| Теософия (от гр. «theos » – Бог и «sophia» – мъдрост) – окултно синкретично религиозно-философско учение за възможността за «непосредствено постигане на бога» с помощта на мистическата интуиция и откровения, достъпни на избран кръг «посветени» хора. Основава се на представа за единия, безличен, всеобемащ абсолют, на вярата, че всичко сътворено има божествена същност. В това тя е близка до брахманизма, будизма и кабала. В по-ново време теософията се проповядва от «Теософското общество», създадено през 1875 г. от Елена Блаватска, както и от Эдуард Шюре (1841–1929), Ани Безант (1847–1933), Рудолф Щайнер (създал по-късно антропософията), Петър Дънов (Беинса Дуно) и други. Теософията проповядва социално-утопични идеи за всечовешко братство и търпимост към всички религии, тъй като според теософите във всяка религия е скрита единната божествена същност. Извън речника: Теософия. Св. Теодор Начертани – преподобен, монах в манастира «Св. Сава» в родината си Палестина, пострадал заради светите икони по времето на византийския император-иконоборец Теофил (царувал 829–842). Жигосан с нажежено желязо по лицето и хвърлен в тъмница, където и починал. Брат на св. Теофан Начертани. Извън речника Св. Теодор Начертани. Св. Теофан Затворник (1815– 1894) – епископ, духовен писател, публицист, преводач и педагог, канонизиран за светец от Руската православна църква в 1988 година. Извън речника: Св. Теофан Затворник. Св. Теофан Начертани – Никейски епископ, преподобен, автор на канони. Изтезаван с брат си св. Теодор и заточаван за светите икони от иконобореца имп. Теофил (царувал 829–842). Наречен «Начертани», защото бил жигосан по челото с нажежено желязо от еретиците. Преследван и подложен на мъчения, починал в 847 година. Извън речника: св. Теофан Начертани. Теофания – виж богоявление. Теофил – някакъв знатен мъж, живял в Антиохия (Сирия), за когото св.ев. Лука описал живота и учението на Господа по разкази на очевидци и вече съществуващи писмени записи. Това личи от предисловието на третото евангелие (1:14) и на Книга Деяния на св. апостоли (1:1–2), където св. Лука се обръща към него с «достопочтени Теофиле». Климент Александрийски (III в.) говори за Теофил като за богат и знатен жител на Антиохия, който изповядвал Христовата вяра и чийто дом служил за храм на антиохийските християни. Извън речника: Антиохия. |
| Побывши во всех св. местах в Киеве и приложась к св. мощам, в мае месяце 1883 года, я отправился в Калужскую пустынь к Преподобному Тихону. Первым долгом побывал я в храме, где покоятся св. мощи Преподобного Тихона; отслужил молебен и по окончании литургии отправился к архимандриту, отцу Моисею, и потом к иеромонаху, отцу Ефрему, прося его быть моим духовником, на что он согласился не иначе, как прежде я должен купаться в св. источнике, ископанном Преподобным Тихоном. Говоря, что он выше всех профессоров и нет той болезни, которой бы он не исцелил. Тогда я отправился к источнику, напившись св. воды, почувствовал горловую боль, не решился купаться, а на другой день, с твердой решимостью купаться, к чему не мало содействовал и монах, находящийся при источнике, ободряя меня духом, говоря: «я для вас всю ночь грел воду и вы первый пожаловали, пойдемте купаться», и войдя в купальню оба разделись и он, первый смочил себе голову водою, говоря: «вот так, батюшка», вошел в воду, звал меня к себе, но я просил его выйти. Следуя его примеру, смочив голову, сложив руки на груди крестообразно, я вошел в воду бодро и окунулся троекратно, не чувствуя особенного холода, видя явное милосердие угодника Божия. Монах мне помог отереть тело. Одевшись, вошел в храм, где находится св. колодезь, пав на колена пред иконою Преподобного Тихона, приносил ему искреннейшую благодарность за воскресение меня, как бы из мертвых: горло перестало болеть, бодрость духа и тела необыкновенная явилась, весь мир в моих глазах