| 1517: ν τ ργαστηρ τς διανοας). Но в процессе трезвения, как акте рассудка, направленном к очищению ума и сердца, происходит, очевидно, раздвоение внутреннего человека, «рассечение себя надвое в мысленной брани», по выражению пр. Исихия (II, с. 62. р. 1532); ибо ум является и виновником худых помыслов и судьёй самого себя, проявляя в трезвении старательное надзирание над самим собой (II, 84. р. 1540: τν δ το νο πρς αυτν μμελ πσκεψιν περ το νοητο πολμου). На раздвоение внутреннего человека указывают следующие выражения, встречающиеся в учении о трезвении: самоукорение (ατομεμψα, Исихий, I, с. 34 р. 1492), сражение с самим собой ( Макарий Египетский , Homil. XXVI, с. 12. Μ. 1. с. р. 681 D; подвижнику, вошедшему в сердце своё, необходимо, να ...μαχεσϑ ατ). Подобная же раздвоенность ума отмечается и бл. Диадохом в следующих словах: «Подвизающимся всегда должно сохранять рассудок не волнующимся, дабы ум, различая разбегающиеся в нём помыслы, хорошие и Богом посланные, откладывал в сокровищницах памяти, а худые и демонские выбрасывал»... (гл. 26). Трезвение производится различными способами (τρποι τς νψεως Исихий, I, 13. p. 1485) или добродетельными деланиями (II, 58. р 1532: α νρετοι ργασαι. I, 18: α ργασαι), чередующимися между собой подобно временам года (II, 58. р. 1532 А.). Преп. Исихий различает следующие способы трезвения: а) Προσοχ , внимание. О сущности сего способа уже было сказано нами (Исследования. К сноске в данном случае более подробно отмечаем черты этого делания. Внимание есть начальный способ трезвения (Исихий, I, 2. p. 1481), занимающий первое место между другими способами (Исихий, II, 4. р. 1512): без первого не могут иметь силы последующие. Внимание бывает двоякого рода (διπλον τ προσχειν. Василий Великий , Homil. ες τ, πρσεχε σεαυτ ( Втор. 15:9 ), с. 2. Μ XXXI, 201 ВС.): одно из них есть пристальное рассмотрение видимых предметов телесными очами; другое – погружение разумной силой души (τ νοερ τς ψυχς δυνμει) в созерцание бестелесного ( Василий Великий , ibid.). |
| «Преп. Исихий» Если не сотворит человек воли Божией и закона Его посреди чрева, то есть посреди сердца, то и вне не сможет он удобно исполнить их. Преп. Исихий Как вещественная соль услаждает хлеб и всякую пищу, охраняет мясо от гниения и сберегает в целости надолго; так разумей и об умном хранении мысленной сладости и дивного в сердце делания. Ибо и оно божественно услаждает и внутреннего, и внешнего человека, прогоняет зловоние худых помыслов и сохраняет нас постоянно в добре. Преп. Исихий Насколько бдительно внемлешь уму, настолько с теплым желанием будешь молиться Иисусу; и опять, насколько небрежно надзираешь за умом, настолько отдалишься и от Иисуса. И как первое сильно освещает воздух ума; так последнее — уклонение от трезвения и сладостного призывания Иисуса — обыкновенно совсем омрачает его. Естественно быть сему делу так, как мы сказали, и иначе оно не бывает. Это узнаешь ты из опыта, когда делом испытаешь. Ибо добродетель, и особенно такое светоносное сладостное делание, обыкновенно не иначе изучается, как опытом. «Преп. Исихий» Рождается же божественное некое в уме состояние от непрестанного памятования и призывания имени Господа нашего Иисуса Христа, если не будем не радеть о всегдашнем к Нему в душе молении, о непрерывном трезвении и об одном настоятельно необходимом деле. И воистину одно и одинаковым образом совершаемое всегда должны иметь мы дело, - призывание имени Иисуса Христа Господа нашего, с горением сердца взывая к Нему, да даст Он нам причаститься и вкусить святого имени Его. Ибо частое повторение есть мать навыка как в отношении к добродетели, так