| Царь Езекия, услышавши это, разорвал на себе одежды и, покрывшись вретищем, пошел на молитву в храм; а царедворцев своих, также одетых во вретища, послал к пророку Исаии просить в этих трудных обстоятельствах его ходатайства пред Богом, Который, без сомнения, слышал хулы Ассириянина. Исаия сказал посланным: «скажите государю: Господь говорит: не бойся слов, которыми поносили Меня слуги царя Ассирийского. Он услышит весть: и Я пошлю в него дух, который заставит его возвратиться в землю свою, а в его земле Я поражу его мечем». В самом деле, к Сеннахириму пришло известие, что из верхнего Египта поднялся на него войною Фарака (Тирака), царь Ефиопии и Фиваиды. В это время царь Ассирийский осаждал Ливну, к которой он отступил от Лахиса. Сюда же возвратился к нему и Рабсак. Будучи вынужден покинуть Иудею, чтобы защитить свои пределы, Сеннахирим написал к Езекии письмо, в котором осмеивал его упование на Бога и утверждал, что его Бог так же бессилен, как и боги тех народов, которых разорили Ассирийские цари. Езекия, взявши письмо из рук послов, прочитал его и тотчас пошел в храм; там он развернул его пред Господом и стал молиться: «Господи, Боже Израилев, Ты един Бог над всеми царствами земли; Ты сотворил небо и землю. Приклони ухо Твое; открой очи Твои: воззри и услышь слова Сеннахирима, который прислал хулить Бога присноживущего. Действительно, цари Ассирийские опустошили народы и земли их и богов истребили огнем, но это были не боги, а изделие рук человеческих, дерево и камень. Ты же, Господи, Боже наш! спаси нас ныне от руки его: тогда все царства земные узнают, что Ты, Господи, един Бог». Тогда Исаия пророк послал к Езекии сказать: «так говорит Господь, Бог Израилев: Я услышал молитву твою касательно Сеннахирима, царя Ассирийского. Он не войдет в этот город и даже не пустит в него стрелы, не подступит к нему со щитом и не насыплет против него насыпи; а тою же дорогою, которою пришел, и возвратится, потому что Я буду охранять этот город ради Себя и ради Давида, раба Моего». И действительно, в следующую же ночь Ангел Господень поразил в стане Ассирийском 185,000 воинов. А языческий историк Геродот, рассказывая о походе Ассириян, упоминает об одном весьма замечательном обстоятельстве, что в одну ночь мыши, в несметном количестве, перегрызли все ремни у щитов и тетивы у луков в войске Ассирийском: значит, лишили его всякой возможности пускать стрелы и держать щиты. Таким образом, Сеннахирим должен был снять свой стан и отступить с жалкими остатками своего войска. Он возвратился в Ниневию. Кончина этого богохульника была ужасна: его убили двое собственных его сыновей, когда он молился во храме бога своего, Несераха 144 . |
| Человек, у которого верные, здравые ориентиры, по мере своего воцерковления и укоренения в вере, будет и внутренне чувствовать, и умственно понимать, когда к нему подходят с модернистской идеей переделать всех на свой лад. И этой ловушки он избежит, если помнит, «что наш долг – не религию вести, куда захотели бы, но следовать, куда она поведет, и что христианской скромности и достоинству свойственно не свое передавать потомкам, но хранить принятое от предков», потому-то «в Церкви всегда процветал обычай, что чем боголюбивее был кто, тем скорее выступал против новых вымыслов» . В Православной Церкви нам дана полнота истины, и все, что от нас требуется – припасть к ней, усвоить и передать другим без искажений – ни умаляя, ни прибавляя от себя никаких «новшеств». Единственное, что мы можем и должны обновлять в Церкви, – это самих себя. Обновлять от греха, страстей, совлекаться ветхого человека и облекаться в нового, о чем говорил апостол Павел: «Вы слышали о Нем и в Нем научились, – так как истина во Иисусе, – отложить прежний образ жизни ветхого человека, истлевающего в обольстительных похотях, а обновиться духом ума вашего и облечься в нового человека, созданного по Богу, в праведности и