просветлел, и мне сделалось неизъяснимо радостно. В таком состоянии духа, я принял Св. Дары. Благодарю Отца Небесного и угодника Божия, и за совет отца Ефрема, и монаха, находящегося при св. кладезе, за их настоятельное желание для достижения мне благодати, ниспосланной Господом Богом. Когда я возвратился домой, все удивились, что я в течение восьми дней поздоровел неимоверно. В таком состоянии я поехал в Киев к профессору Мерингу, который также нашел значительную перемену в мою пользу и с большим вниманием выслушивал рассказ о моей поездке и позволить мне купаться не только в св. |
| По возвращении в Константинополь Петрона удостоился высокого титула доместика схол (по другим данным, магистра), но дни его уже были сочтены. Уход из жизни заслуженного полководца и брата св. Феодоры трогателен и заслуживает того, чтобы сказать о нем несколько слов. После столь блистательной победы Петрона крепко привязался к св. Иоанну, представил того царю и Варде; жить они стали неподалеку друг от друга. Вскоре монах с твердым спокойствием и тихой радостью сообщил Петроне, что Бог призывает его к Себе. «Как, возлюбленный пастырь мой, хочешь ты покинуть своего агнца? Боюсь, что снова впаду в прежние пороки и грехи, и конец моей жизни окажется не лучше ее начала», – возопил его духовный сын. «Ты хочешь пойти со мной к Богу?» – спросил его авва. «Конечно, отец, с удовольствием», – радостно ответил сановник. Через короткое время монах сообщил Петроне, что Господь внял его молитвам – и действительно, очень скоро Петрона заболел, и оба они одновременно оставили этот мир, чтобы уже никогда не расставаться в Царствии Небесном 698 . В том же 863 г. в Константинополь прибыло посольство от Моравского князя св. Ростислава (846–870), просившего императора прислать к нему проповедников. Царь тотчас удовлетворил эту просьбу и направил туда св. Кирилла и св. Мефодия, сумевших дать моравам твердые правила веры 699 . Это обращение носило знаковый характер. Дело заключается в том, что св. Ростислав в 846 г. стал князем Великой Моравии при поддержке императора Людовика Немецкого, который считал его своим вассалом и полагал, что тот будет представлять интересы Франкской державы в Центральной Европе. Однако у правителя моравов были свои планы – политика не знает дружбы, если на кону стоят интересы народа и государства. Пока Людовик выяснял отношения со своими братьями, св. Ростислав расширял собственное государство, заключив выгодные для себя договоры с болгарами и византийцами. Это не могло не привести к охлаждению его отношений с сюзереном, следствием которого стало предоставление св. Ростиславом противникам Людовика Немецкого своих земель для убежища. А в 850 г., не желая ни в чем зависеть от германцев, св. Ростислав вообще выслал из своего государства баварских священников, миссионерствовавших среди моравов. Это вызвало ответную реакцию Людовика Немецкого, вторгшегося с войском в Моравию в 855 г., но потерпевшего сокрушительное поражение. Первоначально франки осадили столицу Великой Моравии Велеград, но взять мощную крепость не смогли. Шли месяцы и войско Людовика, терпевшее многие лишения, начало отступление, чем немедленно воспользовались моравы. Они организовали активное преследование франков и гнали тех до самого Дуная; потери германцев были весьма значительны. |
