| Так или иначе, людям, которые хотели бы укрепить свою национальную и культурную идентичность, исцелиться от «амнезии первых трех четвертей жизни», неплохо бы взять дело изучения собой и своими детьми древней русской литературы в собственные руки. I. Древняя русская литература. Основное чтение В этом разделе представлены шедевры древнерусской словесности, без которой образованному русскому, на мой взгляд, должно быть невозможно даже себя помыслить. Повесть временных лет Начальная русская летопись, составленная в конце XI века на основании устных преданий и переработки информации о русских из византийских хроник. Содержит все базовые элементы русского исторического мифа, систему исторических персонажей – основателей русской культуры и государственности. В повествовании о детях и внуках Ярослава Мудрого приобретает характер добротной исторической хроники. «Повесть» традиционно связывается с именем летописца – преподобного Нестора (его руке принадлежит также блистательное «Житие Феодосия Печерского» ), однако каковы были использованные им предшествующие летописи и сколько редакций выдержал текст впоследствии, между учеными идут и по сей день жаркие споры. ПВЛ не существует в качестве самостоятельной рукописи, входя с непринципиальными разночтениями в качестве начального раздела в большинство общерусских летописей. Поучение Владимира Мономаха Название цикла произведений великого государственного деятеля и полководца Древней Руси, выдающегося писателя Владимира Мономаха. «Поучение» представляет собой нравственное наставление сыновьям в соблюдении христианских заповедей в качестве правителя и человека, начинаясь с лирического отрывка, описывающего конфликт с братьями, в котором Мономах восстает за правду. Второе произведение, носящее автобиографический характер – «Пути» – исключительно оригинально по жанру. Это перечисление с мемуарными заметками поездок по Руси и за ее пределы, совершенных князем. В отличие от церковного «Поучения», «Пути» носят более светский характер, прославляя жизнь воина и охотника. |
| Величание Ублажаем тя,/преподобне отче Данииле,/и чтим святую память твою,/наставниче монахов/и собеседниче ангелов. Тропарь святителю Гавриилу, архиепископу Рязанскому и Зарайскому, глас 5 Верою и правдою Богу служа,/снискал еси любовь паствы рязанския,/Гаврииле святителю,/добрый пастырю словесных овец./В годину испытаний алчущих питал еси,/икону Богоматери Знамения, именуемую «Корчемною»,/яко источник неоскудный утешения пастве своей указал еси./И ныне молися о нас прилежно,/чтущих святую память твою. Кондак, глас 3 Христа из млада возлюбил еси/и Тому любовию последовал еси,/мудростию святителя Филарета душу свою питая,/сана святительскаго удостоен был еси,/паству рязанскую, от Бога ти данную, усердно окормлял еси,/Гаврииле святителю,/не престай моляся о чадех твоих,/да вси честную память твою/радостно почитаем. Величание Величаем тя,/святителю отче Гаврииле,/и чтим святую память твою,/ты бо молиши за нас/Христа Бога нашего. 8/21 Апостолов Иродиона, Агава, Асинкрита, Руфа, Флегонта, Ерма и иже с ними (I). Святителя Нифонта, епископа Новгородского (1156). Преподобного Руфа, затворника Печерского, в Дальних пещерах почивающего (XIV). Испанской иконы Божией Матери (VIII). Тропарь апостолам, глас 3 Апостоли святии,/молите Милостиваго Бога,/да прегрешений оставление/подаст душам нашим. Кондак, глас 2 Явистеся Христовы ученицы и апостоли всечестнии,/Иродионе славне, Агаве и Руфе,/Асинкрите, Флегонте со Ермом,/присно молитеся Господеви,/подати нам согрешений прощение поющим вас. Величание Величаем вас,/святии апостоли Иродионе, Агаве, Асинкрите, Руфе, Флегонте и Ерме,/весь мир ученьми своими просветившия/и вся концы ко Христу приведшия. Тропарь святителю Нифонту, епископу Новгородскому, глас 3 Яко сый нравом православных/Восточныя Церкве преданий истинный защитник,/сподобился еси великаго во отцех Феодосия/видети по смерти, яко жива,/возвещающа тебе Царствия Небеснаго наследие,/егоже неизреченных доброт/ныне с ним неразлучно наслаждаяся,/моли и о нас, чадех своих, Нифонте прехвальне. |
