| Ψυχ, как субъект личной жизни, имеет в πνρμα свой высший, богоподобный принцип, а в «сердце» ( καρδι’α) – свой непосредственный орган, концентрирующий и объединяющий в себе все свойственные ему состояния и деятельности 1717 . Сердце, так. обр., является средоточием, в котором концентрируется вся личная жизнь человека, в ее наиболее характерных состояниях и обнаружениях 1718 , 1719 . Отсюда уже понятно, почему «сердце» и «дух» поставляются между собою в теснейшую связь неразрывного взаимоотношения. Специальная деятельность «духа» происходит по преимуществу в «сердце», так что иногда именно «сердцу» приписывается то, что в последней инстанции принадлежит собственно «духу» 1720 . Но так как «дух» – в свою очередь – является принципом богоподобия, так как он служит «первоначальным источником и последним основанием высшей религиозно-нравственной жизни 1721 1722 , так что и его деятельность, – когда она нормальна, – проявляется и осуществляется в соответствующем направлении, – с состоянием религиозно-нравственвой, богоподобной жизни; то отсюда понятно, почему религиозная жизнь и ее отношение оказываются по преимуществу делом «сердца». И действительно, «сердце» в некоторых местах св. Писания признается средоточием деятельности «духа» и отсюда – божественным принципом жизни 1723 . С этой точки зрения объясняются причина и смысл той связи, в которую поставляются «сердце» и совесть, причем совесть представляется также результатом деятельности «духа» в «сердце» 1724 . Равным образом, если «дух» в существе человека является органом свидетельства Духа Божия 1725 , если он представляется вообще тою стороною человеческой личности, «в которой устанавливается живая, нравственная связь между Богом и человеком» 1726 , те, в силу указанного взаимоотношения «сердца» и «духа», именно сердце является местом деятельности Св. Духа 1727 . В силу этого, являясь средоточием деятельности и органом проявления «духа», т. е., как сказано уже, – той стороны человеческой личности, которая – в своем последнем основании – служит принципом божественной и богоподобной, направленной к Богу жизни, «сердце» служит средоточием и органом веры и неверия 1728 , а отсюда также – и вообще жизни веры, религиозных отношений 1729 . |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла АРНОЛЬД [нем. Arnold] Готфрид (5.09.1666, Аннаберг, Саксония - 30.05.1714, Перлеберг, Бранденбург), нем. протест. историк, пастор, мистик, поэт. Изучал богословие в Виттенберге. Сторонник пиетизма , испытал влияние мистики Я. Бёме и И. Г. Гихтеля. В 1696 г. написал работу «Die erste Liebe, d. i. wahre Abbildung der ersten Christen» (Первая любовь, или Правдивое изображение первых христиан), где в духе пиетизма осветил историю древней Церкви. В 1697 г. в трактате «De corrupto historiarum studio» (О порче исторической науки) А. осудил конфессиональную предвзятость католич. и протест. церковной историографии. В том же году он был приглашен профессором истории в Гессен, но в 1698 г. оставил ун-т и стал проповедником и пастором. В 1699 г. вышел главный труд А. «Unparteische Kirchen- und Ketzerhistorie, vom Anfang des Neuen Testaments bis auf das Jahr Christi 1688» (Непартийная история Церкви и еретиков начиная с Нового Завета до 1688 по Р. Х.), где он цитировал не только общепризнанных авторов, но приводил отрывки из произведений еретиков. Хранителями истины в истории Церкви в его книге выступали еретики, а врагами истины - клир и догматы. По мнению А., уже с IV в. «не стало более истинной деятельной веры и религия заключилась в терминологию». Реакцией на труд А. было появление более объективной конфессиональной историографии. А.