| Фаворовым ». Конечно, гомилетика Фаворова во всех отношениях лучше компилятивной стряпни г. Чепика 1138 и мало разнится по содержанию от кратких, хотя и хорошо изложенных, советов гомилетического характера, что мы находим в конце одной хрестоматии свящ. Поторжинского 1139 , – единственных, сколько нам известно, более или менее —72— новых русских руководств по нашей науке (если не считать прекрасной книги высокопреосв. Амвросия Харьковского: «Живое Слово», которая касается, к сожалению, одной лишь импровизации). Но было бы странно назвать упомянутое руководство хорошим. Представляя из себя почти одни мало содержательные и архаически изложенные, а потому трудно усваиваемые 1140 перепевы из старинного курса гомилетики покойного профессора киевской духовной академии Я.К. Амфитеатрова, теоретические правила гомилетики Фаворова не только не могут быть «подтверждаемы примерами из образцовых проповедей» (особенно святоотеческих), – тем менее «выводимы из них» 1141 , – но даже и искусственно непримиримы с последними. Вот вывод, к которому скоро приходит каждый преподаватель гомилетики в семинарии и который несправедлив разве только по отношению к проповедям Симеона Полоцкого , Стефана Яворского , Феофана Прокоповича и им подобных проповедников схоластического направления. Так, впрочем, и должно быть. Покойный прот. Фаворов, как и его источник проф. Амфитеатров, – по традиции, перешедшей к нам через Киево-Могилянскую коллегию из западных богословских школ, – в своем учебном руководстве находится в зависимости от схоластической гомилетики с ее учением почти исключительно о материи и формах проповеди, также о ее логическом построении и изложении 1142 . Между тем св. отцы, слово которых всегда было вдохновенным «явлением духа и силы» и всегда следовало непосредственному, безыскусственному течению идей, «решительно не знали и не осуществляли никаких правил построения и расположения мыслей, – тех, какие в таком —73— изобилии предлагаются гомилетикой-риторикой» 1143 . Можно сказать более. |
| Гомилеты, последовавшие за Амфитеатровым, заимствовали у него главным образом схему в ущерб содержанию; но при этом они должны были оказаться в затруднении. У проф. Амфитеатрова указано очень много признаков внутреннего характера проповеди с явным усилием придать некоторым из них значение принципов, из которых прочие вытекали бы, как дерево вырастает из корня; но очевидно, что его схема спутанна, и разобраться в ней трудно. Из такого затруднения последователи Амфитеатрова выпутываются таким образом: каждый из них с полным произволом избирает из этого множества признаков несколько, обычно три (священное число!), которым придается принципиальное значение, затем из остальных признаков некоторые (лучше по три) подводятся под принципы. Так в Руководстве Фаворова мы находим такую схему: 1) назидательность: а) святость, Ь) истинность и с) спасительность; II) убедительность: а) священное достоинство, Ь) пастырская настойчивость и с) уверенность; III) животворность: а) помазанность, Ь) трогательность и с) умилительность; в Краткой гомилетике Поторжинского: I) дух библейский: а) святость, истинность и спасительность; II) дух православия и III) народность; помимо того видимые признаки истинного характера проповеди: назидательность, животворность и убедительность. В гомилетиках XX столетия мы уже встретим такую схему: I) святость: а) дух библейский, православие и отношение сего духа к духу народа; II) истинность: назидательность, убедительность и животворность; III) спасительность: помазание, умилительность и трогательность и пр. Предела для разнообразия здесь не предвидится, потому что нет под ногами почвы и все построения висят на воздухе... § X Утверждая, что дух проповеди есть не что иное, как дух Слова Божия, мы тем самым говорим, что исследование сего духа не составляет собственной задачи гомилетики: ее дело уяснить принцип – указать на то, что проповедь должна воплощать в себе дух Слова Божия, а каков дух библии, это кандидатам священства должно излагаться в науке изъяснения Слова Божия, проповедникам же открывается из самого Слова Божия, которое они должны читать непрерывно и неустанно. Однако, если бы гомилетика занялась этим предметом, она погрешила бы только нарушением границ между богословскими науками, но во всяком случае это предмет в высшей степени важный и достойный самого внимательного исследования. В виду сего, а равно принимая во внимание и то, что при систематическом изъяснении Слова Божия за частностями и подробностями, за отдельными событиями евангельской истории и текстами, может ускользать от внимания учеников общее и существенное – дух Слова Божия, мы предлагаем здесь вниманию учащихся краткое раскрытие духа новозаветного Слова Божия. |
