| Для папы Льва было естественным говорить о Христе, обладающем двумя природами, или субстанциями (substantiae); по всей видимости, он не отдавал себе отчета в том, что латинское слово substantia переводится на греческий как «ипостась», а это в глазах восточных могло придать его богословию опасный несторианский изгиб. Он также подчеркивал прописную, но важную истину, что две природы Христа непременно сохраняли свои характеристики после соединения, так как Христос не переставал быть и Богом, и человеком не в абстрактной, а в конкретной действительности. Более того, он добавил к этому весьма важное для восточных понятие, что действия божества и человечества производятся «в общении друг с другом» (cum alterius communione). Именно эта концепция «общения» (communione) божества и человечества во Христе легла в основу идеи «теозиса» (обожения). И, наконец, папа Лев, несомненно ощущая, что является главным для кирилловского богословия, и даже несколько противостоя «несторианским тенденциям» антиохийского богословия, провозглашает «теопасхизм», говоря: «Итак, в силу этого единства Лица, познаваемого в той и другой природе ... можно сказать, что Сын Божий распят и погребен, хотя и распятие и погребение претерпел Он не в Божестве самом, по которому Единородный совечен Отцу и Единосущен, но в немощи нашей природы». С другой стороны, однако, так как обычно слово «persona» переводится на греческий как «πρσωπον», то и разработанная в томосе концепция личностного единства Христа могла пониматься только «просопичной» (как в Антиохии), а не «ипостасной» или «природной» (как у св. Кирилла). Несторий, прочитав томос в ссылке, заявил о своей полной его поддержке и что теперь он может умереть в мире. Он был неправ. Папа Лев не был несторианином. Несторий говорил о двух природах, до того полных и действенных, что каждая из них не может не быть и ипостасной, и личной, так что единое лицо «просопон» у него получается «из двух природ, из двух ипостасей, из двух лиц, соединенных в одно в свободном, вольном общении». Несторий даже придумал особый термин для этого сложного лица: «лицо единения». |
| И Николай – подписал. Сколько было дружеской радости, обнимались. Теперь, говорил Вильгельм, надо подержать договор в глубокой тайне, пожалуйста не говори даже министру иностранных дел, а то – разойдётся. Даже министру иностранных дел? Даже! Но нужно чьи-то подписи для скрепления наших. Ну вот, с тобой морской министр. Пусть подпишет, только не читая. А от меня – адъютант. Простились с Вильгельмом сердечно. Николай вернулся домой под самым лучшим впечатлением этих часов. (Радостно было увидеть детей, но не министров). Теперь, в тройственном союзе с Германией и Францией Россия будет снова непобедима. Но что делалось внутри? Съезды собирались, какие хотели, – и соревновались друг со другом дерзостью резолюций. Съезд городов и земств захотел послать депутацию к Государю – и уже не во власти Государя было отказать: как школьник, он был обязан глаз на глаз выйти; к своим врагам, конституционалистам. Стоял против них, рассматривал лица – обыкновенных состоятельных людей, да почти все дворяне, и даже князья, – и ждал, чем они выстрелят в него. Однако слова были произнесены почтительные (или снисходительные?), но предрекали бессилие власти, пока не будут созваны избранники народа, как Государь и обещал. Всё же Николай был тронут их неожиданной сдержанностью и ответил им тепло (да неужели же русские люди не могут между собой сговориться?). Это правда, он обещал, да что-то тянулось, никак не вырабатывался этот Земский Собор или по-современному лучше назвать Государственной Думой, да и разное они вкладывали в неё: Государь представлял совещательным собранием умеренных положительных людей, чьи советы помогают не упустить какие-то