| Долгие годы, десятки, даже сотни лет скрываются нетленные мощи в недрах земли; когда же, по смотрению Божию, особыми случаями открываются они, то обретаются в благолепии и вместо зловония издают благоухание. Какая резкая противоположность с теми телами, которые мы сейчас мысленно обозревали во внутренности наших кладбищ! Отчего же тела наши, по большей части, чужды духовного освящения? Оттого, что не внимаем предостережению Господа нашего, Который сказал: внемлите себе да не когда отягчают сердца ваши объядением и пьянством, и печальми житейскими ( Лк.21:34 ). А наши сердца отяготели, к земле прилепились души наши и не ведают чувствований духовных, дебелыя тела наши склонны лишь к телесным ощущениям. Внимали этому евангельскому слову преподобные Зосима и Савватий, и всю жизнь проводили в пощении и во всяком воздержании; и за это Господь благословил нетлением смертные останки их. Но не для всех праведников существует такое дивное прославление здесь на земле: тела многих святых не удостоены нетления, a других – сожжены в пепел, иных – скрыты в неизвестных местах. Вседержитель Господь! Ты благословил нетлением смертные останки угодников Твоих преподобных Зосимы и Савватия, – посети Своею благостию и наши смертные останки, да почиют в недрах земли на обетовании Твоего всесильного гласа, имеющего возбудить от смертного сна всех земнородных! Аминь. 20. Поучение (2-е) на перенесение мощей преподобных отец Зосимы и Савватия, Соловецких Чудотворцев Благодать чудесных исцелений от нетленных мощей угодников Божиих служит причиною того, что св. мощи эти бывают почитаемы всеми. Чрез них Господь благоволит ниспосылать Свои великие и богатые милости всем, кто с верою и любовью к ним притекает в своих нуждах, в бедах и болезнях душевных и телесных: больным дарует выздоровление, слепым – зрение, глухим – слух, немым подает дар слова. У св. мощей верующий может находить для себя и защиту от искушений, и утешение в скорбях, и помощь в борьбе со грехом, и укрепление в добродетели, и вообще все, что необходимо для душевного спасения. |
| Предлагаемая терминология способна охватить как исторический, так и методологический аспект проблемы. С одной стороны, налицо количественное и качественное сокращение богослужение, выражающееся в исчезновении или минимизации определенного действия, что сопровождается функциональным сокращением сопутствующих ему песнопений (например, вместо одновременного входа клира и народа в храм в начале литургии – встреча одного архиерея, вместо вхождения архиерея и клира в алтарь на малом входе – вход одного епископа, вместо целого псалма – один стих, вместо многочисленных песнопений остается лишь несколько и т. п.). Однако именно по сохранившимся останкам «редуцированного» богослужения, его «рудиментам», литургист способен восстановить весь облик архаичного последования, как это делают археологи, восстанавливая по останкам древних культур некогда богатое полотно исторической жизни. Несмотря на очевидную возможность в истории богослужения подобной «литургической редукции», мы затрудняемся вывести чин «омыти мощи святых», содержащийся в требниках и служебниках, непосредственно из чина омовения мощей, соборно совершаемого на Царских часах в Великую Пятницу. Скорее всего, следует предположить обратное влияние, именно частного чина на соборный, одновременно признав, что оба чина имеют общие истоки в практике общественного богослужения восточно-христианской Церкви. В качестве еще одной особенности древнерусской литургии необходимо отметить, что становление соборного чина происходило под несомненным воздействием богослужебной практики архиерейских кафедралов. Говоря об общих истоках обоих чинов, частного и соборного, в практике общественного богослужения, мы