святости истины (Еф. 4: 21–24). Деяния Вселенских Соборов. T. IV. СПб., 1996. С. 94. Эти стихи взяты из разных мест «Илиады» и «Одиссеи» Гомера. Собрание писем Оптинского старца иеросхимонаха Амвросия. М., 1995. С. 101–102. св. Викентий Лиринский. Памятные записки Перегрина. М., 1999. С. 14. Оценка: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 скрыть способы оплаты Комментарии Александр Федотов 2 октября 2015, 15:50 " Поскольку любой православный христианин знает, что учение Православной Церкви познается из двух источников – Священного Писания и предания... " Почему эти 2 источника не равнозначны? Святое Предание - тоже С БОЛЬШОЙ БУКВЫ пишут, обозначают. Филипп 4 октября 2013, 21:46 Игорь, вот текст из Даля: ВПРОСАК ВПРОСАК попасть или попасться, исплошиться, попасть в беду от оплошности, испросачиться, быть в просаках. |
| Что в этой ситуации могла бы сказать Церковь? Библия нам показывает замечательные примеры духовного расчета. Он заключается в том, что я обязан трудиться, и трудиться эффективно для того, чтобы заработать на себя и свою семью. Ни Библия, ни Церковь, никто из святых отцов или наших старцев не говорил, что это человеку не нужно. Ответственность кормильца всегда была в почете. Значит, задача заключается в том, чтобы научиться рассчитывать, сколько необходимо для нормального существования семьи, а сколько можно пожертвовать нуждающимся. Ведь без потребности оказать помощь ближнему христианин в принципе не может именоваться таковым. Та самая десятина, о которой Господь сказал Моисею как о жертве, возможна в разных видах, не только в денежном эквиваленте. Можно пожертвовать Богу и ближнему свое время, свои профессиональные способности, свой опыт, свои связи, наконец. Русский человек издавна посмеивался над немцем по поводу его педантичной расчетливости и всегда подчеркивал свою свободу от всяких расчетов. Как явление фольклора — это забавно, но поучиться русским у немцев было бы весьма полезно. И если мы говорим, что способность делиться является одной из важных черт самосознания славян, то она тоже требует умения считать: сколько пожертвовать на Церковь, сколько на ближних, а какую часть доходов необходимо оставить для семьи. Это будет правильно и с духовной точки зрения, и с точки зрения здравого смысла. Господь в Евангелии приводит такую притчу: «.кто из вас, желая построить башню, не сядет прежде и не вычислит издержек, имеет ли он, что нужно для совершения ее, дабы, когда положит основание и не возможет совершить, все видящие не стали смеяться над ним, говоря: этот человек начал строить и не мог окончить?» ( Лк.14:28-30 ). Надеюсь, что эти важные слова Христа не останутся сегодня без внимания. Свобода и ответственность Карикатура на послушание Установка получить на все готовые рецепты свойственна большинству людей. Но это не более чем карикатура на послушание. Просто немыслимо перекладывать ответственность за свою жизнь на духовника или приходского священника! Любой приходской священник перегружен огромным количеством трудноразрешимых вопросов, не связанных с духовничеством. И это тоже сфера его собственной ответственности. Если он за каждым ответом, снимая с себя ответственность, станет к архиерею бегать, такой батюшка ни храм не построит, ни общину нормальную не создаст. |
| Чтобы ответить на этот вопрос, я предлагаю вспомнить историю двух благовестий. Одно из них было обращено архангелом Гавриилом к Захарии, отцу Иоанна Предтечи, а второе — к Деве Марии. Послушаем апостола Луку. После слов Гавриила о грядущем рождении у Захарии сына апостол приводит ответ последнего: И сказал Захария Ангелу: по чему я узнаю это? ибо я стар, и жена моя в летах преклонных. Ангел сказал ему в ответ: я Гавриил, предстоящий пред Богом, и послан говорить с тобою и благовестить тебе сие; и вот, ты будешь молчать и не будешь иметь возможности говорить до того дня, как это сбудется, за то, что ты не поверил