| 201 Вообще говоря, Уиклиф (в отличие от многих лоллардских проповедников, утверждавших, что Евхаристия – просто общая трапеза в память о Тайной вечере) не отрицал Евхаристию как таинство, однако настаивал на том, что материя хлеба и вина не превращается физически в Тело и Кровь, а соединяется с их духовными субстанциями. 202 Начиная с XIII в. получает распространение практика строительства личных или родовых часовен, т.е. церквей без приходов, в которых специально нанятые священники служили несколько раз в день мессы за упокой души умерших родичей «хозяина» часовни (считалось, что чем больше месс будет отслужено за упокой души умершего, тем лучше будет его посмертная участь). У этих священников не было ни бенефициев, ни своей паствы, они получали содержание от своего господина и, в целом, не были особенно обременены своими обязанностями. 203 Считается, что именно он послужил прообразом для шекспировского Фальстафа, который первоначально звался Джоном Олдкаслом. 204 В Ковентри и Личфилде в 1511–1512 гг. перед судом предстали 74 обвиняемых, в Кенте в эти же годы – 53; в Солсбери с 1491 по 1521 г. – 96, в Линкольне с 1511 по 1521 г. – 300, в Лондоне и Эссексе в 1510г.– 40, в 1517 г. – 37. 205 В этом плане весьма показательны данные из документов судебных процессов в Кенте в 1511–1512 гг. Из 15 человек, для которых указан возраст, 7 относятся к возрастной группе 60–65 лет, 5 – 20–30 лет (все они дети других обвиняемых), еще троим – 33, 40 и 74 года. Многие обвиняемые утверждали, что они познакомились с ересью 10, 20 и даже 30 лет назад. Интересен и социальный состав: три оружейника, два ткача, красилыцик, сапожник, перчаточник и изготовитель веревок; одна из 17 обвиняемых женщин обозначена как «служанка». 206 Из 53 обвиняемых кентских процессов 1511–1512 гг. пятеро были в итоге отлучены от церкви и переданы светским властям, что означало смерть на костре. По всей видимости, это были значимые фигуры, давно проповедовавшие в Кенте; по крайней мере, об одном из них – Джоне Брауне из Эшфорда – мы знаем, что за год до этого он уже привлекался к ответу по обвинению в ересн. |
| В 1499 г. вместе с кард. Джованни Медичи прибыл в Венецию. Неоднократно пытался восстановить власть Медичи во Флоренции. Стремясь найти союзников среди европ. правителей, ок. 1499-1500 гг. Джулио Медичи и его брат кард. Джованни Медичи в сопровождении юношей, близких к семье Медичи, отправились на герм. земли. В г. Ульм городские власти арестовали их и отправили в Вену к имп. Максимилиану I Габсбургу (1508-1519), к-рый освободил всех из-под ареста. Нек-рое время братья жили при дворе сына императора, Филиппа Красивого, герц. Бургундии (1482-1506); возможно, они планировали отправиться в Англию, но в Руане были вновь арестованы и освобождены только после личного вмешательства главы семьи Медичи, Пьеро II Невезучего, находившегося в Венеции. В 1500 г. Джулио вернулся в Италию. Способствовал заключению брака банкира и флорентийского кондотьера Филиппо Строцци и дочери Пьеро, Клариче Медичи (1508), надеясь, что Строцци помогут Медичи вернуться во Флоренцию. Во время военных действий, к-рые вела против Франции организованная папой Римским Юлием II Священная лига (1511-1513), объединившая ряд североитал. городов и Испанию, Джулио Медичи сопровождал брата, кард. Джованни Медичи, назначенного легатом папской армии в Романье. В битве при Равенне (11 апр. 1512) войска лиги потерпели поражение, а кардинал попал в плен. Французы потребовали, чтобы остававшийся на свободе Джулио Медичи отправился в Рим и изложил папе Римскому условия, на к-рых мог быть заключен мирный договор. Джулио прибыл к папскому двору и активно участвовал в многосторонних мирных переговорах (так, по поручению папы он встречался в Милане с кардиналами, участвовавшими в работе созванного по инициативе франц. кор. Людовика XII Пизанского Собора (май 1511 - июнь 1512; заседания проходили в Милане, Пизе, Асти, Лионе, см. в ст. Пизанские Соборы )); результатом этих переговоров среди прочего стало восстановление власти Медичи во Флоренции (сент. 1512). Папа настоял на скорейшем созыве Латеранского V Собора (открылся в мае 1512), где участники Пизанского Собора были объявлены еретиками и схизматиками. |