| Святой Исаак Сирский: «Не имеющий душевного делания, лишен духовных дарований» (Слово 56). В другом слове этот великий наставник христианского подвижничества уподобляет телесные подвиги, без подвига в очищении ума, ложеснам бесплодным и сосцам иссохшим: «Они, — говорит святой, — не могут приблизиться к разуму Божию» (Слово 58). Святой Исихий Иерусалимский: «Не имеющий молитвы, чистой от помыслов, не имеет оружия для брани: говорю о молитве, в которой призыванием Христа поражается и опаляется супостат, ратующий тайно» (Св. Исихия Слово о трезвении, гл. 21,28,109,182,168). «Невозможно очистить сердце и отогнать от него враждебных духов без частого призывания Иисуса Христа» (Св. Исихия Слово о трезвении, гл. 21,28,109,182,168). «Как невозможно проводить земную жизнь без пищи и пития: так невозможно без хранения ума и чистоты сердца, в чем заключается трезвение и что называется трезвением, достигнуть душе во что-либо духовное, или освободиться от мысленного греха, хотя бы кто страхом вечных мук и понуждал себя не согрешать» (Св. Исихия Слово о трезвении, гл. 21,28,109,182,168). «Если точно хочешь постыдить стужающие тебе помыслы, безмолвствовать в душевном мире, свободно трезвиться (бодрствовать) сердцем, то Иисусова молитва да соединится с дыханием твоим, — и увидишь это совершающимся по прошествии немногих дней». «Невозможно плавание кораблю без воды: и блюдение ума не возможет состояться без трезвения, соединенного со смирением и с непрерывающеюся молитвою Иисусовою» (Св. Исихия Слово о трезвении, гл. 21,28,109,182,168). «Если имеешь желание о Господе не только представляться монахом и благим, и кротким, и постоянно соединенным с Богом, если имеешь желание быть истинно таким монахом: всеусильно проходи добродетель внимания, которая состоит в хранении и блюдении ума, в совершении сердечного безмолвия, в блаженном состоянии души, чуждом мечтательности, что обретается не во многих (Св. Исихия Слово о трезвении, гл.115,159). Истинно и существенно монах — тот, кто исправляет трезвение: и тот истинно исправляет трезвение, кто в сердце — монах (уединенный)» (Св. Исихия Слово о трезвении, гл.115,159). Такому учению святых отцов служит основанием, как зданию краеугольный камень, учение Самого Господа. Истиннии поклонницы — возвестил Господь, поклонятся Отцу Духом и истиною: ибо Отец таковых ищет поклоняющихся Ему Дух есть Бог: и иже кланяется Ему, Духом и Истиною достоин кланятися (Ин.4:23-24). |
| Вот одно из определений узкого пути, сделанное опытным в духовной жизни св. отцом. " Мы, говорит он, обещавшиеся идти узким и прискорбным путем, на самом же деле идущие путем пространным, осмотримся, не заблудились ли мы? Не забывайте, в чем состоит узкий путь. В чем? В воздержании чрева, непрестанной молитве, довольстве скудною пищею и без всяких приправ питием; в благодушном перенесении насмешек, ругательств: в обуздании злой воли, в терпении хулений и клеветы; в том, наконец, чтобы оговариваемым не гневаться, уничижаем смиряться и устрашаемым не бояться. Блаженны те, которые путем сим ходят: их есть царство небесное! " Ясно, братие, что св. отцом в сем очертании еще не вполне подробно раскрыты свойства узкого пути; но для нас, для нашего вразумления, довольно и того, что о нем сказано. Оглянемся на себя: точно ли мы ходим путем сим? Есть ли в нас воздержание, усердие к молитве, довольство своим состоянием, терпите, смирение, любовь к врагам и другие указанные добродетели, явно соединенные с самораспятием? Если есть, возблагодарим Бога; а если нет, то хоть по крайней мере отселе со смирением будем думать о себе и всегда считать себя грешниками и недостойными милостей Божьих. А иначе, к чему приведет нас гордость, к прочим грехам прилагаемая? Очевидно, к тому, что чрез нее мы и совсем лишимся благоволения Божия; ибо Бог гордым противится. Аминь. Монах должен всецело отречься от мира (Слово о черноризце, пришедшем ко Антонию пострищися и имения у себя удержавшем. Пролог 21 декабря) По нашему мнению, монах должен быть совершенным бессребреником. Раз отрекся от мира, посвятил себя Богу, и живи с Богом и в Боге; а иначе дело пропало; ибо вы сами знаете, что двум господам служить нельзя и нельзя в одно и то же время работать Богу и мамоне. Монахи - это все то же, что воины, поставленные на сражение. Бодр воин, следит за врагом и выходит победителем; а бросил свое оружие, стал рассеянным, потерял осмотрительность, увлекся предметами посторонними, глядишь, и пропал. Так точно и монах. Бодро стоит на страже против врага дьявола, не увлекается пристрастием к земным благам, ну и враг рода человеческого не смеет к нему приступить, и дело спасения идет хорошо. |