- также автор большого количества духовных стихов и песен, а его мистический трактат «Das Geheimniss der göttlichen Sophia» (1700) (Тайна Божественной Софии) стал одним из источников софиологии (в т. ч. В. С. Соловьёва ). Лит.: Лебедев А. П. Церковная историография в главных ее представителях с IV по XIX в. М., 1898; Seeberg E. Gottfried Arnold: Die Wiss. und die Mystik seiner Zeit. Meerane, 1923; Meinhold P. Geschichte der kirchlichen Historiographie. Freiburg; Münch., 1967. Bd. 2; Немецкая поэзия XVII в. М., 1976; Шипфлингер Т. София-Мария: Целостный образ творения. М., 1997. М. А. Прасолов Рубрики: Ключевые слова: ГАРНАК Адольф фон (1851 - 1930), немецкий протестант. церковный историк и богослов либерального направления ЗЕМЛЕР Иоганн Заломо (1725 - 1791), нем. протестант. теолог, историк Церкви, один из основателей библейской критики |
| a reverendo patre Hilario Levicki, rectore Colleg. Kijovo-Mohilansk.“ Между тем сам автор не находит возможным признать справедливость этой заметки (относительно ректуры в данное время Левицкого) и опровергает ее, считая ошибочною. Но не взирая на все это, г. Вишневский не разделяет моего мнения об относительной только значимости датированных учебников, как источника при составлении списков академических наставников. „В своих записях, – говорит он, имея в виду сделанное мною замечание, – студенты очень часто обозначали имена профессоров, читавших лекции, и время их чтения, приблизительно в такой форме: cursus такой-то науки, inceptus, incboatus ex anno такого-то in annum такой-то, или менее определенно: explicatus anno Domini (цифра) sub professore (имя). Так как свои подобные обозначения неносредственные слушатели лекций иногда, быть может, делали спустя несколько времени после слушания их, то легко предположить, что данные в этих обозначениях не всегда верны. Но на самом деле оказывается, что все они вполне верны (курсив в подлиннике). В этом мы убедились путем самого тщательного сличения всех подобных обозначений с данными, представляемыми источниками, не подлежащими никакому сомнению“ (стран. 7). Хорошо. Допустим полную компетентность автора по данному вопросу. Но как же, в таком случае, он объяснит нам ошибочные указания учебников, подобные сейчас приведенному нами в метафизике, оконченной преподаванием 2-го июля 1725 года? Как объяснит тот несомненный, мною констатированный факт, что некоторые учебники, датированные одним годм, с упоминанием об одном профессоре, на самом деле составлялись в течение нескольких лет при разных профессорах? Автор не оставляет нас без объяснения. Как бы забывая только что произнесенное им с непоколебимою уверенностью суждение о непогрешимости учебников „в обозначении имен профессоров, читавших лекции, и времени их чтения“, он говорит: „одно, чего в иных случаях недостает в подобных обозначениях, это – строгой определенности в их указаниях на время чтения лекций, вследствие чего и опирающиеся на таких обозначениях выводы о времени службы в Академии профессоров (читавших лекции с данными обозначениями) не могут, конечно, претендовать на безусловную точность, особенно, если для таких выводов исследователь не имеет никаких данных“ (стр. 7–8). |
| Максим Емельянов-Лукьянчиков 28 ноября 2012, 12:20 " ...