пути, а мятежные дворяне представляли буйной ассамблеей: перехватить власть от царя – себе в многоголосье. Через месяц эти же земцы собрали новый съезд и объявили уже не то, с чем приезжали в Петергоф: но что реформ ждать пустое, а революция – уже факт, и надо обращаться не к трону, а к народу. Никем не приглашённые, они одобряли самовольный проект конституции и отвергали государеву совещательную Думу. Многоголовые, они не давали следа, кому же верить: вчерашним или сегодняшним. Вот и обнаруживалось, что все их просьбы о народном представительстве были ловушкой, захватить власть. А интеллигентский Союз союзов – в заседаниях открыто называл нынешнюю государственную власть разбойничьей шайкой. Интеллигенты умели выражаться хуже революционеров. |
| Два противуположные воззрения совладают в том, что оба берут добро не по существу, не в нем самом, а связывают его с актами и отношениями, которые могут быть и добрыми, и злыми, смотря по тому, чем они внушаются, чему служат. Другими словами, нечто добро е, но могущее стать и злым, ставится здесь на место самого Добра, и условное принимается за безусловное. Так, например, подчинение народным и отеческим преданиям и установлениям есть доброе дело, или нравственная обязанность, в той мере, в какой сами эти предания и установления выражают добро или дают определенную форму моему должному отношению к Богу, к людям и к миру. Но если это условие будет забыто, условная обязанность принята за безусловную, или " национальный интерес " по ставлен на место Правды Бо жией, то доброе может превратиться в злое и в источник зол. Тут уже легко дойти до чудовищного положения, высказанного недавно одним французским министром, — что " лучше казнить двадцать невинных, чем посягнуть (porter atteinte) на авторитет какого-нибудь национального учреждения " . Другой пример: вместо должного уважения к собору епископов или к другому церковному начальству как действительному органу той собирательной организации благочестия, от которой я себя не отделяю, я подчиняюсь ему безусловно, не входя в существо дела, а заранее признав его в его отдельности за непреложный для себя авторитет, следовательно, внешним образом, — и вот оказывается, что этот собор, которому я подчинился, есть " Ефесское разбойничество " 20 или что-нибудь в этом роде, и Так происходит в силу заблуждения, смешивающего само Добро с теми или другими формами его появления; но к тому же приводит и противоположное заблуждение, ограничивающее существо добра простым отрицанием исторических форм его проявления. Там эти формы или учреждения принимаются как безусловное добро, что не соответствует правде и приводит к злу; здесь эти формы и учреждения отрицаются безусловно, следовательно, признаются сами по себе за безусловное зло, что опять-таки не соответствует правде, а потому н и к чему хорошему привести не может. |
| и иже в сих объумирает. такожде и презирателя. и безстуднаго могущаго смиритися. сия вся истязовати должен есть послушаяи исповедания. и сице казни, сиречь епитемии налагати. О иноцех от собора второперваго. правило второе. Понеже нецыи иноческим житием облещися образуются, да не Богови чисто работают. но да честностию образа одеявшеся, славу наследствуют, да самовольне своих отсюду сластей обрящут восприятие. власом бо точию отложение сотворше во своих домех приседят, ни едино же иноческое исполняюще последование или устроение. повеле святыи собор, никому же во иноческии образ достойну быти одеятися, кроме старца в послушание его приемлющаго, и спасти его могущаго. за еже яко во игралище, в такии святыи и ангельскии образ облечется. сицевии убо да будут правилы мучимы, запрещеньми довольными аки хульницы имени Божия. Во святыи убо и ангельскии образ одеявшиися, и в монастырех живущии, под руку