| Монахи периода вселенских соборов следовали в деле приобщения св. Таин правилу, прекрасно формулировавшему обычай древней церкви: „совесть человека есть руководящее правило для причащения божественных Таин“ 655 . —753— Итак, в монастырях периода вселенских соборов говенья в нашем смысле слова не было. Элементы, из которых оно после составилось, существовали тогда ещё каждый в отдельности: исповедь (хотя старческая) с покаянными подвигами сама по себе, евхаристия сама по себе. Исповедь была обязательным делом для монаха, но совершалась она по мере надобности, – немедленно после грехопадения и вообще тогда, когда, монах почувствует смущение совести, хотя бы только от навевающих помыслов. Значит, она совершалась самостоятельно – для очищения от греха, определявшего её время, а не для приготовления к святыне; вот почему исповедь и не откладывали на сроки, близкие ко времени приобщения св. Таин (на посты, на дни пред праздниками, на субботы). Исповедавшись, монах не спешил немедленно приобщаться. Относительно —754— евхаристии в монастырях вообще держался порядок – приступать к ней за каждой литургией, или каждый воскресный день, но, разумеется, только будучи достойным. Однако не было строго определено, каким способом достигать этой правоспособности быть участником таинственной чаши. Исповедь могла быть таким способом, но она не признавалась обязательным актом, предшествующим за несколько часов или за день приобщению. Надо было – быть чистым, считать себя в числе членов церкви, т.е. не иметь тяжких грехов, по древне-церковному представлению только и удаляющих от приобщения, и тогда можно быть участником святой чаши. Только после периода вселенских соборов стала распространяться мысль о необходимости исповеди пред принятием св. Таин, – мысль, которая сделалась потом обязательным правилом 656 . Вместе с разработкой института тайной исповеди слагается и орган её. Органом тайной монашеской исповеди был старец и вот почему мы называем её старческой. Первоначально, когда монашеская исповедь не была достаточно выработана, она по-видимому не соединялась обязательно с институтом старчества так, чтобы монах не мог раскрывать свои сердечные тайны и посторонним для него братиям. |
| На кафедру, к золотому орлу, взошел чтец и начал чтение, а мы стали «трапезовать», и тут своими глазами можно было уже убедиться в «святой бедности» монастыря. Воскресный, то есть улучшенный обед состоял из мисочки рисового супа, куска хлеба и кусочка рыбы — не той, что подавали мне в номер, а «баккалары», рода греческой трески (в будни и ее нет) — не дай Бог никому такой рыбы, у нее противнейший запах, несмотря на то, что она свежая. Но она дешева, ее едят простолюдины-греки. Запивать все это можно было квасом, очень плохеньким. И дали по стаканчику вина (для праздника). Мяса в русских афонских монастырях не едят вовсе. (В греческих — допускается.) На трапезе выступила еще одна черта общежительного монастыря: пред лицом бедности здесь все равны. Стол игумена в лиловой мантии, его наместника, архимандритов и иеромонахов совершенно тот же, что и последнего рясофора, трудящегося с «мулашками». Ели в молчании. Окончив, вновь поднялись, игумен вышел вперед. Начался «чин панагии» [ ] — как бы молебен с благословением хлебов. Я не помню точно его содержание. Но ясно осталось в памяти, что все поодиночке проходили мимо благословлявшего о. игумена, монах подавал каждому с огромного блюда кусочек благословенного хлеба, так обильно окуриваемого ладаном из особой кадильницы («кация» — плоская, с ручкой), что и во рту он благоухал. Хлеб этот запивали св. водой. Помню золотое солнце, игравшее лучами сквозь окно в нежно-сиреневом