| Итак, Христос вернется в наш мир, и Его возвращение будет началом великого и славного Суда, определяющего вечную судьбу человека. Большой материал в этом вопросе дает нам так называемый «малый Апокалипсис» синоптических Евангелий. Это Марк (гл. 13), Матфей (гл. 24) и Лука (гл. 21). Тексты этих глав – любимый материал для богословов, прогнозирующих развитие событий накануне Пришествия и при Пришествии Иисуса Христа. Если кому-то нелегко навскидку вспомнить, о чем говорится в этих главах, посмотрите, и вы сразу вспомните, что, как только речь заходит о Конце Света, цитируют именно эти главы. Но вот проблема: есть большие основания подозревать, что эти Евангельские главы на протяжении многих столетий понимались не совсем верно. Во-первых, в этих главах очень явственно проступают черты не Второго Пришествия, а событий Иудейской войны и разрушения Иерусалима 66-70 гг. 1-го века. Во-вторых, при внимательном чтении этих глав мы обнаруживаем откровенные черты сходства этих текстов с текстом пророка Даниила. Вот, например, слова Христа в Евангелии от Матфея: …тогда явится знамение Сына Человеческого на небе; и тогда восплачутся все племена земные и увидят Сына Человеческого, грядущего на облаках небесных с силою и славою великою ( Мф. 24:30 ). А вот текст Даниила: Видел я в ночных видениях, вот, с облаками небесными шел как бы Сын Человеческий, дошел до Ветхого днями и подведен был к Нему. И Ему дана власть, слава и царство, чтобы все народы, племена и языки служили Ему; владычество Его владычество вечное, которое не прейдет, и царство Его не разрушится ( Дан. 7:13-14 ). У Даниила речь идет о том, как Сын Человеческий (некий служитель Божий), выполнивший послушание от Бога, подходит к Нему на Небесах и получает от Него полноту власти над миром. Возникает вопрос: приводя эти слова, не говорил ли Христос не о Своем Втором Пришествии, а о Своем Прославлении после Воскресения, о увенчании Его на Небесах за подвиг Спасения мира? Кажется, что все эти «малые Апокалипсисы» говорят не о Втором Пришествии, а о совершенно другом. Тогда о чем? В них сплетаются три темы: возмездие Израилю, отвергшему Иисуса Христа; момент Прославления Сына Человеческого Иисуса и дело распространения и торжества Церкви Христовой на земле. |
| И вот, пожалуйста, у нас уже с вами получается три автора: Пётр, чьи воспоминания легли в основу, Марк (даже если он был тем юношей с покрывалом, он явно видел крайне мало и не мог этого всего знать сам) и кто-то, кто дописал эту концовку. Пётр – в качестве источника информации, Марк – как человек, который записывал, и – кто-то еще. Но произведение цельное и так нами и воспринимается, ничего страшного. Евангелие от Иоанна. Совсем другая ситуация. Оно очень цельное, оно очень законченное, тут никаких сомнений нет. Давайте задумаемся, кто вообще писал Евангелия. Тот же Папий Иерапольский писал, что Матфей записал изречения Господа, а переводил их кто как мог. То есть у Папия получается, что, на самом деле, это разные версии одного и того же какого-то первичного текста. И мы знаем, что четвертое Евангелие от Иоанна очень своеобразное, оно сильно отличается от первых трех, поэтому первые три называют синоптическими, они явно пользовались общими источниками и, может быть, в какой-то мере друг другом. Это долгие и сложные истории, сейчас мы не будем их разбирать. Но четвертое Евангелие совершенно точно пишется в дополнение, рассказывая многое, чего в этих трех не было. Конечно, что-то повторяет, но иногда пересказывает по-своему. И еще интересно, что Иоаннов-то, оказывается, у нас было много. Иоанн – это очень распространенное имя в Древнем Израиле, в Палестине, в Ханаане, так же как и русское имя Иван. Мы это в Новом Завете видим: в Евангелиях есть Иоанн Креститель, а были еще и многие другие. Автор Евангелия, в общем-то, намекает на себя. Он несколько раз упоминает ученика, которого любил Иисус, и в самом конце говорит: «Тогда ученик, которого любил Иисус, говорит Петру: это Господь». – Потом там еще некоторые события происходят. И такие слова: «Сей ученик и свидетельствует о сем, и написал сие; и знаем, что истинно свидетельство его». Значит, это он написал. А вот фраза «Сей ученик и свидетельствует о сем, и написал сие; и знаем, что истинно свидетельство его» не наводит ни на какие размышления? А кто это «знает»? Вообще-то немного напоминает бумагу, на которой внизу стоит штамп, подпись товарища такого-то: удостоверяю, начальник отдела кадров такой-то организации. Здесь явно не только голос самого Иоанна. Здесь голос того, кто говорит уже от лица общины: «Мы знаем, что истинно его свидетельство». Но сильно ли нас удивит предположение, что, скажем, записывал этот текст не непосредственно этот ученик, а кто-то другой, или что кто-то служил секретарем у этого ученика? По крайней мере, это Евангелие не становится Евангелием, пока у него нет этого одобрения общины: «Мы знаем, что истинно свидетельствует». |