словам моим, которые сбудутся в свое время (Лк. 1:18-20). Мы видим, что немота здесь является следствием неверия Захарии. И неверие это было усмотрено архангелом в вопросе Захарии: почем я узнаю это? ибо я стар, и жена моя в летах преклонных . Но вот, в той же главе Евангелия от Луки мы читаем о благовестии, бывшем к Деве Марии. Как и Захария (Лк. 1:12), Мария после приветствия смутилась (Лк. 1:29). А после благовестия она задает Божиему посланнику вопрос: как будет это, когда Я мужа не знаю? (Лк. 1:34). В этом вопросе мы можем увидеть параллель с вопросом Захарии, за которым последовало обличение и наказание немотой. Но вот здесь вместо наказания Гавриил указует Деве на таинственное сошествие Святого Духа, за которым последует рождение Сына Божия. Почему же один вопрос оказался наказанным, а второй — благословенным? Ответ на него имеет прямое отношение к нашей теме, потому что поможет нам понять источник немоты и путь ее преодоления. Мы не имеем прямого разъяснения нашей проблемы в тексте Священного Писания. Но, вчитываясь в эти два диалога, особенно в заключительные слова Богородицы: се, Раба Господня; да будет Мне по слову твоему (Лк. 1:38), мы, думается, можем предположить, что вопросы, если и были одинаковы по форме, то совершенно различались в том, как их задавали. Захария, долгие годы пребывая бездетным, исполнен горечи, которая, словно в укор, звучит в его словах к Гавриилу: ибо я стар, и жена моя в летах преклонных . Эта преисполненность своим опытом, своим горем, то есть в конце концов преисполненность собой и определяется Гавриилом как безверие. Внутренняя перегруженность миром — то же, что и пустота. Здесь как бы случайно на доброй почве Захарииной души, о которой говорится, что она была праведна, поступая по всем заповедям и уставам Господним беспорочно (Лк. 1:6), прорастают плевелы древнего греха, и архангел наказывает праведного Захарию немотой за то, что лицо его обращено в прошлое, к своему горестному опыту бездетности, к своим мыслям, а не к Богу, у Которого не останется бессильным никакое слово (Лк. 1:37). Св. Феофилакт Болгарский, толкуя соответствующее место, говорит, что молчанием Захария наказан за противоречие архангелу. Это наказание — как бы призыв господствовать над собственными сомнениями, страхами, обидой. Оно само — явление силы, побуждающее верить. |
| – Шуша здесь царевна,- любимая всеми и любящая всех! Посмотри как сияет ее лицо,- говорит Минька. А Шуша стояла рядом на задних ножках и действительно скромно и загадочно улыбалась как настоящая царевишна. И как-то удивительно вспомнились слова, которые он слышал от взрослых: - Если сердце наше не осуждает нас, то мы имеем дерзновение к Богу и чего ни попросим, получим от Него. И еще дедушка говорил: - Не видел глаз, не слышало ухо и на сердце не восходило человеку, что приготовил Бог для любящих его. – А что,- думал Ваня, что если мы в Царстве Божьем вместе с Шушей организуем отряд и отправимся освобождать от пиратов какой-нибудь таинственный остров, захваченный ими. На нем, может быть живут какие-нибудь скромные простодушные и безобидные люди, а пираты их всех взяли в плен? У меня будет настоящий белый конь, шпага и пистолеты, и у Шуши тоже будут шпага и пистолеты. Она будет в золотистом камзоле с красным плащом и будет скакать на каком-нибудь упитанном суслике, хорошо запряженном и взнузданном. И красный плащ будет развеваться по ветру. Ну, конечно мы и родителей возьмем, и дедушку, конечно, и крестную. Каждому выберем коня по вкусу, пистолеты и шпаги,- такие как в рыцарском зале в Эрмитаже. Это вполне может быть, ведь Бог может дать нам и больше всяких наших мечтаний! И мы помчимся таким отрядом (а Минька с Иввой будут сидеть у меня за пазухой) и ворвемся в самую гущу неприятеля. Конечно это будет отчаянная битва, но мы безусловно победим, несмотря на вероломство и козни пиратов. Вероятно бои будут не только на суше, но