| Как начальник владыка Гедеон отличался простотою и благожелательным отношением к подчиненным. Обращение его с младшими не лишено было некоторой патриархальной грубоватости. Заметив однажды, что Платон (постриженник Гедеона, будущий митрополит) несколько кичится своей купленной на последние деньги шелковой рясой, Гедеон на прогулке столкнул его в пруд, а потом наградил двумя лучшими рясами с назидательным поучением: «Никогда не сердись, когда начальник шутит с тобою для испытания твоего характера». Но во всем этом не было ни малейшего начальнического высокомерия, а только добродушная шутка старшего товарища, и Платон, подобно другим птенцам Гедеона, «без него чувствовал себя сиротою». Труды: Собрание поучительных слов. – М., 1776. Проповеди Гедеона Криновского . – 1-е изд. – М., 1754–1759; 2-е изд. – М.. 1760; 3 -е изд. – М., 1855. Литература: Титов Ф. И. К биографии Гедеона Криницкого. – Казань, 1907. Заведеев П. История Русского проповедничества от XVII в. до настоящего времени. – Тула, 1910. – С. 86–107. Поторжинский М. А., протоиерей. История русской церковной проповеди в биографиях и образцах с половины IX-XIX вв. – 2-е изд. – Киев, 1891. – С. 471–484. Соловьев С. М. История России с древнейших времен: в 6 кн. – 3-е изд. – СПб., 1911, кн. 5. – С. 1364. 1451, 1471–1473. Благовещенский А. А. Казанская духовная семинария с восемью низшими училищами в XVIII и XIX столетии. – Казань, 1881. – С. 42, 44. Смирнов С. К., протоиерей. История Московской Славяно-греко-латинской семинарии. – М., 1885. – С. 214. Смирнов С. К., протоиерей. История Троицкой лаврской семинарии. – М., 1867. Историческое описание Свято-Троицкия Сергиевы лавры, составленное по рукописным и печатным источникам профессором Московской Духовной Академии А. В. Горским в 1841 году, с приложениями архимандрита Леонида: в 2 ч. – М., 1890, ч. 1. – С. 162–163. Галахов А. История Русской словесности древней и новой. – СПб., 1861, т. 1. – С. 391; – СПб., 1880, т. 1, отд. 2. – С. 114. Эдинг Б. Н. Ростов Великий, Углич. Памятники художественной старины. – М., – С. 40. |
| Рассмотрение особенностей византийской системы образования имеет прямое отношение к вопросам церковного проповедничества на Востоке, так как именно в византийских школах получали образование и необходимую подготовку пастыри-проповедники. Глубокая религиозность византийцев, хорошее знание Библии, христианской догматики и нравоучения, творений отцов Церкви могут свидетельствовать о качестве воспитания и образования в этих школах . Решающее значение для проповеди имели знание пастырями святоотеческих творений и обучение риторике. Из святоотеческих творений они усваивали не только гомилетические наставления, но и выбор предметов проповеди, способы изложения. Авторитет святоотеческого наследия был настолько велик, что вся византийская проповедь имела подражательный характер. Известный гомилет прошлого века прот. М. А. Поторжинский по этому поводу писал: «Почти все проповедники, следовавшие за Златоустом, являются его подражателями: Прокл константинопольский , Тит бострский, Евлогий и Кирилл александрийские , Епифаний кипрский и другие так сходны между собою и по направлению, и по выбору предметов и образов, что выдающиеся черты в их проповедях являются выражением не личного их взгляда и таланта, а общего литературного обычая… Как мысли, так и способ или манера выражения их у проповедников византийского периода совершенно сходны: кажется, будто они члены одной семьи, которая имела свои определенные идеи и раз и навсегда установившиеся формы для выражения их, от которых никто не смел отступать» . Характерными чертами проповеди византийского периода являются преобладание догматического и исторического содержания над нравоучительным, некоторая отвлеченность от вопросов действительной жизни, а во внешнем выражении — витиеватость, риторизм по всем правилам школьного красноречия . Относительно науки о церковной проповеди можно сказать, что в этот период достаточно полной теории церковного красноречия не существовало . Предмет и содержание проповедей определялись святоотеческим наследием, а форма и внешняя сторона — риторикой, которая была приспособлена для нужд проповедничества . |
