| С. 178–179, прим. 5). Сам прп. Савва, согласно житию, придя еще безбородым юношей в лавру прп. Евфимия, был отослан им к авве Феоктисту, так как «юноше неприлично быть между omшeльhukaмu» (Kyrillos 1929. Р. 91.9–10; рус. пер.: ПП. Вып. 1. С. 9). Также был отослан им позднее прп. Кириак Отшельник к авве Герасиму. Так и сам прп. Савва поступал впоследствии, «ибо спасался соблазнов лукавого ( δι τ σκνδαλα το πονηρο)» (Kyrillos 1929. P. 113.26; рус. пер.: ПП. Вып. 7. С. 38). 4 . ...постриг ( π& ριξε) его и одел в монашеский образ ( σχμα) – И уставы прп. Иоанна Кассиана , и пространные правила свт. Василия Великого , и тексты житий свидетельствуют о том, что ко времени написания данного жития (нач. VII в.) существовали уже все элементы таинства пострижения: собственно пострижение, обеты ( αποταγη) и облечение в монашескую одежду ( σχμα). О перемене имени есть свидетельство и в «Изречениях отцов»: «Сказал авва Анувий: с того времени, как имя Божие наречено на мне, ложь не исходила из уст мoux» (Apophmhegmama, col. sys. 11.7; PG 65,129D). Что касается пострижения, то одним из первых упоминает о нем Иоанн Мосх в «Луге Духовном» (102). Согласно уставу прп. Иоанна Кассиана (Об установлениях киновитян 4.3–5) пострижение и облечение в монашескую одежду совершалось руками аввы перед всей братией. Свидетельство об облечении в схиму содержится также в греч. житии прп. Пахомия: когда он приходит к человеку Божию Паламону, желая, чтобы тот принял его, Паламон после некоторого испытания его принял и облек в монашескую схиму (Pahomius 1932. Р. 6). Также и о прп. Кириаке Отшельнике сообщается в его житии, что он, придя в обитель Великого Евфимия, был облечен в монашеский образ «святыми его руками» (Kyrillos 1929. Р. 224.22–23), хотя ему и не было разрешено остаться в лавре по молодости. В житии прп. Анастасия Персского эту функцию выполняет hacmabhuk (Flusin 1992. Т. I. Р. 11–13). Совлекаться же эта одежда могла уже только с позором, в случае изгнания из обители. Главным назначением монашеской одежды было служить облеченному в нее зримым напоминанием о принятых обетах. Так, 22-е пространное правило свт. Василия Великого гласит: «Посему распространение обета и на одежду служит как бы вразумлением каким для немощных, невольно удерживая их от худого» (PG 31, 980С). О символическом значении монашеского пострижения свидетельствует житие прп. Герасима Отшельника: «...и обрезав волосы, а с ними, так сказать, всякое мирское и земное помышление, он весь предался добродетели» (ППС. Вып. 57. С. 132). |
| Чтобы менее страдать от страстных помыслов, надобно удаляться поводов к возбуждению их. Должно удаляться всего страстного, говорил авва Пимен. Человек, близкий к тому, что может породить страсть, подобен стоящему над глубокою пропастию, и враг человека легко низвергнуть его может в эту пропасть. Но удаляющийся от могущего возбудить страсть подобен стоящему далеко от пропасти. Пусть враг повлечет его, чтобы низринуть в бездну, но доколе будет влечь его с принуждением, он воззовет к Богу, и Бог поможет ему (59). Главное, всячески ухитряйся не уступать помыслам. В поощрение к сему в сказаниях о святом Пимене читаем следующее: " Брат спросил его: " Может ли человек удерживать всегда свои помыслы и ни в одном не уступать врагу? " И старец ответил: " Есть человек, который десять удерживает, а в одном уступает " . Тот же брат спросил о том же авву Сисоя, и он сказал: " Действительно есть человек, который ни в чем не уступает врагу " (88, 89). И еще: " Авва Анувий спросил авву Пимена о нечистых помыслах, рождающихся в сердце человеческом, и о суетных пожеланиях. Авва Пимен ответил ему: еда прославится секира без секущаго ею? (Ис. 10, 15). Не подавай им руки, и они ничего не сделают " . Что же выйдет из такой