имеем в виду прежде всего существование особого последования, зафиксированного как в литургических, так и в нарративных источниках и основанного на действии, описываемом греческим глаголом «apomuridzo» («muridzo»), что можно перевести как «умащение». Речь идет о возлиянии на мощи святых мира и елея, которое совершалось при общественных богослужениях, связанных с перенесением останков подвижников благочестия. Свидетельства об этом датируются в пределах VII–XII вв. и подробно разобраны В. Руджиери (V. Ruggieri), обнаружившим в кодексе XI–XII вв. (Vat. gr. 1970, f. 191v–192v) чин, озаглавленный «Последование, называемое умащение мощей» 1029 . Последование носит несомненно частный («терапевтический») характер и проистекает из ранее сложившейся общественной службы. От описанных выше русских чинов оно отличается лишь употребляемым в нем веществом. Наличие значительного количества стихир и тропарей в составе чина связано с многочисленными песнопениями, употребляемыми во время общественных богослужений перенесения и умащения мощей. |
| Владислав, не ожидавший столь скорого разрешения от своего тестя, в радостном изумлении пал пред ним на землю, ибо в самом деле глубоко чувствовал, что умилосердившийся краль этим благодатным даром обогатил его свыше всех царских сокровищ; радостна была для него светлая трапеза в палатах тырновских. Приготовив все нужное для подъятия святых мощей из недр земных, Владислав пригласил епископов своих совершить над ними поминование в храме, где они долго почивали, и, когда открыли гроб, нашли святителя в совершенном нетлении, как бы спящего: благоухание ароматного мира разлилось по всему храму, а еще более мира потекли исцеления – не только от святых мощей, но и от самого места, где они лежали. Граждане тырновские толпами устремились к святому – получать врачевание своих недугов, ибо великая сила исходила от него: духи нечистые бежали, расслабленные укреплялись, хромые ходили, глухие слышали. Те, которые от безчисленного стечения народа не могли приблизиться к самым мощам, во освящение домов своих с верой брали персть от его могилы и роптали на своего краля, зачем уступает он такое сокровище. Смутился Владислав, опасаясь, как бы опять не ожесточилось сердце тестя его, и велел поспешить в обратный путь. На прощальной трапезе Асан с любовью укорял своего зятя, называя его пленником его, ибо, пришедши к нему, Владислав взял в плен лучшее его сокровище; потом усердно помолился святому, чтобы этот угодник Божий за искреннюю любовь, которую краль питал к нему при жизни и по смерти, испросил и ему милость от Бога. В заключение же всего оба краля почтили друг друга взаимными дарами; долго граждане тырновские приносили дары свои ко гробу святителя, ибо и после перенесения мощей продолжали получать исцеления от благовонной персти гроба его: благочестивому Асану казалось, что человек Божий еще пребывает в его обители, а потому велел он собрать остатки древа от его гроба, с благовонной перстью, и по-прежнему соорудил гробницу и украсил ее багряным покровом, с златокованным подсвечником, в честь святого. |
| При перенесении мощей св. Филиппа на площади перед Грановитой палатой исцелился слепой. Не менее двух-трех человек (а иногда шесть-семь) в сутки получали исцеление. Исцелилась жена Стефана Вельяминова. Она просила уже читать по ней отходную, как вдруг забылась, и явился ей чудотворец, сказав: " Вели нести себя ко гробу моему " . Когда принесли ее ко гробу, то встала здоровой (Собр. писем царя Алексея Михайловича. М. 1856. " Жития святых " архиепископа Филарета Гумилевского). Св. Никита, епископ Новгородский, скончался в 1108 г., 30 января; св. мощи его открыты в 1553 году. Лицо святителя, как увидели тогда, сохранило отпечаток небесного покоя, с каким