., 2011. С. 69–70). 144 В сочинении Каллиста и Игнатия Ксанфопулов, которое в русском «Добротолюбии» называется «Наставление безмолвствующим» (в греческом – «об избравших жизнь безмолвствующую и монашескую»), пропущена, среди прочих, одна глава («Еще об уме»), где, в частности, говорится: «Ум, не рассеивающийся по внешним [предметам] и не растекающийся под действием органов чувств по миру, поднимается к самому себе, а через самого себя восходит к мысли о Боге. |
| Правильному развитию мистики препятствовало, кроме указанного обстоятельства, еще и появление разного рода заблуждений в этой области, в роде ереси мессалиан и других позднейших мистических сект. 84 К вопросу о подлинности Areopagitica и отношении их к неоплатонизму, и в частности о связи ареопагитских рассуждений De div. nom. IV,18–34 о сущности и происхождении зла с трактатом Прокла De subsistentia malorum, см. проф. А. И. Бриллиантова, И. С. Эригена, с.142–148 прим. и 495–496, и указ. здесь литературу, в особенности Baur, II, 251–263, и новые исследования иезуита J. Stiglmayr, Der Neuplatoniker Proklus, als Vorlage des sog. Dionysius Areopagita in der Lehre vom Übel, Hist. JahrB.1895 (XVI), 253–273, и H. Koch, Der pseudepigraphische Charakter der dionysischen Schriften. Theol. Quartalschr. 1895 (LXXVII), 353–420. Тот же Кох в книге: Pseudo-Dionysius Areopagita in seinen Beziehungen zum Neuplatonismus und Mysterienwesen (Forsch. zur christl. Literatur und Dogmengeschichte I, 2–3). Mainz 1900, устанавливает отношение ареопагитских творений к неоплатонизму, главным образом со стороны терминологии (а также и воззрений, поскольку они в ней отражаются). В русской литературе против подлинности ареопагитик высказывались проф. К. Скворцов, Исследование об авторе сочинений, известных с именем св. Дионисия Ареопагита. Киев 1871; свящ. И. Смирнов, Русская литература о сочинениях с именем Дионисия Ареопагита, Правосл. Обозрение 1872, I,842–876; за подлинность — Преосв. Порфирий (Успенский), св. Дионисий Ареопагит и творения его. М.,1878 (оттиск из»Чтений в общ. любителей дух. просвещения»1878 II, 176–214,321–370,715–757). Изложение воззрений Ареопагита дают Baur II, 207–251; Christlieb, 90–104; Huber, 327–341; Dorner, II, 196–203; Steitz, 197–229; Bach, I,6–14; A. Helfferich, Die christliche Mystic in ihrer Entwickelung und ihren Denkmalen, Gotha 1842, B. I, 129–176; II, 1–52; Преосв. Порфирий, 22–73; Вертеловский, 41–50; проф. А. И. Бриллиантов, 142–178; проф. И. В. Попов, Идея обожения, с.21 и д.; П. М. Минин, Бог. Вестн. 1913, май, с.151–165 (новейшую иностранную литературу см. у Bardenhewer, 467). 85 |
| Ситуация ясна и комментариев не требует. Это повсеместное брожение, всегдашняя готовность к оскорблению величества, считавшемуся одним из самых тяжких преступлений. Но чтобы понять смысл и меру перемен в отношении к власти вообще и к царю в частности, надлежит «бунташное» время сопоставить с временем Ивана Грозного, когда создавалась русская концепция царской власти, когда ее авторитет казался незыблемым и неприкосновенным (подробнее см.: Панченко, Успенский, 1983, 61 и след.). XVI век можно назвать веком русского одиночества. Средневековая Русь не страдала болезнью национальной замкнутости и национальной исключительности. Древнерусская культура не пребывала в изоляции. «В пределах до XVII в. мы можем говорить об обратном — об отсутствии в ней четких национальных границ. Мы можем с полным основанием говорить о частичной общности развития литератур восточных и южных славян. Существовали единая литература, единая письменность и единый литературный (церковнославянский) язык у восточных славян (русских, украинцев и белорусов), у болгар, у сербов, у румын. Основной фонд церковнолитературных памятников был общим» [Лихачев, 1979, 6]. Иначе говоря, в средние века существовала «культура–посредница» (ибо общими были также иконопись, музыка, церковный обряд), обслуживавшая тот круг, который Р. Пиккио назвал