неуступчивости? Страсти замрут. Это высказал авва Пимен авве Исаии, когда тот спросил его о нечистых помыслах, говоря: " Если сундук с платьем будет оставлен без попечения, то платье со временем истлеет; так и помыслы, если не будем исполнять их на самом деле, со временем исчезнут или как бы истлеют " (20). Авва Иосиф спросил авву Пимена о том же, и он сказал: " Если кто положит в кувшин змия и скорпиона и закроет его, то, конечно, гады со временем издохнут; так и худые помыслы, происходящие от демонов, замрут, если с терпением будем противостоять им и не давать им пищи " (21). Но удаляясь от зла таким безжалостным противлением страстным помыслам и пожеланиям, в то же время надо творить благо, насаждая в себе всякую добродетель. Тем и другим скоро очистится сердце. И о насаждении добродетелей много уроков у святого Пимена. Вот главнейшие. Приводит он изречение аввы Иоанна Колова, который говорил: " Я желаю хотя в некоторой степени иметь все добродетели " (46). А далее и свой предлагает о сем урок, говоря: " Когда человек намерен строить дом, то собирает множество материалов и различного рода веществ, чтобы можно было ему поставить дом. Так и мы должны приобресть хотя в некоторой степени все добродетели " (130). |
| Он раз- сказывал, что здесь были и другие великие подвижники: Сурус, Исаия, Павел, Анувий, Еллин. Здесь же подвизались Аполлос, Иоанн и Диоскор, имевший в управлении своем сто братий 223 . Вблизи Гермополя в монастыре Ериши, может быть, у Аввы Диоскора, получил начало иноческой жизни Онуфрий Великий. Вот как разсказывал Онуфрий свою жизнь Пафнутию. Юность свою провел я в благочестивом монастыре Ериши близ Гермополя в Фиваиде. Там обитают сто братий, как едина душа, согласных в великой любви к Господу Иисусу. Там одежда общая, пища общая и безмолвие нарушается только славословием Богу. Там я, ещё почти дитя, изучал уставы монашеской жизни и от св. Отцов назидался в вере и любви к Богу. Там часто слушал я Отцов, беседовавших о св. Илии и св. Иоанне Предтече, подобного которому не было между людьми. Что же, спросил я, живущие в пустыне в совершенном одиночестве больше ли вас пред Богом? Ей, сын наш, отвечали Отцы, они больше нас! Мы каждый день видимся друг с другом; каждый день церковное пение совершаем соборно; если взалчем, находим готовый хлеб; если возжаждем, у нас готова вода; занеможет кто – есть кому утешить. Ибо мы живем вместе, один другому помогаем и служим из любви Христовой. Но живущие в пустыне всего этого лишены. Случится какая печаль, кто его утешит? Заболит – кто послужит ему? Найдет брань от сатаны – кто даст ему совет? И где у него пища? Где вода? Где кров от зноя полуденного? Где риза от холода ночного? Там, о сын наш, там несравненно больше трудов и подвигов, чем в общежитии. Только Бог един видит отшельников и посылает им Ангелов на помощь. И сбываются на них слова Пророка Исаии; терпящий Господа, окрылатеют, аки орли потекут, не утрудятся (40,31). Душа моя горела неведомым дотоле священным огнем, когда я слушал Отцов. Я думал, что нахожусь в другом мире, и я возжелал пустыни. Встал ночью и пошел. Только, что вступил в пустыню, я увидел луч света, сияющий предо мною. Ужас объял меня, и я хотел возвратиться в монастырь. Но то был Ангел хранитель мой, в виде света указующий мне путь и сказавший: не бойся, я веду тебя. |