он заснул навеки. Облачение его, пребывшее в земле 450 лет, осталось цело во всей древней красоте; его составляли фелонь, епитрахиль, поручи, палицы штофные, пояс гарусный тканый, омофор белого люстрина с крестами из штофа, митра градетуровая с горностаевой опушкой. В день открытия мощей до 80 больных получили исцеление. Замечательная особенность в чудесах святителя: преимущественно больные глазами, слепые, с испорченным зрением получали исцеление от него ( " Жития святых " архиепископа Филарета Гумилевского). Врач Музель, мучимый сомнениями относительно истечения мира от мощей Божиих угодников, обратился в 1863 г. к пещероначальнику Киевской Лавры иеромонаху Исаие с просьбой показать ему мироточивые главы. Исаия указал ему на две сухие главы, положенные на стеклянных блюдах. И вот, когда сомневающийся врач взял одно из блюд в свои руки, чтобы получше рассмотреть главу, он вдруг увидел, как из верхней части высохшего черепа, не имеющего ни малейшего отверстия, стало стекать св. миро, с необыкновенной быстротой наполнило весь сосуд, так что все окружающие были сильно поражены и удивлены. После этого миро стало стекать небольшими каплями, наподобие росы. Случилось ему в том же году быть в Хонцах у одного богатого помещика. После нескольких дней пребывания Музель заболел и, чувствуя приближение смерти, призвал священников, чтобы совершили над ним помазание елеем, но вместо елея в сосуд положил свое миро, привезенное из Киевской Лавры. |
| Известный немецкий историк и филолог Август Людвиг Шлецер (1735 – 1809), скептически отнесся к Паннонским житиям, признавая, однако, что всю историю Кирилла и то, что относится к ней, нужно исправить, дополнить и переделать именно с Макариевских Четьих Миней. [iv] После Шлецера источниками о жизни и деятельности святых братьев занялся чешский исследователь, аббат Йозеф Добровский (1753 – 1829), написавший сочинение «Кирилл и Мефодий, словенские первоучители. Историко-критическое исследование» [v] . Он обратился не к Макарьевским Четьим Минеям, а к другому источнику: к тому времени недавно найденной греческой биографии болгарского архиепископа Климента. В России впервые с этим трудом Й. Добровского познакомились в 1825 году: П.И. Кеппен на страницах своего журнала «Библиографические листки» [vi] опубликовал в русском переводе отрывки из этого исследования. Но на четьи-минейные жития святых Кирилла и Мефодия не сразу обратили внимание и наши ученые XIX-ro века. Их недооценивал даже такой знаток российских древностей, как граф Н.П. Румянцев [vii] . Первым, кто обратил должное внимание на церковнославянские жития святых Кирилла и Мефодия, явился А.В. Горский (1812-1875) – замечательный церковный историк, археограф, впоследствии ректор Московской Духовной Академии. [viii] Его знаменитая статья, напечатанная в журнале «Москвитянин» [ix] в 1843 году, привлекла как к Александру Васильевичу, так и к его трудам внимание многих русских и иностранных исследователей. В этой драгоценной статье, автор которой скрыл свое имя, обращено внимание на славянские жития наших первоучителей. Сначала критически рассмотрены эти жития, потом изложено содержание их в 28 параграфах, к которым присоединены объяснения и примечания. А.В. Горский начинал свою статью с указания, что со времени Й. Добровского история святых Кирилла и Мефодия раскрывается на основании памятников латинских: прежде всего «Истории перенесения мощей св. Климента в Рим» (т.н. Итальянская легенда). «Добровский мало доверял греческому жизнеописанию болгарского архиепископа Климента, ученика Мефодиева, – пишет Александр Васильевич, – еще менее – славянскому жизнеописанию святых Кирилла и Мефодия». [x] В своей работе А.В. Горский преимущественно обращается к Четьими Минеями святителя Макария, раскрывая глубокую древность славянских житий святых Кирилла и Мефодия. К выяснению деятельности святых первоучителей привлечены были оба их жития, которые Александр Васильевич нашел в библиотеке МДА, и предложенные объяснения были даны с глубоким знанием и критическим талантом. В своей статье Горский, строго придерживаясь текста житий, обстоятельно излагает биографию святых Кирилла и Мефодия, снабжая ее основательными критическими замечаниями, хронологическими и историческими, воспользовавшись для этого византийскими и западными источниками. |