Slavia orthodoxa [Picchio, 7–13]. Но в XVI в. положение резко изменилось. Пала Византия, Балканы стали провинцией Османской империи. Из православных держав только Русь и Грузия сохранили независимость. О русском одиночестве шла речь в заключении 1–й редакции Хронографа: Господь «не до конца положи во отчаяние благочестивая царства, аще и предаст неверным, — не милуя их, но нашего согрешения отмщая и обращая нас на покаяние, и сего ради остави нам семена, да не будем яко же Содом и не уподобимся Гомору. Сие же семя искру скры в пепеле во тме неверных властей. Православнии… надежду имеют, яко по довольней наказании нашего согрешения паки всесильный Господь и погребеную яко в пепеле искру благочестия во тме злочестивых властей возжет зело… и паки поставит благочестие и царя православный. Сия убо вся благочестивая царствия, Греческое и Сербское, Басанское и Арбаназское и инии мнози грех ради наших Божиим попущением безбожнии турци поплениша и в запустение положили и покориша под свою власть. Наша же Российская земля, Божиею милостию и молитвами Пречистыя Богородица и всех святых чудотворец, растет и младеет и возвышается. Ей же, Христе милостивый, даждь расти и младети и разширятися до скончания века» [Попов, 86–87]. |
| 1488 Насонов А Н. «Русская земля» и образование территории Древнерусского государства. С. 216. На самом деле того объединения Киева с Новгородом, о котором говорили А. Н. Насонов и многие другие исследователи, не было. – См.: Фроянов И. Я. Мятежный Новгород. . . С. 111–126. 1490 Там же. С. 6, 217. Л. В. Данилова полностью разделяет эти соображения А. Н. Насонова. Она пишет: «Установление дани, особенно с тех пор, как были учреждены опорные пункты ее сбора, один из ведущих факторов в формировании восточнославянской государственности, на что совершенно справедливо обращено внимание в капитальном труде А.Н.Насонова, посвященном образованию территории раннесредневекового государства». – Данилова Л.В. Сельская община в средневековой Руси. С. 179. Л. В. Данилова могла бы указать и на идейных предшественников А. Н. Насонова в досоветской историографии, в частности, на Д. И. Иловайского, который писал: «Обязанности подчиненных племен к Киевскому князю, конечно, выражались данью, которую ему платили; князь то давал им суд и расправу и защищал от нападения соседних народов. Эти взаимные отношения представляли первобытный вид того государственного порядка, который развивался впоследствии на Русской земле». – Иловайский Д. Становление Руси. С. 43. 1492 Там же. С. 178. Однако едва ли можно согласиться с Л. В. Даниловой в том, что «племена-победители присваивали территорию вместе с находившимся на ней населением» (Там же. С. 169). Племена-победители, по нашему мнению, посягали не на земли побежденных, а на их свободу и труд, что выливалось в «ополонение челядью» и присвоение материальных ценностей в виде дани. Вспомним слова Ольги о древлянах, которые «ялися по дань, и делають нивы своя и земле своя» (ПВЛ. Ч.1. С. 42). Из этих слов никак не следует, что княгиня присвоила земли данников себе в собственность. Древляне, хотя и платят дань, но остаются на своей земле. Иначе и быть не могло, поскольку для «первобытного человека родовые земли – не просто «угодья», где можно добывать себе пищу, но атрибут его личности, воплощение его силы (букв, «могущества»), исходящей из общего источника, т. е. опять-таки земли рода. Образно (для нас) говоря, «стратегические ресурсы» первобытного общества–родовая, магическая по своей природе сила, но никак не нечто вещественное. Земля – только талисман, символ, который содержит в себе эту жизненную силу» (Белков П Л. Раннее государство, предгосударство, протогосударство: игра в термины?//Ранние формы политической организации: от первобытности к государственности/Отв. ред. В. А. Попов . М., 1995. С. 185) Поэтому, чтобы в древности завладеть территорией, нужно было либо согнать с земли ее население, либо истребить его полностью. |