Божию первее, таже игуменску, ни словом имут именовати, твое или сего, или оного. аще бо и пятьтысящь суще мужие мирстии, яко же написано есть в Деянии святых апостол. и никто же от имении своих глаголаше что свое быти. но бяху им вся обща. кольми паче во общине живущии. не суть должни имети своя вещи, и особная попечения неполезная и вредная. ниже да будет посреде их, мое и твое, или сего, или оного, идеже бо суть от плевелосеятеля диявола, во обще житиих возрастаемыи пекул, несть лепо нарицатися общая жития, но разбойническая сонмища, святотатству, и всякой злобе, и лукавству делателища. сего бо ради нарицаются общая жития, да вся обща имут. и да по повелению, по Бозе наставляющаго их повинуются, единем мудрованием покаряющеся тому, и послушающе во благое, и тако достойно живуще, обрящут упокоение и спасение вечное. Ведомо же буди, яко от игумена яко же иная вся благая. сице и обще житие начинатися имать. той бо прежде и имение свое и волю свою отложити должен, да братию в тожде повинен. аще бо будет свет тма, то тма кольми. Аще кии инок без повеления игумена своего, сотворит что от нуждных, не к пользе, но к своей его страсти, должен есть игумен испалити то, и тако благословити брата, да начнет другое дело. сие же сотворит, аще тем пользовати брата. аще же ни, жестосердие разсуждением да мерится. Аще кии инок без вины благословныя и разсудныя прекословит игумену своему, да отлучится от обители, аще и вельми есть разумен, отгоним есть отнюд. яко же красту имущая во скотех, едина, от сих отгонима есть, да не окраставеет все стадо. аще бо старейшии суть прекословцы, преслушателие, како послушанию, и смирению, и терпению, научат новоначальных. |
| И эта агитация возымела эффект: многие монахи были встревожены и возбуждены, утратив доверие к своему архипастырю. Покровитель Евтихия препозит Хрисафий имел особую причину для неприязни к Флавиану. Уже само его поставление на место, которое он прочил для своего крестного отца Евтихия, вызвало его нерасположение к нему, которое переросло в ненависть, когда новопоставленный святитель нарушил сложившуюся в Константинополе традицию после возведения на столичную кафедру посылать в дар благословение (евлогию) в виде золотых монет взамен ранее преподносимых в подобных случаях благословенных хлебов. Флавиан вначале проигнорировал этот обычай, а когда Хрисафий напомнил ему о нем, он послал императору несколько маленьких хлебов. Вельможный евнух, через которого были переданы во дворец евлогии, «не хотел их принять: “Императору нужно приносить не хлеб… а золото”. Архиепископ отвечал, что у него самого лично нет золота, а церковные деньги принадлежат Богу и бедным, но так как Хрисафий продолжал настаивать, то послал ему священные сосуды из своего собора… Хрисафий… отверг эти странные евлогии, потому что если бы принял их, то стал бы в глазах народа грабителем святыни; но не мог простить оскорбления Флавиану» . Желая выручить Евтихия и погубить Флавиана, Хрисафий представил происходящее на синоде императору в нужном свете, убедив его в том, что его восприемнику угрожает опасность со стороны враждующих против него несториан. В назначенный день, 22 ноября, Евтихий явился наконец на заседание синода, но не один, а в сопровождении вооруженного отряда, который в заботе о безопасности обвиняемого направил для его охраны сам Феодосий, и посланного также императором префекта Нового Рима Флавия Флоренция, консулярия и патриция, который, присутствуя на заседании, участвовал в допросе Евтихия. Прежде чем начался этот допрос, епископ Евсевий выразил свою крайнюю озабоченность тем, что Евтихий может, отказавшись от сказанного им ранее, выразить согласие с православным учением о воплощении, и в этом случае он, его обвинитель, окажется сам, в свою очередь, под обвинением в клевете: «Я беден, ничего не имею; он грозит мне ссылкой. |