| 38 Значит св. Лука здесь буквально передаешь первичный евангельский текст, точно соответствующий тексту евангелия Матфея. 39 Вообще текст Матфеева евангелия более других синоптиков совпадаешь с древнейшими, более или менее синхронистичными Новому Завету, текстами Учения Двенадцати Апостолов, папирусов, Евангелия Евреев-Назареев-Евионеев, Мужей Апостольских Иустина, древнейших апокрифических и неканонических писаний, церковных писателей – св. Иринея, Тертуллиана , Епифаниева текста и др. 41 Впрочем это суждение каше о взаимоотношении синоптических текстов весьма предположительно и научной твердости не имеет, как и вся синоптическая проблема. Но для нашей задачи это не существенно, ибо в догматическом отношении каждое слово писания одинаково важно, Во всяком случае дана наличность двух чтений: без γυνακα и с γυνακα, и мы должны объяснить это. 48 История эта с богодухновенною простотой изложена в Библии ( 2Цар 11:2–12:25 ) так: «Однажды под вечер Давид, встав с постели, прогуливался на кровле царского дома, – и увидел с кровли купающуюся (в цистерне на дворе) женщину, а женщина та была очень красива. И послал Давид разведать, кто эта женщина. И сказали ему: это Вирсавия, жена Урии Хеттеянина. Давид послал слуг взять её. И она пришла к нему, и он спал с нею. Когда же она очистилась от нечистоты своей, возвратилась в дом свой. Женщина эта сделалась беременною и послала известить Давида, говоря: я беременна... И пригласил Давид Урию (а этот Урия, замечу, был самый верный, и самый преданный Давиду слуга) и ел Урия с Давидом, и напоил его Давид. Но вечером Урия пошел спать на постель свою с рабами господина своего (т. е. Давида), а в свой дом не пошел (этим сообщением выразительно указуется на то, что здесь было только прелюбодеяние со стороны Давида и Вирсавии, но не было разврата). По утру же Давид написал письмо Иоаву (полководцу, сражавшемуся в то время с Аммонитянами) и послал с Уриею. А в письме он написал так: поставьте Урию там, где будет самое сильное сражение, и отойдите от него, чтобы он был поражен и умер... |
| В еврейском языке существует 50 корней слов, означающих уничтожение живых существ. 38 Petavel-Olliff составил целую синоптическую таблицу различных выражений в Библии , еврейских, греческих, для выражения notion dune destruction complète (1, 349–356), тоже 546, 552). Кроме этой общей сводки, 39 оба автора приводят обширные сопоставления ветхозаветных и новозаветных текстов, в которых говорится о конечной погибели грешников и вообще противящихся воле Божьей. Более всего таких текстов имеется, конечно, в Ветхом Завете, в псалмах и пророчествах. Однако даже и поверхностное знакомство с ними убеждает, что при всей щедрости псалмопевцев и пророков на эти угрозы, чаще всего они носят относительный и, так сказать, образный характер 40 и с трудом поддаются эсхатологическому истолкованию (ср. White, 158–162). 41 Гораздо важнее тексты новозаветных писателей. 42 Вот общий список новозаветных выражений об участи грешников (White, 324–5). Умереть: «если живете по плоти, то умрете» ( Рим. 8, 13 ). Смерть: «ибо возмездие за грех смерть» ( Рим. 6, 23 ). Погибель: «широки врата и пространен путь, ведущий в погибель» (Мф. 7, 13). Вечная погибель: «подвергнутся наказанию, вечной погибели от лица Господа и от славы могущества его» (2 Фес., 1, 9). Тление: «Сеющий в плоть свою пожнет тление» ( Гал. 6, 8 ). «Они как бессловесные животные..., рожденные на уловление и истребление... в растлении своем истребятся» ( 2Петр. 2, 12 ). Истребление: «и будет, что всякая душа... истребится от народа своего» ( Деян. 3, 35 ). Смерть: «И детей ее (Иезавели) поражу смертью» ( Откр. 2, 23 ) и т. д. 43 В 12 местах Нового Завета место нераскаянных грешников называется геенной. В ста местах Ветхого и Нового Завета Писание учит, что злые будут совершенно уничтожены. Сторонники условного бессмертия собирают все тексты, где только упоминается смерть и жизнь в их взаимоотношениях. 44 Ограничимся некоторыми, наиболее трудными, текстами. 45 Рим. 1, 3 2: «язычники знают праведный (суд) Божий, что делающие такие (дела) достойны смерти». |
