| Но можно чувствовать зло, плакат о зле, и не исправлять зла и не исправляться от зла, как мы обыкновенно и делаем. Считаем себя грешниками, воздыхаем о том и остаемся по-прежнему неисправленными грешниками. Нет! Одни самопризнательные слова, одни безжизненные вздохи не остановят потока греховного. При непрестанном глубоком чувстве греховности нашей, мы должны внутренние слезы сокрушения соделать огненными струями, которые бы иссушали самый источник зла, сердце наше обратить в плавильню, где бы переплавлялись все наши мысли и желания, где бы ни одно побуждение не минуло спасительного освещения, ни одно намерение не приходило в действие, не прошед огня очистительного. Выйдем из непрестанного рассеяния по внешним предметам, заключимся крепким, неисходным пребыванием в сердце нашем; будем жить сокровенной жизнью в самих себе и трудолюбию очищать внутреннее наше. С светильником сознания будем в особенных случаях рассматривать всякое движение сердца и ума нашего без пристрастия. Родилось нечистое побуждение, восстали законопреступные помыслы, возопием на них грозным голосом самоукорения, обличим, явим их непотребство, будем преследовать светом истины, доколе не рассеются. Пробудилась любимая страсть, метет, повелительно требует обыкновенного себе удовлетворения, соберем против ее все силы. Кроме гнусности требований противопоставим ей проникающее бездны око Всевидца, страх суда и геенны, будем отражать всеми оружиями правды. Увлекла страсть, преодолела, и среди падения будем сознавать гнусность падения, безобразие страстей, преступность наслаждения и, по оплакании падения, соберем все силы встать и исправиться. Так будем поступать в борьбе с укоренившимися привычками при тысячекратных падениях. Сколько бы, по-видимому, ни владычествовали над нами греховные склонности, с какою бы силой ни увлекали нас, никогда не престанем в духе противиться им, обнажать их гнусность и питать к ним отвращение. Ни на минуту не позволим себе оставаться в беспечности и в законопреступном мире с собой, но каждое намерение потщимся предварять размышлением, при каждом действии ограждать себя предосторожностью, всюду следовать за собою неослабным вниманием и, при каждом возвращении в себя, встречать себя строгим испытанием. |
| Помыслим же: для чего было Творцу принимать на Себя естество человека, Безпредельному низводить Себя в пределы времени, Высочайшему унижаться до зрака раба, Господу славы бедствовать и страдать, Сыну Отца небесного быть в состоянии проклятия и отвержения? Для чего было Богу предавать Себя па всесветное позорище распятия, умирать среди злодеев на кресте, бездыханному быть заключену во гроб? Для кого Он творил и творит эти чудеса благости, долготерпения, милосердия и любви? Здесь то, христиане, с безпредельным благоговением мы должны зреть тайну завета крови Христовой и таинственную силу страданий Его. Все это вочеловечившийся Сын Божий, Бог и Господь наш, сотворил и творит ради нас и для нас. Мы согрешили, беззаконновали, неправдовали и исправдуем пред Богом, а Он, Праведный и Святой, подъял на Себя неправды наши, вознес в теле Своем на древо грехи наши, пролиял Божественную кровь Свою в очищение наше, и истощил самую жизнь Свою, дабы избавить нас от смерти, греха и проклятия. Приступая с живой верой, должны приступать и с пламенной любовью. Можно ли и приступать без любви к приобщению того, что есть дело высочайшей любви? Что низвело Сына Божия с высоты престола Отца Его долу, что заставило в зраке раба служить нам, трудиться для нас, страдать за нас, наконец пролить кровь Свою, истощить на кресте и выну истощать за нас самую жизнь Свою? Низвела любовь к нам любовь к Своему образу, страстями в нас истлевшему, дабы паки восстановить оный в первую доброту. Как же он восстановляет в