| Слава: Ангельски жизнь свою управльша вси тя, аки Ангела Божия, имеяху; тем и на диаконский степень взыти сподобился еси в немже добре шествие свое управив, и наша пути во святыни, Несторе, управи. И ныне: Путь Рождшая Жизни, Всесвятая Дево, стезями соблазн ходящих яко Милосердая наставляеши на стези правды; и мене, заблуждающаго, Владычице, не презри, но яко Рождшая Наставника заблуждшим, во Свете Его пути моя направи. Песнь 6 Ирмос: Внегда скорбети ми, возопих ко Господу, и услыша мя Бог спасения моего. В преподобии и правде чин свой управляя, храм Духу Святому весь сотворился еси, и, вшед в храм нерукотворенный, Престолу Вышняго предстоиши; и мне, хотящему быти тамо, молитвами твоими, отче, помози, молю тя, молитвенника спасения моего. Краснаго сада Делателя Небеснаго красное был еси прозябение, красными бо делы украшен, благия плоды, ихже ныне благоухание обоняем, возрастил еси; молю убо тя, блаженне, подаждь сия в дар и мне от Бога Спаса моего. Слава: От труда подвигов твоих, Несторе преподобне, многия излив поты, напоил еси ниву души твоея и, израстив добродетелей класы, пожинаеши ныне рукояти, живый во веки в Небесных кровех; в нихже и мне быти моли Христа Спаса моего. И ныне: Насеянная Духом Отчим земле святая, радуйся, яко прозябла еси нам Древо благосеннолиственное; зноем мя страстей опаленна под сень онаго приведи, Владычице, молю Тя яко Ходатаицу спасения моего. Кондак, глас 2й Яко сый Богоноснаго Феодосия ученик и истинный жития того подражатель, первый честных его мощей самовидец быти сподобился еси, яже с прочиими святолепно пренес, наследил еси с темиже Царство Небесное, еже получити и нам, чтущим тя, Господеви молися. Песнь 7 Ирмос: Авраамстии иногда в Вавилоне отроцы пещный пламень попраша, песньми взывающе: отец наших Боже, благословен еси. Авраамовым стопам последуя, святе, исполнением заповедей принесл еси, якоже он Исаака, чист ум Владыце, сего ради от жизни сея прешел еси в землю, точащую безконечную сладость, идеже и мне моли быти, Несторе, собеседниче Богоносных отец наших. |
| Поэтому погребение совершалось только 3 мая, в день преподобного Феодосия Печерского . Схимонахиня Фомаида (Ткачева). Воспоминания о старце Нектарии Мой духовный отец, священник П., посоветовал обратиться к Оптинским старцам за разрешением некоторых моих вопросов. По его слову, я поехала в Оптину, не зная даже, в чем состоит старческое руководство. Сначала я попала к батюшке Анатолию, а через несколько дней к батюшке Нектарию. Он мне дает книгу епископа Игнатия Брянчанинова об умной молитве, написанную литературным, а не специфическим монашеским языком. Я читаю и думаю: «Как они здесь читают такие книги? Ведь такой язык для них страшно труден и непонятен». На мои помыслы Батюшка отвечает тончайшей улыбкой: «Конечно, мы малограмотные и таких книг читать не можем, это ведь для таких образованных барышень, как ты, написано». Тут я не выдержала, бросила книгу и упала перед ним на колени. Потом я еще два раза приезжала в Оптину, к старцам ходила, но спрашивать их стеснялась, и поэтому я от них никакого указания и не получала. Потом уже я о других, тоже молчавших, старцев спрашивала: «Батюшка, почему вы ничего не скажете?» А он говорит: «Потому что они и не спрашивают». Во второй раз духовный отец мой просил, чтобы я обязательно привезла ответ на его письмо. Я робко прошу Батюшку, а он говорит мне: «Обожди до завтра», а завтра извиняется – письмоводитель не пришел, и просит еще до завтра обождать. Так он меня две недели мучил. У меня не хватило бы смелости беспокоить его для себя, а для духовного отца моего должна была, и с такой мукой и застенчивостью все просила Батюшку дать наконец ответ, а он все откладывал. Наконец я решила уехать. Не взяв благословения у Старца, пошла на вокзал. Тут уже сейчас должен поезд подойти, а у меня такая тоска, такое желание вернуться в Оптину и все-таки получить ответ для отца моего духовного, что не выдержала и побежала обратно. А Батюшка встречает меня с улыбкой и подает мне уже запечатанное письмо. А когда в третий раз я приехала, Батюшка оставил меня жить в Оптиной, а я ведь приехала налегке, без вещей, рассчитывала на неделю, а прожила год. |
