| 5. «Лествица Иакова» полна Ангелов, поднимающихся от земли и спускающихся к земле. Несут они Богу молитвы всех, а людям от Бога – дары Его любви. Память об этом может ободрить каждого, тем более тогда, когда кажется одиноко и грустно в мире, давно страждущем от «оскудения преподобных». Для верующих это оскудение восполняют Ангелы, и милость Царицы Ангелов – Пресвятой Богородицы. 6. «Лествица Иакова» не только утверждена на земле, но и достигает неба. Этим примером Господь зовет каждого подниматься и устремляться ввысь, к Богу. Ярким и вдохновляющим живым примером, а не только образом, может быть каждому Пресвятая Богородица, Которая достигла высшего из даров богообщения в самом совершенном образе. Всем верным Она будет Помощницей и Заступницей, если стремление к Богу станет смыслом всех исканий в жизни. 7. Наконец «лествица Иакова» – это связь неба с землей, человека с Богом. Неповторимый и совершенный образец ее – Пречистая Дева. Она Сама стала той лествицей, которая возводит к Богу. Понятно становится, почему читается этот отрывок из книги Бытия на всенощном бдении в праздники Пресвятой Богородицы. Книга пророка Иезекииля (XLIII, 27; XLIV, 1 – 4) По окончании же сих дней, в восьмой день и далее, священники будут возносить на жертвеннике ваши всесожжения и благодарственные жертвы; и Я буду милостив к вам, говорит Господь Бог. И привел он меня обратно ко внешним воротам святилища, обращенным лицом на восток, и они были затворены. И сказал мне Господь: ворота сии будут затворены, не отворятся, и никакой человек не войдет ими, ибо Господь, Бог Израилев, вошел ими, и они будут затворены. Что до князя, он, как князь, сядет в них, чтобы есть хлеб пред Господом; войдет путем притвора этих ворот, и тем же путем выйдет. Потом привел меня путем ворот северных перед лице храма, и я видел, и вот, слава Господа наполняла дом Господа. Вторая паремия обещает через пророка Иезекииля пленным освобождение и даже храма восстановление. Он, пророк, говорит об устройстве будущего храма и об освящении его. Освящать будущий храм будут семь дней, а на восьмой день священники должны принести жертву, но уже не для освящения храма, а для умилостивления Господа и как знак благодарности Ему и выражение преданности. Пророк в видении видел храм весь, потом ему снова показали восточные врата святилища. Они были закрыты. О них было ему сказано, что Господь прошел ими, и никто уже не должен не только проходить ими, но даже и видеть их открытыми. Нет исключения в таком случае ни царю, ни первосвященнику. Даже для вкушения жертвы первосвященнику дозволено будет подойти через притвор к вратам (слово «елам» не перевели греки; оно означает притвор или галерею), чтобы почувствовать себя как бы перед лицом Бога. |
| 8: 12, 13: 38; «сыны геенны» — Мф. 23: 15; «сыны громовы» — Мк. 3: 17; «сыны мира» — Лк. 10: 6; «сыны воскресения» — Лк. 20: 36; «сыны света» — Ин. 12: 36; «сыны погибели» — Ин.17:12; «сыны противления» — Еф. 2: 2, 5: 6; Кол. 3: 6 и др., «дщерь Сиона» , дщерь Израилева, вм. Сио, Израиль — Мф. 21: 5; Ин. 12: 15, также в Ветхом Завете) обозначает особенно глубокое усвоение этого свойства, как бы полное проникновение им. В частности, выражение «Сын Человеческий» в большинстве мест обозначает человечность по преимуществу. Какие именно свойства человечности отмечал в себе, например, пророк Иезекииль, постоянно именовавший так себя, это сказать не легко: разумел ли он здесь ничтожество своей природы в противоположность всесовершенному Богу, с ним говорившему, или иногда свою праведность, свое выполнение истинного предназначения человеческого в противовес обличаемым священникам и всему народу, или наконец — в том же противопоставлении — нежелание присваивать себе каких-либо иных прав (хотя он и был священник) кроме прав истинного человека; но, во всяком случае, нам думается, что богословы напрасно уделяют свое главное внимание книге Иезекииля, желая разъяснить наименование Христа-Спасителя. Иезекииль