| 110 Великий Варсонофий. 111 Из вопроса 601 видно, что сей христолюбивый брат был преемник блаженного аввы по управлению общежитием его, авва Елиан. 112 См. ответ 221, в котором авва Иоанн предвозвестил, что он умрет через неделю по кончине аввы Серида. А когда преемник Серида Елиан, предлагавший вопросы, здесь приведенные (до 604), сделавшись игуменом еще в незрелом возрасте, просил авву Иоанна дать ему еще две недели, чтобы он мог расспросить его об управлении монастырем, то Иоанн, сжалившись над ним, оставался две недели в сей жизни и дал ему написанные здесь ответы касательно дел монастырских. 113 Нагие. 114 В «Христианском чтении» после сих слов сказано еще: «а демоны по причине многих нечестии сделались демонами», но в греческой книге, напечатанной в Венеции в 1816 г., сих слов не находится. 115 Творения святого Григория Богослова в русском переводе. Ч. III, с. 242; ч. IV, с. 157. 116 Герман, патриарх Константинопольский (VIII век), признавая все творения святого Григория Нисского совершенно чистыми от заблуждений Оригена, твердо доказал, что ложное учение о конце будущих мучений в душеполезные его книги внесено еретиками. См. Фот. Библиот. Изд. 1653 г., с. 903. 117 Опытность. 118 Незаконные дети. 119 В славянском переводе: прелести. 120 Авве Нистерое. 121 Авва Анувий. 122 Я не беру этого на себя. 123 То есть как ты сам это понимаешь, а не как объясняют сие отцы. 124 Начала сего нет в греческой книге, оно заимствовано из (книги) святого Никона Черногорца. 125 Под бдением должно разуметь здесь не ту определенную церковным уставом службу, которая известна под сим названием, но ночные собрания древних христиан в храме для молитвы, что видно из житий святых. 126 По 69 правилу Шестого Вселенского Собора. 127 Нечто из пищи, пития или одеяния, и вообще то, что благословлено отцами. 128 Все зависит ни от хотения, ни от подвига, но от помилования Божия. 129 Противно 70 апостольскому правилу, также 37 и 38 правилу Лаодикийского Собора. 130 Сельский епископ или викарий епископа епархиального. См. 8-е правило Первого Вселенского Собора. |
| Какой же путь, по учению Православной Церкви, ведет к очищению человеческой добродетели от примеси лжи, тщеславия, и прочей нечистоты? Это путь духовного совершенствования, соработничества с Богом в деле собственного спасения. По мере очищения человеческой души от страстей – очищается и человеческая добродетель. Подвижник стяжавший благодать Духа Святаго, уже почти совершенно освобождается от плена плоти и потому его дела, его добродетель становятся светом миру, светом в котором уже нет никакой тьмы. Сей путь назван святыми отцами – путем умного делания. Последнее включает в себя: борьбу с нечистыми помыслами, пожигание их огнем молитвы Иисусовой, непрестанное хождение в своей совести пред очами Божией Правды. Именно благодаря сему многотрудному духовному подвигу выше упоминавшийся авва Анувий, по милости Божией, был совершенно освобожден от греха лжи 35 . Крещение и миропомазание это та грань, которая отделяет ветхого человека от нового, это дорога в жизнь вечную. Но тот, кто после крещения не подвизается на поприще духовного самосовершенствования – бывает не способен удержаться на высоте нравственных требований евангельского закона, впрочем, он и не стремится к этому. Такому человеку его обновление крещением вменится в осуждение, ибо он будучи рожденным во Христе, возвращается к жизни по плоти, и тем самым становится лжецом перед Богом. Вот что говорит об этом Свят. Тихон Задонский : “лжет христианин, который в крещении святом обещается Христу Господу работать, но не работает. Таковый всяк есть, который по крещении святом беззаконует и к суете мира сего прилепляется” 36 (выделено – и. В .). Итак, следует помнить, что возвращаясь ко лжи мы делаем уступку плоти и даже если эта уступка вынужденная, это все-таки, хотя и малое, но отступление от жизни в Новом Адаме – Христе. Некий святой старец сказал: “ложь – это ветхий человек, а истина – новый человек” 37 . “Ложь от плотского рождения и плотского мудрования”, – писал Свят. Тихон Задонский 38 . Каковы же плоды всякой лжи для духовной жизни христианина? По словам того же Святителя: “Ложь заключает двери к молитве. Ложь изгоняет веру из сердца человека. Господь удаляется от человека, творящего ложь” 39 . |