нас образ Свой, свет истины Своей в уме нашем, жизнь правды Своей в сердце нашем? Восстановляет не прещениями, не проклятиями, не казнями, но тихостью и кротостью; восстановляет мирным словом премудрости и разума, восстановляет совершеннейшим исполнением воли Отца Своего за нас, Который был послушлив для нас до смерти крестной. A дабы мы еще живее, постояннее чувствовали любовь Его к нам: то предложил нам Самого Себя, Свое тело, восприятое Им в вочеловечении, Свою кровь, излитую Им в страданиях за нас, предложил, да ядим и пием на трапезе Его, яко чада Его, яко ближние и присные Его, дабы, питаясь жизнью Его во времени, наслаждаться блаженством жизни Его в вечности. |
| Кто из нас похвалится чисто иметь не только сердце, но и тело? Все мы пред Богом, Создателем и Спасителем нашим, преступники закона Его, презрители св. воли Его, достойные всего гнева Его; все мы и пред ближними нашими несправедливы обидами, притеснениями, жестокостями, а паче соблазнами и примером законопреступных дел, которыми многие из нас ближних своих соблазняли, развращали, привлекали ко греху; тем более все нечисты, гнусны, порочны в самих себе, так порочны, что истинно нет греха и беззакония, нет непотребства и мерзости, которых бы каждый из нас не совершил, если не самым делом, то нечистым намерением, непотребным вожделением, безмездной похотью, законопреступным покушением и самохотным, неистовым стремлением. И так, будучи все мы великие грешники, непотребные пред Богом, неправедные пред ближними, нечистые в собственных глазах своих, с какими расположениями должны провождать Спасителя нашего на страдания за нас? О! не с иными расположениями, как с расположениями грешников, горько плачущих, болезненно припадающих и в сердечном сокрушении отпущения себе просящих! Каждый и из нас, по примеру жены грешницы, должен теперь припасть к стопам Спасителя, шествующего на страдания за грехи наши, припасть с сокрушенными помышлениями ума, с болезненными чувствованиями сердца, с пламенными расположениями любви, и всею силою, всею крепостью молить страждущего Спасителя, чтобы Он, каждого из нас недостойных объяв искупительными страданиями Своими, приосенив растленных спасительными язвами Своими, воскропив на безжизненных с животворящего креста Своего капли бесценной крови и воды во измовение грехов и прегрешений наших, чтобы каждого из нас помянул Своим милосердием и на кресте, в безпредельных страданиях Своих, помянул и в живоприемном гробе. Своем нас мертвых прегрешеньями и погребших страстями Божественный Образ в Себе, помянул и в преисподних ада, как победитель смерти, дабы изведши нас низвергшихся во дно адово противоестественными нашими преступлениями, помянул нас и тогда, когда как Божественный Жених душ изыдет из гроба, яко из чертога, живоносною радостью воскресения блистаяся, осиял бы нас потемненных страстями, как солнце присносущным светом правды Своей, согрел нас хладных теплотой Божественной жизни Своей, рек и нам, влающимся суетами и мятущимся лестью житейскою, и нам пригвожденным к земле и похотениям плоти, рек бы и нам в духе и силе слово жизни, радости, спасения, рек, и вселил бы в нас живое и действенное расположение и помышлять, и желать и действовать то единственно, чтобы шествовать за Ним путем креста Его, путем правды и спасения в рай. |