говорил о себе, а есть в Ветхом Завете место, где Сыном Человеческим называется прямо будущий Мессия, не простой человек, а некто Божественный, и несомненно, что это именно место, это видение пророка Даниила Сам Спаситель неоднократно применял к Себе. В нем-то и заключается разгадка занимающего нас вопроса. Место это хорошо известно всем, изучавшим Священное Писание или Догматическое Богословие. Пророк Даниил видел различных чудовищных животных, воцарявшихся над землей и над «народом святых», и говоривших высокомерно против Бога. Однако власть их была непродолжительна. «Видел я наконец, что поставлены были престолы и воссел Ветхий днями, одеяние на Нем было бело, как снег и волосы главы Его, как чистая волна... Судьи сели и раскрыли книги...» (Дан. 7:9-10) Звери были лишены власти и казнены огнем, кто же взамен их кратковременного владычества получает вечную власть? «Видел я в ночных видениях, вот с облаками небесными шел как бы Сын Человеческий, дошел до Ветхого днями (и даже до Ветхаго денми дойде ), и подведен был к Нему. |
| «А над подобием (повторение понятия для усиления мысли) престола было как бы подобие человека», букв.: «подобие, как бы вид человека». Образ этот едва мог вырисовываться в том море света, которым он был залит. Если и престол неотчетливо виднелся («подобие»), то к Сидящему на нем почти не было и приложимо понятие видимости. Отсюда это нагромождение ограничительных слов: «подобие», «как бы», «вид». В этом отношении пророк Иезекииль, впрочем, не получил меньше того, что давалось другим боговидцам. «Старейшинам Израилевым с Моисеем показано было только место стояния Бога; Исаия видел серафимов, окружающих престол Божий; Иезекииль видит самих носителей, и носителей непосредственных престола Божия» (Кречмар). Собственно же, «Бога никтоже виде нигдеже» ( Ин 1.18 ). Если Моисей, Исаия и Даниил говорят, что они видели Господа (напр., сидевшего на престоле), то это их краткое выражение, вероятно, нужно понимать при свете точного и подробного описания Иезекииля: они не видели лица являвшегося Бога (которое не могло быть показано и Моисею: Исх 33.23 ), видя д. б. только неясные очертания образа Божия. Иез.1:27 . И видел я как бы пылающий металл, как бы вид огня внутри него вокруг; от вида чресл его и выше и от вида чресл его и ниже я видел как бы некий огонь, и сияние было вокруг него. В обстановке явившегося пророку Царя и драгоценные камни, обычно украшающие царей и их венцы, заняли очевидно второстепенное положение: они отошли к таким частям этой обстановки, как колеса престола, подножие его. Сидевшего же на престоле они не украшали. Вся их красота и блеск не могли ничего прибавить к тому свету, которым сиял Сидевший и с которым можно было сравнить разве сияние неизвестного нам хашмаля (отсюда только ясно, что за драгоценность был хашмал и как ошибаются толкователи, предполагающее под ним, напр., янтарь или какой-либо род меди). «Заметно, что пророк очень скромен в этой последней части своей картины: он едва намечает контур божественного явления; сияние, которое оно бросало, кажется ослепляет его и скрадывает от него детали» (Рейс). |
| Антропоморфизмы сами по себе не могут служить сколько-нибудь достаточным аргументом, подтверждающим политеистический характер ветхозаветной религии, поскольку они присущи не только всем религиям, но и человеческому языку вообще, поскольку он - человеческий. Но если возражения против монотеизма ветхозаветной религии оказываются простым недоразумением, то бесспорно обратное. Заповедь о почитании единого Бога стоит первой в десятословии Моисея и повторяется настойчиво и многократно на протяжении всей Библии. Не заметить этого нельзя. Ветхозаветная религия имеет многие черты, общие для большинства религий. К ним относятся, например, учение о личном Божестве, об Откровении, о добре и зле, о воздаянии, об ангелах и демонах, о необходимости жертвоприношений (кровавых), молитв и многое другое. В то же время религия " Пятикнижия " неопределенно говорит о бессмертии души человеческой (напр., Еккл. 12:7), которая сходит в преисподнюю, шеол, страну забвения, место бессознательного пребывания, вечного непробудного сна (напр.: " для дерева есть надежда, что оно, если не будет срублено, снова оживет... а человек умирает и распадается; отошел, и где он? - человек ляжет и не встанет; до скончания неба он не пробудится и не воспрянет от сна своего " - Иов. 14:7-12). " Закон " (Пятикнижие) не говорит ни о посмертном воздаянии, ни о воскресении мертвых и вечной жизни, ни о Царствии Божием. Бог " Закона " является безусловным мздовоздаятелем лишь здесь, в земной жизни. И потому религия " Закона " не возвышает человека над идеалом чисто земного благополучия (шалома). Но уже у некоторых пророков встречаются выражения, из которых можно заключить, что умершие не просто спят вечным сном, но испытывают и определенные состояния. Так, пророк Иезекииль говорит, что " пораженные, падшие от меча " будут положены среди необрезанных в самой глубине преисподней (32:18-32). А пророк Исаия о посмертной участи нечестивых говорит: " червь их не умрет и огонь их не угаснет " (66:24). Ветхозаветная религия, в лице пророков, чает воскресения мертвых. Эту надежду высказывает праведный Иов, когда говорит: " Я знаю, Искупитель мой жив, и Он в последний день восставит из праха распадающуюся кожу мою сию; и я во плоти моей узрю Бога. Я узрю Его сам; мои глаза, не глаза другого, увидят Его " (19:25-27). О всеобщем воскресении говорит вполне определенно Исаия (26:8; 16:19), осуществление его предвидит Иезекииль (гл. 37). По воскресении для праведников будет вечная блаженная жизнь, а грешникам - посрамление: " И многие из спящих в прахе земли пробудятся, одни для жизни вечной, другие на вечное поругание и посрамление " " (Дан. 12:2-3). |
| Беззаконник, если обратится от всех грехов своих, какие делал, и будет соблюдать все уставы Мои и поступать законно и праведно, жив будет, не умрет, – говорит пророк от имени Господа. – Все преступления его, какие делал он, не припомнятся ему: в правде своей, которую будет делать, он жив будет ( Иез. 18:21–22 ). В отличие от Иеремии, пророк Иезекииль усматривает в человеке способность и силу свободно выбирать, будет ли он «беззаконником» или «праведником» 253 , однако призывает к обращению и способствует этому все же Бог ( Иез. 11:19; 18:30–32; 36:26 ). Погибель, которая ожидает нераскаянного грешника, не доставляет Господу радости; наоборот, Бог желает покаяния грешника, что бы предотвратить его наказание. Разве Я хочу смерти беззаконника? – говорит Господь Бог . – Не того ли, чтобы он обратился от путей своих и был жив? ( Иез. 18:23 ). Иезекииль особо подчеркивает индивидуальную ответственность каждого перед Богом: Сын не понесет вины отца, и отец не понесет вины сына, правда праведного при нем и остается, и беззаконие беззаконного при нем и остается ( Иез. 18:20 ). Учение о покаянии в межзаветный период Для точности освещения новозаветного учения необходимо коснуться проблемы трансформации покаянной терминологии, произошедшей в тот период, когда народ Израиля оказался лицом к лицу с эллинистическим миром. В Новом Завете учение о покаянии излагается с использованием таких терминов, как μετανοω и μετνοια 254 . Общее значение этих слов в древнегреческом языке – «перемена ума», в более широком смысле – «перемена образа мыслей» 255 . Однако автоматически использовать эти значения при интерпретации новозаветных текстов было бы неправильно 256 . Необходимо учитывать и то влияние, которое оказал на новозаветную (и позже – на церковную) терминологию греческий язык перевода Семидесяти и греко-еврейских авторов межзаветной эпохи 257 . В греческом переводе Семидесяти для передачи глагола shub, как в общем смысле «обращаться, возвращаться», так и в интересующем нас значении религиозного и морального обращения, всегда использовались греческие глаголы πιστρφω (πιστρφομαι) и ποστρφω (ποστρφομαι), означающие «поворачивать(ся) к чему-либо или от чего-либо», «возвращать(ся)», «обращать(ся)» 258 , но никогда не использовался глагол μετανοω. Этим глаголом и существительным μετνοια в переводе Семидесяти переведен другой древнееврейский термин, относящийся к идее покаяния, – nicham, «сожалеть о чем-либо», «изменить свое решение» 259 . |