| В Константинополе Следующий поворот в жизни преподобного Даниила также оказался связан с политикой. Избранный вскоре игуменом монастыря, он, однако, передал настоятельство другому и отправился снова к святому Симеону в Теланисс. Хотя тот уговаривал Даниила остаться здесь больше двух недель, Даниил стремился на Святую землю. Но в это время там начались волнения, которые обычно связывают с восстанием самаритян в 452–454 годах. Правда, как пишет Р. Лейн Фокс, здесь, возможно, подразумевался предшествующий конфликт христиан и самаритян из-за гробниц ветхозаветных патриархов, происходивший в 450–451 годах. Именно в этот момент Даниилу является некий старый монах, похожий на Симеона Столпника, и велит ему отправляться вместо Палестины в Константинополь. Увидев его также во сне, Даниил не мог понять, ангел это или человек, но решил послушаться и отправиться в столицу империи (около 451 года). Он поселяется там, но не в самом городе, а в его пригороде Анапле, близ храма Архангела Михаила. Возможно, причиной тому было настороженное отношение к сирийцам в Константинополе из-за множества монофизитов среди них и их присутствие в Анапле. Будучи в Анапле, Даниил услышал разговор двух сирийцев о некоем заброшенном храме, где живут бесы. И он решается там поселиться. Такой опасный способ подвижничества был известен уже давно: в Египте его практиковал авва Анувий, брат преподобного Пимена Великого, а в Сирии — святой Александр Акимит, тоже пришедший затем в Константинополь. Так же, как и в случае с этим святым, местное духовенство было недовольно появлением неизвестного монаха, беседовавшего с местными жителями через маленькое окошечко, и они точно так же обвинили пришельца из Сирии в ереси перед Константинопольским Патриархом Анатолием (449–458) — это типичное обвинение для этого времени религиозных смут. Однако Даниил был оправдан Патриархом, известно также, что он излечил Патриарха от тяжелой болезни. Показательно, что, привыкший к уединенной жизни, он отказывается от предложения поселиться в городском монастыре и получает разрешение жить и дальше на своем месте, где пробыл всего девять лет. |
| Преподобный Пимен Великий Память 27 августа/9 сентября Святой Пимен жил на рубеже IV–V веков. Он родился в Египте. В 15 лет Пимен присоединился к своим шести братьям, которые подвизались в Скитской пустыне: авва Анувий был старшим, а Паисий младшим. Еще будучи молодым, Пимен пошел спросить одного старца о трех помыслах, которые его беспокоили, но во время беседы забыл об одном из них. Вернувшись к себе и вспомнив о нем, он тотчас вышел и пробежал большое расстояние, которое отделяло его от старца, чтобы повергнуть перед ним свой помысел. Старец, удивленный его заботой о чистоте сердца, предрек: «Пимен, твое имя будут произносить по всему Египту, и ты действительно станешь пастырем 1 огромного стада». В 407 году варвары-мазики опустошили монашеские поселения в пустыне Скит. Семь братьев избежали смерти, уйдя по дороге добытчиков селитры. Они поселились в Теренуфе, в Верхнем Египте, на берегу реки Нил. Пимен приобрел там большую славу, так что благочестивые люди оставили старцев, у которых имели обыкновение спрашивать совета, и приходили с вопросами к нему. Когда некий посетитель пришел спросить авву Анувия, тот отправил его к Пимену, понимая, что брат удостоился дара духовного наставления. Но Пимен никогда не брал слова в присутствии старшего брата и отказывался говорить при другом старце, хотя и превосходил их всех. Мать семерых братьев, узнав, куда удалились ее сыновья, отправилась навестить их, но встретила решительный отказ. Поэтому она расположилась около церкви и стала ждать, когда подвижники придут в