| Если мы не будем сопровождать Его на крестном пути страдания и хотя издалека не потщимся видеть кончину Его: то лишимся радости узреть славу воскресения Его. Как же мы должны сопровождать Подвигоположника нашего на крестном пути спаси тельных за нас страданий Его? Да исходим к Нему вне стана, поношение Его носяще. Не иначе мы должны сопровождать Иисуса на крестном пути страданий Его, как сострадая Ему и сраспинаясь с Ним. И не в сии токмо священные дни Христоподражательной скорби должны мы страдать со Христом; но и во все дни, во всех скорбных обстоятельствах жизни нашей и в болезнях тела, и в немощах души, и в уничижении чести, и в лишении благ, и в неблагоприятстве высших, и в нерасположенности низших, и в сопротивлении чуждых, и в нестроениях ближних наших, словом: во всех внутренних и внешних скорбях должны мы со Христом страдать и распинаться. А дабы, страдая со Христом, и прославиться с Ним, надлежит нам в таком же расположении духа принимать и переносить скорби и страдания наши, в каком расположении духа совершал свои страдания Христос. Как же страдал Христос? Возьмем некоторые черты из обстоятельств последнего времени Его; и посмотрим, как исходил Иисус на крестные страдания и с каким расположением принимал оные? Исход Иисуса на страдания был после тайной вечери с учениками. Это была для Иисуса последняя вечеря в земной жизни Его, которую Он Сам особенно желал вкушать с учениками Своими ( Лук. 22:15 ). На сей таинственной вечери Он в залог безпредельной любви Своей к нам, заповедал и предложил ученикам Своим в спасительную снедь плоть и кровь Свою под видом хлеба и вина, готовясь тотчас же принести всего Себя за нас на крестном жертвеннике; на ней не без скорби указал и предателя Своего; отселе с учениками Своими пошел прямо на ожидавшие Его страдания. В каком же расположении пошел Иисус с учениками с вечери? И воспевши, говорит Евангелист Матфей ( Мф. 26:30 ) и Марк ( Мк. 14:26 ), изыдоша в гору Елеонскую. Итак, вот Иисус пошел пить чашу страданий, чашу горчайшую, от которой человечество Его приходило в трепет и изнеможение, и однако ж идет благодушно с пением. |
| б) ЗАКОННИКИ С УМЫСЛОМ ДЛЯ ПОСМЕЯНИЯ Но вот слышатся смысленные ругатели. Такожде и архиерее, ругающиеся с книжники и старцы и фарисеи, глаголаху: иныя спасе, Себе ли не может спасти? Аще Царь Израилев есть; да снидет ныне со креста, и веруем в Него. Упова на Бога: да избавит ныне Его, аще хощет Ему. Рече бо, яко Божий есмь Сын. ( Мф. 27:41–43 ). Здесь видно ругательство обдуманное. Эти ругатели точно видели опыты в жизни Иисусовой, что Он, спасал других, видели в Нем истинные знамения Мессии, Царя Израилева, видели безпредельную преданность Его Богу, видели даже и особенное благоволение к Нему Божие, свидетельствованное делами и гласом свыше. Потому и поносят Иисуса самыми досточтимыми действиями Его, и к поношениям прилагают еще кощунство, потому что поносят пророчественными словами Псалмопевца: Упова на Бога, да избавит ныне Его, аще хощет Ему ( Пс. 21:9 ). Но в то же время, как выражают чувство злобной радости, они объемлются и мучительным чувством тайной боязни и трепета, чтобы сей Распятый, пригвожденный ими ко кресту, не подвигся Своей силой, не воззрел на них очами Своими, чтобы не подвигнул рук и ног Своих и не сошел к ним со креста. Эти поносители тайно боялись силы Распятого; а потому после того, как солнце померкло, земля потряслась и камение распались, и они без сомнения, как и все пришедшие на позор сей, биюще перси своя ( Лук. 23:48 ) возвращались с позорища. Они боялись силы Распятого Иисуса, даже и мертвого во гробе, когда просили Пилата и всячески старались печатями и стражею утвердить гроб ( Мф. 27:63,66 ), особенно потому, что боялись силы Распятого, которую однако ж к несчастию своему самыми своими печатями и стражею только более дознали и засвидетельствовали. Так первосвященники и книжники злословиями своими звали Иисуса со креста: аще Сын еси Божий, сниди со Креста, а сами трепетали, чтобы в самом деле, к ужасу, их не сошел Иисус со креста. Но, осудившие на крестную смерть Иисуса! вы, конечно, не хотите, чтобы Он сошел со креста! Не страшитесь же и не искушайте Иисуса: Иисус по долготерпению не сойдет теперь, к ужасу, вашему со креста. |
