| Наконец, в 1967 г. известный специалист по наследию св. Романа Сладкопевца Хосе Гродидье де Матон в рамках полного издания кондаков гимнографа в серии «Sources Chrétiennes» опубликовал греческий текст (с привлечением основных изданий кондака) с параллельным французским переводом, который предваряется информативной вступительной статьей . Кондак переводили на многие европейские языки, кроме русского: на английский, немецкий, итальянский и новогреческий языки. Одним из первых, на который он был переведен, был английский язык. В 1970 и 1973 гг. М. Карпентер издала двухтомник переводов кондаков св. Романа с подстрочным комментарием и основными сведениями (название, стиль, источники и др.) про них. В первый том вошел и изучаемый кондак . Я. Баркхейзен, исследователь из Университета Претории (ЮАР), в 2012 г. издал перевод на английский язык с комментарием к выборочным кондакам, в их числе и кондак «Душе моя…» . Австрийский византинист Й. Кодер в 1996 г. и 2005 г. в своих сборниках переводов кондаков св. Романа на немецкий язык не обошел стороной и кондак Великого канона . Греческий переводчик архим. Анания (Кустенис) в 1997 г. выпустил двухтомник переводов кондаков св. Романа на греческий язык, где представлен и кондак «Душе моя, душе моя…» . В 1981 г. Г. Гариб издал книгу с переводом кондаков св. Романа на итальянский язык , взяв за основу издания П. Мааса с Н. Трипанисом и Х. Гродидье де Матона, а уже в 2002 г. итальянский византинист Р. Майзано представил свой перевод кондаков и на итальянский язык . Наш перевод кондака «Душе моя, душе моя…» на русский язык, представленный в приложении к данной статье, выполнен по тексту издания Х. Гродидье де Матона . Перевод снабжен подробным комментарием с указанием библейских мест и пояснением сложных мест или образов. Для удобства читателя на полях указаны действующие лица, произносящие слова конкретного икоса (данный способ мы заимствовали у М. Карпентер из ее издания перевода кондаков св. Романа на английский язык) . Итак, мы рассмотрели основные сведения, касающиеся известного православным христианам кондака «Душе моя…», который в богослужебной традиции сохранился лишь в сильно сокращенном виде (проимий и первый икос). |
| Что же касается до тех схоластических изысканы, по которым сам кардинал Питра и, на основаны высказанных им предположений, автор исследования о церковном уставе (изд. 1885 г.) набрасывают не малую тень подозрения в не подлинности некоторых собраны кондаков с икосами св. Романа, то изыскания эти теряют все свое значение и силу, если мы обратим внимание на следующие главные основания и пункты, к которым все они сводятся: 1) Надписания, по которым те или другие песнопения св. Романа относятся к известному празднику или дню, не всегда оправдываются самым содержанием сих песнопений; 2) некоторый кондакарный произведена с именем св. Романа не выдерживают всего, что требуется техническим построением речи, и 3) некоторый песнопения (кондакарный), как не имевшие первоначально литургического значения, в связи с их надписанями, представляют резкий анахронизм, отнимавший вообще всякое вероятие в их подлинности. Первое доказательство несообразности надписаний с содержанием кондаков и икосов мотивируется тем соображением, что в самых кондаках и икосах нет буквального указания на принадлежность того или другого воспоминания известному празднику или дню. Но в этом случае слишком уже странным представляется требование, чтобы церковный песнописец в каждом творение своем непременно всегда буквально означал известный праздник или день, на который оно составлялось: надобно быть довольным и тем, что в сих песнопениях помещены мысли и чувствования, сообразные сделанному надписанию; если же нет в них буквального указания на данный день, то это не составляет никакой причины сомневаться в их подлинности, – как, например, в песнопение о страшном суде и антихристе. По церковному уставу сему именно дню и приписывается это самое воспоминания которое св. Сладкопевец изобразил в великолепной и торжественной своей поэме, оставляющей глубокое и сильное впечатление на всякого благочестивого читателя или слушателя, воспользовавшись, как видно из подробностей содержания оной, преданиями св. мужей первенствующей Церкви. |