дыму каждения, помню три фигуры у самых дверей, низко кланявшиеся каждому выходившему: чтец, повар и трапезарь. Они просят прощения, если что-нибудь было не так. В будни же они, в знак смирения и прося о снисхождении к себе, лежат распростершись перед выходящими. Таков древний афонский обычай. Все это может показаться странным и далеким человеку нашей пестрой культуры. Что делать. Священнодейственность очень важная, яркая черта монашеской жизни. Входя к вам в комнату, монах всегда крестится на икону и кланяется ей. Встречая другого, если сам он иеромонах, то благословляет. Если встретил иеромонаха простой монах — подходит под благословение. Встречаясь с игуменом, — земной поклон. Садясь за стол, непременно читает молитву. Иеромонах, кроме того, благословляет «яства и пития». |
| Монах (от гр. monachos – «един», водещ уединен живот) – човек, посветил себе си на Бога чрез приемане на обети, съпроводено с подстрижение (на косите) в знак на служба Богу. В съответствие с приетите обети, монашеството се дели на три последователни степени: расоносни монаси – подготвителна степен за приемането на малката схима; монах от малката схима – приема обет за целомъдрие, нестяжание и послушание; монах великосхимник – приема обет за отричане от света и всичко светско. Тези, които се подготвят да приемат първата степен преминават период на изпитание в манастира и се наричат послушници. Монашеството е възникнало в III век в Египет и Палестина. Първоначално това са били усамотилите се в пустинята отшелници. В IV в. св. Пахомий Велики организирал първите общежителни манастири, и тази форма на монашеството се разпространила в целия християнски свят. Виж също Етикет на обращенията в БПЦ. Монизъм (гр.) – философска система, която приема, че в основата на света има едно начало (монада): дух (идеалистически монизъм) или материя (материалистически монизъм). Монотеизъм (гр. еднобожие) – вяра в съществуването на само един Бог. Виж също политеизъм. Монофизитство или Евтихианство – еретично учение, зародило се през V век, когато Евтихий, Константинополски архимандрит учел (в противоположност на несториянското разделение в Лицето на Иисус Христос на Божество и човечество), че човешкото естество у Иисус Христос било съвършено погълнато от Божественото, и затова у Него можем да признаем само една Божествена природа. През VI в. привърженик на монофизитската ерес бил антиохийския патриарх Севир. Монофизитството предизвикало големи църковни смутове през VII век и било окончателно осъдено на VI Вселенски събор (трети Константинополски) през 680–681 г. Съборът утвърдил, че Богочовекът има две воли, и че Неговата човешка воля се подчинява на Божествената Му воля. Извън речника: Монофизитство. Монотелитство (от гр. μνον θλημα – «една воля») – еретично учение, появило се през VII в. като продължение на монофизитството и своеобразен «компромис» между монофизитството и православието. Монотелитите вярвали, че Иисус Христос имал две природи – божествена и човешка, но една воля (божествена). Извън речника: Монотелитство. |
| В последнее время лица, преимущественно занятые миром, именуемые новаторами, ведут воинственный поход против монастырей и монашества, отрицая в нём всякую пользу для общества, как явление, не соответствующее времени, отжившее свой век; но если согласиться с таким доводом, то придётся сказать, что и христианство отжило свой век, потому что основания монашества прямо вытекают из Евангелия, и монашество в полном значении есть истинное христианство. Кроме общих заповедей, обязательных для всех христиан, монашество отличается только обетами, которые составляют: целомудрие, нестяжательность, послушание; и такие-то добродетели, по словам новаторов, несовременны. Без сомнения, они так действуют в силу людного направления, которое хотят утвердить в обществе, не справляясь с потребностями православного населения. Они