| За что же, Преблагословенная Дева, стоя при кресте распятого Сына Своего, и Сама к толико болезненному кресту пригвождена была? За что так тяжко страдала Она, Дева чистая и пренепорочная? За то, что была чиста и непорочна, что великое имела назначение и достоинство, что великими обладала духовными силами и дарованиями. Кому много дано, от того много и требуется. От Пренепорочной Девы, Матери Бога Слова, требовались великие, такие подвиги, которые действительно являли в ней Матерь Сына Божия, Искупителя и Спасителя мира. Пречистая погружена была в неизглаголанную скорбь при кресте, дабы просиять паче солнца, была преогорчена болезнями, дабы соделаться подательницей радости, была поражена смертельным страданием, дабы быть достойной Материю Живота. Часть 2. Об оплакивании нами грехов наших при кресте Если пречистая Дева-Матерь, стоя при кресте Иисусовом, вместе с Иисусом скорбела, болезновала, страдала и сраспиналась, чтобы подобно солнцу просиять, и соделаться светлее Херувимов, огнеобразнее Серафимов, чтобы соделаться Ходатайницей утешения и радостью скорбящих: то как нам не стоять при кресте, как не стоять при гробе Иисусовом, за которых Христос страждет, дабы Своим уничижением подъять нас из падения, Своими язвами нас исцелить, Своим распятием и погребением искупить нас от грехов, и восставить от духовной смерти и тления? О! приблизимся к кресту распятого Спасителя нашего, приблизимся к живоносному гробу Его, грешники, – приблизимся, как омраченные к свету, как вдающиеся к пристанищу, как больные и умирающие к источнику исцеления и оживления; приблизимся, грешники, не для того, чтобы праздно стоять, но для того, чтобы страдать, слезить и плакать, чтобы обратить греховный смех наш в плачь, и преступную радость в сетование, чтобы очистить руки наши грешные, чтобы исправить сердца наши двоедушные. Приблизившись и ставши при кресте Иисусовом, есть нам о чем скорбеть, слезить, плакать. Если мы воззрим в сокрушении на Распятого, от ног до главы изъязвленного, и потом обратимся к себе; с живым, глубоким чувством нашей нечистоты, неправедности, греховности: то найдем, что от ног до главы нет в нас целости, но одни струпы, язвы и раны палящиеся; что и прошедшая и настоящая жизнь наша вся во грехах и беззакониях, и если не остановим стремление наше на греховном пути крестом Христовым, то и последующая жизнь пойдет, как нечистый поток, текущий из тлетворных исходищ прежней и настоящей греховной жизни. |
| Или сотворим древо зло и плоды злы, и тогда при видимом угобзении, будем, как ветви отделившиеся от своей лозы, только иссыхать; секира гнева Божия будет лежать при корени нашем и огнь правосудия Божия, возгнетенный уже для бесплодных древес, будет ожидать нас для пожжения. Напечатлеем сие глубже и в мыслях и сердцах наших, что аще праведник многими скорбями и страданиями едва спасается ( 1Пет. 4:18 ), то мы грешные, где явимся без страданий? Аще в сурове древе сия творят, в сусе что будет? О, сладчайший, нас ради вознесенный на крест Иисусе! Привлеки нас к Себе благодатной Твоей силою, и, как рождие Свое, насади нас окрест Себе; напитай нас, сухие древа, живоносным соком Твоим; и, хотим ли мы или не хотим, пригвозди нас к животворящему кресту Твоему, и, действием страданий Твоих в нас, отреби нас для плодоприношения Тебе. Да с Тобой умирая, с Тобой и оживем, с Тобой терпя, с Тобой и воцаримся, с Тобой стражда, с Тобой и прославимся. Аминь. 