| С 1826 г. при Свято-Троицкой ц. совершались погребения местного духовенства, благотворителей и общественных деятелей; в частности, там был похоронен инженер-изобретатель Н. Г. Славянов (1854-1897; после перезахоронения в 1948 останков Славянова возле Пермского политехнического колледжа церковное кладбище у стен храма ликвидировали). Настоятель свящ. Евфимий Конюхов стал основателем священнической династии, состоявшей из 3 поколений, представители к-рой трудились более 100 лет в Свято-Троицкой ц. В 1866-1901 гг. здесь служил свящ. Василий Конюхов (1846-1904), законоучитель (на безвозмездной основе) Мотовилихинских церковноприходской школы и земского жен. училища, в 1893-1919 и 1924-1935 гг.- прот. Павел Конюхов (1871 - после 1936), законоучитель Висимской и Мотовилихинских учительских муж. и жен. церковноприходских школ, председатель Мотовилихинского об-ва сестричества и т. д. Также в 1859-1871 гг. в храме служил родственник о. Евфимия свящ. Петр Попов (1838-1871), почитавшийся местными жителями (см.: Попов. Биогр. очерк. 1871). 14 окт. 1928 г. еп. Пермским сщмч. Павлином (Крошечкиным) и викарием еп. Соликамским Хрисанфом (Клементьевым) церковь была возведена в ранг собора, 15 мая 1936 г. закрыта. Последнего настоятеля о. Павла Конюхова неск. раз арестовывали, в т. ч. осенью 1935 г. по обвинению в антисоветской агитации и контрреволюционной деятельности с последующим осуждением на 10 лет заключения в исправительно-трудовой лагерь. Вместе с ним аресту и ссылке подверглись священники Алексий Дроздов (1876 - после 1936?), Петр Казыльский (1880 - после 1936?) и Феодор Долгих (1885-1942), а также двое мирян (см. подробнее: Дамаскин. 1996. Кн. 2. С. 186-187; 2002. Кн. 7. С. 423). В 1938-1939 гг. были сломаны купола храма, с колокольни сброшены колокола, церковное здание переоборудовано под хлебокомбинат, в алтаре установлен агрегат для замешивания теста. 26 сент. 1994 г. Свято-Троицкая ц. была возвращена верующим, 3-4 дек. того же года, в праздник Введения во храм Пресв. Богородицы, в ней начались регулярные богослужения. 3 февр. 1995 г. мон-рь был официально зарегистрирован, 2 февр. 1996 г. принят его устав, 20 июля 2012 г. утвержден устав в новой редакции. Наместником в 1995-2004 гг. был архим. Стефан (Сексяев), с 2004 г.- игум. Варфоломей (Сибиряков), с 2011 г.- игум. Серафим (Даниленко); священноархимандритом является митр. Пермский и Кунгурский Мефодий (Немцов) . К июню 2019 г. в мон-ре и скитах проживали ок. 70 насельников. |
| Троице, которое должно было заменить его личную проповедь никейской веры ( Hilar. Pict. De Trinit. X 4). С этой же целью он писал многочисленные письма на Запад галльским епископам, но долгое время не получал от них ответа, что объяснялось не их изменой истине, как подозревал И., а его удаленностью от них и неизвестностью его местопребывания (De Synod. 1-2). Летом 357 г. по указанию императора был созван Собор зап. епископов в Сирмии, на к-ром была принята 2-я сирмийская формула , подписанная, в частности, такими авторитетными зап. епископами, как свт. Осий Кордубский и Потамий , еп. Олисипо (ныне Лиссабон). В ней во главу угла ставилась идея единства Бога и запрещалось употребление спорных богословских терминов - οσα (сущность), μοοσιος (единосущный) и μοιοσιος (подобосущный), тем самым отворялась широкая дверь для арианства (см.: Sozom. Hist. eccl. IV 12. 6-7; 15. 3). Открытое выступление ариан на Сирмийском Соборе побудило консервативные круги Востока, далекие от арианства и не принимавшие Никейского Символа веры только по подозрению его в савеллианстве из-за термина μοοσιος, к отмежеванию от ариан ( Hilar. Pict. De Synod. 3; Попов. 2004. С. 427). В кон. 357 - нач. 358 г. И. получил долгожданное письмо от епископов Галлии и Британии, из которого узнал, что его опасения насчет чистоты веры его галльских единомышленников были необоснованны. Епископы писали ему, что они не вступили в общение со своим митр. Сатурнином Арелатским и отвергли сирмийскую формулу в подписанном ими особом акте ( Hilar. Pict. Fragm. hist. VI 1; De Synod. 