| Theod. HE Theodoreti Cyri Historia ecclesiastica 4089/3; CPGS 6222; ср. CPGadd 6222 98 ) 2. Издания и переводы источников, справочная литература COGD I Conciliorum oecumenicorum generaliumque decreta. Vol. I: The Oecumenical Councils: From Nicaea I to Nicaea II (325–787)/Cur. G. Alberigo et al. Turnhout: Brepols, 2006. (Corpus christianorum). Denzinger 1976 Enchiridion symbolorum, defi nitionum et declarationum de rebus fi dei et morum/Ed. H. Denzinger; Retractavit, auxit, notulis ornavit A. Schonmetzer. Barcinone; Friburgi Briscoviae; Romae, 36 1976. Grumel 1932 Les regestes des actes du Patriarcat de Constantinople/Ed. Par V. Grumel. Vol. I. Fasc. I. [Istanbul], 1932. Karmiris 1960 Karmiris I. Τ δογματικ κα συμβολικ μνημεα τς Ορθοδξου Καθολικς κκλησας. Τ. I-II. A θναι, 2 1960; Graz, 1968. Loofs 1905 Nestoriana. Die Fragmente des Nestorius/Hrsg. von F. Loofs. Halle, 1905. Mansi Sacrorum conciliorum nova et amplissima collectio…/Evulgavit J. D. Mansi. T. I-XXXI. Florentiae; Venetiis, 1759–1798 (T. I-LIII. Paris, 2 1901–1927). ДСК I Бенешевич В. Н. Древнеславянская Кормчая XIV титулов без толкований. Т. I. Вып. 1–3 [с единой пагинацией]. СПб., 1906–1907 (Leipzig, r 1974). БУ ТСО Библиографический указатель к «Творениям святых отцов в русском переводе»//БВ 3. 2003. С. 276–349; 4. 2004. С. 410–477; 5–6. 2005–2006. С. 493–627. ОТДЕЛ IV. КРИТИКА, PEЦEHЗVI, ЗАМЕТКИ, БИБЛИОГРАФИЯ ПО БОГОСЛОВ СКИМ НАУКАМ ЧАСТЬ 2.IV ВСЕЛЕНСКИЙ СОБОР Вниманию читателей предлагается продолжение росписи ДВС 99 , которое охватывает большую часть актов IV Вселенского Собора – документы предсоборного периода и протоколы соборных заседаний (ДВС 194–346д). В дореволюционном издании ДВС эти акты занимают т. 3-й и половину т. 4-го, в репринте 1996 г. – т. 2-й и половину т. 3-го. Всего в ДВС находится 227 актов Халкидонского Собора, в том числе: документов, предшествующих собору, – 42; собственно деяний Собора – 126; послесоборных актов – 59. По томам дореволюционного издания они распределяются так: в т. 3-м содержится 109 актов, в т. 4-м – 118. (Данные приведены с учетом выделенных нами пятнадцати дополнительных актов среди деяний Собора и двух – среди послесоборных актов.) Существенную часть халкидонских актов образуют деяния «разбойничьего собора» 449 г., а также Константинопольских Соборов по делу Евтихия 448 и 449 гг. и ряда других Поместных Соборов 40-х гг. V в. (например, по делу еп. Ивы Эдесского). Эти документы (в ДВС их насчитывается 38, что составляет свыше 15 % от общего числа переведенных на русский халкидонских актов) были прочитаны на заседаниях IV Вселенского Собора и внесены в его протоколы. |
| α) (150). Автор критикует г. Доброклонского и находит у него «смелость выводов» без «твердости соображений». По моему мнению, Г. Доброклонский ведет дело с надлежащей научной осмотрительностью, хотя и не с такими научными средствами, как г. Глубововский. Но из того, что г. Доброклонский сделал ошибку в датировке декрета «Debita», еще не следует ничего против ценности результата его критики другой редакции этого декрета, начинающейся словом «Debimam». Автор выбросил за борт вывод своего предшественника, не представив против него ни одного состоятельного аргумента и не изучив спорных документов в подробности. Что в редакции «Debita=Damnato» стояло имя только Нестория, это факт; потому что в cod. Theodosianus и cod. Iustinianus эта редакция (в части «Damnato») принята именно в таком виде [насколько дело идет о содержании], в каком она засвидетельствована 1) древним (официальным) греческим переводом [«Τ τ εσεβεαττη»], 2) обратным латинским переводом [«Debita»], 3) соответственным эдиктом префектов [«Οδν οτω» «Nihil ita»] в греческом тексте и 4) обратном