Успехов людям ищущих признания на исторической родине " Ольга, вы это о чем? Или о ком? Ольга 28 ноября 2012, 10:06 Спаси Господи! было очень интересно читать! Пешков 28 ноября 2012, 05:16 Максим большое спасибо! В Забайкалье встречаю по документам XVII начало XVIII века Пешковых, родственников. Интересно что никто иной как казак Василий Пешков рассказывает Спафарию о Камчатке, Сахалинеи и Амуре. Вооружает знаниями о уже освоенной земле первого посла Российского государства. Встречаю казака, а затем сына нерчинского боярского I статьи Федора Пешкова. Федор выполняет задачи разведки и контразведки. В 1689 году, во время заключения Нерчинского договора с китайцами, в царском полку Федора Головина - Пешков Федор - пятидесятник посольского полка. В 1725 году из Разрядного стола уволен с пенсией Пешков Семен. Пешковы отмечают большое количество старинных икон, которые до раскулачивания находились у Пешковых. Максим Емельянов-Лукьянчиков 27 ноября 2012, 21:07 Хочу обратить внимание читателей на то, что уважаемая редакция сайта " Православие.Ру " приняла к публикации целый ряд моих работ, посвященных как Захарии Зерну-Чету, так и его потомкам. Это не только статьи с иллюстрациями, но и аудио и видео. К одной из статей планируется выложить телепередачу " Час истины " , посвященную государю Борису Годунову. А аудио, которое вы видите, - это передачи, которые были подготовлены мной на радио " Радонеж " . Внимание: текст статей и текст аудио далеко не всегда идентичен, Так как задумывались они как два разных проекта! Буду весьма рад отзывам как на тексты статей, так и на радиопередачи. Максим Емельянов-Лукьянчиков 27 ноября 2012, 21:05 Татьяна, Нина. Во славу Божию! Зоя. Я не могу отвечать за всех историков, но что касается меня лично, то я стараюсь основывать свои выводы именно на источниках, а не на слухах и художественных произведениях. Пусть даже таких талантливых, как " Борис Годунов " Пушкина. Что касается " убийства " царевича Ивана Ивановича, то этой темы я специально коснусь в одной из следующих своих статей. |
| В 1916 году профессор П.В. Верховский издал фундаментальное двухтомное исследование в области истории русского церковного права – «Учреждение Духовной коллегии и Духовный регламент. К вопросу об отношении Церкви и государства в России» 318 . Подробно рассматривая в своем сочинении всю предшествующую историографию вопроса, П.В. Верховский дал более обстоятельную оценку и книге С.Г. Рункевича . «В литературе вопроса, – писал П.В. Верховский, – книга С.Г. Рункевича «История Русской Церкви под управлением Св. Синода. Т. I. Учреждение и первоначальное устройство Св. Пр. Синода (1721–1725 гг.)» занимает одно из первых мест. Это обуславливается тем, что автор ввел в свое изложение богатые материалы, почерпнутые им из шести архивов, трех архивных изданий и Полного Собрания Законов, не считая пособий в виде книг и журналов. Естественно поэтому, что его книга изобилует подробными сведениями В силу такого богатства содержания, книга С.Г. Рункевича почти вполне заменяет собой предшествующие работы, и ею неизбежно приходится пользоваться всякому, кто изучает церковную реформу Петра. Однако при всем этом, книга С.Г. Рункевича страдает неполнотой, ошибками и недостатками, которые сильно подрывают ее значение» 319 . По мнению Верховского, неполнота книги выражалась в том, что ее автор главное свое внимание отдал описанию чисто бытовой исторической обстановки, которой сопровождалось учреждение и первые годы деятельности Святейшего Синода. При этом по его мысли, С.Г. Рункевич «совершенно не коснулся источников Духовного Регламента, поверхностно использовал черновую рукопись его, хранящуюся в Архиве Св. Синода, и совершенно не видел рукописей Сенатской и Типографской». Поэтому, по мнению профессора, наиболее интересующий отдел вопроса остался почти не разработанным, а неполнота материала в самом существенном пункте обусловила собой и некоторые ошибки фактического характера. «Но наиболее важное отрицательное значение книги г[осподина] Рункевича, – писал П.В. Верховский, – состоит в отсутствии критического отношения его к описываемым событиям и вполне правильного идейного освещения церковной реформы Петра. С.Г. Рункевич , по характеру своего пера, – бытописатель. Пересказ документов, описание событий, характеристика действующих лиц ему хорошо удаются. Но оценивать события, особенно с их юридической стороны, с точки зрения отношений церковной и государственной власти в московскую эпоху и при Петре, – автору, по-видимому, не дано. Поэтому и понимание им сущности церковной реформы Петра не удовлетворяет читателя» 320 . |