и на море. Не обойдется и без абордажных боев. И Шуша здесь будет незаменима. Ведь она,- такая маленькая и юркая, может пробраться на корму корабля незаметно и тихонько перегрызть канат и веревки, которыми поднимают паруса. Корабль не сможет умчать пиратов за тридевять земель, как бы им хотелось, и они будут захвачены в плен. Разумеется многие будут перебиты. Но этих перебитых мы польем живой и мертвой водой и вместе с пленными расселим по необитаемым островам, где они вынуждены будут трудиться, строить себе жилище как Робинзон и в конечном счете станут совершенно миролюбивыми, отстанут от своей дурости, заведут себе ручных обезьянок и попугаев, подружатся с папуасами, научат их грамоте, да и сами додумают то, что не додумали в своей дурацкой пиратской жизни. |
| Явление в Галилее Вернувшись в свою родную Галилею, Апостолы взялись за прежнее занятие свое, рыбную ловлю. И вот, при море Тивериадском, которое называлось также озером или морем Галилейским, собрались Симон Петр, Фома, по прозванию Близнец, Нафанаил, который был родом из Каны Галилейской, сыновья Зеведеевы, Иаков и Иоанн, и еще два ученика, не поименованные Евангелистом; полагают, что это были Андрей и Филипп. Симон сказал, что идет ловить рыбу, и все пошли за ним; вошли в лодку, отъехали от берега, закинули сети, проработали всю ночь, но ничего не поймали. Утром, приближаясь к берегу, они увидели стоявшего там Человека, Который обратился к ним с такими словами: дети! есть ли у вас какая пища? Они отвечали Ему: нет; а Он сказал им: закиньте сеть по правую сторону лодки, и поймаете (Ин. 21, 5-6). Они послушались, закинули сети, и когда стали их тянуть, то не могли вытащить от множества попавшей в них рыбы. Тогда Петр, Иаков и Иоанн вспомнили, как три года назад на том же озере, они, по повелению Иисуса, закинули сети после неудачного ночного лова, и как сети их наполнились множеством рыб; посмотрел Иоанн на стоявшего на берегу Человека, узнал в Нем Иисуса и сейчас же сказал Петру: это Господь! (Ин. 21, 7). Смотрит Петр на берег, видит — точно Он! Вне себя от радости, он схватывает первую попавшуюся одежду, опоясывает ею свое нагое тело и бросается в воду, чтобы поскорее доплыть до берега. Хотя до берега было и не далеко, всего около двухсот локтей (или ста метров), но лодка не могла скоро причалить, так как сидевшие в ней должны были тащить перегруженную рыбой сеть. Петр доплыл или дошел вброд до берега и остался с Иисусом, а остальные Апостолы тянули сеть к берегу. Когда же вышли на землю, видят разложенный огонь и на нем лежащую рыбу и хлеб (Ин. 21, 9). Когда собрались все, Иисус сказал: принесите рыбы, которую вы теперь поймали. Симон Петр пошел с остальными Апостолами и вытащил на землю сеть, наполненную большими рыбами, которых было сто пятьдесят три. Усматривая в этом обильном улове несомненное чудо, Евангелист говорит: |
| Эти термины гипнотизируют неискушенного человека, заставляют его предполагать, что использующие загадочные слова и выражения чиновники обладают какими-то тайными знаниями, недоступными простому гражданину. Либо же простые граждане вкладывают какой-то в эти загадочные термины свой смысл, который не имеет ничего общего с тем смыслом, который в них вкладывают чиновники. Поводом для размышлений на эту тему стала одна забавная история. В одной кампании зашел разговор по теме так называемого «климатического потепления» на планете. Один из участников разговора заметил, что даже Банк России озабочен угрозой такого потепления, поскольку глава Центробанка Эльвира Набиуллина заявила о том, что наблюдается «перегрев экономики». Но «перегрев экономики», как вы догадываетесь, не имеет никакого отношения к климату. Этот термин особенно часто используют чиновники Центробанка, Минэкономразвития и Минфина. Пришел он к нам с Запада (англ. overheating of the economy). «Википедия» в статье « Overheating (economics)» разъясняет нам смысл этого