| Во-вторых, кондак интересен с христологической точки зрения. Рассмотрим сравнение Иосифа со Христом. Вот как приветствует Иаков Иосифа: Как же сияешь ты? От земли, или от небес? От живых или мертвых? Зверь родил тебя снова? А теперь вспомним слова Мелитона Сардского о Христе в его гомилии «О Пасхе»: Сей есть Пасха спасения нашего, Сей есть во многих многое претерпевший, Сей есть во Авеле умервщленный, в Исааке связанный, в Иакове странствовавший, в Иосифе проданный в Моисее извергнутый, во агнце закланный, в Давиде изгнанный, во пророках обесчещенный. Таким образом, Иосиф является живым подобием Христа, извергнутого зверем- Адом и в сиянии выходящего из гроба. Связь Романа Сладкопевца с традицией Мелитона должна стать объектом самого пристального изучения. Но это – тема дальнейших исследований. И наконец, кондак «На Иосифа» представляет интерес с точки зрения выяснения источников св. Романа. На поверхности – связь с Василием Селевкийским . Однако также прослеживается связь с проповедью Ефрема Сирина (сирийского) «Беседа об Иосифе проданном и его братьях». Текст дается по изданию: Romanos le Mélode. Hymnes/Éd. par J. Grosdidier de Matons, Paris, 1964//SC. T. 99. P. 202–245. Издание Гродидье де Матона является критическим и более полным, чем предыдущие издания: Pitra J. Analecta Sacra Spicilegio Solesmensi Parata. T. I. Parisi, 1876. P. 11–30; Maas P., Trypanis C.A. Sancti Romani Melodi Cantica. T. I. Londinio, 1960. P. 339 354. Перевод является эквиритмическим, количество слогов в каждом стихе и полустишии соответствует оригиналу, равно как и просодическая схема. Переводчик воспользовался метрической схемой, взятой из издания Гродидье де Матона. Знак звездочки обозначает границу между полустишиями, или колонами. Пунктуация является авторской. Ссылки на Священное Писание приводятся в русских сокращениях. ТЕКСТ КОНДАКА Во святый и великий Вторник кондак на Иосифа, несущий акростих такой: АВГ ΔΕΖΗΘΙΚΑΜΝΞΟΠΡΣΤΤΦΧΨΩ ΑΛΦΑΒΗΤΟΝ ΡΩΜΑΝΟY (Алфавит Романа) Глас четвертый. Подобен: «Сын Твой, Дево всенепорочная» 79 . |
| Святой Роман внес немало творческих изменений и в композицию кондака. Ее надо рассматривать через призму наиболее значимых для данного жанра формальных элементов: строфического распределения текста и функциональной нагрузки припева. Роман Сладкопевец, конечно, не был их изобретателем, но он мастерски синтезирует сирийские источники. В результате кондак выливается в устойчивую строфическую структуру, объединенную припевом. Неизбежное противоречие между повествовательностью сюжета и определенной обособленностью каждой строфы, всегда венчаемой припевом, снимается на смысловом уровне, объединяющем все произведение. То есть основным методом истолкования выступает у святого Романа параллелизм – композиционный и смысловой, внутренний и внешний, поскольку «кондаки состоят из строф, идентичных по ритмическому рисунку, в них присутствуют аллитерации и неизменный рефрен» . Архитектоника кондакарной поэмы – по образцу песни и, на первый взгляд, вполне традиционна. Но святому Роману удалось совместить чисто внешнюю структуру с функциональным идееобразующим компонентом. Членение текста порождает межстрофические и внутристрофические связи различной природы: это и сопротивопоставления между стихами, и интеграционные отношения. Повторяемость рефрена играет на уровне строф такую же роль, как элемент повтора в рифме: в одно время происходит противоположение и сопротивоположение строф с их взаимной проецированностью, что образует сложное смысловое и тематическое целое. Логическая композиция произведения выстраивается в кондаке не вопреки строфике, но с ее помощью. Введение обычно укладывается в один или несколько первых икосов, а заключение сосредоточено в одном или нескольких последних икосах. Основная часть, естественно, располагается построфно, что весьма удачно для драматического развития. Особый прием святого Романа, безошибочно определяющий его авторство, это диалог (внешний или внутренний) . Реплики также располагаются построфно. Тем самым используется принцип, известный еще с древних времен, но непосредственно предшествовавший святому Роману в сирийских мидраше и сугите. В описанном случае рефрен адресован то одному, то другому исполнителю. Построфный диалог – самый простой, но наиболее системный случай функционирования поэтических частей. Однако кондаков, имеющих чисто диалогическую структуру, у Романа мало, в основном диалог помещен в сложный нарративный контекст. Другой случай, также достаточно распространенный в творчестве преподобного, связан с несоблюдением диалога или сведением его к минимуму. Здесь основную нагрузку берет на себя рефрен, который в кондаке структурно связан с икосом, а с точки зрения смысла скрепляет всю поэму. |