| Α, напрамер, об Ярославе Владимировиче известно, что и прилив варягов был при нем весьма обильный 95 , и брачные союзы с иностранными княжескими домами заключаемы были в большом колвчестве 96 , а заморские принцы (английские и скандинавские) находили у него продолжительное гостеприимство 97 . Насколько силен был варяжекий элемент при сыновьях Ярослава, видно из „слова о вере крестьянской и о латыньской” преподобного Феодосия печерского , в котором ав- тор скорбит о том, что вся русская земля „исполнилась варягов” 98 . Таким образом, прежде всего, вопрос о влиянии германского права на памятники древнего русского законодательства должен быть рассматриваем и разрешаем так или иначе, при предположении полной исторической возможности такового влияния. Α затем далее, при обсуждении вопроса о том, должен ли быть рассматриваем известный юридический институт, как национальный или как заимствованный, немаловажное значение имеют следующие соображения: насколько отчетливым и определенным представляется этот институт в самых тех памятниках, которые о нем говорят, насколько глубокие корни имеет он в юридической жизни народа, по находящимся в распоряжении науки историческим данным, и насколько, наконец, он был распространен между разными другими славянскими народами. В русской правде говорится, что в случае долгового взыскания, если должник запирается в том, что он должен истцу такую-то сумму, нужно „идти на извод пред 12 человека” 99 . Какое значение следует придавать этим 12-ти человекам, упоминаемым в 14 ст. рус. пр. по акад. сп.? Можно считать их, во-первых, за „12 избранных судей, которые в сомнительных случаях, когда одна сторона отказывается выполнить обязательство, основанное на совести и заключенное без свидетелей, судили, как посредники, по совести и произносили решение, хотя и неизвестно при этом, были ли они постоянными судьями, избранными от всей общины, или же избирались самими сторонами, для каждого дела особо” 100 . При таком изгляде на 12 мужей, упоминаемых русскою правдою, нужно бы было видеть в них институт, соответствуюший германским шеффенам, которые судили не потому, чтобы были свидетелями заключенной сделки, и не потому, чтобы они действовали в качестве соприсяжников кредитора или должника, а потому, что были вещателями народного права, применявшими это право к конкретному случаю. |
| светильники добрые... божественными лучами всегда озаряемые, мужественные страстотерпцы, просвещающие души верным людям. Возвысила вас светоносная небесная любовь; через нее вы и унаследовали все красоты небесного жития, славу и райскую пищу и свет разума» (по-славянски «свет разумный», то есть невещественный) 173 . Свет в русской церковной письменности может выполнять также символическую функцию, символизируя различные реальности духовного мира. Так, Бог Слово, «подобно свету солнца, – как отмечает митрополит Иларион, – сошел на землю» и воплотился от Девы Марии 174 . Само учение воплощенного Бога Слова также может выступать как «истинный свет» 175 . И наконец, третьей функцией, какую выполняет рассматриваемая нами категория в древнерусской святоотеческой письменности, является эстетическая функция. Свет, в каких бы видах, образах и модусах он ни проявлялся, вызывал у русских святых отцов духовное наслаждение (по-славянски «радование»). Они радуются и светоносной Божественной благодати, и вещественному свету солнца, и свету, носителем которого становятся христианские подвижники. «Откуда не ожидали – оттуда и воссияла нам утренняя звезда пресветлая, – говорится в Житии преп. Феодосия Печерского о рождении самого Преподобного, – так что всем странам видно сияние ее. И собрались к ней, всё презрев, лишь бы только светом ее насладиться» 176 . В центре христианской этики, основы которой изложены почти во всех древнерусских патристических текстах, находится любовь. В этих случаях она выступает в качестве идеала взаимоотношений как между человеком и Богом, так и между самими людьми. Здесь богословская мысль русских книжников, естественно, ничего оригинального не предлагает; она лишь следует устоявшейся общехристианской этической традиции. Ее своеобразие начинается тогда, когда она приступает к описанию характера и принципов христианских отношений между людьми. Это своеобразие некоторые исследователи древнерусской литературы усматривают в национальных особенностях русского человека, которые одними воспринимаются как результат «изъяна» и «слабости» «древнерусского духовного развития», а другими – как свидетельство нравственных достоинств русской души. |