даже говорят, что монашеская жизнь неестественна, как будто только то хорошо, что естественно. Но если жизнь определять только по закону повреждённой природы, тогда, конечно, христиане ничем не будут отличаться от язычников. Противники не понимают, что мир стоит только молитвами праведников; ибо «семя свято стояние его»; с уничтожением же монастырей, конечно, и молитва оскудеет. Некоторые из новаторов требуют, чтобы монастыри обязательно заводили приюты, школы и больницы на том основании, что монах для спасения себя должен исполнить все заповеди Христовы, в чём ему препятствует разобщённая жизнь с миром, так что он не может проявить любовь свою к ближнему на самом деле. Такое учение колеблет монашество в основании и ведёт к уничтожению его; в самом деле: монах бежал от мира и всех дел его в места более или менее уединённые; а мир приходит к нему и навязывает ему, именно, дела мирские, хотя в некотором роде и благотворительные, но нисколько не сродные монаху. Монах не имеет надобности в учении мирских людей, тем более таких, которые по слову апостола: «Всегда учащяся, и николи же в разум истины приити могущыя» (2 Тим. 3, 7); тогда как он имеет учение св. отцов. Так, Исаак Сирин говорит: «Не безмолвствующим, но вне безмолвия живущим, сказано: воздадите кесарева кесареви и Божия Богови (Мф. 22, 21), т. е. каждому своё: что ближнего, то ближнему, и что Божье, то Богу. Тем, которые живут в ангельском чине, т. е. имеют попечение о душе, не заповедано благоугождать Богу чем-либо житейским. Поэтому иноку не должно иметь попечение ни о чём таком, что колеблет и низводит ум его от предстояния Божию лицу». |
| Самолюбие и самомнение есть свойство всех людей, и полное его истребление не только невозможно, но, пожалуй, и нежелательно. Этим отнимался бы важный возбудитель человеческой деятельности; это было бы опасно, пока человечество должно жить и действовать на земле. В отеческих писаниях, — кажется, в Лимонарии св. Софрония, патриарха иерусалимского , — я читал такой рассказ. К знаменитому подвижнику пришел начинающий монах, прося указать ему путь совершенства. " Этою ночью, — сказал старец, — ступай на кладбище и до утра восхваляй погребенных там покойников, а потом приди и скажи мне, как они примут твои хвалы " . На другой день монах возвращается с кладбища: " Исполнил я твое приказание, отче! Всю ночь громким голосом восхвалял я этих покойников, величал их святыми, преблаженными отцами, великими праведниками и угодниками божиими, светильниками вселенной, кладезями премудрости, солью земли; приписал им все добродетели, о каких только читал в священном писании и эллинских книгах " . — " Ну, что же? Как выразили они тебе свое удовольствие? " — " Никак, отче: все время хранили молчание, ни единого слова я от них не услыхал " . — " Это весьма удивительно, сказал старец, — но вот что ты сделай: этой ночью ступай туда опять и ругай их до утра, как только можешь сильнее; тут уж они наверно заговорят " . На следующий день монах опять возвратился с отчетом: " Всячески поносил я их и позорил, называл псами нечистыми, сосудами дьявольскими, богоотступниками; приравнивал их ко всем злодеям из Ветхого и Нового завета от Каина–братоубийцы до Иуды–предателя, от Гивеонитов неистовых и до Анании и Сапфиры — богообманщиков, укорял их во всех ересях от Симоновой и Валентиновой до новоявленной монофелитской " , — " Ну что же? Как же ты спасся от их гнева? " — " Никак, отче! они все время безмолвствовали. Я даже ухо прикладывал к могилам, но никто и не пошевельнулся " . — " Вот видишь, — сказал старец, — ты поднялся на первую ступень ангельского жития, которая есть послушание; вершины же этого жития на земле достигнешь лишь тогда, когда будешь так же равнодушен и к похвалам, и к обидам, как эти мертвецы " . Хотя для Пушкина также идеал совершенства предполагал полное умерщвление самолюбия и самомнения: |
|
|