| В четырнадцатый год после разрушения Иерусалима пророк в видении был приведен в землю Израилеву для созерцания нового откровения. Преподобный Ефрем Сирин обращает внимание на то, что этот год имел особое значение, так как был юбилейным, то есть годом прощения, освобождения и восстановления [см. 22, т. 6, с. 46]. Человек, « которого вид как бы вид блестящей меди, и льняная вервь в руке его и трость измерения» (Иез. 40: 3), показывает Иезекиилю заново устроенный храм и описывает, как в нем должно совершаться богослужение. По толкованию преподобного Ефрема Сирина, «муж, у которого, как видел Иезекииль, была в руке мерительная трость, изображает собою Эммануила, Который измерил и устроил и в порядок привел все видимые и невидимые твари. Трость, содержащая в себе шесть локтей, означает шесть пределов мира; единая же длань в трости сверх шести локтей, составляющая половину локтя, есть мир духов. И что сказано о доме Божием и о всем, что в доме сем, и что видел Иезекииль, разумей о святой Церкви Христовой. Священники дома Божия изображают Апостолов; закланные тельцы суть образы Самого Эммануила» т. 6, с. 47–48]. Детали строения описаны необычайно тщательно. Но после плена храм был выстроен по старому образцу. Не только толкователи, но и сам пророк указывает на то, что в этом видении следует искать более пророческий, нежели прагматический смысл. Его понимание может открыться только через покаяние и очищение сердца. Господь повелевает Иезекиилю: « Ты, сын человеческий, возвести дому Израилеву о храме сем, чтобы они устыдились беззаконий своих и чтобы сняли с него меру. И если они устыдятся всего того, что делали, то покажи им вид храма и расположение его, и выходы его, и входы его, и все очертания его, и все уставы его, и все образы его, и все законы его, и напиши при глазах их, чтобы они сохраняли все очертания его и все уставы его и поступали по ним. Вот закон храма: на вершине горы все пространство его вокруг – Святое Святых; вот закон храма!» (Иез. 43: 10–12). Новый храм является символическим изображением Церкви и ее служения. Исполнение этого пророчества, начавшееся еще в ветхозаветные времена, совершается через явление Славы Божией (которая является, таким образом, центральной темой всей книги), которая вернется в Иерусалим, чтобы воцариться в храме. Она возвращается в этот новый храм тем же путем, каким некогда его покинула (Иез. 43: 27 – 44: 4). Когда будет освящен жертвенник и в течение семи дней на нем будут приноситься жертвы, тогда Сам Господь войдет через закрытые ворота, обращенные к востоку, и воссядет в храме как князь. И Слава Божия наполнила храм, врата же остались закрытыми. Господь говорит пророку: « сын человеческий прилагай сердце твое ко входу в храм и ко всем выходам из святилища» (Иез. 44: 5). Этот отрывок читается в качестве паремии на Богородичные праздники. Слава Божия явилась людям через Христа, пришедшего в мир, не нарушив девства Своей Пречистой Матери. |
| Другие священники подхватили приговор и закричали: – Смерть! Смерть богохульнику!.. Народ сначала молчал, но видя, как пастыри усиленно, в один голос осуждают пророка, понемногу примыкали к ним. И уже через несколько минут вся толпа ревела в один голос: – Смерть! Смерть обманщику! Побить его камнями!.. Однако уязвленное самолюбие священников придумало казнь более эффектную и поучительную. – В ров его! – сказал повелительно архиерей. Толпа замерла. Еще не было такого, чтобы пророка (хотя, по их мнению, и не настоящего) бросали в ров, кишащий змеями. Но повеление первосвященника считали повелением Самого Бога. Святого пророка Божия Иезекииля связали