| После того как священник подтвердил достоверность сведений, по настоянию Вассиана (Патрикеева) его подвергли пытке, после к-рой он скончался. Под влиянием инока Вассиана вел. князь «опалился» на Дионисия и Н., велел сжечь их пустыньки, а их самих заточить в Кириллов Белозерский мон-рь. Г. М. Прохоров считает, что доносительство изначально являлось главной целью пребывания Дионисия и Н. в заволжских скитах ( Прохоров. 1988. С. 131). Но этому предвзятому выводу противоречат свидетельства Н. и автора «Письма о нелюбках...». Н. и Дионисий вынуждены были остаться в заволжских скитах. Хотя Нил Сорский доброжелательно относился к Н., большинство обитателей скитов к ученикам Иосифа Волоцкого были настроены враждебно. В заволжских скитах могли находиться лица, причастные к ереси жидовствующих (см. Жидовствующие ), к-рым покровительствовали старцы Кириллова мон-ря. Можно предполагать, что эти события имели место в разгар полемики Вассиана (Патрикеева) против Иосифа Волоцкого, т. е. в 1511-1512 гг. ( Алексеев. 2014. С. 239-247). По словам Н., он «в велицей нужи многи скорби претерпеша». Во время написания посланий старцу Герману (Подольному) летом 1509 г. Н. и Дионисий еще не были в заточении, следов., опала имела место между летом 1509 и 1512 гг. Не позднее 1512 г. Н. уже был в Иосифовом мон-ре ( Георгиевский В. Т. Фрески Ферапонтова мон-ря. СПб., 1911. Прил. С. 9.). Н. удалось вывезти из заволжских скитов неск. рукописей, переписанных Нилом Сорским. Это рукописи РГБ. Вол. 630, Троиц. 684 и МДА. 207, а также ГИМ. Епарх. 349 и РНБ. Солов. 326/346. Все они были переданы в Иосифов мон-рь в качестве вкладов об упокоении душ усопших родственников Н. Три сборника (РГБ. Вол. 507; 630; РНБ. Солов. 326/346) снабжены сходными вкладными записями: «В лто 7022. Написана бысть книга сиа съборник в обитель Пречистыа Богородица честнаго и славнаго ея Успениа, в строение преподобнаго отца нашего Иосифа, еже есть близ Волока Ламьскаго, и дана бысть иноком Нилом Полевым по трех душахь, написати их по преставлении в списокь повседневной: Ксению, инока Марка, инока Нила. |
| Из хронографа 1512 года Подготовка текста, перевод и комментарии О. В. Творогова В первой половине XV в. был составлен крупнейший древнерусский хронографический свод – «Летописец Еллинский и Римский», в котором на основе многочисленных источников излагалась всемирная история от сотворения мира и до середины X века (далее приводился лишь перечень византийских императоров и извлеченная из русской летописи повесть о взятии Царьграда крестоносцами в 1204 г. – она опубликована в наст. изд., т. 5). В первой четверти XVI в., как полагают, между 1516–1522 гг. (см. об этом в рецензии Б. М. Клосса на книгу: Творогов О. В. Древнерусские хронографы//История СССР. 1977. 3), создается новый хронографический свод – «Русский хронограф», первую редакцию которого по традиции именуют редакцией 1512 г. В нем немало отличий от «Еллинского летописца»: подробнее излагаются библейские книги, но зато опущен пересказ античных мифов и сокращен рассказ об Александре Македонском, история Византии существенно переработана по новому источнику – «Хронике Константина Манасии» (фрагменты из нее публикуются в данном томе), где изложение доведено до семндесятых годов XII в., и включен подробный рассказ о взятии Константинополя турками в 1453 г. В Хронограф включены также обширное извлечение из русской летописи конца XV в. и рассказ об истории Болгарии и Сербии в канун их завоевания турками. Так впервые история Руси и южных славян введена во всемирно-исторический хронографический свод. Но ценность «Русского хронографа» не только в этом. В нескольких своих редакциях и