| (Ответ Архимандриту Амфилохию). Выяснение научных вопросов с помощию обмена мыслей между людьми различных мнений составляет одно изъ лучших средств для разработки самой науки. Только из столкновения противоположных суждений выработывается истинное. Лицам компетентным, стоящим вне спора, каждая сторона дает материал для составления более правильнаго понятия о деле, которое разходящияся стороны склонны бывают обсуждать односторонне и под углом личнаго понимания. С этою мыслию взялись мы за перо, чтобы отвечать на статью Арх. Амфилохия, помещенную в Чтениях Общества Любителей Духовного Просвещения в ответ на наш разбор введения к изданному им Кондакарю. Предполагая иметь дело лишь с научною стороною этой статьи и с более общими ея положениями, мы коснемся частностей лишь настолько, насколько это будет нужно для выяснения нашего отношения к делу и для характеристики полемических приемов нашего противника. Мы подвергли сомнению твердость критерия, выставленнаго о. Амфилохием для определения принадлежности Роману Сладкопевцу кондакарей, не акростихованных его именем, и надпись „ διμελον“ назвали признаком шатким и не приводящим к цели. Это потому, что „ διμελον“ означает только, что известная песнь составлена самостоятельно, а не по образцу других, которыя бы служили для нея нормою технического строения и певческого исполнения; что в этом отношении самогласными могли быть песни Дамаскина и Косьмы Майюмского с таким же правом, как и песни романовы. О. Амфилохий отвечает нам на это приведением нескольких кондаков, надписанных в синодальном кондакаре „ διμελον“, а потом, по справке с изданием Кардинала Питры, оказавшихся с акростихом Романа. Но против „самогласия“ романовых кондаков мы ничего не говорили, и не в этом сила вопроса, а в том, – возможно ли применить это правило к делу как общий критерий – и на основании „ υτμελον, διμελον“ не акростихованныя именем Романа песни называть непременно его произведением, а не имеющие этого признака кондаки считать произведениями позднейшими? Вы имеете дело с массою кондаков, из которых большая часть неизвестно кем составлены. Они записаны в сборнике XII-XIII в., и между ними попадаются произведения гимнографов живших после Романа, как видно из акростиха и из позднейших событий, по поводу которых они составлены. |
| Тот же подобен поставлен над кондаком Мученику Панкратию (ibid 76) и Ioahhy Златоустому (р. 90). Икос заупокойного кондакаря в субботу мясопустную „ υτς μνος πρχεις“ (сам один еси безсмертный) поставлен в качестве подобна для перваго икоса в неделю всех святых (по слав. кондакарю р. 151) и в великий понедельник (р. 144), а в собрании Питры – над икосами „ Εις κοιμηθντας μοναχ с акростихом „ φων θεοδρου“ (т. е. Феодора Студита ). А между тем „ αυτς μνος“ взято из кондакаря с акростихом „смиренного Анастасия“. Наконец кондак с икосами на великий четверг, по акростиху „ του ταπεινου Ρωμνου πιημα“ (у Питры р. 13), не только имеет подобен: „ Λζαρον τν φλον σου“, но – что особенно замечательно, – подобенъ этот заимствован из кондакаря Праведному Лазарю, составленнаго песнописцем Кириаком, который оставил свое имя в акростихе: „ πιημα κυριακου“ (ibid p. 33–34). Достопочтенный О. Амфилохий, признавая Романа первым кондакарным поэтом, конечно не может допустить, чтобы этот неизвестный песнописец жил раньше Романа Сладкопевца ; а если так, то значит подобен этот подписан над романовым произведениемъ кем нибудь впоследствии и конечно потому, что обе эти пиэсы были составлены по одному образцу и одним размером. И так, вот оне „другия основныя образцовыя песни, кроме указанных вами в предисловии на стр. 45“, существование которых вы оспариваете и вызываете меня указать в своем ответе (стр. 191). В виду этих данных мне представляется неосновательным ваше сомнение в принадлежности Роману некоторых кондаков с акростихом „ Ρω, Ρωμ, Ρωμν“ на том основании, что эти отрывки из полных кондакарей имеют при себе „ προσμοιον“ (Кондакар. 28. прим.). Ваш скептицизм на этот счет выходит из предвзятой теории. Ваше „сильное и верное доказательство, что св. Роман, а не кто другой сочинил кондаки и икосы (нужно было бы сказать: кондак и икосы) на Благовещение“, не представляется мне убедительным, – и вот почему: что у св. Романа находятся икосы одинакового размера и объема с икосами акафиста, собственно говоря из этого еще никоим образом не выходит, чтобы и акафист был его же произведением. |