и повели к страшному рву. Он же, идя связанный, тихо говорил: – Скажу мятежному дому Израилеву: так говорит Господь Бог – довольно вам, дом Израилев, делать все мерзости ваши; вводить сынов чужой, необрезанных сердцем и необрезанных плотью, чтобы они были в Моем святилище и оскверняли храм Мой, подносить хлеб Мой, тук и кровь, и разрушать завет Мой всякими мерзостями вашими ( Иез. 44:6–7 ). Священники старались поднять шум, чтобы народ не слышал последних слов пророка. Многие побежали вперед, чтобы посмотреть на змеиный ров. Подведя к краю рва святого Иезекииля, люди остановились, как вкопанные. Некоторые, заглянув вглубь, в страхе отбегали прочь, закрывая руками глаза. Зрелище, действительно, было ужасное. На большой глубине пустого рва кишело множество змей. Они извивались в огромном черном клубке, страшно шипели и издавали угрожающий свист. Их было так много, что, казалось, вся яма наполнена ими. Некоторые из змей поднимали свои ядовитые головы кверху, их круглые немигающие глаза были ужасны… С минуту только стоял святой пророк на краю страшного рва. Глаза его были подняты к небу. «Господи Боже Израилев! – воскликнул он громко. – Не отринь народ Твой до конца. Аминь». Чья-то рука сильно толкнула пророка в спину, и он, будто споткнувшись, полетел в глубину… Народ, как по команде, разом отпрянул назад, и никто не посмел смотреть в ров. Только одни пастыри народные с жадностью наблюдали за тем, что происходит внизу. Их лица выражали то страх, то ожесточение, то спокойное торжество и удовлетворенность от «выполненного долга». |
| И я пошел к Ангелу, и сказал ему: “Дай мне книжку”. Он сказал мне: “Возьми и съешь ее; она будет горька во чреве твоем, но в устах твоих будет сладка, как мед”» ( Откр.10:8–9 ). Эта сцена почти дословно воспроизводит образы из Книги пророка Иезекииля: «“Ты же, сын человеческий, слушай, что Я буду говорить тебе; открой уста твои и съешь, что Я дам тебе”. И увидел я, и вот, рука простерта ко мне, и вот, в ней книжный свиток. И Он развернул его передо мною, и вот, свиток исписан был внутри и снаружи, и написано на нем: “плач, и стон, и горе”. И сказал мне: “Сын человеческий! съешь, что перед тобою, съешь этот свиток, и иди, говори дому Израилеву”. Тогда я открыл уста мои, и Он дал мне съесть этот свиток; и сказал мне: “Сын человеческий! напитай чрево твое и наполни внутренность твою этим свитком, который Я даю тебе”; и я съел, и было в устах моих сладко, как мед» ( Иез.2:8–3:3 ). Как и пророк Иезекииль, Иоанн должен съесть книгу, принять ее во чрево, быть «обремененным», «беременным» ее содержанием. А содержание книжки, которую Иоанн должен съесть, – не что иное как «тайна Божья» ( Откр.10:7 ). Таким образом, Иоанн однозначно относится к пророкам, которым дано знать об этой тайне. Иоанн берет книжку из руки Ангела и съедает ее. Воздействие этого символического акта уже предсказано: книга становится сладкой, как мед, в устах и горькой во чреве Иоанна. Тот свиток, который съел Иезекииль, тоже был сладким, как мед, в его устах ( Иез.3:3 ). Это означает, что пророк воспринимает Слово Божье как спасительную реальность. Но то, что книжка горька во чреве Иоанна, – намек на судьбу того, кто возвещает ее содержание, и на судьбы тех, кому это содержание возвещается. Слово Божье предсказывает страдания и преследования в жизни пророка и Церкви Христовой. Последний стих главы начинается несколько необычно: «И говорят [они] мне: тебе надлежит…» (В Синодальном переводе не так: «И сказал он мне».) Кто эти «они», которые «говорят», не ясно. Скорее всего, надо перевести просто «и мне говорят», неопределенно-личным образом, что, скорее всего, подразумевает божественное повеление. |