| О широком почитании Н. и Ф. свидетельствуют их неоднократные изображения в церквах Италии, из к-рых наиболее известна мозаика V в. в капелле св. Сатира, находящаяся в базилике св. Амвросия в Милане. Святые изображены в тогах с открытыми книгами, без воинских и мученических знаков. Однако в изображении на саркофаге V в., где одно время содержались мощи Н. и Ф., напротив, сделан акцент на их мученичестве: слева изображен Н. со связанными сзади руками, к нему приближается палач с обнаженным мечом; справа - сидящий Ф., отказывающийся (повернул голову в сторону) принять сосуды для совершения жертвоприношения языческим богам. В 1158 г. Фридрих I Барбаросса, взяв Милан, передал часть мощей Н. и Ф. в Кёльн, где они были помещены в кафедральном соборе. В XIII в. Николаем Верденским для мощей волхвов - одной из главных святынь Кёльнского собора - был изготовлен серебряный реликварий, в который также были помещены и частицы мощей Н. и Ф.; они изображены и на фресках, находящихся на хорах кафедрального собора. После 1256 г. францисканцы, в чьих владениях оказалась базилика св. Амвросия в Милане, восстановили несколько забытое почитание Н. и Ф. Миланским указом 1396 г. 12 июля было объявлено днем их памяти и гос. праздником герц-ства Миланского. Однако в 1537 г. имп. Карл V (1519-1556) упразднил самостоятельное управление герц-ства и присоединил его к владениям Габсбургов, в связи с чем прекратилось офиц. празднование памяти Н. и Ф. В 1258 г. остававшиеся в Милане мощи Н. и Ф. были перенесены в перестроенную ц. св. Франциска Ассизского, в 1472 г. помещены в алтаре. Во время этого перенесения главы святых были отделены от тел и положены в особые серебряные реликварии. 14 сент. 1571 г. католич. св. Борромео Карло (1538-1584) перенес мощи под новый алтарь. В 1709 г. старые реликварии были заменены на новые, сделанные также из серебра в виде бюстов, которые торжественно выносили на большой алтарь во время праздников. В 1796 г. ц. св. Франциска Ассизского была закрыта, и 22 янв. 1799 г. мощи были возвращены в базилику св. Амвросия, однако бюсты с главами исчезли. 18 дек. 1959 г. епископ г. Намюра в Бельгии сообщил архиепископу Милана кард. Монтини о том, что у некоего антиквара найдены бюсты с главами Н. и Ф. в целости и сохранности. 18 авг. 1960 г. реликвии были торжественно доставлены в Милан. |
| 1918. P. 152-162, 169-172). Особое почитание К. сложилось в аббатстве св. Мартина в Тюле (с 1317 епископская кафедра). В нескольких грамотах X в. сообщается о хранившихся здесь мощах Клара, Лауда и других святых (Cartulaire des abbayes de Tulle et de Roc-Amadour/Éd. J.-B. Champeval. Brive, 1903. N 46, 281, 529, 530, 660). В грамоте 932 г. говорится, что Клар был мучеником (Ibid. N 229), но в др. документе Клар и Лауд названы исповедниками (Ibid. N 482). Согласно более поздним богослужебным книгам из Тюля, почитавшегося здесь св. Клара отождествляли с К., его память совершалась 1 июня (с октавой; 28 мая отмечался день перенесения мощей, по бревиарию 1-й четв. XIII в. (Paris. lat. 1256; см.: Leroquais. 