| Глава III. Восточно-христианская литургическая поэзия IV–VI веков Гимнографическое творчество преподобного Ефрема Сирина У истоков создания годового круга богослужебной поэзии Православной Церкви стоит легендарная личность византийского гимнографа VI в. преподобного Романа Сладкопевца. Его композиции – так называемые «кондаки» – легли в основу многих богослужебных текстов, употребляемых в Православной Церкви. Уникальность преп. Романа заключается в том, что, в одинаковой степени владея сирийским и греческим языками, в своем творчестве он сумел ассимилировать достижения семитской гимнографической традиции и перенести их на византийскую почву. Результатом этого явился своеобразный поэтический стиль, в котором переплелись элементы народной греческой поэзии и традиционных для сирийской поэзии жанров. По мнению Э. Веллеша, на формирование жанра кондака у преп. Романа Сладкопевца оказали влияние три поэтических жанра, употреблявшиеся сирийскими гимнографами, – мемра, мадраша, согита. Мемра представляла собой стихотворный парафраз прочитанного на утрени Евангелия; мадраша – многострофное произведение учительного характера с акростихом и рефреном; согита – поэму, построенную на монологах и диалогах действующих лиц. Веллеш считает, что от мемры Роман заимствовал сам принцип связи поэмы с Евангелием, от мадраши – форму поэмы из многих строф с рефреном, а от согиты – приемы драматургии 390 . Все три указанных жанра использовал в своем творчестве наиболее знаменитый сирийский гимнограф – преп. Ефрем Сирин . Именно его гимны и метрические проповеди стали «соединительным звеном» между палестинско-арамейской традицией и византийской учительной литературой 391 . Преп. Роман Сладкопевец был знаком с творчеством Ефрема и многое заимствовал у него как в области поэтического мастерства, так и в плане развития отдельных литературных сюжетов и богословских тем. Сочинения св. Ефрема были известны преп. Роману не только в греческом переводе, как то представлялось некоторым ученым 392 , но и в сирийском оригинале 393 . |
| 18) ( Νοι) Новые Азотяне окружили нас, и взяли Божественный ковчег Твой и град Святый. Но Ты не презрел нас, Боже! Узнали и они, что Ты с нами; ибо опыт – учитель; узнали, и со слезами воскликнули: «Ниспровержен Дагон, и сокрушен»! Ты вознес рог избранных Твоих! Когда Моисей простирал к Тебе руки, был побеждаем Амалик жезлом Моисея. Ты даровал нам победы верных царей, обилие мира, непобедимую победу. Источник: Кондаки и икосы св. Романа Сладкопевца на некоторые дни святым, некоторые дни недели, некоторыя недели, на двунадесятые праздники и на каждый день страстной седмицы, и стихиры его же на предпразднственные и попразднственные дни пред Рождеством Христовым и по Рождестве Христове./Перевод Диакона Сергия Цветкова. – М.: Типография Л. Ф. Снегирева, 1881. – С. 9–14. 3. Русский перевод иером. Амвросия (только текст Минеи) Кондак самоподобный, глас 4: Вознесенный на Крест добровольно,/соименному Тебе новому народу/милости Твои даруй, Христе Боже;/возвесели силою Твоею верных людей Твоих 8 ,/подавая им победы над врагами,/– да имеют они помощь от Тебя,/оружие мира, непобедимый знак победы. Икос: До третьего неба вознесенный в рай/и услышавший неизреченные и божественные слова,/которые невозможно пересказывать языками человеческими, –/что он Галатам пишет,/как прочли и узнали вы, любители Писаний?/«Чтобы я, говорит он, хвалился, – да не будет,/разве только одним Крестом Господним,/на котором пострадав, Он убил страсти»./Так и мы все будем твердо держать его,/Крест Господень, как похвалу;/ибо для нас это спасительное Древо –/оружие мира, непобедимый знак победы. Примечания (только кондак-проимий) Волею – добровольно. Тезоименитому Твоему – носящему Твое имя. Жительству – обществу. Пособие имуще Твое, оружие мира, непобедимую победу – да имеем мы Твою помощь, как ограждение мира и знамя непобедимости. 1 Творение св. Романа Сладкопевца . Из начальных букв каждаго икоса – акростих: μνος ες τν ψωσιν – Песнь на Воздвижение. В собрании церковных песнопений, под названием: Analecta sacra, из котораго заимствуется сей перевод, автор этой книги, кардинал Питра, совершенно соглашается с мнением некоего премного уважаемаго, Филиппа Виталия, который относит это творение к 14-му дню сентября и приписывает его именно св. Роману Сладкопевцу . В Римской Антологии, на 14-й день сентября, он изъясняется следующими словами: ο ο κοι ροντες κροστιχδα. δ ωμανο: икосы имеющие акростих: песнь Романа. |