| Воздержание о. Паисия также было изумительное. Пища и питие, как бы не составляли для него необходимой потребности для поддержания жизни. Изнуренное тяжелыми подвигами, но сияющее чистотой души лицо его свидетельствовало о сугубом воздержании. И поистине он мог воскликнуть с пророком Давидом: Быша слезы моя мне хлеб день и нощь ( Пс.41:4 ). Когда же блаж. Паисий чувствовал потребность поддержать плоть пищей, то приходил в братскую трапезу и питался остатками от братского стола. При этом он все то, что давали ему, смешивал в общую гущу и, размешав хорошенько, кушал. Остальное же складывал в жестяную кружку или маленький горшочек, который часто носил при себе, или же в рукавицу и прятал «про запас» в никому не ведомое место, и потом, когда вся эта смесь делалась от времени настоящей отравой, блаж. Паисий, ничтоже сумняшеся, принимался ею «подкреплять» себя. – Что вы делаете, о. Паисий! Ведь это отрава, смерть, – с брезгливостью предупреждали старца свидетели этой удручающей сцены. Но блаженный невозмутимо отвечал: – Отрава... Г! Хорошо вы, душечко, молодой... желудочек у вас крепкий... А я, душечко, старичок... Кашица то моя в горшочке перебродила, перегорела, – не станет теперь в животике перекисать... Облегчение, знаете ли, облегчение... И как бы ничего не чувствуя, продолжал свое дело. Когда блаж. Паисий заходил к кому-либо из братий утром и хозяин келии в тайном восторге от такого посещения предлагал гостю стакан чаю, он никогда не отказывался и с важностью усаживался за стол. Но действия, с которыми совершал он это «чаепитие», навсегда отбивали у хозяина охоту к дальнейшему приглашению, ибо он примешивал в свой чай все, что только попадало под руку – и грязную воду, и селедку, и прочие подобные снадобья. Не побрезгуй, читатель, представляя себе эту необычайную картину трапезы и чаепития. Такие люди, как блаж. Паисий, необычайны. Они, по слову Спасителя, аще и что смертное испиют, не вредит им ( Мк.16:18 ). Впрочем, быть может, и для блаженного Паисия эта необыкновенная пища и питие были так же сладки, как и князю Изяславу была сладка трапеза у преподобного Феодосия; ибо всякая пища освящается словом Божиим и молитвой ( 1Тим.4:5 ). |
| Кто-то потерял работу, кто-то стал жертвой насилия в семье, страдая от побоев и унижения, кто-то не смог справиться с горем или трудностями, свернув ни на ту дорогу. Но разве под маской «людей-невидимок» не скрывается тот самый образ Божий, который, несмотря ни на что, должен стоять на первом месте? Глядя на добровольцев и волонтеров, с энтузиазмом рассказывающих о людях «дающих и просящих», невольно приходят на ум слова Писания: «если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы» (1 Кор. 13: 3). Уверена, что вся работа этих людей зиждется именно на любви, не иначе. А такой пример, пожалуй, лучшая иллюстрация к сказанному. Вспоминаю слова преподобного Феодосия Киево-Печерского: прежде чем говорить человеку о вере, помоги ему в житейских делах. Если он голодный, сначала накорми его, а потом говори о Боге. Вот и тут также … Накорми, одень, обуй или просто стань на часок «курьером добра». Так просто сделать мир лучше, особенно начав с себя. Преодолев лень, предубеждения, страхи или неприязнь к людям, о которых принято молчать, можно стать тем самым звеном, соединяющим разрозненные кусочки цепочки, превращая все это в единую цепочку добра, где важна каждая ее часть. Иначе, какая же это цепочка. Акция продолжается, собирая вокруг себя единомышленников, тех, кто делает свою незаметную работу. По словам ее участников, самое главное, чтобы она не имела временных сроков, а длилась столько, сколько нужно, пока есть те, кто дает и кто нуждается… Фото Анны Незнановой Поскольку вы здесь... У нас есть небольшая просьба. Эту историю удалось рассказать благодаря поддержке читателей. Даже самое небольшое ежемесячное пожертвование помогает работать редакции и создавать важные материалы для людей. Сейчас ваша помощь нужна как никогда. Поделитесь, это важно Выбор читателей «Правмира» Подпишитесь на самые интересные материалы недели. Материалы по теме 30 марта, 2024 9 февраля, 2024 27 июня, 2023 13 июня, 2023 24 февраля, 2023 23 января, 2023 |