2). Они также сообщали об угрозах Сатурнина, о насилии властей и всякого рода притеснениях, которым подвергаются защитники никейской веры (De Synod. 3). Власти старались насильственным путем принудить их к восстановлению общения с Сатурнином и принятию сирмийской формулы. Галльские епископы просили И. уведомить их о том, как обстоят церковные дела на Востоке и каково его собственное мнение о происходящем. Получив это письмо, И. постарался дать ему самую широкую огласку, в результате чего восточные епископы, узнав об осуждении сирмийской формулы на Западе, со своей стороны также издали постановления против нее (Ibidem; Попов. |
| Αθλοφορων – этим словом традиционно именовали мучеников как победителей страданий и смерти. Впервые встречается в мученических актах II–III вв. (см., например, Акты сицилийских мучеников – Acta Scillitanorum martyrum sive Passio Sperati et Sociorum//The passion of S. Perpetua/Ed. J.A. Robinson//Texts and Studies. 1. 2, appendix. Cambridge, 1891. P. 117). Традиционно Торжеством Православия называется первое воскресенье Великого поста, поскольку именно в этот день 4 марта 843 года были подтверждены решения VII Вселенского Собора и осуждено иконоборчество. Служба этому празднику была составлена очень рано, судя по авторству Феофана Грапта (Начертанного), который скончался около 847 г. Греческая триодь-палимпсест Р.А.И.К. 109 (IX в.) из собрания ОР БАН. и греческая триодь IX–X вв. (ОР РНБ. Основное собрание. 712) также подтверждают раннюю датировку службы. Относительно «ока вселенной» см. прим. 38. Здесь патриарх Фотий решает деликатную проблему: можно ли считать Константинопольскую Церковь времени иконоборчества действительно Церковью, а ее таинства – действительными? Феодор Студит отвечал на этот вопрос в отрицательном смысле, запрещая своим последователям даже входить в еретические храмы. В силу своего положения патриарх Фотий не столь категоричен, признавая присутствие благодати в Константинопольской Церкви и, соответственно, действительность таинств в ней даже во времена иконоборчества, но полагая, что они были омрачены и искажены ересью. В чем-то его точка зрения совпадает с позицией блаженного Августина (см. о ней, в частности: Попов И.В. Личность и труды блаженного Августина. СПб., 2005), хотя вряд ли он мог познакомиться с ней в первоисточнике. См.: Песн. 4: 7. В этом пассаже, возможно, присутствует влияние толкования свт. Григория Нисского на Песнь Песней и, вероятно, еще более ранней экзегетической традиции, связанной с именами Оригена и Псевдо-Ипполита. Песнь Песней стихословилась в раннехристианском воскресном бдении, т.к. раннехристианские экзегеты рассматривали Жениха как Христа, а Невесту – как Церковь; некоторые толкователи проводили параллель между встречей Невесты с Женихом Песни Песней и явлением воскресшего Христа Марии Магдалине (см.: Ипполит Римский. Толкование на Песнь Песней/Подг. текста и пер. Нико Марра. СПб., 1910. С. 25). Подобное сопоставление выглядит весьма уместно в контексте Великой субботы – предпразднства Пасхи. |
| Вскоре после отмены (янв. 364) эдикта имп. Юлиана Отступника , запрещавшего христианам заниматься преподаванием, Г. оставил должность церковного чтеца и предпочел светскую карьеру ритора, за что его укорял свт. Григорий Богослов ( Greg. Nazianz. Ep. 11. 3-12). В письме к ритору Ливанию, написанном много позже, он красноречиво описывал свое увлечение риторическим искусством ( Greg. Nyss. Ep. 13. 4; ср.: Suda . Lex. Г 451; Socr. Schol. Hist. eccl. IV 26). В это время Г., возможно, женился, на что указывают нек-рые его высказывания ( Greg. Nyss. De virgin. 3. 1), замечания современников (напр.: Greg. Nazianz. Ep. 197. 