| Невзирая на трудности, связанные с использованием гипотезы двух источников, она продолжает устойчиво применяться как рабочая версия решения синоптической проблемы. Вопреки доводам против Q, эта модель способствует разрешению большего числа проблем текста, чем их создает. Добавим, что сам по себе порядок появления евангельских текстов не является существенным с точки зрения единого евангельского повествования, в котором не просто излагаются события жизни Иисуса из Назарета, но дается их интерпретация, образующая основание христианской веры. В этом смысле каждое из Евангелий создает свой неповторимый контекст, задавая своеобразную собственную «систему координат», являясь новым началом ( Мк 1:1 ). Так что привычный для нас порядок Четвероевангелия отражает скорее практику использования четырех «равных по чести» богодухновенных текстов, из которых больше всех привлекли к себе церковное внимание Евангелия от Матфея и Иоанна (см. п. 10.1.2). Приложения 1.Мессианские пророчества Ветхого Завета, упоминаемые в Евангелии О пришествии в мир Спасителя. В книге Бытия содержится так называемое Первоевангелие о грядущем спасении. Оно включено в текст, где говорится о Божием проклятии змия после грехопадения Адама и Евы, которые сами не были прокляты, но проклята была земля за грех Адама. «.И сказал Господь Бог змею: за то, что ты сделал это, проклят ты пред всеми скотами и пред всеми зверями полевыми; ты будешь ходить на чреве твоем, и будешь есть прах во все дни жизни твоей; и вражду положу между тобою и между женою, и между семенем твоим и между семенем ее; оно 402 будет поражать тебя в голову, а ты будешь жалить его в пяту» ( Быт 3:14–15 ). Так в еврейском тексте. А вот это место в греческом тексте: «И вражду положу между тобою и между женою, между семенем твоим и между семенем ее... Он будет поражать тебя в голову, а ты будешь жалить его в пяту». В греческом тексте стоит местоимение не среднего рода («оно» – семя), а мужского («он»). С древности церковные толкователи единодушно узнавали в словах о семени Жены, поражающем семя змея, пророчество о рождении от Девы Марии Спасителя. |
| Итак, синоптическая проблема – это вопрос о том, как объяснить сложное сочетание сближений и расхождений между текстами трех первых Евангелий новозаветного канона. Этот вопрос еще иногда ставят как вопрос об их письменных источниках – были ли они и что они из себя представляли? Кратко сущность синоптической проблемы выражается в формуле: сходство, доходящее до степени вербального совпадения, и различие, нередко принимающее форму неразрешимых противоречий (как кажется). Таких противоречий также можно привести множество. Например, в притче о злых виноградарях у Матфея и Луки сын, который прообразует, конечно же, Господа Иисуса Христа, убивается вне стана, вне ограды виноградника, а по Марку убийство совершается на территории виноградника, и только потом тело выносится. Мелочь, деталь, но как объяснить такое расхождение при очень частом, поразительном вербальном совпадении? Понятно, что притча была одна, и Господь ее рассказывал уже в преддверии Страстей – на Страстной седмице. Эта проблема существует, хотя, безусловно, она не затрагивает подлинности Евангелия. Вообще, синоптическая проблема не занимается подлинностью евангельского текста, подлинность его мы не оспариваем. Но для любого православного человека синоптическая проблема, тем не менее, может встать – со строго научной, текстологической точки зрения. Как объяснить такую сложнейшую связь трех Евангелий, где тексты (конечно, при явном их единстве как словесных икон Господа нашего Иисуса Христа) то дословно совпадают, то противоречат друг другу? Как древние чудотворные иконы при общем единстве образа никогда не могут в точности повторить одна другую, также и здесь. И это действительно существенно. Впервые синоптическая проблема как научная была сформулирована только в XVIII в. До этого авторитетом в европейском христианском обществе пользовалось источниковедческое высказывание блж. Августина , который здесь опирается на Предание. В трактате «Согласование евангелистов» блж. Августин пишет, что наши Евангелия написаны в той последовательности, в которой они стоят в каноне, а более поздние Евангелисты знали сочинения более ранних и использовали их в своей работе. С тех пор точно была сформулирована теория «взаимного пользования», в частности, блж. Августин считал, что Евангелие от Марка – это сокращенный вариант Евангелия от Матфея. В своем трактате он об этом пишет. Вот одна из первых древних церковных гипотез разрешения синоптической проблемы, и до XVIII века эта гипотеза всех удовлетворяла. |