| Paris, 1932–1933. 3 v. Mirtschluk I. Gesehichte der ukrainischen Kultur. Munchen, 1957 (Veroffentlichungen des Osteuropa-Instituts Munchen. 12). Neander I. Grundzuge der russichen Geschichte. Darmstadt, 1956. Palme A. Die russische Verfassung. B., 1910. Pares B. A history of Russia. London, 1926; 4 ed. 1949. Philipp W. Historische Voraussetzungen des politischen Denkens in Ru?land//Forschungen zur osteuropaischen Geschichte. 1954. Bd 1. Philipp W. Ru?lands Aufstieg zur Weltmacht 1815–1917//Historia Mundi. Bern, 1961. Bd 10. Platonow S. F. Geschichte Ru?lands vom Beginn bis zur Jetztzeit. Leipzig, 1927. Rauch G. von. Ru?land: Staatliche Einheit und nationale Vielfalt. Foderalistische Ideen und Krafte in der russischen Geschichte. Munchen, 1953. Schultz L. Russische Rechtsgeschichte von den Anfangen bis zur Gegenwart. Lahr, 1951. Seton-Watson H. The decline of imperial Russia. 1855–1914. London; N. Y., 1952. Seton-Watson H. Der Zerfall des Zarenreiches. 1855–1914. Munchen, 1954. Stender-Petersen A. Geschichte der russischen Literatur. Munchen, 1957. 2 Bde. Stahlin K. Geschichte Ru?lands von den Anfangen bis zur Gegenwart. Stuttgart; B.; Leipzig, 1923. Bd 1; B.; Konigsberg i. Pr., 1930–1939. Bd 2, 3, 4 (1–2). Stahlin K. Ru?land und Europa//Hefte Zeitschrifte. 1925. Bd 132. Sumner B. H. Russia and Europe//Oxford Slavonic Papers. 1951. V. 2. Trubetzkoj G. Russland als Grossmacht. Stuttgart, 1913; 2 Ed. 1917. Zdziechowski M. Die Grundprobleme Ru?lands. Wien; Leipzig, 1907. Zenkovsky V. V. A history of russian philosophy. N. Y., 1953. Большая энциклопедия Под ред. С. Н. Южакова и П. Н. Милюкова. Лейпциг; Вена; СПб., 1900–1909. 22 т. (БЭ). Венгеров С. А. Источники словаря русских писателей. СПб. – Пг., 1900–1917. Т. 1–4 (доведено до слова «Некрасов»). Венгеров С. А. Критико-биографический словарь русских писателей и ученых (от начала русской образованности до наших дней). СПб., 1889–1904. Т. 1–6 (не закончен, в т. 6 указатель имен). Геннади Г. Справочный словарь о русских писателях и ученых, умерших в XVIII и XIX столетиях, и список русских книг с 1725 по 1825 г. |
| 3. Жизнеописания Нового времени: а) подлинные и сомнительные сведения о жизни В. В., его почитании, чудесах, мощах и проч. приводит Ф. Барт (ActaSS Antw., 1698. Iun. T. 2. P. 807-958; P., 18673. T. 23 (Iun. T. 3). P. 295-436; отчасти воспроизводится во вступительной статье к изданию сочинений В. В. в патрологии Миня - Introductio//PG. 29); этой работе предшествовало соч. «Жизнь святых Василия Великого и Григория» Ж. Эрмана ( Hermant G. Vie de S. Basile le Grand et celle de Grégoire. P., 1674. 2 vol.); б) Л. С. Тиймон посвятил житиям святителей В. В., Григория Богослова, Григория Нисского и Амфилохия Иконийского большой том своего труда «Mémoires pour servir à l " histoire ecclésiastique des six premiers siècles» (P., 1703. T. 9, житие В. В.- P. 1-304, примеч.- P. 628-691); в) монах-бенедиктинец конгрегации св. Мавра (см. ст. Мавристы ) П. Маран, принявший от мавриста Ю. Гарнье († 1725) заботу о полном издании сочинений В. В. (вышло в Париже в 1721-1730), на основе работы Тиймона составил (1730) житие святителя (Vita Basilii//PG. 29. P. V-CLXXVII). В наст. время оно является наиболее полным источником сведений о В. В., на нем основывается большое число последующих исследований. Однако, ограниченное материалами, находившимися на тот момент в парижских б-ках ( Gribomont. 