1934. Vol. 3. P. 80-82, 430-431)). К вопросу о том, чьи мощи хранились в Тюле, обращался Балюз. В богослужебных текстах из Тюля, как отметил историк, К. прославляется как христ. проповедник, епископ и мученик, но достоверных сведений о происхождении мощей нет (по преданию, святыню принес в Тюль некий странник). Совр. исследователи полагают, что в Тюле хранилась часть мощей св. Клара, еп. Нантского, к-рую вывезли из Нанта или из Анже в связи с нападениями норманнов в IX-X вв. ( Aubrun M. L " ancien diocèse de Limoges des origines au milieu du XIe siècle. Clermont-Ferrand, 1981. P. 158; Maureille P. La fondation de l " abbaye de Tulle//Lemouzi. Tulle, 1985. N 96. P. 224-227). Поминовение К. указано в бревиарии XIV в. из Лиможа ( Leroquais. 1934. Vol. 4. P. 210), в бревиарии аббатства св. Марциала (нач. XV в.; Ibid. Vol. 2. P. 166) и в печатном бревиарии Лиможского диоцеза (1625 - ActaSS. Iun. T. 1. P. 9). Сохранились данные о почитании К. в др. городах и селениях Юго-Зап. Франции ( B é nac. 1918. P. 151-152), святого считали целителем глазных болезней (Translation. 1858. P. 37-38). Ист.: BHL, N 1822-1823c; ActaSS. Iun. T. 1. P. 7-15. Лит.: Brun R. Vies des saints du diocèse de Bordeaux. Bordeaux, 1723. P. 185-186; Brugeles L.-C., de. Chroniques ecclésiastiques du diocèse d " Auch. |
| M. Prou, A. Vidier. P.; Orléans, 1900. T. 1. P. 31-36) (обзор источников см.: Leclercq H. Fleury-sur-Loire//DACL. T. 5. Pt. 2. Col. 1713-1743). Нек-рые исследователи полагают, что самый ранний источник, где говорится о перенесении мощей,- послания папы Римского Виталиана (657-672) монахам Флориака, франк. кор. Хлотарю III и епископам Галлии и Испании (изд.: Muratori L. A. Rerum Italicarum Scriptores. Mediolani, 1723. T. 2. P. 355-356; PL. 87. Col. 1006-1008; см.: Mews. 2011. P. 131-132). Однако эти послания сохранились только в «Эпитоме кассинских хроник», составленной якобы Анастасием Библиотекарем , но в действительности - Петром Диаконом, автором мн. подложных и псевдоэпиграфических текстов, направленных на возвеличение М.-К. ( Caspar. 1909. S. 111-121). На подложность посланий указывают полемический тон и уничижительные выражения: «еретик» и «лжеаббат», Муммол назван псеглавцем и «струмболом» (возможно, от греч. στρομβω - ходить вокруг, кружиться, отвлекать, будоражить), Айгульф - бродячим монахом (гировагом) и «сыном сатаны», совершившим святотатственную кражу со «своими подельниками». Насельники Флориака именуются «некогда монахами, теперь же сарабаитами, гировагами и первородными [детьми] сатаны, последовавшими плоти и принявшими учение Валаама, сына Веорова». В этих посланиях папа проклинает франк. монахов «со всеми их приспешниками» и отлучает их от Церкви, пока они не вернут мощи святых Бенедикта и Схоластики. Расцвет аббатства Флёри в эпоху Каролингов во многом был связан с почитанием мощей св. Бенедикта. Об истории святыни и о происходивших от нее чудесах повествуется в соч. «Чудеса св. Бенедикта» в 9 книгах (2-я пол. IX - 1-я четв. XII в.; BHL, N 1123-1135; изд.: Les Miracles de S. Benoît/Éd. E. de Certain. P., 1858). Однако уже в IX в. насельники М.-К. считали, что мощи св. Бенедикта по-прежнему покоились в их мон-ре; нек-рые авторы утверждали, что в Галлию увезли лишь часть мощей, другие писали о возвращении реликвий франками по требованию папы Римского. |