43. Велика суббота. Слово о стоянии и плаче Богоматери при кресте, и оплакивании нами грехов своих при кресте Стояху при кресте Иисусове Мати Его, и сестра Матере Его, Мария Клеопова и Мария Магдалина ( Ин. 19:25 ). Стояли и мы при кресте Иисусовом и в вечер пятка минувшего дня, мысленно соприсутствуя при снятии со креста Иосифом и Никодимом тела Иисусова; стояли и в утро сего великого дня субботы при плащанице тела Иисусова, совершая с теми же христолюбивыми мужами боголепно погребение Живота, за нас умершего. Но так ли мы стояли и стоим при мысленном взирании на гроб и гробные пелены умерщвленного за нас Иисуса, как стояла при кресте Матерь Иисусова, пронзенная оружием скорби во всем существе Ее? Дабы возвысить наше дольнее стояние при кресте Спасителя превыше земным стоянием Богоматери, озарить наше бесчувственное взирание на распятого Иисуса богосветлым в самой печали зрением Преблагословенной на бездыханного Иисуса, оживить наше хладное помышление о погребенном за нас Иисусе живоносным помышлением Матери о нетленном погребении Сына Ее и Бога: то, в ознаменование духовного величия дня благословенной субботы, размыслим о том: как стояла при кресте Матерь Иисуса? И в каком расположении мы должны поставлять себя при кресте страждущего за нас Иисуса? Как же стояла, и каково было стоять при кресте Матери Иисусовой? Часть 1. |
| Стоя при кресте, Она Сама пригвождена была страданиями ко кресту, Сама висела горестью на кресте, Сама распиналась с Распятым между разбойниками на кресте. Колико ужасен был позор, сколь беспредельно уничижение, как бесконечно поносны были страдания Иисусовы, так крепки, жестоки были страдания Матери при кресте распятого Сына. «О чадо Божественного утешения и радости, о Сын небесной славы и величия, о рождение неисповедимых тайн и чудес», взывала, вопияла Она в растерзанной душе, как всепоядающим огнем горевшей горестью во всем существе, «тем ли кончилось Твое неисповедимое зачатие, Твое неизглаголанное рождение, Твое исполненное Божественной таинственности возрастание, Твоя светоносная жизнь, Твое чудодейственное служение, тем ли, что Ты предан позору всего мира, что обременен всесветными поношениями, что как злодей вознесен среди злодеев на кресте? Ты ли это, Сын Вышнего, провозвещенный Архангелом, свидетельствованный свыше гласом Отца, свидетельствовавший Сам о Себе Твоими делами, Ты ли обремененный всеми богохульствами и поруганиями? Это ли дом Иаковлев, это ли престол Давида, отца Твоего, это ли вечное царство Твое, что Ты безобразный и бесславный, не имея вида, ниже доброты, вознесен на лобном месте, вознесен на крест на Голгофе, что среди мучений истаивая в жизни, умираешь между разбойниками? Что это за таинство, что за непостижимое чудо! Утробой уязвляюся и лютое оружие сердце мое проходит». Подлинно несказанны были страдания Матери Эммануилевой; отвне окружали Ее ужас и пустота, внутри наполняли терзавшие чувства и помышления, которые, среди сильных недоумений, никакой отрадной мысли, никакого утешительного чувства не оставляли в душе Ее. Темная, непроницаемая ночь печали окружала Ее. Как Сам страждущий Сын Ее оставлен был на кресте по человеческому естеству поглощавшим Его безпредельным болезням: в таком же состоянии тяжкого оставления была при кресте и Матерь Иисусова. Стояху при кресте Иисусове Мати Его, и сестра Матери Его, Мария Клеопова и Мария Магдалина. |
| Теперь пусть каждый из нас беспристрастно исследует самого себя по своему состоянию и званию, по своим делам и отношениям к ближним своим, не питает ли он против кого несправедливого гнева и ненависти; не преследует ли кого злобою единственно по действию раздраженного самолюбия, и таким образом в лице брата, ближнего своего, несправедливо им ненавидимого, и нередко до смертельной скорби доводимого, не ненавидит ли, не гонит ли, не готовит ли на смерть Иисуса? Вот ты начальник, и если различными способами гнетешь своего подчиненного, – оскорбляешь его частно, унижаешь открыто, преследуешь словом и делом, и единственно потому, что он имел несчастие раздражить твое самолюбие: то ты находишься в сонме Иудеев, и сидишь на седалище