и в отношении к пороку; а навык потом властвует уже, как природа. Придя в такое состояние, ум сам уже ищет своих супостатов, как охотничий пес зайца в кустах; но сей ищет для того, чтобы пожрать, а тот, - чтобы поразить и разогнать. Преп. Исихий Итак, всякий раз, как случится умножиться в нас лукавым помыслам, ввергнем в среду их призывание Господа нашего Иисуса Христа; и тотчас увидим, что они начнут рассеиваться, как дым в воздухе, как научил нас опыт. Когда после сего ум останется один (без помыслов смущающих), возьмемся опять за непрерывное внимание и призывание. Так будем поступать всякий раз, когда потерпим такое искушение. |
| Преп. Исихий Ум омрачается и становится бесплодным, когда монах или поговорит с кем о мирских вещах, или мысленно сам в себе поразглагольствует о них, или когда у него тело и с умом осуетятся и займутся чем-либо чувственным, или когда он вообще предается суетливости. Ибо в таком случае тотчас непосредственно затем теряет он теплоту, сокрушение, дерзновение к Богу и ведение (сознание порядка Божия и память о Боге; впадает в забвение о Боге и о порядках Божиих); так что сколько внимаем мы уму, столько и просвещаемся, и сколько не внимаем уму, столько и омрачаемся. Преп. Исихий Помыслы, против воли нашей появляющиеся и стоящие в сердце, обыкновенно изглаждает молитва Иисусова с трезвением из глубин помышления сердечного. Преп. Исихий Как без большого корабля нельзя переплыть морской пучины, так без призывания имени Иисуса Христа невозможно изгнать прилога помысла лукавого. Преп. Исихий Прекословие обыкновенно преграждает дальнейший ход помыслам, а призывание (имени Иисуса Христа) изгоняет их из сердца. Как только образуется в душе прилог представлением чувственного какого-либо предмета, как-то: оскорбившего нас человека, или женской красоты, или сребра и злата, - или когда все это одно за другим побывает в мысли нашей, - тогда само собою явным становится, что сердце наше готово исполнить помыслы или злопамятства, или блуда, или сребролюбия. Итак, если ум наш опытен и обучен, так что умеет блюсти себя от приражений и ясно, как днем, видеть обольстительные мечтания и прелести лукавых, - то тотчас отпором через прекословие и молитвой Иисусовой легко угашает разжженные стрелы диавола, не позволяя себе устремляться вслед за мечтанием, как только оно появится, не дает и помыслам сочувственно согласоваться с призраком прилога, или дружелюбно беседовать с ним, или сосложиться с ним в шуме многомыслия, потому что за этим с некоторой непреложностью, как ночи за днями, следуют худые дела. «Преп. Исихий» Слишком строгим и тяжким кажется людям душевно безмолвствовать от всякого помысла. И воистину это притрудно и приболезненно, ибо не одним только не посвященным в тайны духовной брани до боли тяжело бестелесное заключать и удерживать в телесном доме, но и тем, которые искусились во внутренней невещественной брани. Но кто непрестанной молитвой содержит в персех Иисуса, тот, по пророку, «не утрудится последуя Ему и дне человеча не пожелает» (ср.: Иер. 17:15), ради красоты, приятности и сладости Иисуса; и врагов своих — нечистых демонов, ходящих вокруг его, «не постыдится, но возглаголет к ним во вратах сердца »(ср.: Пс. 126:5) и вспять прогонит их Иисусом. |