переработках он стал самым авторитетным и самым распространенным на Руси хронографом: число его списков достигает нескольких сотен. «Хронограф» очень велик по объему – обычно рукописи его представляют собой книги большого формата, насчитывающие 400–500 листов. И тем не менее можно поражаться редакторскому мастерству составителя «Хронографа», сумевшего не только сообщить в нем огромное количество сведений, но и представить многовековую историю ряда стран в виде непрерывного лнтературного повествования. В отличие от летописи рассказ в «Хронографе» ведется не по годам (за исключением глав, излагающих события русской истории), а по «царствованиям». И каждая глава или статья «Хронографа» представляет собой как бы небольшой сюжетный рассказ, главным героем которого выступает тот или иной правитель, повествуется о примечательных чертах его характера, о наиболее важных или просто любопытных событиях его царствования. |
| Царю же недомыслящуся о том, сущих с ним въпрошаше, аще и ти видеша что, и всему воинеству исповедавшу такое же видение. Нощь бо сътворяше приходящи, идеже убо спящу ему, явися Христос с явлешимся с небесе знамением и рече: «Сътвори подобие явлешаго ти ся знамениа, тому пред вои своими въпреде ходити створи, не точию противящаася под рукою приимеши, нь вся враги твоя победиши».//Купно же день бысть, со смыслом утвердив дерзость спешениа, поли бе и, въстав, своим другом поведаше неизреченно. И посем призва златаря, крестънаго знамениа сказа ему образ, уподобити е златом и мгогоценным камением... И сътворив се Костянтии и повеле на высоце копии възъткнути и преде носити пред вои. Понеже съступ воемь бысть и обе стране смесистася, и побежден бысть Максентей и вся браньная сила его искрушишяся от крестьныа силы противныа (ЛЕ, 278–279). в Риме писание звезды, глаголюще ему: «Призови мя в день скорби твоея, изму тя и прославиши мя». Ужасен же быв о преславнем видении, внят второе и виде крест звездами стоящ на небеси и писание глаголюще ему: «Сим бо знамением победиши вся ратныя». Он же абие на въспомяновение пришед и древле бывъшаго знамения на нем, како мучителя Максентия силою честнаго креста уби на Фулвии мосте реки римьския, и никакоже не пождав, изнес копие свое; створи древом знамение крестное и предъношаху пред воими съвкупишася в прочии день вузантии же и римляне на брань и победита римляне вузанты. А державный царь преяхав Вузантию (РГБ. Ф. 304. 669 (XV век). Л. 28). 1109 Текстуальная близость этого фрагмента Грамоты обнаруживается и со статьёй русского хронографа редакции 1512 года, однако после сравнения текстов Грамоты и хронографа можно сделать вывод о том, что Никон мог быть знаком с рассказом о видении императору Константину Великому по хронографу, но для Грамоты в качестве источника избрал текст Пролога. Сравним текстуально близкие фрагменты Грамоты и хронографа редакции 1512 года: Грамота Хронограф редакции 1512 года Его же божественная благодать и промысл яви Константину первому христианскому царю молящуся на мучителя Максентия, образ честнаго и животворящаго Креста на небеси воображен звездами спяющ паче солнца. |
| Лит.: Boero G. Vita del servo di Dio P. Giacomo Laínez, secondo generale della Compagnia di Gesù e uno dei primi compagni di S. Ignazio di Loiola. Firenze, 1880; Dudon P. Le projet de Somme théologique du P. Jacques Laynez//RechSR. 1931. T. 21. P. 361-374; Mart í nez de Azagra y Beladiez A. El padre Diego Lainez. Madrid, 1933; Gonz á lez Mart í n M. La actuación de Diego Laínez en el Concilio de Trento//Miscelánea Comillas: Revista de Ciencias Humanas y Sociales. Madrid, 1944. Vol. 2. N 2. P. 367-392; Cereceda F. Diego Laínez en la Europa religiosa de su tiempo: 1512-1565. Madrid, 1945-1946. 2 vol.; Ribadeneyra P., de. Historias de la Contrarreforma: Vida de los padres Ignacio de Loyola, Diego Laínez, Alfonso Salmerón y Francisco de Borja. Historia del cisma de Inglaterra. Exhortación a los capitanes y soldados de «La Invencible»/Introd., not. E. Rey. Madrid, 1945; Fichter J. H. James Laynez, Jesuit. St.