1981. P. 23), это сочинение требует методологической коррекции: жизнь и учение В. В. следует рассматривать в контексте культурных традиций поздней античности и христ. влияний (в особенности Оригена), а также используя совр. данные вспомогательных исторических наук - археологии, палеографии, нумизматики и проч. 4. Совр. исследования (XIX-XX вв.): а) П. Аллар в 1899 г. составил описание жизни В. В. (Allard), к-рое лежит в основе мн. общих работ, посвященных святителю (в т. ч. на рус. языке: Лебедева. 1902; на греч. языке: Παπαδπουλος. 2002); б) исследования греч. ученых К. Бониса ( Μπνης. 1975. Σ. 13-71) и П. Христу ( Χρστου. 1978) являются плодом глубокого изучения исторических источников; б) С. Жие ( Giet. 1941), Б. Тройкер ( Treucker. 1961), И. Куртонн ( Courtonne. 1973), Б. Ген ( Gain. 1985) и Ж. Р. Пуше ( Pouchet. 1992) раскрывают культурный и религ. горизонт жизни В. В. гл. обр. на основе его обширной переписки; в) Ф. Руссо ( Rousseau. 1994), следуя П. Федуику ( Fedwick. 1979), написал исследовательскую работу о жизни и творчестве В. В., в к-рой учитываются новейшие данные исторической науки. Семья, рождение и воспитание |
| Этот социокультурный архитип является историческим продуктом (у каждого народа свои интеллектуальные традиции и свой дух академизма); квалиметрической характеристикой – своеобразным «знаком качества» специалиста; а на уровне подсознания – источником положительных, социально и личностно значимых переживаний. Академические институты как форма организации научно-исследовательской, учебно-образовательной и художественной деятельности претендуют на роль высших, элитных учреждений, которые формируют, соединяют, преобразуют основания науки, культуры и образования. Многотрудная и долгосрочная подготовка претендентов на высокое академическое звание, дополнительная профессиональная и моральная ответственность, высокий социальный статус титула «академик» призваны создавать – и с известными издержками создают – научную, художественную, управленческую элиту. Суть академических традиций определяется несколькими принципами: единства образования, науки и культуры; приоритета фундаментальных опережающих исследований, интеграции научного знания; персонифицированности результатов труда и авторских прав; рационализма и идейного плюрализма; академических свобод и независимого управления наукой; высоких духовных мотивов научной, образовательной и общественной деятельности. Традиции академизма, как известно, начали складываться в Древней Греции, возродились в университетской Европе в конце средневековья. В России стараниями императора Петра I и первого русского академика М.В.Ломоносова в XVIII веке академические начала сформировали российскую науку и помогли ей занять достойное место в истории мировой цивилизации. Чем же был наполнен «дух академизма» в его российском восприятии и понимании? 296 лет назад, 27 декабря 1725 года по старому стилю, в новой столице Российской Империи, построенной на берегах Невы, было провозглашено открытие первой национальной Академии наук. (Напомню, что через четыре года мы должны будем праздновать 300-летие этого знаменательного исторического события!). Два года после соответствующего указа Сената шло организационное оформление академической государствоформирующей идеи Петра Великого, первыми академиками в России были иностранцы. Но колыбель русской науки, спущенная им по реке времени, отправилась в свой непростой и славный путь под сенью национального флага с целью сделать Россию мировой научной державой. И она ею стала. Вот уже несколько лет 8 февраля по новому стилю мы празднуем День российской науки, который впервые в новейшей истории соотнесён с датой рождения в Санкт-Петербурге Российской академии наук и художеств. |