| Рис. 6 4. Наконец, были предложены и комбинированные теории, совмещающие варианты вышеперечисленных гипотез, – например, в форме предположения об одновременном использовании устных и письменных источников 387 . Каждая из этих моделей нацелена на решение определенного круга вопросов, составляющих весь комплекс синоптической проблемы, но ни одна из них одинаково удовлетворительно не разрешает их все. Для иллюстрации работы исследователей приведем примеры доводов «за» и «против» двух наиболее распространенных вариантов решения синоптической проблемы: гипотезы Грисбаха и гипотезы двух источников. 11.5.1.Достоинства гипотезы Грисбаха 1 . Поскольку древнее предание практически единодушно утверждает первенство Мф, а Климент Александрийский добавляет, что первыми были написаны Евангелия с родословными (т.е. именно Мф и Лк, как у Грисбаха) 388 , можно говорить о том, что эта гипотеза в большей степени соответствует церковной традиции, чем гипотеза двух источников. 2 . С применением этой гипотезы просто объяснить все варианты совпадения синоптиков. Скажем, Мф и Лк согласуются против Мк, когда Лк следует за Мф, а Мк отходит от обоих своих источников, что в такой модели ничему не противоречит. Тогда как гипотеза двух источников не имеет простого разрешения этой трудности, поскольку, принимая ее, приходится разъяснять, откуда появились такие согласования, если евангелисты Матфей и Лука не знали труды друг друга и ни один не использовал другого. 3 . Гипотеза объясняет «расширенные чтения» в Мк тем, что этот евангелист просто соединял чтения в Мф с чтением в Лк 389 . 4 . При этом нет необходимости предполагать существование дополнительного гипотетического источника Q. 11.5.2. Недостатки гипотезы Грисбаха Ряд проблем, связанных с принятием этой гипотезы, побудил многих исследователей предпочесть в качестве модели решения синоптической проблемы теорию двух источников (см. п. 11.5.3). Ниже перечислены затруднения, возникающие при использовании данной модели решения синоптической проблемы, из которых первые два-основные: |
| п. Некоторые события из жизни Спасителя или Его поучения сохранились у всех трёх синоптиков, другие только у двух или у одного евангелиста. Это означает, что каждый евангелист имеет общий материал как с двумя другими синоптиками, так и общий материал с одним из них и, в остатке, свой особый материал. Меньше всего «особого» материала содержится в Евангелии от Марка (всего 30 стихов). Для решения синоптической проблемы большое значение имеет тот факт, что из 667 стихов Евангелия от Марка, за исключением упомянутых 30 стихов особого материала, остальные в свободном переложении приводятся в Евангелиях от Матфея и Луки. Евангелие от Матфея кроме общего материала с Двумя друг ими синоптиками и общего только с апостолом Лукой материала (общими только с Лк. являются у Мф. примерно 240 стихов) содержит также свой особый материал, которого нет у двух других синоптиков. Этот особый материал Матфея составляет примерно 1 / 6 всего объема Евангелия. И, в заключение, Евангелие от Луки, кроме общего с двумя другими или только с одним евангелистом Материала, содержит примерно 1 / 4 от всего Евангелия сведений, которых нет у других синоптиков. Особый материал Матфея и особый Материал Луки, как и общий материал этих двух евангелистов, состоит по большей части из поучений Спасителя. 8.2. Различные варианты решения синоптической проблемы Для решения проблемы совпадений и разночтений между тремя первыми евангелистами, а также вопроса о происхождении общего и особого материала каждого из них были предложены следующие гипотезы: Первое направление в решении синоптической проблемы усматривает наличие взаимозависимости между евангелистами. Уже блаженный Августин в своем трактате «О согласии евангелистов» (1, 2) замечает, что каждый евангелист в качестве источника использовал прежде него написанное Евангелие, и именно в порядке Матфей – Марк – Лука. И в частности, Евангелие от Марка, согласно блаженному Августину , является сокращением Евангелия от Матфея. Такую преемственность евангелистов в настоящее время признает очень небольшое число исследователей. |