| У истоков создания годового круга богослужебной поэзии Православной Церкви стоит легендарная личность византийского гимнографа VI в. преподобного Романа Сладкопевца. Его композиции — так называемые «кондаки» — легли в основу многих богослужебных текстов, употребляемых в Православной Церкви. Уникальность преп. Романа заключается в том, что, в одинаковой степени владея сирийским и греческим языками, в своем творчестве он сумел ассимилировать достижения семитской гимнографической традиции и перенести их на византийскую почву. Результатом этого явился своеобразный поэтический стиль, в котором переплелись элементы народной греческой поэзии и традиционных для сирийской поэзии жанров. По мнению Э. Веллеша, на формирование жанра кондака у преп. Романа Сладкопевца оказали влияние три поэтических жанра, употреблявшиеся сирийскими гимнографами, — мемра, мадраша, согита. Мемра представляла собой стихотворный парафраз прочитанного на утрени Евангелия; мадраша — многострофное произведение учительного характера с акростихом и рефреном; согита — поэму, построенную на монологах и диалогах действующих лиц. Веллеш считает, что от мемры Роман заимствовал сам принцип связи поэмы с Евангелием, от мадраши — форму поэмы из многих строф с рефреном, а от согиты — приемы драматургии . Все три указанных жанра использовал в своем творчестве наиболее знаменитый сирийский гимнограф — преп. Ефрем Сирин. Именно его гимны и метрические проповеди стали «соединительным звеном» между палестинско–арамейской традицией и византийской учительной литературой . Преп. Роман Сладкопевец был знаком с творчеством Ефрема и многое заимствовал у него как в области поэтического мастерства, так и в плане развития отдельных литературных сюжетов и богословских тем. Сочинения св. Ефрема были известны преп. Роману не только в греческом переводе, как то представлялось некоторым ученым , но и в сирийском оригинале . Все это побуждает нас в настоящем разделе рассмотреть творчество обоих гимнографов. Естественно, что нас будут интересовать только те их произведения, в которых затрагивается или развивается тема сошествия Христа во ад. Гимнографическое творчество преподобного Ефрема Сирина |
| Grillmeier. Le mysmure pascal. Paris, 1972. P. 170 (томистское понимание сошествия во ад названо «дурным богословием»). 385 Учение о судьбе некрещеных младенцев, содержащееся в сочинении св. Григория Нисского «О младенцах, преждевременно похищенных смертью», противоположно учению Фомы Аквинского. 386 Божественная комедия. Ч. I: Ад. Песнь 8, 125; Песнь 12, 36; Песнь 21, 112; Песнь 23, 136. 387 Божественная комедия. Ч. II: Чистилище. Песнь 33, 61; Часть III: Рай. Песнь 26, 119. 388 Божественная комедия. Ч. III: Рай. Песнь 33, 31 и далее. 389 Божественная комедия. Ч. I: Ад. Песнь 4, 52—63 (Цит. в переводе С. Шевырева по кн.: Данте Алигьери. Божественная комедия. М., 1988. С. 32). Приводим итальянский текст (Dante Alighieri. La divina commedia. Citta’ del Vaticano, 1965. P. 26—27): ...«Io era nuovo in questo stato, quando ci vidi venire un possente, con segno di vittoria coronato. Trasseci l’ombra del primo parente d’Abel suo figlio e quella di Noe, di Moise legista e obediente; Abraam patriarca e David re, Israel con lo padre e co’suoi nati e con Rachele, per cui tanto fe’; e altri molti, e feceli beati; e vo’ che sappi che, dinanzi ad essi, spiriti umani non eran salvati». 390 E. Wellesz. A History of Byzantine Music and Hymnography. 2nd edition. Oxford, 1961. P. 184—185. Ср. Н. Успенский. Св. Роман Сладкопевец и его кондаки. — Журнал Московской Патриархии 1, 1967. С. 69. 391 С. Аверинцев. Поэтика ранневизантийской литературы. М., 1997. С. 188—189. 392 См., в частности, примечания Ж. Гродидье де Матона к кондакам 3 (SC 99, 129—165) и 50 (SC 283, 209—267), где он указывает на связь между Романом и «греческим» Ефремом. 393 Знакомство Романа с сирийскими произведениями Ефрема доказал У. Петерсен, идентифицировавший 12 параллелей между кондаками Романа и сирийскими гимнами Ефрема, а также 9 параллелей между кондаками Романа и «Толкованием на Диатессарон» Ефрема. См.: W. L. Petersen. The Dependence of Romanos the Melodist upon the Syriac Ephrem: Its Importance for the Origins of Kontakia. |
|
|