термина: « Перегрев экономики происходит, когда ее производственный потенциал не может идти в ногу с растущим совокупным спросом. Обычно он характеризуется темпами экономического роста выше среднего, при этом рост происходит неустойчивыми темпами. Периоды бума часто характеризуются перегревом экономики. Говорят, что экономика перегрета, когда инфляция увеличивается из-за продолжительных хороших темпов роста…». И чуть ниже говорится, что перегрев экономики возникает по причине « чрезмерных расходов населения из-за увеличения потребительского благосостояния». Вот и Банк России озвучивает чуть ли не каждый день мантру, что, мол, перегрев экономики является следствием усиливающегося дисбаланса между спросом и предложением. Естественно, что спрос опережает предложение. Что, следовательно, в перегреве экономики виноваты граждане с их неуемным спросом. И что следует принимать меры по «охлаждению» спроса. А чутким индикатором упомянутого дисбаланса является инфляция. |
| Итак, Перегрин Лукиана, несмотря на все старания его биографа обратить его жизнь в пасквиль на киников, повсюду остается афинским Перегрином, самоотреченным и высоконравственным киником, выдерживающим свою роль до конца, и, за исключением предпринятого им самосожжения, во всем его поведении нельзя указать ни одной черты, которая бы по существу создавала бы для него невозможность быть принятым в христианскую среду. Притом Перегрин, когда он вступал в христианское общество, не был еще киником в том официальном смысле, в каком употреблялся этот термин в то время, когда не принимал и торжественного посвящения в киники и, по-видимому, не облачался в специальный костюм киника. Об этом кинике-христианине мы и поведем теперь речь. «Тогда он, – так начинает Лукиан свой рассказ о Перегрине, – христианин, научился удивительной мудрости ( τν θαυμσιαν 392 σοφαν) христиан, с пресвитерами и книжниками которых он общался в Палестине... и в недолгое время они оказались перед ним как дети; он сделался у них пророком, θυσιρχος (начальником жертвоприношений), ζυναγγυς – короче, все во всем. Он толковал книги и многие составил сам, посылал послания во все значительные города Сирии с увещаниями, законами и посмертными заветами, и они считали его как бы за бога, признавали его законодателем ( κα προσττην πγραφον) 393 . Между тем, Перегрин был схвачен и заключен в темницу. Христиане приняли это как общественное несчастье и все привели в движение при своих попытках сделать его свободным. Но так как это казалось недостижимым, то они приложили свою энергию, и не кое-как, но со всем старанием и тщательностью. Еще ранним утром около темниц можно было видеть вдов и детей-сирот; руководящие между ними люди подкупали стражей темниц, чтобы можно было спать при нем. Устроялись великолепные обеды, читались священные изречения, и храбрый Перегрин – это имя он еще носил тогда – считался у них новым Сократом. И даже из некоторых городов являлись к нему христиане в качестве представителей от своих общин, чтобы помочь, побеседовать и утешить мужа. И действительно, у них наблюдается какая-то необыкновенная подвижность, если только как-нибудь будут затронуты их общие интересы, тогда ничто им ни дорого. Между тем, Перегрин освобожден был из тюрьмы тогдашним правителем Сирии; любитель философии, он хорошо знал их безумие и что им приятно умереть, чтобы через это наследовать славу, и отпустил его, не признавая достойным наказания 394 . Немного спустя после этого события Перегрин съел что-то запрещенное у христиан и должен был оставить их общество» 395 . |