латинском переводе, 5) сакрой против Иринея («Πρπειν»=«Θεσπζομεν»], 6) соответственным эдиктом прфектов «Κα νμων»], 7) законом Феодосия II, подтверждавшим разбойничий собор, в древнем латинском [«Olim quidem»] и 8) сирском переводе. А редакция «Debitam» не подтверждается ничем кроме редакции «Jam prius»; но обе они вышли из одних и тех же рук, обработаны по одной и той же программе 18 , и редакция «Debitam» уличается в апокрифическом характере уже тем одним, что с ней согласно такое произведение, как «Jam prius». Что редакции «Debitam» не было в государственном архиве в момент издания codex lustinianus repetitae praelectionis [ноября 534 г.], это ясно из того, что в cod. lust. 1, 5, 6 «Damnato» соответствует подлинной редакции «Debita», а не интерполированной «Debitam». – Что в руках Аристолая был документ, «дававший ему смелость требовать анафемы» на Феодора, это не «несомненно» уже по тому одному, что неизвестно, требовал ли Аристолай такой анафемы. Вероятно, Феодосий не согласился бы запретить «всякие споры» о Феодоре, если бы закон в роде редакции Debitam был уже издан. Что подобный указ не мог иметь «частного назначения», за это ручается все его содержание, и потому он или был опубликован столь же формально, как и «Debita», или же не был издан вовсе. И «в государственных архивах» редакция «Debitam», видимо, появилась после 534 г. |
| Флавиан, Евсевий еп. Дорилейский). Документы сирские дают возможность примечать самое зарождение монофизитства. В частности, акты важны для разъяснения некоторых исторических личностей. Епископ Ива Едесский был осужден собором Разбойничьим, но как и почему, – это оставалось неясным. Собор Халкидонский, пересматривавший дело Ивы, не счел нужным прочитать определения собора Разбойничьего относительно Ивы и даже прямо отказался от этого 248 , вследствие чего предшествующая история Ивы оставалась темна. Акты Сирские хорошо знакомят нас с состоянием умов в Едессе, где епископствовал Ива, и с богословскими убеждениями Ивы. Ива был наклонен к несторианству и заслуживал порицания. Личность Ивы исторически примечательна: споры из-за него не потухли даже в VU-м веке (V Вс. собор). Еще меньше история знала о том, при каких условиях был осужден на соборе Разбойничьем блажен. Феодорит Кирский . Хотя собор Халкидонский снимает с Феодорита осуждение, наложенное на него собором Разбойничьим, но не рассматривает деяний о нем этого собора 249 . Историческое любопытство естественно возбуждалось относительно этого вопроса. Акты Сирские дают возможность удовлетворить подобному любопытству. Тем более известия о Феодорите важны для нас, что личность его, подобно Иве, делается снова предметом пререканий в церкви в VI веке (собор V Вселенский). Акты Сирские дают в полном свете понять и историческую роль Домна, архиепископа Антиохийского. Что касается самого собора Разбойничьего, акты Сирские пополняют наши сведения о нем, придавая им законченность и отчетливость. Халкидонский IV-ый Вселенский собор 451 года (Рассказ – на основании актов этого собора). 1) Обстоятельства созвания собора Император Феодосий младший, как защитник собора разбойничьего. – Безуспешность ходатайств православных пред ним о созвании Вселенского собора. – Благорасположенность к православию нового императора Маркиана и императрицы Пульхерии. – Благоприятное положение стороны православных. – Созвание собора Вселенского в Никее. |