2; 5-6) и позднейшая визант. традиция, в частности Никифор Каллист ( Niceph. Callist. Hist. eccl. XI 19) и Никита Ираклийский ( Nicet. Heracl. Schol. in hom. in laudem Basilii//SC. 119. P. 564). Его жена, по-видимому, носила имя Феосевия (Θεοσεβα). Упоминая о ней, свт. Григорий Богослов называет ее «нашей святой и блаженной сестрой», «похвалой Церкви», «украшением Христовым», «поистине святой и супругой священника, [ему] равночестной и достойной великих таинств» (Ep. 197. 2; 5-6). О детях от брака Г. и Феосевии достоверных сведений не сохранилось, хотя не раз исследователями предпринимались попытки рассматривать того или иного «сына» (υς), упоминаемого в нек-рых письмах святителя (напр.: Ep. 13. 3; 14. 9; 21. 2), не как «духовное чадо» или просто «юношу», а как сына по плоти (см.: Heyns. P. 7; Daniélou. 1956. P. 76). Как долго Г. оставался преподавателем риторики, точно не известно, однако мн. исследователи полагают, что под влиянием брата свт. Василия, сестры прп. Макрины и друга свт. Григория Богослова он скоро вернулся к церковной жизни и время от времени посещал брата и друга в их монастырском уединении, где продолжил изучение Свящ. Писания и творений отцов Церкви ( Κωνσταντνου. 1964. Σ. 755; Quasten. P. 254; Попов. С. 212; Сагарда. С. 667). Епископство Новый период в жизни Г. наступил с того времени, как его брат Василий в 370 г. был рукоположен в святительский сан ( Greg. Nyss. De vita Macr. 14). Г. входил в ближайшее окружение нового епископа; когда в 372 г. свт. Василий вступил в борьбу с еп. Анфимом Тианским за влияние в недавно разделенной пров. Каппадокия, он поставил епископами верных ему людей, в числе к-рых был и Г., к-рого свт. Василий рукоположил во епископа Ниссы, небольшого города Каппадокийской епархии, лежавшего на пути из Кесарии в Анкиру (ныне Анкара) ( Greg. Nyss. Ep. 9. 3; Basil. Magn. Ep. 100). Однако, по свидетельству свт. Василия, Г. не оправдал поначалу его ожиданий, показав полную неспособность к церковной политике ( Basil. Magn. Ep. 58-60). |
| В СМИ нарастает общественный резонанс, публикаций об этой истории, как и о самом задержании, все больше. Например, см. статью из газеты «Коммерсантъ» от 22.10.2019 г. «Наркологу объяснили, откуда у него наркотики» . Но я далеко не друг и товарищ либеральной прессы, поэтому «собака лает, караван идёт». Поздно все кинулись. «До приговора суда осталось совсем немного времени…». Это уже заголовок материала с федерального патриотически-ориентированного православного интернет-портала «Русская народная линия» от 19.10.2019 г. Так и есть. Причём, это - фраза моего отца, Каклюгина Владимира Борисовича, вынесенная в название новостной статьи. В ней, в частности, сообщается, что 17.10.2019 г. на очередном судебном заседании в Пролетарском районном суде г.Ростова-на-Дону состоялся один из фрагментов моего допроса. Тогда же сторона защиты пыталась приобщить ряд ходатайств, значительно усиливающих наши позиции. Об этом Вы сможете прочесть в Приложении 3. Особый акцент хочу сделать на том же, что отметил и мой отец: «При этом насторожила фраза, брошенная федеральным судьей Поповым А.Э. о том, что положительно характеризующие материалы могут быть использованы при назначении уголовного наказания Николаю [мне]. Ощущение предопределенности приговора в его обвинительном варианте усилилось, когда федеральный судья Попов А.Э. немедленно, без колебаний, согласился с предложением гособвинителя об отклонении 9 (!!!) ходатайств адвокатов о дополнительных допросах сотрудников, причастных к задержанию Н.В. Каклюгина и расследованию возбуждённого против него дела, в том числе Н.Н. Разумной, давшей сенсационные показания об обстоятельствах, предшествовавших задержанию Николая и деталях его задержания». Меня явно ведут к обвинительному приговору. В Приложении 4 прилагаю заявление полковника полиции Н.Н. Разумной, описывающее схему совершенного против меня 19.10.2018г. преступления и основных его фигурантов – заказчиков и исполнителей. В суд её, напомню, так и не вызвали для дачи показаний по моему делу без обоснованного и веского объяснения причин. |
|
|