| —413— в примечании, без выделения тех или других образцовых собеседований. Такое распределение практического материала в Программе представляет несомненные преимущества и удобства как для преподавателя, так и для воспитанников. Автор, за исключением отдела о внебогослужебных собеседованиях, повсюду цитует образцы проповеди из своего «Сборника»; вследствие этого, воспитанники, вместо трех настоящих хрестоматий Поторжинского – Святоотеческой, Дополнения к ней и Русской, могли бы довольствоваться одною, параллельно с одним же (за немногими исключениями) учебником теории Гомилетики. С другой стороны, вследствие того, что в Программе намечаются определенные образцы проповеди, устранился бы в преподавании Гомилетики произвол в деле выбора образцовых проповедей, установилась бы такая же определенность и устойчивость практического материала, какую представляет теоретический. Но вместе с тем, не исключалась бы возможность самодеятельности как для преподавателя, так и для воспитанников: так как образцов в каждом отделе указывается несколько, – не менее трех. При такой постановке возможны: 1) свободный, но и преднамеченный программою выбор образцов для изучения, 2) возможно разнообразное пользование ими, – изучение одних в целом виде, других по отделам или отрывкам, иных по содержанию, 3) ознакомление с ними, а отсюда и с проповедническою литературою вообще чрез классное и внеклассное чтение процитованных образцов, 4) применение их к собственным опытам воспитанников в проповедничестве, к импровизации и т. д. Таким образом и теоретическая, и практическая части Программы легко могут быть выполнены при наличных учебных пособиях Гомилетики, не смотря на отсутствие нормального учебника, и в то же время преподавание Гомилетики стало бы на почву того теоретико-практического метода, который указан Учебным Комитетом, как в курсе 4-го, так и 5 и 6-го классов. Более или менее полное достижение этой цели, несомненно, во многом будет зависеть от преподавателя; но не менее несомненно, что, в общем, преподавание Гомилетики получит более |
| Фаворова, практическая же – при пособии гомилетических хрестоматий, которые представляют широкое поле для выбора соответствующих образцов проповеди. При такой постановке, курс Гомилетики 4 кл. стал бы вполне теоретико-практическим; преподаватель имел бы возможность и время изложить каждый отдел с полною обстоятельностью; воспитанники теоретически и практически могли бы ознакомиться с правилами теории Гомилетики и образцами осуществления их; в поступательном развитии курса была бы соблюдена строгая последовательность; в целом курс Гомилетики 4 кл. представлял бы нечто законченное; по изучении его, воспитанники имели бы ясный, теоретически и практически составленный образ проповеди; не только теория, в настоящее время весьма обширная и потому поглощающая всё время у учащихся, но и хрестоматии, как необходимые восполнения её, были бы равноправными учебными пособиями, требующими возможно близкого ознакомления, при котором только и возможно сознательное и глубокое усвоение правил теории. —405— Еще с большим удобством может быть пройден курс Гомилетики 5 кл. Относящийся сюда отдел – «о предметах проповеди и распределении их применительно к тому или другому времени или случаю», – достаточно обширный для одного недельного урока, обстоятельно рассмотрен в Гомилетике прот. Н. Фаворова ; практическая часть этого курса в одной своей половине также разработана в «Образцах русской церковной проповеди XIX века» – свящ. М.А. Поторжинского, распределенных по предметам проповеди в порядке учебника прот. Н. Фаворова : «отдел I. Изъяснение Св. Писания. Отдел II. Изложение учения православной веры. 1. Истины догматические» и т. д. В виду этого, курс 5 кл. может потребовать лишь восполнения образцами святоотеческой проповеди и русской XVII и XVIII в., несложного и вполне доступного благодаря примеру «образцов проповеди и существованию хрестоматий, равно как и требованию выписки из Журнала Учебного Комитета изучать в 5 кл. образцы проповеди преимущественно русской. Вследствие легко достижимого, таким образом, объединения теоретической и практической части курса 5 кл., легко могут быть организованы самостоятельные упражнения воспитанников в составлении собственных проповедей и произношении их с кафедры по плану в виде подготовки к чистой импровизации, которая должна служить основою курса 6 кл. |