нее на еженедельную службу. Завидев мать, сыновья тотчас пошли обратно. Она побежала вслед за ними и, найдя дверь закрытой, начала жалобно стонать. Пимен отвечал ей изнутри: «Что ты предпочитаешь: увидеть нас здесь или в грядущем веке?» Она воскликнула: «Разве я не ваша мать? Разве не я вскормила вас грудью? Ныне мои волосы поседели, разве не могу я вас увидеть?» Он объяснил: «Если ты заставишь себя не видеть нас здесь, ты увидишь нас там, в вечности». И благочестивая мать удалилась полная радости, говоря: «Если я обязательно увижу вас там, то в таком случае я более не хочу видеть вас здесь». |
| 3. Один брат из Скита пришел к авве Аммуну и говорит ему: отец мой посылает меня на послушание, но я боюсь блуда. Старец отвечал ему: в то самое время, как придет к тебе искушение, говори: Боже Сил, молитвами отца моего избавь меня! – Итак, в один день девица заперла за ним дверь, но он громко закричал: Боже отца моего, избавь меня! – и тотчас очутился на пути в Скит. Об авве Анувии Авва Иоанн рассказывал следующее: авва Анувий и авва Пимен, и прочие их братия, единоутробные и бывшие монахами в Скиту, – когда пришли мазики (мазики – варварское племя – прим. ред.) и опустошили Скит, – удалившись оттуда, пришли на место, называемое Теренуф, на время, пока найдут, где им жить, и пробыли там несколько дней в древнем храме. Однажды авва Анувий сказал авве Пимену: сделай милость, ты и каждый из братьев твоих пусть живет отдельно в безмолвии, и не будем сходиться друг с другом в сию неделю. Авва Пимен отвечал: сделаем, как ты хочешь. И сделали так. А там в самом храме была каменная статуя. Старец авва Анувий, вставая поутру, бросал камнями в лицо статуи, а вечером говорил ей: прости мне, – и делал так во всю неделю. В день субботний они сошлись вместе. Авва Пимен сказал авве Анувию: я видел, авва, что ты во всю эту неделю бросал камни в лицо статуи и потом кланялся ей; делает ли так человек правоверующий? Старец отвечал: это я делал для вас. Когда вы видели, что я бросал камни в лицо статуи, то не говорила ли она чего или не сердилась ли? Авва Пимен сказал: нет! – А когда я кланялся ей, трогалась ли она и говорила ли: не прощу? – Нет, отвечал авва Пимен. Тогда старец сказал: вот нас семь братьев; если хотите, чтобы нам друг с другом жить вместе, то будем подражать этой статуе, которая не трогается ни обидою, ни честью. Если же не хотите так вести себя, то вот четверо врат во храме: пусть каждый пойдет, куда хочет! Братья пали на землю и сказали авве Анувию: все сделаем, как ты, отец, хочешь! Будем послушны словам твоим. И авва Пимен сказывал: все время жизни нашей мы пробыли вместе, поступая по наставлению старца, которое он дал нам. Одного из нас сделал он экономом, и все, что этот ни предлагал нам, мы ели; и нельзя было никому из нас сказать: принеси нам что-нибудь другое, или: не хотим есть сего. Таким образом провели мы все время жизни нашей в тишине и мире. |
| 3 . Один брат из Скита пришел к авве Аммуну и говорит ему: «Отец мой посылает меня на послушание, но я боюсь блуда». Старец отвечал ему: «В то самое время, как придет к тебе искушение, говори: «Боже сил, молитвами отца моего избавь меня! " » – Итак, в один день девица заперла за ним дверь; но он громко закричал: «Боже отца моего, избавь меня!» – и тотчас очутился на пути в Скит. Об авве Анувие 1 . Авва Иоанн рассказывал следующее: авва Анувий и авва Пимен и прочие их братья, единоутробные и бывшие монахи в Ските, – когда пришли Мазики и опустошили Скит, – удалившись оттуда, пришли на место, называемое Теренуф, на время, пока найдут, где им жить, и пробыли там несколько дней в древнем храме. Однажды авва Анувий сказал авве Пимену: «Сделай милость, ты и каждый из братьев твоим пусть живет отдельно в безмолвии и не будем сходиться