губителей. A ты подчиненный, и ежели обносишь своего начальника клеветой, злословием, бесчестием, и собственно потому, что он по долгу своему коснулся слабой стороны твоей, восстал на закоренелую привычку твою и требует от тебя строгого исполнения того, что прежде ты не считал даже и своей обязанностью: то ты примешаешься к совету Иудеев и дерзновенно подаешь голос на осуждение Иисуса. A тебя мучат великие дарования и добрые качества клеврета и сообщника дел и жизни твоей, неоднократно предвосхищавшего у тебя честь и преимущество; и сели ты, вместо того, чтоб ревновать ему в добре, снедаясь завистью, злобно перетолковываешь полезные намерения, пересуждаешь добрые поступки его, и при всяком случае неблагоприятными отзывами стараешься привести его в подозрение у высших, в неуважение у низших, в презрение у равных: то ты точно, подущая и других на брата твоего, что вам мнится, и сам подая решительный голос: повинен есть смерти, в лице брата твоего осуждаешь на смерть Иисуса – Праведника. Так! если мы, по слову Ап. Иакова, убиваем и завидуем, сваряемся и боремся ( Иак. 4:2 ), если зависть горьку имеем и рвение в сердцах наших ( – 3, 14), и токмо по ярости самолюбия нашего гневаемся и ненавидим братию нашу: то да не хвалимся и не лжем на истину; мы во тьме находимся и во тьме ходим, и не знаем, куда идем и что делаем ( 1Ин. 2:11 ); мы не от кроткого стада Христова, но от Богоубийственного сонмища иудейского. И думаешь ли, что Иудеи грешнейше паче нас? Нет! если не покаемся от злоб наших: то также, как и они, погибнем. Часть 3. |
| Присовокупим к этому многоразличные растленные склонности, из главных страстей, как ветви из своих корней произрастания и не только нами в самих себе, но вредоносным влиянием и в других распространенные, усиленные: ои тогда подлинно найдем ли в целом составе духовного существа нашего хотя одно место, один малейший член целым и неповрежденным? Вот горестный образ протекшей греховной жизни и дел наших. Посмотрим, как течет и настоящая, всегдашняя жизнь наша? Течет также в грехах, духовном нестроении, плотской беспечности, как текла прошедшая. Ибо течет по направлению прежних закоренелых навыков. Не будем уже повторять, как действуют в нас прежние, усиленные греховные навыки и расположения; посмотрим, как течет обыкновенная жизнь наша, которую едва ли мы не считаем невинной? Течет подобно суете. Мы обыкновенно живем и действуем по правилам мира; обращаемся друг с другом без назидания; говорим много праздного; делаем необдуманно; поступаем опрометчиво; судим и неправедно осуждаем; гневаемся и немилосердно губим и убиваем; обличаем и жестоко уязвляем, веселимся и неправдуем, и при нашей рассеянности, при невнимательности к себе непрестанно и всюду в самых невинных по видимому действиях претыкаемся и падаем. При таком образе прошедшей и настоящей нашей жизни, каковы должны быть наши расположения и по отношению к будущей, дальнейшей жизни? Какова причина, таковы и действия. Еда древо зло может плоды добры творити ( Мф. 7:18 )? Кто многократно тяжко падал в жизни прошедшей, не престает беспечно продолжать падения в жизни настоящей, то безопасен ли от падений и вперед, в жизни последующей? О будущем каждый мечтает по своим страстям. Честолюбец в будущем видит свое величие, корыстолюбец свои корысти, сластолюбец наслаждения. А как кто думает, желает, предполагает, так и исполнится, если Бог не разрушит злых начинаний. Доселе мы жили суетно, невоздержено, в рабстве страстей; будем жить далее, будем также жить суетно, легкомысленно, будем также рабами страстей, если Господь, умилосердившись над нами, могущественной силой Своей не извлечет нас из непрестанного кружения в вихре житейских суетностей. О! да не возглаголят уста наша всех злых дел и начинаний наших! |
|
|