| Но руководство это, признанное преподавателем весьма дельным и удобным, после ревизии 1882 г. предписано заменить опять книжкою Филарета. К кафедре церковной истории, по уставу, присоединено практическое руководство для пастырей – наука, заменившая прежнее пастырское богословие и каноническое право, но впоследствии (1870 г.), оно присоединено к гомилетике с литургикой, в виду того, что в академии церк. истории и каноническое право проходились на разных отделениях. Нормальной программы по практическому руководству не дано, книжки Скворцева и Парвова не отвечали вполне задаче этой науки, и Книги правил было недостаточно, поэтому наставник Н., преподававший потом этот предмет и на инспекторской должности, выработал собственную программу, выдавал записки воспитанникам, которые потом и переделаны им в учебник, одобренный к употреблению в семинариях (см. стр. 567). По литургике учебником сначала служила книга прот. Смолодовича, потом дополнялась у преподавателя З. руководствами Хорошунова и Смирнова, наконец заменена «наукой о богослужении правосл. церкви», в 2-х частях, Лебедева. Для практического ознакомления воспитанников с церк. службами, им выдавался полный круг церковно-богосл. книг. На гомилетику по уставу положено 4 урока в V кл. и 2 в V I-м и дано ей особенное значение, без сомнения, с целию приготовить воспитанников к практическому навыку в проповедничестве, которому прежде мало давалось значения в самом служении пастыря. Отсюда, преподавание гомилетики стало по преимуществу практическим, с разбором образцев, как древних, так и новых, и постоянными упражнениями воспитанников в составлении поучений. Теоретические сведения, помимо классных чтений наставника, ученики получали из учебника Фаворова, а с образцами проповеднических произведений знакомились (с конца 1870-х г.) по книгам Поторжинского: «Святоотеческая хрестоматия» и «Образцы русск. церк. проповеди XIX в.» По истории проповедничества имели под руками: Катаева, «Очерки ист. русск. церковной проповеди», так же Заведеева и самого преподавателя З. |
| Исключение составляют планы проповедей в «приложении» к 4 кл. (123:126, 127–134:141 стр.), где они, по крайней мере, по форме соответствуют изучаемому образу и отделу теории. Этот порядок, как наиболее нормальный, желателен и в курсах 5 и 6 кл.; но он возможен лишь под условием введения в них теории, которая бы служила основою и канвой для распределения как образцов, так и соответствующих им планов, подобно курсу 4 кл. Не давая системы в образцах и планах в отдельности и не связывая их друг с другом, г. Чепик доводит механизм своего «Опыта» до nec plus ultra, когда точно так же вне всякой связи с частями «Приложений» и в себе самих, – à propos, приводит 1) тексты для проповедей» (152 и 276 стр.), – голые цитаты их, напр.: « Притч.14:1 ; Притч.15:1 ; Притч.16:10 ; Исх.20:10 и т. д.; 2) «тексты, в пределах которых —372— должно вращаться все содержание и тема проповеди», напр. « Тов.4:15 ; Лк.21:34 » и др. (как будто теория может одобрить и такие проповеди, в которых текст служит лишь украшением или поводом к слову! См. Фавор., 63 стр.; Опыт, 59 стр.), 3) «темы», – 85 для 5 кл. (276–277 стр.) и 170 – для 6-го (397–399). Никаких разъяснений и обоснований, ни цели и назначения этих приложений к «Приложениям» не ищите; это – секрет автора. Не ищите и системы, за исключением тем для 6 кл., которые имеют, хоть и двойственную, систему,, как видно из оглавления их: «темы на догматические и нравственные истины и на все воскресные и праздничные дни». Напротив, если этот отдел связать, напр., с проповедническими предметами, то тексты и темы получат свое место и смысл в общем курсе, но потребуют применения их к данным теории, введения в систему науки, разъяснения указания не того, что такой-то текст может служить основою для поучения (этой цели может служить каждое изречение Св. Писания), а самых приемов вывода тем из текстов. Образцы такого вывода тем на весь год даны в «Собеседовательном Богословии или Практической Гомилетике» о. Толмачева. Существенные черты этого почтенного труда должны найти себе место и в учебной Гомилетике. Тогда темы и тексты для проповедей являлись бы не случайными, а входили в Гомилетику, как неотъемлемая, составная часть ее, и восполнили бы весьма важный пробел, – отсутствие общих приемов вывода тем из того или другого Апост. или Еванг. чтения, главы или стиха Св. Писания. В заключение о планах и конспектах, темах и текстах «Опыта» нужно сказать, что они не представляют чего-либо нового: опыт введения их в курс Гомилетики дан в «Приложениях» (651–667 стр.) к «Образцам русской проповеди» Поторжинского, который, при этом, пользовался ничем другим, как трудом Толмачева. Следовательно, в «Опыте» и здесь видим простое повторение и чисто-механическое расширение одного из известных уже гомилетических приемов. |