| Со знаками власти, которою святой пользовался при жизни, он не хотел, по-видимому, расставаться и по смерти. Биограф записал восемь посмертных чудес его, из которых пять совершились на месте его кончины, а остальные три – при перенесении тела его в Константинополь, вероятно в Малой же Азии. Некий Илия, страдавший сумасшествием (τοτ ρχκακος νεσκνωσε), по словам одного очевидца, исцелился у гроба Евдокима (§ 9); одна вдова явилась с ребенком, страдавшим параличом рук (παρελθη τς χερας), вытерла ему больные места маслом из лампады святого, и ребенок выздоровел (§ 10); другая женщина принесла ребенка с параличом ног (τος πδας παρετ τε κα ξρθρωτο), и он также выздоровел после обтирания их маслом из лампады (§ 11); одна сумасшедшая женщина ( πονηρς νοικζεται), бросавшаяся в воду и изнемогавшая до полусмерти, нашла исцеление при гробе (§ 12); другая, испытывавшая телесную немощь (τ σμα καχεκτοσα), выздоровела чрез прикладывание к больному месту земли от гроба, смоченной её слезами (§ 13). Весть об этом разнеслась повсюду, и земля от гроба Евдокима стала рассылаться по разным местам (§ 14). Затем идет рассказ о перенесении мощей из Каппадокии в Константинополь. Тело праведника лежало в Харсиане. 190 Родители, пережившие смерть сына, слыша о чудесах его, желали иметь сокровище у себя (§ 15). Сам Василий не мог приехать в Каппадокию, ибо был занят государственными заботами, ради которых он, кажется, и переехал в столицу; 191 но Евдокия, пройдя моря, горы и равнины, прибыла ко гробу; увидев чудеса, она заплакала об утрате сына (§ 16). Подняв камень, она открыла гроб и увидела нетленность мощей: тело, лежавшее в земле полтора года (νυσθντος νιαυτο κα μεσοντος δη το δευτρου), не испытало никакой порчи (§ 17). – Отсюда видно, что если Евдоким умер 31 июля 840-го, то Евдокия прибыла в Харсиан в январе 842 года. – Она пожелала унести мощи в столицу, но из-за тела произошла распря: местные жители не хотели отдавать Евдокимова тела. Тогда она, поручив монаху Иосифу (быть может Песнописцу) украсть их, уехала в Константинополь; Иосиф взялся ночью унести мощи в столицу и выполнил поручение (§ 18). |
| «Те, которые, называясь подвижниками, гордятся перед ленивыми, думают оправдаться делами плоти. Знание без дел, соответственных ему, – ещё не твёрдо, хотя бы было и верно, потому что подтверждением всему служит дело. Часто от нерадения о деятельности помрачается и знание; ибо что совсем перестают делать, то мало по малу выходит и из памяти. Иные, не исполняя заповедей, считают себя правоверующими, а иные, исполняя их, ожидают царствия, как должного возмездия; те и другие – далеки от истины... Мы, которые удостоились быть омытыми возрождением, творим добрые дела не для получения награды, но, чтобы сохранить данную нам чистоту. Каждое доброе дело, сделанное естественными силами, хотя удаляет нас от зла, но без благодати не может дать нам освящения. Истинно кающийся не поставляет трудов покаяния, как замену прежним грехам, но ими умилостивляет Бога. Если в природе нашей есть что-либо доброе, то мы должны творить его каждый день. Что же воздадим Богу за зло, сделанное прежде? Всякое приумножение добродетели, какое мы сегодня сделали, служит обличением прежнему нерадению, а не возмездием. Благодать таинственно дарована крестившимся во Христа; действует же по мере исполнения заповедей. Благодать не перестаёт помогать нам тайно, но в нашей власти состоит по сим – делать добро или не делать. Во-первых, она возбуждает совесть, отчего и злодеи, покаявшись, угодили Богу. Во-вторых, она открывается иногда в учении других, а иногда входит в мысль чтением и естественным путём научает ум свой истине» ... «Что обыкновенный дом в отношении к воздуху, то ум в отношении к Божественной благодати: по мере освобождения от вещей входит воздух, и по мере загружения – выходит. Вещи в доме – сосуды и съестное, а вещи в уме – тщеславие, сластолюбие. Широта сердца – надежда на Бога, а теснота – попечение о теле. Благодать Духа – одна и неизменна, но действует в каждом, как хочет. Как дождь, оросив землю, даёт растениям свойственное им качество, – сладость сладким, горечь горьким, так благодать, глубоко проникая в сердца верных, дарует приличные добродетелям действия» … Перенесение мощей благоверного князя Феодора Смоленского и Ярославского |
|
|