-Louis, 1946; Scaduto M. L " epoca di Giacomo Laínez. R., 1964-1974. 2 vol.; idem. Lainez//DSAMDH. T. 9. Col. 110-115; Maxcey C. E. Double Justice: Diego Laynez, and the Council of Trent//Church History. Camb., 1979. Vol. 48. N 3. P. 269-278; Bressan L. Votum Tridentino inedito di G. Lainez sul matrimonio//Gregorianum. R., 1983. T. 64. P. 307-330, 487-514, 683-713; Ravier A. Ignatius Loyola and the Founding of the Society of Jesus. San Francisco, 1987. P. 275-307; Sanz E. Laínez y la limpieza de sangre//Perficit: Publ. de Estudios Clásicos: Textos y Estudios. Salamanca, 1987/1993. Vol. 17. N 1. P. 65-72; Scaduto M., Colpo M. Diego Lainez, 1512-1565//AHSI. 1990. Vol. 118. P. 191-225; O " Malley J. W. Die ersten Jesuiten. Würzburg, 1995; Lohmann H. Lainez, Diego (Jakob)//BBKL. Bd. 4. Sp. 997-1000; Scaduto M. Generales: 2. Diego Laínez//Diccionario histórico de la Compañía de Jesús. R.; Madrid, 2001. Vol. 2. P. 1601-1605; Alburquerque A. Diego Laínez, S. J.: Primer biógrafo de S. Ignacio. Bilbao; Santander, 2005; idem. Laínez, Diego//Diccionario de espiritualidad ignaciana. Bilbao; Santander, 2007. Vol. 2. P. 1109-1115; Rodrigues S. Origen y progreso de la Compañía de Jesús/Ed. E. J. A. Romo. Bilbao, 2005; Maryks R. A. The Jesuit Order As a Synagogue of Jews: Jesuits of Jewish Ancestry and Purity-of-Blood Laws in the Early Society of Jesus. Leiden, 2010; G ó mez Camacho F. Diego Laínez y la teología moral en el mundo económico del siglo XVI//Estudios eclesiásticos. Madrid, 2012. Vol. 87. N 343. P. 697-715; Diego Laínez (1512-1565) and His Generalate: Jesuit with Jewish Roots, Close Confidant of Ignatius of Loyola, Preeminent Theologian of the Council of Trent/Ed. P. Oberholzer. R., 2015. |
| 14 мая 1509 г. войска Камбрейской лиги, объединившей Папское гос-во, Свящ. Римскую империю, Испанию, Францию и некоторые итал. гос-ва (Флоренцию, Мантую, Феррару, Савойю и др.), нанесли поражение при Аньяделло Венецианской республике. Имп. войска заняли подвластные Венеции города на севере Италии, и флорентийская Синьория отправила М. к императору в Мантую, а затем в Верону для переговоров о выплатах, обеспечивавших сохранность флорентийских территорий. Вскоре ситуация изменилась: папа Римский Юлий II выступил инициатором создания Свящ. лиги, имевшей целью изгнание из Италии бывших союзников - франц. «варваров». В июне-окт. 1510 г. М. совершил очередную поездку во Францию, целью к-рой было обеспечить безопасность республики перед надвигавшейся войной; М. советовал правительству Флоренции решительно встать на одну из сторон. По возвращении он составил «Описание французских дел» (Ritratto delle cose di Francia), в к-ром представил военно-политический обзор слабых и сильных сторон Французского королевства. Отношения между папой Римским и франц. кор. Людовиком XII ухудшились; в сент.-окт. 1511 г. М. вновь находился при франц. дворе в Блуа. По настоянию франц. монарха Флоренция была вынуждена допустить созыв в Пизе «раскольничьего» Собора, участники к-рого выступили за низложение папы Римского Юлия II (см. ст. Пизанские Соборы ). Впосл. заседания Собора были перенесены в Милан, но Флорентийская республика подверглась папскому интердикту. Папа при поддержке испан. кор. Фердинанда II намеревался вернуть во Флоренцию изгнанных оттуда Медичи во главе с кард. Джованни Медичи. 11 апр. 1512 г. французы одержали победу при Равенне, но из-за отсутствия средств на войну и по причине внешних угроз Людовику XII пришлось вывести войска из Италии. Испанцы вторглись в Тоскану, захватили и разграбили Прато. Во Флоренции произошел гос. переворот. Гонфалоньер П. Содерини бежал, 16 сент. 1512 г. к власти вернулись Медичи. М. лишился должности секретаря. В нояб. того же года он был приговорен к ссылке на год внутри флорентийских владений под залог в 1 тыс. флоринов, внесенный за него друзьями; также ему было запрещено появляться в Палаццо-Веккьо (хотя впосл. М. часто приходил туда для дачи объяснений). Положение ухудшилось, когда М. случайно оказался замешан в заговоре против Медичи (февр. 1513), за что был брошен в тюрьму. Он подвергся 6-кратному подвешиванию на дыбе и мог ожидать худшей участи, но был освобожден в связи с амнистией по случаю избрания на Папский престол кард. Джованни Медичи (папа Римский Лев Х (1513-1521)). |