| Преп. Исихий А чистота сердца, то есть блюдение и охранение ума, прообразом которого служит Новый Завет, если соблюдается нами как должно, то все страсти и всякое зло отсекает от сердца и искореняет из него и вместо того вводит в него радость, благонадежие, сокрушение, плач, слезы, познание самих себя и грехов своих, памятование смерти, истинное смирение, безмерную любовь к Богу и людям и божественное некое сердечное услаждение. Преп. Исихий Как ходящему по земле невозможно не рассекать этого воздуха; так невозможно сердцу человеческому не быть непрестанно бориму от демонов или не подлежать тайным от них воздействиям, хотя бы кто и строго проходил телесные подвиги. Преп. Исихий Горечью от яда худых помыслов исполняется сердце наше, когда, вознерадев по причине забвения, надолго отводимы бываем от внимания и молитвы Иисусовой. Но когда по любви к божественному, с крепким усердием, стройно начнем в нашем сердце, мастерской мысленной, совершать делание внимания и молитвы, оно опять исполняется сладости и чувствует блаженное некое радование. Тогда-то твердые полагаем мы намерения всегда ходить в безмолвии сердечном, и не ради чего другого, а ради ощущаемых от него в душе приятной сладости и отрадности. Преп. Исихий Наука наук и искусство искусств есть умение управляться с злотворными помыслами. Самый лучший против них прием и самое надежное перехитрение их состоит в том, чтобы в Господе смотреть за появлением прилога их и мысль всегда хранить чистой, как храним око телесное, чтобы не приблизилось к нему что-либо могущее повредить его, и всячески стараясь не допускать до него даже малой соринки. Преп. Исихий Как снег не породит пламени, вода не родит огня, терн — смокв, так сердце каждого человека не освободится от бесовских помыслов, слов и дел, если не очистит своего внутреннего, не сочетает трезвения с молитвой Иисусовой, не стяжет смирения и душевного безмолвия и не будет со всем усердием тещи, поспешая в предняя. Душа, себе не внимающая, неизбежно бывает бесплодна на благие и непорочные помышления, подобно бесплодному мулу; потому что в ней нет разумения духовной мудрости. Воистину, призывание имени Иисусова и упразднение страстных помыслов есть сладостное дело, водворяющее мир душевный. |
| Преп. Исихий Мысль, стоящая и призывающая Христа на врагов и к Нему прибегающая, подобна зверю какому-нибудь, который, будучи окружен множеством псов, мужественно стоит против них, укрывшись в некоем ограждении. Издали провидя мысленно мысленные ковы невидимых врагов, она непрестанно против них молится миротворцу Иисусу и через то пребывает не уязвленной ими. Преп. Исихий Тому, кто подвизается внутри, в каждое мгновение надобно иметь следующие четыре (делания): смирение, крайнее внимание, противоречие (помыслам) и молитву. Смирение, чтобы, так как брань у него идет с соперниками гордыми демонами, всегда иметь в руке сердца помощь Христову, ибо Господь ненавидит гордых. Внимание чтобы всегда держать сердце свое не имеющим никакого помысла, хотя бы он казался добрым. Противоречие, чтобы, как только острозоркостью ума уразумеешь, кто пришел, тотчас с гневом воспротиворечить лукавому, как сказал пророк: «и отвещаю поношающим ми злая» (ср.: Пс. 118:42), «не Богу ли повинется душа моя» (Пс. 61:2)? Молитву, чтобы после противоречия тотчас из глубины сердца возопить ко Христу в воздыхании неизглаголанном. И тогда сам подвизающийся увидит, как покланяемым именем Иисуса враг его со своим мечтанием разлиется и разогнан будет, как прах ветром, или исчезнет, как дым. Преп. Исихий Кто не имеет чистой от помыслов молитвы, тот не имеет оружия на брань, - той молитвы, которая непрестанно действовалась бы во внутреннейших сокровенностях души и призыванием Господа Иисуса Христа бичевала и опаляла врага, скрытно ратующего. Преп. Исихий Надлежит тебе острым и напряженным взором ума смотреть внутрь, чтобы узнавать входящих. Как только узнаешь, тотчас противоречием сокрушай главу змея и вместе с тем с воздыханием вопий ко Христу. И получишь тогда опыт невидимого Божественного заступления и преясно узришь правость сердца. Преп. Исихий Как держащий в руке зеркало и стоящий между другими многими, смотря в зеркало, видит и свое лицо, каково оно, видит и других, смотрящих в то же самое зеркало; так всецело приникший в сердце свое видит в нем свое собственное состояние, видит и черные лица мысленных эфиопов. |