| Чет. Минея. (Act SS. 8 арг. De Asynerito. Or. Chr. 1. col. 887). Мес. B. 28 марта о Иродионе, 10 апр. о Агаве. Март. Р., 13 февр. о Агаве, 21 ноября о Руфе, 9 мая о Ермии, о прочих сего дня. В службе канон Иосифа. Св. Келестина, папы Римского. Первый, сего имени, преемник Вонифатия (423 г.), ревностный поборник православия против Нестория, скончался 432 года, при Феодосии Младшем. Пролог. (Act SS. 6 арг.) Март. Р. 6 апр. Мес. В. Св. муч. Павсилина. После истязаний осужденный на мечную казнь, нашел случай укрыться от мучителей, и вскоре скончался, при Адриане (117–138). Пролог. Март. Р. 15 апр. Мес. В. Св. отца нашего Нифонта, еп. Новгородского. Посвящен в Киеве 1131 г. За то, что Климента, рукоположенного российскими епископами, не хотел признать правильно поставленным в сан митрополита, терпел заточение от В. Кн. Изяслава Мстиславпча. Скончался в Киеве в 1157 г., куда ездил для сретения митрополита Константина, посвященного патриархом Константинопольским. В патриаршей библиотеке есть ответы сего пастыря на казуистические вопросы некоего Кирика. Из иих некоторые изданы. Чет. Минея от Патерика печерского. Калайдович в Памятниках Росс. словесности XII в. 1821. М. 4. Карамз. Ист. II. пРим.380. 9 Св. муч. Евпсихия. За веру во Христа и разорение капища Фортуны, после мук, усекнут при Иулиаие в 362 г., в Кесарии Каппад. Чет. Минея из Созомена . (Act SS. 9 apr. t. 1. p. 822. S. Gregor. Naz., ер. 26. S. Basil. М. ер. 291). Мес. В. Март. Р. В службе канон Иосифа. Св. преподобномуч. Вадима архимандрита, в Персиде. Из Вифлапаты; усекнут по приказанию Сапора II, в 37 году гонения, в 376 г. по Р. Хр. Чет. Минея от Метафраста и Великой Чет. (Act. SS. apr. I. р. 824 et. in Append. р. 35 Act SS. Martyrium orient. od. ab ev. Assemano Romae, 1748. I. 163. Хр. Чт. 1827. 28, 110). Мес. Вас. Свв. мучч. Дисана епископа, Мариава пресвитера, Авдиеса и прочих 270, в Персидском плену от Савория пострадавших. Из 9 тысяч, плененных в Бефзабде Сапором II, в 53 год его царствования, в 362 году по Р. Хр. Пострадали за нехотение отречся от веры кесаревой и принять веру победителя. |
| Если бы эти казённые настоящие школы грамотности существовали у нас в продолжение целого периода, то они не могли бы исчезнуть в позднейшее время. Ибо мы не найдём никаких причин такого исчезновения, а ссылаться на междоусобия князей и на иго монгольское совершенно так же неосновательно и несостоятельно, как объяснять ими исчезновение или непоявление у нас просвещения. Школы грамотности не то, что просвещение; но думать, чтобы, просуществовав два века с половиной, они могли потом вдруг беспричинно у нас исчезнуть, это так же невозможно и немыслимо, как и то, чтобы подобная совсем неисторическая оказия случилась с просвещением. Априорическую необходимость заключать от несуществования казённых школ в последующее время к их несуществованию в период до-монгольский вполне подкрепляют и памятники письменности этого периода. В этих памятниках мы не читаем положительных свидетельств, которые бы прямо говорили, что тогда казённых школ не было. Но, во-первых, мы не находим там ни малейшего их следа, во-вторых мы имеем такие косвенные свидетельства относительно их несуществования, которые почти что равняются свидетельствам прямым. В письменных памятниках до-монгольского периода не только нет ни одного прямого упоминания о казённых школах, но и ни малейшего на них намёка. Но этому невозможно было бы случиться, если бы такие школы существовали. Если бы они существовали, то были бы открываемы, и об открытии хотя одной-двух из них было бы записано в летописях; если бы они существовали, то им бы оказывали своё благоволение князья, и хотя раз-два были бы отмечены у летописцев случаи такого благоволении князей вместе с тем, как они говорят об их благоволении к духовенству, к монашеству, к нищим; вообще если бы существовали казённые школы, то не могло бы случиться, чтобы летописцам не представилось ни одного случая упомянуть о них 1401 . Наконец, в памятниках письменности до-монгольского периода мы прямо имеем известия, в которых говорится об учении детей грамоте. Если бы дети учились в казённых училищах, то, конечно, известия и употребляли бы тот образ выражения, что они учились в училищах. Однако, мы находим в них не училища, а только учителей, т. е. не казённые училища, а только частных учителей. В Несторовом житии преподобного Феодосия Печерского читаем, что он велел своим родителям дать себя на учение божественных книг «единому от учитель». Если бы Феодосий был отдан в училище, то почему прямо и не было бы так сказано, – то какой смысл имело бы и с какой стати было бы употреблено выражение «единому от учитель?» Не совершенно ли ясно даёт знать употреблённый способ выражения, что тут разумеется один из частных учителей? |
|
|