| В 1510 г. в Анатолии произошло 1-е столкновение О. и. с Ираном, где правил шах Исмаил I из династии Сефевидов. Однако в начале похода младший сын Баязида Селим поднял против отца янычарский корпус. В апр. 1512 г. Баязид II был низложен и вскоре умер близ Эдирне (вероятно, был отравлен). Захватив власть, Селим I (1512-1520) приказал истребить своих братьев (впервые в истории династии Османов), за что получил прозвище Явуз (Грозный). В 1513 г. он начал жестокие гонения на шиитов М. Азии, которых обвинял в пособничестве Ирану. В 1514 г. он нанес иранцам сокрушительное поражение при Чалдыране, занял Тебриз, но вскоре приостановил наступление. Продолжая преследование шиитов, Селим приказывал уничтожать тысячи пленных из войска Сефевидов. В 1515 г. был заключен мир, по к-рому Иран уступил О. и. часть Иранского Азербайджана и В. Месопотамию (Джазиру). В 1516 г. Селим двинулся на юг. Он приказал перебить послов, отправленных к нему султаном Египта и Сирии Кансаухом аль-Гаури. В авг. 1516 г. произошло сражение турок с мамлюками в долине Мардж-Дабик, близ Халеба. Благодаря использованию артиллерии Селим обратил противника в бегство, во время к-рого погиб султан аль-Гаури. Дамаск, Палестина и Хиджаз сдались без сопротивления. В 1517 г. турки вторглись в Египет. Мамлюкский султан Туман-бай впустил в Каир авангард тур. войска, но ночью напал на него и перебил его значительную часть в городе. Селим не мог бы овладеть Каиром без упорной борьбы и предложил жителям сдаться, обещав различные милости. Но когда те согласились и турки заняли город, они начали в нем резню; Туман-бай был вскоре пленен и повешен на воротах Каира. По утверждению османских хронистов, накануне в беседе с ним Селим произнес речь, в к-рой заявил о притязаниях представителей своего рода (как преемников визант. императоров, ромейских кесарей) на все земли, когда-либо входившие в состав Византии. Из Каира Селим вывез в К-поль последнего представителя Аббасидов, к-рый ранее пребывал при дворе Мамлюков. Это символизировало переход к дому Османов халифского достоинства с правами на покровительство ислам. |
| Осуществление переводов произведений о Троянской войне на рубеже XV–XVI вв. еще не свидетельствовало о широком знакомстве с этим сюжетом древнерусских книжников: и списки Хроники Манассии, и списки «Троянской истории» исчисляются единицами (более распространена краткая переработка Троянской истории, но она появится, вероятно, лишь в XVII в.). Иное дело – «Повесть о создании и попленении Тройском». Уже то, что она вошла в состав авторитетнейшего и известного в сотнях списков Русского хронографа, обеспечивало ей широкую известность. Ее сюжет привлекал настолько, что «Повесть», изъятая из полного текста Хронографа, включалась в сборники. «Повесть» была издана в составе древнерусского хронографа (см.: Русский хронограф. Часть I. Хронограф редакции 1512 года//ПСРЛ. СПб., 1911. Т. 22. Ч. I), a также в книге: Троянские сказания. Средневековые рыцарские романы о Троянской войне по русским рукописям XVI–XVII вв./Подг. текста и статьи О. В. Творогова. Коммент. М. Н. Ботвинника и О. В. Творогова. Л., 1972. С. 7–13, 70–77 и 197–207. (Сер. «Литературные памятники»). Для издания БЛДР заново подготовлен текст, сделан новый перевод и написан заново комментарий. В нем частично использованы наблюдения известного филолога-античника М. Н. Ботвинника (из комментария в издании 1972 г.), что во всех случаях оговаривается. Текст опубликован по списку Хронографа 1512 года – РНБ, F.IV.178, 