| Мы полагаем, что нами даны некоторые нити к его разрешению выше в сочинении «Вселенские соборы IV и V веков». 5. Так называемый Второй Константинопольский собор 382 года в послании, написанном в Рим, не упоминает о символе Константинопольском, по нашему мнению, по следующей причине: этот Собор имеет в виду оправдать некоторые стороны деятельности Константинопольского собора 381 года, послужившие к нареканиям на Западе; в этом смысле и составлено известное послание его в Рим. О Символе же здесь не упоминается, без сомнения, потому, что он не возбуждал там, в Риме, каких-либо неудовольствий. Что символ Константинопольский не возбуждал там нареканий, это достаточно можно видеть из того, что на соборе Халкидонском впоследствии одно из правил Константинопольского Вселенского собора вызвало громкий протест, а символ Константинопольский, который торжественно был прочитан в Халкидоне, – никакого. Говорим об отношении папских легатов к фактам, какие они встретили в деятельности собора Халкидонского. Дальнейшая ссылка Гарнака на то, что символ Константинопольский не был читан и не упоминается на III Вселенском соборе 431 года и на «Разбойничьем» соборе 449 года, для знакомого с истинным положением дела на этих Соборах остаётся лишённой значения. Нет никакого сомнения в том, что собор Константинопольский 381 года долгое время не пользовался ни малейшим авторитетом в Александрийской церкви, а, как известно, на III Вселенском соборе и на «Разбойничьем» главными вождями были представители Александрийской церкви – на Вселенском соборе александрийцы православные, на «Разбойничьем» же александрийцы монофизитствующие. Поэтому то обстоятельство, что на этих Соборах не был приводим символ Константинопольский, представляет дело естественное и не может служить доказательством против происхождения его от собора Константинопольского 381 года. Вообще нужно сказать, что собор Константинопольский не вдруг, а постепенно приобрёл авторитет во всей Церкви, почему на его определения вначале ссылались редко, почему и Символ его распространён был не везде. |
| Отсюда, когда однажды ему было поставлено на вид, что религиозные вопросы исследовать можно и должно, он решительно отвращается от подобной мысли 752 . Далее, свв. и Вселенскими соборами он признавал только два – Никейский и Ефесский, бывший при Кирилле. Собору же Константинопольскому 381 года он не усваивал церковного значения 753 . Наконец, его догматические воззрения были чистым монофизитством: они ничем не отличаются от воззрений Евтихия, как это обнаружил собор «Разбойничий». Диоскор был в связях с монофизитами всех стран ещё до собора Константинопольского. Под его руководством действовали Евтихий и монофизиты других стран 754 . К епископам же Востока, антиохийцам, он относился с крайним подозрением, считая их прямо несторианами 755 . Мы приблизились к изображению догматической деятельности собора «Разбойничьего» 449 года. Каких руководительных начал он держался? Собор «Разбойничий», выразимся так, есть пародия на III Вселенский собор. Со стороны принципов он повторяет собой этот последний Собор. Но результатом Собора было не добро, а зло. Известно, что и дьявол принимает на себя образ ангела света. Чего желал и к чему стремился III Вселенский собор, теми же желаниями и стремлениями исполнен был и собор «Разбойничий». Прежде всего Собор провозглашает твёрдость и неприкосновенность символа Никейского. Диоскор говорил на Соборе: «Так как Бог внимает нашим совещаниям, то и вы сами постарайтесь сделать их твёрдыми и угодными Богу. Если кто, вопреки деяниям или учению отцов, собравшихся в Никее и здесь собравшихся (III Вселенский собор), будет изыскивать, или переисследовать, или пересматривать ( ζητε, πολυπραγμονε, νασκευζει), да будет анафема. Итак, если Дух Святой присутствовал с отцами, как и действительно Он присутствовал и определил то, что ими определено, то пересматривающий это упраздняет благодать Духа» 756 . С целью решительного утверждения именно символа Никейского на Соборе перечитано было известное деяние III Вселенского собора о Харисии, на котором утверждена неизменность и подтверждён авторитет этого Символа. |
|
|