| Подвижники все надеялись, что отец их возвратится к ним, но теперь с этою надеждой они должны были проститься окончательно. Исихий, напутствованный благожеланиями братий, сам отправился отыскивать старца. Долго он странствовал по разным местам, переходил из страны в страну, посетил ближайшие к Сирии острова, являлся и на суше – в Греции и Македонии, везде разузнавая о преподобном Иларионе, и долго поиски его были тщетны. Наконец в Метане, морской гавани, лежащей на южной оконечности Пелопоннеса, Исихию посчастливилось получить некоторые сведения о старце. Один еврей, торговавший старым платьем, сообщил Исихию, что в Сицилии явился христианский пророк, совершающий такие чудеса, что его признают за одного из древних пророков. Исихий тотчас отправился в Сицилию и, высадившись в гавани Пахинума, в первом же городе узнал о местопребывании св. Илариона. Наконец он увидал убогое жилище святого старца – человека, имя которого было известно и славно во всем христианском мире. Вот и сам он – блаженный старец. В порыве радости преданный ученик пал к ногам своего учителя и отца, лобызал его руки и ноги и от умиления плакал. Радовался и старец: перед ним – ученик, которого он любил как сына; радость свидания отразилась и на лице старца, оно просветлело. Но непродолжительно было такое настроение преподобного Илариона; Исихий скоро заметил на лице его выражение грусти и озабоченности. Решительным отказом отвечал старец на просьбу Исихия возвратиться в лавру и утешить скорбящих о разлуке с ним братий-подвижников. Глубоко опечалился Исихий, когда узнал от Газана, что старец хочет уйти в неизвестную варварскую страну, где бы жители не знали его языка. И в один день старец велел Газану приготовиться в путь, прибавив, что он намерен удалиться в Далмацию 64 . Зная твердость преподобного Илариона, Исихий предложил ему и свои услуги, вызывался проводить его в новую страну; старец согласился. И вот Иларион с двумя учениками своими сел в Пахинуме на корабль и после благополучного плавания прибыл в далматский город Епидавр 65 и поселился в окрестности его, в самом пустынном месте, в горах. |
| Из того обстоятельства, что Исихий в своем перечне имен не упоминает ни одного отца церкви, издатель одного отрывка этого сочинения вывел предположение, не был ли Исихий язычником; но уже то обстоятельство, что он писал, самое раннее, при Юстиниане, говорит в пользу предположения, что он принадлежал к христианскому вероисповеданию. Исихий оставил три сочинения; два из них упоминаются Фотием (cod. 69) и Свидой и сохранились в виде фрагментов, о третьем имеем сведения только у Фотия. 1) «Веемирная история» «Iστορα »Ρωμακ και παντοδαπ по Фотию (cod. 69), Xρονικη ιστορα по Свидию. Сочинение было разделено на 6 книг, которые Исихий называл διαστματα (периоды), и обнимало всемирную историю от ассирийского царя Бела до императора Анастасия (518). Помимо небольших фрагментов, мы обладаем большим отрывком из начала 6-й книги, которая, под заглавием Πτρια Κωνσταντινουπλεως, повествует об истории города Византии до Константина Великого ; она, вероятно, рано была отделена от всего труда и передавалась самостоятельно. Из этой части труда и взят первый отдел Патрюс Константинополя 87 . 