друг с другом в эту неделю». Авва Пимен отвечал: «Сделаем, как ты хочешь». И сделали так. А там в самом храме была каменная статуя. Старец авва Анувий, вставая поутру, бросал камнями в лицо статуи, а вечером говорил ей: «Прости мне»; и делал так во всю неделю. В день субботний они сошлись вместе. Авва Пимен сказал авве Анувию: «Я видел, авва, что ты вовсю эту неделю бросал камни на лицо статуи и потом кланялся ей; делает ли так человек правоверующий?» Старец отвечал: «Это я делал для вас. Когда вы видели, что я бросал камни в лицо статуи, то не говорила ли она чего, или не сердилась ли?» Авва Пимен сказал: «Нет!» – «А когда я кланялся ей, трогалась ли она и говорила ли: не прощу?» – «Нет», – отвечал авва Пимен. Тогда старец сказал: «Вот нас семь братьев; если хотите, чтобы нам друг с другом жить вместе, то будем подражать этой статуе, которая не трогается ни обидою, ни честью. Если же не хотите так вести себя, то вот четверо дверей в храме: пусть каждый пойдет, куда хочет!» Братья пали на землю и сказали авве Анувию: «Всё сделаем, как ты, отец, хочешь! Будем послушны словам твоим». И авва Пимен сказывал: «Всё время жизни нашей мы пробыли вместе, поступая по наставлению старца, которое он дал нам. Одного из нас сделал он экономом и все, что этот ни предлагал нам, мы ели, и нельзя было никому из нас сказать: принеси нам что-нибудь другое, или же не хотим есть этого. Таким образом, провели мы все время нашей жизни в тишине и мире». |
| 544. Будучи мудр, авва Пимен разрешил немощному монаху устраивать вечери любви, ибо к другому делу он был не способен См. также: Снисходительность . Пришел один брат к авве Пимену и сказал: “Я засеваю себе поле и после делаю вечерю любви.” Старец отвечал: “Хорошо ты делаешь.” Брат ушел от него с радостью и еще больше радел о вечерях любви. Авва Анувий, услышав об этом, сказал авве Пимену: “Не боишься ли Бога, что дал ты такой ответ брату?” Старец промолчал. Через два дня авва Пимен послал за братом и при авве Анувий спросил его: “Что ты мне говорил в тот раз? Ум мой занят был тогда другим.” Брат отвечал: “Я говорил, что засеваю свое поле и после делаю вечерю любви.” Авва Пимен сказал ему: “Я думал, что ты говорил о своем брате, мирянине. Если ты сам так делаешь, то это неприлично монаху.” Брат, услышав это, огорчился и сказал: “Кроме этого, я не знаю никакого другого дела, а потому не могу не засевать своего поля.” По уходе брата авва Анувий поклонился старцу и сказал: “Прости меня.” Авва Пимен говорит ему: “Я и прежде знал, что это не монашеское дело, но сказал так согласно с его мыслями и тем возбудил в нем ревность к преуспеянию в любви. Теперь он ушел от нас в огорчении и опять то же будет делать.” (Достопамятные сказания. С. 194. 22). 545. Желая приостановить неразумное начинание брата, авва Анув как бы нечаянно выронил золото в реку См. также: Сребролюбие . Паисий, брат аввы Пимена, нашел небольшой сосуд со златницами. Он сказал своему старшему брату Ануву: “Ты знаешь, слово аввы Пимена очень жестоко. Пойдем выстроим себе келию в другом месте и будем спокойно безмолвствовать.” Авва Анув отвечал ему: “Нам не на что выстроить келию.” Тогда Паисий сказал ему о своей находке. Это очень опечалило авву Анува, который понял, что находка может быть причиной душевной погибели для Паисия. Однако он сказал: “Пойдем выстроим келию на той стороне реки.” Авва Анув взял у Паисия сосуд со златницами и завернул в свой куколь. Когда они переправлялись через реку и были на ее середине, авва Анув притворился, что запнулся, и выронил сосуд со златницами в реку. Сделав это, он начал скорбеть, а авва Паисий утешал его, говоря: “Не скорби, авва, о златницах, пойдем опять к нашему брату.” Они возвратились и жили в мире. (Еп. Игнатий. Отечник. С. 320, 8). |
|
|