| Иез.16:3 . и скажи: так говорит Господь Бог дщери Иерусалима: твой корень и твоя родина в земле Ханаанской; отец твой Аморрей, и мать твоя Хеттеянка; Пророк мог сказать об Иерусалиме, что он происхождения ханаанского, на том основании, что первоначально он был ханаанским, именно иевусейским городом; да и колено Иудино с самого начала приняло в себя много не израильских элементов. Но выражение имеет не столько этнографический, сколько религиозный смысл и относится к народу в целом: все религиозные и нравственные склонности у Израиля таковы, как будто он был ханаанского происхождения; он духовный сын Ханаана; ср. Ис 1.10 ; Ин 8.44 . Пророк Иезекииль здесь предвосхищает Иоанна Крестителя и Спасителя в борьбе с еврейской гордостью благочестивыми предками, особенно Авраамом, следы которой хотя не такие сильные, как во время Христа, указывает напр., Иез.23.27 . Сам Иезекииль об этих предках, как ни часто был к тому повод, говорит только совершенно случайно: Иез.28:25, 37:25 , что и вполне естественно при учении Иез.18 гл. Из ханаанских народов у пророка названы главнейшие аморреи и хеттеи в качестве представителей всех. Аморреи, хотя жили и по ту сторону Иордана, но главным образом по эту и именно в области колена Иудина ( Втор 1.19 и д. Нав 10.5 ); наиболее могущественный и развитый из ханаанских народов, он поэтому был и более других испорчен, и должно быть дал из себя Содом и Гоморру, хотя при Аврааме «мера беззакония его ...еще не исполнилась» ( Быт 15.16 ); именем его часто называются все ханаанские племена. Хеттеи по египетским и ассирийским известиям жили между Евфратом и Оронтом, но сфера их влияния простиралась и на Ханаан, который со времени Саргона включался ассириянами в понятие «Хати», «Хеттей»; во всяком случае хеттеи жили севернее аморреев и иевусейский Иерусалим может быть приходился на границе этих двух племен; хеттеянкой была жена Исава, причинявшая огорчение Ревекке ( Быт 27.46 ). «Корень» соответствует «отец», «родина» – «мать». Иез.16:4 . при рождении твоем, в день, когда ты родилась, пупа твоего не отрезали, и водою ты не была омыта для очищения, и солью не была осолена, и пеленами не повита. |
| Иез.1:9 . и лица у них и крылья у них – у всех четырех; крылья их соприкасались одно к другому; во время шествия своего они не оборачивались, а шли каждое по направлению лица своего. Слова «и лица у них и крылья у них – у всех четырех» в своем прямом смысле (что лица и крылья не отсутствовали ни у одного из 4 херувимов) заключали бы совершенно лишнюю мысль; посему Таргум передает их: «и лица их и крылья их были одинаковы у них четырех», что уже само собою разумелось и лишнее было пророку говорить; Пешито и Вульгата евр. леарбагтам «у четырех их» переводят «на четырех боках их», что не дает новой мысли по сравнению с 6 ст. и покупается ценою вставки в текст нового понятия «бок». Лучше всего видеть в этом выражении свойственный евр. языку и любимый у Иезекииля оборот «именительный самостоятельный»: «что касается лиц и крыльев их, то они были таковы у всех 4 (херувимов): крылья их соприкасались одно с другим» и т. д. После того как пророк в ст. 5–8 сказал о лицах, крыльях, ногах и руках херувимов, он теперь описывает важнейшие части тела – лица и крылья – ближе; «таким путем пророк из всех частей фигуры выделяет особенно лица и крылья: в тех обнаруживается преимущественно сила жизни, в этих существо «животных» (Геферник). «Крылья их соприкасались одно к другому». Выражение по-видимому указывает на соприкосновение крыльев одного херувима между собою, так как соприкосновение между собою крыльев различных херувимов следовало обозначить раздельнее, т. е. сказать, что крыло одного херувима касалось крыла другого. Понятен и смысл, который должно было иметь такое соприкосновение крыльев каждого херувима между собою: соединяясь одно с другим на теле херувима, крылья закрывали бы это тело, знаменуя этим полную непостижимость для нас существа херувимов, непостижимость однако меньшую, чем непостижимость Божества, а может быть и серафимов, у которых и лице недоступно для человеческого взора. Но Вульгата и почти все толкователи склоняются к мнению, что здесь говорится о соприкосновении крыльев разных животных, и склоняются не без основания. |
|
|