2) Второе историческое произведение Исихия мы знаем только по Фотию (cod. 69) Это – повествование о времени правления императора Юстина (518–527) и первых лет Юстиниана. Будучи с внешней стороны продолжением первого сочинения, оно было отделено от последнего, очевидно, в виду иного характера изложения: первое представляло собою нечто в роде всемирной хроники, второе – подробную современную историю; оно, кажется, окончательно утеряно, и к тому же еще не удалось выяснить его следы у позднейших авторов. Язык Исихия в его исторических произведениях особенно отмечается Фотием, как краткий, меткий и элегантный; и действительно сохранившийся фрагмент из всемирной истории позволяет обнаружить следы простой и ясной речи, несмотря на то, что он много потерпел от передачи. 3) Третьим произведением, из-за которого в последнее время особенно часто упоминался Исихий, был по Свид ‘Ονοματολγος πναξ τν ν παιδε νομαστν. |
| 3) Научает мысленному (νοητς), предшествующему чувственному (ασϑητς), исполнению заповедей (Исихий, I, 1. р. 1481 Α. I, 84. р. 1505 С.). К учению о трезвении относятся и замечания бл. Диадоха о чувственном исполнении заповедей (гл. 42) и хранении их умом (гл. 85 и 66: Δε... ε ες τν τν γιων ντολν τρησιν ποσχολεσϑαι τν νον...) с призыванием Господа Иисуса; ибо молитва Иисусова составляет один из элементов учения о трезвении, служащим путеводителем (δηγς) к правой и богоугодной жизни (Исихий, I, 1). 4) Очищая ум от мечтаний (Исихий, I, 91 р, 1508, I, 50. р. 1497,) и всякого зла (1, 51. р. 1497. II. 3. p. 1512), возводит к глубоким созерцаниям и божественным тайнам (I, 1). И бл. Диадох говорит, что ум безошибочно и беспрепятственно созерцает, когда сохраняется (φυλακ – один из способов трезвения) не волнующимся (гл. 26), свободным от демонского тумана (гл. 75), мечтания (гл. 68) и раздражения (гл. 42). 5) Ежедневно взращивает четыре главные добродетели (I, 1 р. 1481; 1, 34. р. 1492: благоразумие, мудрость, справедливость и мужество), дающие надлежащее направление трём главным силам души (τ ϑυμικν, τ λογιστικν, τ πιϑυμητικν). Эта же мысль особенно ясно раскрывается бл. Диадохом в гл. 62. Трезвением, как видно из сказанного, преследуются двоякого рода цели – отрицательные и положительные: первые состоят в очищении сердца от худых движений и в предохранении его от новых греховных приражений, а вторые – в насаждении в нём добрых навыков. Но те и другие достигаются в трезвении непрестанной деятельностью рассудка (τς διανοας), внимательно взирающего в глубину сердца (Исихий, II, 2. р. 1512; Диадох, гл. 56), замечающего в нём худое и доброе (Исихий, I, 48. р. 1496), определяющего нравственное качество их (ibid. II, 22. p. 1517), преграждающего доступ худым помыслам в сердце (I, 7. р. 1484) и утверждающего в нём добрые. Вот почему трезвение называется рассудочным путём к добродетели (ibid. I, 14. р. 1516. II, 50. р. 1528: δς τς διανοας); оно происходит «в мастерской рассудка» (II, 18, р. |
| §2. Сочинения Характер сочинений преп. Исихия – аскетический и экзегетический, а отчасти исторический и агиографический. Писал преп. Исихий на греческом языке, но часть его сочинений сохранилась только в переводах. Имя преп. Исихия в истории церковной письменности неотделимо от его единственного сохранившегося аскетического сочинения, известного в русском переводе, как «Душеполезное и спасительное слово о трезвении и молитве», адресованное иноку Феодулу. Слово состоит из 203-х глав. Что касается экзегетических сочинений преп. Исихия, то они весьма многочисленны, так как, по имеющимся сведениям, он истолковал все Священное Писание, чем вызвал удивление современников. Однако, волею Промысла Божия, эти сочинения впоследствии почти вышли из