| Эту мысль прежде других с совершенною определенностью выразил блаженный Августин в De consensu Evangelistarum 74 : Marcus enim subsecutus (Matthaeum) tamquam pedissequus et brev ator ejus videtur. Cum solo quippe Joanne nihil dixit, solus ipse perpauca; cum Matthaeo vero plurima, et multa pene totidem atque ipsis verbis, sive cum solo sive cum ceteris consonante. Иногда католики даже доселе утверждают, что здесь идет речь лишь о единстве Евангельской материи, которая у Марка изложена короче, сокращеннее, чем у Матфея 75 . Однако это есть очевидное перетолкование вполне ясного текста, что второй синоптик неотступно следует первому, а не просто совпадает с ним по содержанию. И вот эта подлинно Августиновская идея, хотя меньше разрабатывалась в науке, но никогда не умирала и в наше время – по ходу всех других попыток разъяснения синоптической проблемы – оказывается последнею и потому наиболее пригодною для данного вопроса. I. Первая фракция ученых, строго придерживаясь Августина, заявляет, что Марк пользовался Матфеем, а Лука – обоими вместе 76 . При этом одни непосредственным источником для второго Евангелиста считают «еврейский» оригинал Матфея (или Папиевы «логии»), думая, что греческий перевод сделан уже под влиянием Марковой рецензии; другие ссылаются в дополнение на устное предание и некоторые утраченные записи, – более или менее отрывочные; третьи, по крайней мере, не отрицают прямо воздействия апостольской традиции. II. Ко второй категории могут быть отнесены те ученые, которые – со времен († 1812, III, 24) Joh. Jakob Griesbach’a 77 и по его примеру – разделяют воззрение Климента Александрийского , что Евангелия с генеалогиями появились прежде (Eus. h. е. VI, 14: 5–6: Προγεγρφθαι λεγεν τν Εαγγελων τ περχοντα τς γενεαλογας. Τ δ κατ Μρκον τατην σχηκναι τν οκονομαν κτλ.). В таком случае первым по времени появления будет Матфей, его перерабатывает Лука, а Марк пользуется трудами обоих предшественников. III. Остается ещё третья комбинация – присудить пальму первенства Марку и за ним уже поставить Матфея и Луку в том или ином порядке. Эта последняя форма, открывающая простор для всяких восполнений и комбинаций в процессе образования синоптической материи, признаётся теперь, пожалуй, наиболее научною и может быть названа – не в строгом смысле – заключительным словом западной протестантской экзегетики в синоптической области. |
| п., – отделаться от них при помощи гипотезы первозаписей очень легко: для этого стоит только предположить, что этих рассказов не было в кратких подлинно-апостольских записях, но что они взяты составителями синоптических Евангелий или из стоустой молвы или из пи первозаписей очень легко: для этого стоит только предположить, что этих рассказов не было в кратких подлинно-апостольских записях, но что они взяты составителями синоптических Евангелий или из стоустой молвы или из письменных источников сомнительной достоверности. Такой тенденциозностью отличаются исследования Эйхгорна 55 , Михаэлиса 56 , Шлейермахера 57 , Евальда 58 и мн. др. Понятно, что при таком господстве личного вкуса каждого исследователя все попытки к более частному и ближайшему развитию гипотезы первозаписей представляют столько произвола в посылках, столько бездоказательности и фантастичности в выводах, что вдаваться в подробное обследование и разбор их частностей было бы делом и слишком утомительным для читателя и совершенно бесполезным для действительного уяснения синоптической проблемы. Самым верным средством против всех подобных, – хотя бы иногда и очень остроумных, но всегда в высшей степени произвольных, – предположений служит противопоставление им другой гипотезы, которая обладала бы большей простотой и естественностью, имела бы более твердых научно-объективных основ и открывала бы менее простора личному произволу исследователя. Не все впрочем защитники рассматриваемой гипотезы отличаются тенденциозностью; между ними есть много и таких, которые следуют этой гипотезе, руководясь исключительно одним только научным интересом – найти в ней более или менее вероятное разрешение синоптической проблемы – и не преследуя посторонних догматико-философских интересов. Таковы: Блек 59 , Годэ 60 , Гольтцман 61 , Вейсс 62 , Вейцзеккер 63 и друг. Но благодаря именно этой безтенденциозности и научной объективности, гипотеза первоисточников у названных исследователей теряет свой основной колорит и почти переходит в древне-августиновскую теорию взаимного пользования. |
|
|