| Такая неустойчивость в приемах красноречиво свидетельствует о некоторой ненормальности, несостоятельности метода. В самом деле, чего хотел достичь автор чрез данный разбор проповеди? Научить такому разбору воспитанников, – но это едва ли возможно при анализе в смысле передачи содержания и при общности разбора. Указать приемы разбора, – но и эта цель недостижима в виду полного отсутствия какой бы то ни было системы в этих приемах. Остановить внимание воспитанников на проповеди, вызвать их самодеятельность своими замечаниями; – но этого не видно из соотношения замечаний автора с достоинствами того или другого образца. Не находя ни в чем оправдания и основания для разнохарактерности приемов г. Чепика. мы вынуждены сказать и здесь о его «Опыте» то же самое, что раньше, т. е. что и здесь автор производит свою работу более механически, нежели руководствуясь определенными задачами и целями. Это и понятно, – если курсы 5 и 6 кл., как «Приложения», не имеют в себе самих надлежащей основы и прочного руководительного начала. Автор, очевидно, терялся в массе гомилетических правил, которыми должно, при настоящей постановке, руководиться при изучении и разборе образцов в 5 и 6 кл., и отмечал то из них, что попадалось под руку. Чтобы выйти из такого неопределенного, неустойчивого положения, необходимо принять какое-либо общее руководственное начало для курсов 5 и 6 кл., которое было бы настолько же определенно и устойчиво, как теория в курсе 4 кл. Такою основою, как сказано, может служить только та же теория, а наряду с нею общие указания о разборе проповедей. Такие указания, действительно, и даны в Гомилетических Христоматиях (Поторжинского, Зарницкого). При более детальной и обстоятельной разработке, эти указания могли бы дать твердое оружие для анализа каждой проповеди, – ана- —369— лиза, притом не случайного, а одинакового по отношению к каждой проповеди. Отсюда и в учебном пособии не было бы нужды давать случайный разбор той или другой проповеди, а всегда какой-либо одной, принадлежащей к той или другой группе проповедей по форме ли, предмету, характеру, или др. |
| Двумя главными частями слова являются изложение и приложение. В изложении последовательно раскрывается тема, заявленная в предложении, в соответствии с планом, указанным в разделении. Приложение (или нравственное приложение) должно установить связь между темой проповеди и аудиторией, к которой обращается проповедник. В этой части указывается, какие выводы нравственно-практического характера слушатели должны сделать из услышанного. В приложении проповедник должен побудить слушателей к конкретным действиям. Таким образом, именно нравственное приложение делает произносимую речь проповедью. В случае отсутствия в проповеди этой части она фактически становится лекцией на церковную тему. В современной практике предложение и разделение как самостоятельные части проповеди встречаются редко. Как правило, тема формулируется прямо во вступлении. А разделение ее на составные части не всегда бывает уместным. Также далеко не всегда в основу проповеди полагается текст. Поэтому в современной практике нормативной является четырехчастная структура тематической проповеди: 1. Вступление. 2. Изложение. 3. Нравственное приложение. 4. Заключение. 6.3.3. Поучение В XIX в. в русскоязычной литературе по теории проповеди кроме слова и гомилии (беседы) обычно выделяют и такую форму проповеди как поучение. Порой даже говорят о двух типах поучений: катехизических и кратких. Прот. Н. Фаворов , а вслед за ним и прот. М. Поторжинский под катехизическими поучениями понимают особые циклы проповедей, в которых в последовательном порядке раскрываются основные истины православной веры. Прот. Н. Фаворов даже допускал, что такие циклы поучений могут звучать не в храме, а в учебной аудитории. Поэтому катехизические поучения он определял как «изложение главных предметов христианского учения в виде классических уроков» 218 . Примерами катехизических поучений являются, например, проповеди архиеп. Евсевия (Орлинского , 1806–1883) 219 или прот. Константина Стратилатова (1827–1878) 220 . Они являются авторами циклов поучений на Символ Веры , молитву Господню, заповеди Блаженства, Декалог, а также поучений о богослужении. Порядок проповедей в этих циклах полностью соответствует структуре «Пространного катехизиса» св. Филарета (Дроздова) . |
|
|