употребления, и потому, как экзегет, преп. Исихий в настоящее время не известен. К основным из сохранившихся экзегетических сочинений преп. Исихия относятся: «Евангельская симфония», дошедшая до нас в сокращенном виде; «Соглашение евангельских повествований о смерти и воскресении» (Иисуса Христа), входившее в «Евангельскую симфонию»; «Беседы» (о жизни Иисуса Христа и Богородицы); «Толкование на книгу Левит»; «Толкование на псалмы»; «Толкование на меньших пророков». Кроме того, преп. Исихий написал «Историю» (церковную), сохранившуюся лишь частично, и «Житие сотника Лонгина». §3. Учение 1. Аскетическое учение преп. Исихия как бы передает нам духовный аромат палестинской пустыни. Все оно дышит практическим подвижническим опытом. В нем нет ничего выдуманного. Чувствуется, что каждая мысль автора бережно выношена и дорога ему. Заметен и своеобразный характер аскетического учения преп. Исихия, отличающегося от учения египетских пустынножителей. И понятно, ведь преп. Исихий передает аскетическую традицию Палестины. Центральным пунктом аскетического учения преп. Исихия является понятие трезвения, которое он толкует очень широко. Трезвение – это духовное художество, сокровенное делание, сердечное безмолвие, хранение ума в совершенной немечтательности. С помощью трезвения подвижник избавляется от страстных помыслов, слов и дел; входит в верное познание непостижимого Бога; научается управлять движениями троечастной души, то есть тремя силами души – мыслительной, раздражительной и желательной и укрепляется в главных добродетелях – мудрости, мужестве, воздержании и справедливости. |
| Пребывание в сердце, или во внутреннем человеке, по душевному состоянию подвижника есть уединение его в самого себя (о Савве Освященном сказуется, что он начальник πντων τν καϑ» αυτος ναχοροντων), собранность в самом себе ( Григорий Назианзин , Orat. II, с. 7 М. XXXV, 413 С.: ...ες αυτν συστραφντα), всегдашнее нерассеянное пребывание в себе самом ( Василий Великий , Μ. XXXII. 353 А.: ...φ’ αυτ μνων ε μετεωρστως), вшествие ума во внутреннейшие и чистые хранилища сердца ( Марк Подвижник , De baptism. Μ. LXV, 1016 D.: νος ...ες τ νδτερα ατς (καρδας) νενχλητα ταμεα εσελϑεν πειρμενος... Τ δ καϑαρ τς ψυχς νδτερα ταμεα), не возмущаемые ветрами лукавых помыслов. Но душевное состояние, именуемое пребыванием в сердце, не есть пассивное, недеятельное состояние ума, убегающего от борьбы с искушениями в глубину сердца; напротив, оно, как замечено было выше, называется аскетами деланием (ργασα, ργον, πρξις). Как совершающееся в глубине сердца духом, умом, оно называется деланием сокровенным (κρυπτ ργασα, Исихий, Περ νψεως. Centur. I, с. 53. Μ. XCIII, 1497 С.), умным (Исихий, II, с. 85, р. 1540 С.: νοητ πρξις; Марк Подвижник , De poenit. с. 7. Μ. 1. с. p. 976 В: νοερ ργασα), духовным ( Марк Подвижник , De lege spiritual, с. 4, p. 905 D.: ργον πνευματικν; Исихий, II, с. 55, p. 1529 С.) в отличие от внешнего делания, совершаемого телом (φανερ ργασα, Марк Подвижник , р. 976 В.); и у бл. Диадоха оно называется духовным деланием ( πνευματικ ργασα, гл. 46). Это делание известно у древних аскетов под именем трезвения – νψις . Пресвитер Исихий ясно говорит, что всегда устрояющий пребывание в сердце (1, 29, р. 1489 А.: ...τς διατριβς πντοτε ποιες ν τ σ καρδ) своём совершает рассудком действия, образующие собой τν νψιν. Это указание названного пресвитера поясняет нам, что рассуждения бл. Диадоха о пребывании в сердце относятся к аскетическому учению о трезвении . В этом отношении между названными писателями замечается иногда сходство в суждениях, простирающееся до буквального совпадения в выражении их. |
|
|