| языческими писателями отношение между кинизмом и христианством. Согласно Лукиану, Перегрин бежал из родного города из-за обвинений в прелюбодеянии и убийстве собственного отца; он скитался по разным землям, пока в Палестине не познакомился с учением христиан ( Lucian. De morte Peregrini. 9-11). Если верить Лукиану, Перегрин стал руководителем христ. общины (возможно, епископом), толковал Свящ. Писание и почитался как пророк. Во время гонений он был схвачен и помещен в тюрьму, что еще больше усилило его славу, так что христиане из разных городов посещали его в тюрьме и жертвовали ему деньги. Лукиан, убежденный противник христианства, не осуждает здесь христиан, но лишь отмечает, что они вслед. простоты и доверчивости являются легкой добычей для обманщиков, использующих новую религию ради наживы. Вскоре Перегрин был выпущен из тюрьмы; он странствовал по разным городам одетый как киник, вначале проповедуя христианство, а затем, после того как по неизвестным причинам был отлучен от христ. общины, уже практикуя чистый кинизм. Из рассказа Лукиана следует, что Перегрин выставлял напоказ 3 кинические добродетели: бесстыдство, как и Диоген, ведя всю свою жизнь на публике; аскезу, закаляя тело упражнениями; свободу речи, браня и обличая императора и др. высокопоставленных лиц (Ibid. 11-19). Перегрина повсюду окружали восхищавшиеся им К.; по их мнению, по добродетели он был выше Диогена и Сократа и равен богам (Ibid. 5). О том, что Перегрин был скорее увлекающимся фанатиком, чем наглым мошенником, каким представляет его Лукиан, свидетельствует упоминание о нем у Авла Геллия, который сообщает, что лично встречался с ним в Афинах, оценивает его как «человека серьезного и положительного» и замечает, что «слышал от него много полезного и правдивого» ( Aul. Gell. Noct. XII 11). Заявление Перегрина, что он намеревается сжечь себя живым, вызвало ожесточенные споры о том, является ли он тщеславным безумцем, или же подлинным философом, готовым в самом себе предложить образец кинического презрения к смерти. |
| Но самым центральным и героическим делом его явилось предпринятое им самосожжение на Олимпийских играх, увенчавшее его жизнь, очевидцем которого был сам Лукиан. Теаген Протей прибыл на Олимпийские игры, окруженный многочисленной свитой своих последователей, говорил речи, в которых рассказывал о своей жизни, о том, как он много потерпел зла от своих врагов и закончил торжественным воззванием: «Золотой жизни своей я хочу положить золотой конец... я стремлюсь показать людям, как должно презирать смерть». Цель сама по себе возвышенная и прекрасная 384 . Олимпийские игры подходили уже к концу, и Лукиан вместе со своим товарищем отправился в отстоящее на 20 стадий 385 от Олимпии местечко по направлению от ипподрома на восток, где Перегрин-Протей еще ранее выкопал яму глубиной в сажень, сложил костер из кусков дерева, перевитых хворостом, и таким образом все устроил для самосожжения 386 . Когда появилась луна 387 , Перегрин явился к костру, окруженный всеми благородными из Петры 388 , носящими в руках факелы, и Перегрин держал в руках тоже факел. Со всех сторон костер был подожжен факелами. Перегрин снял мантию, отложил палицу и, взойдя на костер в грязной рубашке, воскликнул: «Материнские и отеческие боги, будьте благосклонны ко мне!» С этими словами он бросился в огонь, пламя охватило его, и никто уже более не видел его 389 . Как бы Лукиан отрицательно не относился к таким приемам лишения жизни, как самосожжение 390 , все дело, совершенное Перегрином, описывается у него как неподражаемый пример мужества, стойкости и самоотвержения, и, без сомнения, так же смотрели на этот подвиг Перегрина и его современники. Bernays, обсуждая воззрения древних на способы лишения себя жизни, действительно приходит к выводу, что прием самосожжения редко употреблялся у греков, но добровольная смерть в огне по индийскому способу еще со времен походов Александра Македонского была у всех на устах. Именно в Афинах, где долгое время пребывал Перегрин, один посланный к Августу индиец, как гласит надпись, прикрытый только одним передником, бросился в горячую массу. Возможно, что пример индийского самоотречения воздействовал на Перегрина, и он решился повторить его дело 391 . |
|
|