1538 г. Исправления, сделанные по списку РНБ, собр. Погодина, 1443, выделяются курсивом. Выделены также два добавления и одно исправление по Хронике Константина Манассии (по списку РНБ, Софийское собр., 1497), они оговорены в комментарии. ПОВЕСТЬ О СОЗДАНИИ И ПЛЕНЕНИИ ТРОИ И О ПОСЛЕДНЕМ ЕЕ РАЗОРЕНИИ, КОТОРОЕ СЛУЧИЛОСЬ ПРИ ДАВИДЕ, ЦАРЕ ИУДЕЙСКОМ Был в древние времена некий царь по имени Придеш. И в один из дней охотился он на некоем приморском мысу, у которого с одной стороны расстилалось широкое море, а с другой протекала река Скамандр, а с третьей стороны было Пелешино море, с четвертой простирался луг Дудома, а с пятой стороны была долина, где росли деревья и различные цветы. Увидел царь красоту места (того), и начал строить город в свое имя, и после смерти своей повелел сыну своему строить, так же и все прочие (цари) завещали каждый своему сыну. И с тем первым царем, который начал строить, всего шесть царей было до Троила, он же более других к этому делу прилежал и назвал город по своему имени Троей. У Троила родился Приам царь, у которого была царица по имени Екама. |
| Праздник венков из роз. 1506 - 1512 гг. (Музей истории искусств, Вена) Праздник венков из роз. 1506 - 1512 гг. (Музей истории искусств, Вена) Наиболее знамениты 3 т. н. мастерские гравюры Д. Первую («Рыцарь, смерть и дьявол», 1513) художник называл «Всадник», что указывает на связь с «Руководством христианского воина» Эразма Роттердамского, призывавшего христианина не сходить с пути истины, какие бы силы ни преграждали ему дорогу. На второй гравюре «Св. Иероним в келье» (1514) Д. представил святого как олицетворение духовной самоуглубленности и созерцательной жизни. Третья гравюра («Меланхолия I», 1514) имеет сложный символический подтекст. По мнению Р. Клибанского, Э. Панофского, Ф. Заксля ( Klibansky R., Panofsky E., Saxl F. Dürers «Melencolia I». Lpz.; B., 1923; Либман. 1957. С. 30-33), представленная на ней женская фигура персонифицирует меланхолический темперамент людей искусства, управляемых Сатурном. Он, покровитель каменотесов, плотников, геометров, о чем напоминают их разбросанные по земле инструменты, способен наделять властью и богатством, которые обозначены ключом и кошельком на поясе женщины. Цифра I на крыльях мыши отсылает к трактату Агриппы Неттесгеймского, определявшего 3 ступени гения, или меланхолической одержимости: I - низшую, доступную людям искусства, II - среднюю, свойственную ученым, III - высшую, присущую тем, кто поднимаются до постижения божественной сущности вещей и самого Божества. Т. о., «Меланхолия I» символизирует дух человека искусства, тщетно стремящегося сравняться с Творцом. Гравюру отличает виртуозная техника исполнения - ряды мелких параллельных штрихов, сплетаясь в сложные, точные орнаменты, воплощают дробное, неровное освещение, создают объемы и глубину пространства. В 1515-1521 гг. Д. стал широко известен за пределами Германии. Д. выполнил рисунки на полях «Молитвенника» имп. Максимилиана (Баварская гос. б-ка, Мюнхен; собрание бывш. Городской б-ки, Безансон), во время рейхстага в Аугсбурге нарисовал имп. Максимилиана с натуры (1519, Музей истории искусств, Вена), создал «Портрет Бернхарда фон Реесена» (1521, Картинная галерея, Дрезден). В июле 1520 г. Д. отправился на коронацию Карла V, надеясь получить пенсион, отмененный со смертью Максимилиана I в 1519 г. Во время путешествия по Рейну («Дневник путешествия в Нидерланды», 1520-1521), посещения Кёльна, Антверпена, Неймегена, Хертогенбоса, Брюсселя, Брюгге, Гента, пров. Зеландия Д. встречался с нидерландскими мастерами К. Массейсом, Й. ван Клеве, Лукой Лейденским и др., портретировал Эразма Роттердамского (уголь на бумаге, 1520, Лувр, Париж), делал рисунки, дополняя нем. традицию (рисунок пером, слегка подсвеченный акварелью) живописной техникой итальянцев (рисунок кистью с применением белил на тонированной бумаге) и распространенной в Нидерландах техникой серебряного карандаша. |
|
|