| 1897. С. 149-150). Очевидно, план преподавания богословия, утвержденный в 1763 г., был создан при решающем влиянии богословской системы архиеп. Феофана (Прокоповича), исключая лишь части откровенно лютеранского происхождения. Лит.: Рождественский Ф. Самуил Миславский, митр. Киевский//ТКДА. 1876. 3. С. 510-563; 11. С. 505-536; 1877. 4. С. 3-39; 5. С. 301-359; 6. С. 529-577; Червяковский П. А. Мат-лы для истории правосл. богословия в России//ХЧ. 1876. Ч. 1. 1/2. С. 32-86; он же. Учение Феофана Прокоповича об источниках богословия в связи с протестантством XVII в.//Там же. 1877. Ч. 1. 3/4. С. 291-330; он же. Учение Феофана Прокоповича о Свящ. Писании в символическом и церк.-ист. отношении//Там же. Ч. 2. 7/8. С. 2-42; он же. О методе «Введения в богословие» Феофана Прокоповича//Там же. 1878. Ч. 1. 1/2. С. 18-32; 3/4. С. 321-351; Булашев Г. Преосв. Ириней Фальковский//ТКДА. 1883. Т. 2. 7. С. 444-514; Макарий (Булгаков), митр. Православно-догматическое богословие. 18834. Т. 1. С. 55-61; Тихомиров Ф. А. Идея абсолютизма Бога и протестантский схоластицизм в богословии Феофана Прокоповича//ХЧ. 1884. Ч. 2. 9/10. С. 315-326; он же. Трактаты Феофана Прокоповича о Боге едином по существу и троичном в Лицах. СПб., 1884; Петров Н. И. Киевская Академия во 2-й пол. XVII в. К., 1895; он же. Киевская Академия в царствование имп. Екатерины II (1762-1796 гг.). К., 1906; Серебренников В. Киевская Академия с пол. XVIII в. до преобразования ее в 1819 г. К., 1897; Ястребов М. Ф. Высокопреосв. Иннокентий (Борисов), как профессор богословия КДА//ТКДА. 1900. 12. С. 522-566; Вишневский Д. К. Киевская Академия в 1-й пол. XVII ст.: (Новые данные, относящиеся к истории этой Академии за указанное время). К., 1903; Cracraft J. Theology at the Kiev Academy during its Golden Age//HUS. 1984. Vol. 8. N 1/2: The Kiev Mohyla Academy. P. 71-80; Cymopiyc К. В. Два рукописи Pociйcьkoï haцiohaльhoï бiблiomeku з meoлoriчhuмu лekцiямu Йосифа Волчанського за 1721-1725 рр.//Киïвська Akaдeмiя. К., 2006. Вип. 2/3. С. 255-269; он же (Суториус К. В.). Источники по истории преподавания правосл. латиноязычного богословия в России в 1-й пол. XVIII в.: Дис. СПб., 2008; он же. Нравственное богословие как учебный предмет в Киево-Могилянском коллегиуме/академии до 1760 г.//Религиоведение. 2010. 2. С. 34-49; Корзо М. А. Украинская и белорусская катехетическая традиция кон. XVI-XVIII вв.: Становление, эволюция и проблема заимствований. М., 2007; Бухаркин П. Е. Феофан Прокопович и духовно-интеллектуальные движения петровской эпохи//ХЧ. 2009. 9/10. С. 100-121. |
| Постоянно и усердно занятый всем, что так или иначе соприкасается к Музею, А. Е. Викторов находил время и для других трудов, с целью сделать известными памятники неизвестные. Так, в 1865 г., в Кирилло-Мефодиевском сборнике издано им, по неизвестным спискам, несколько памятников, относящихся к братьям первоучителям Славянским; в 1872г. в Рус. Архиве собственноручные письма импер. Екатерины II к А.В. Храповицкому; в 1873 там же два памятника Русского монастырского быта XVII в.; в Вестнике Общества Древне-Русского искусства 1874–75 г. обозрение старинных описей Патриаршей ризницы и опись Патриаршей ризницы 1631 г.; в Чтениях Общества истории и древностей 1877 г. опись ветхостей в башнях и стенах Московского Кремля, Китая города и Белого города, 1667 г. Значительнее всех этих трудов и по обширности, и по внимательности, необходимой для придания делу научного значения – Описание записных книг и бумаг старинных Дворцовых Приказов 1584–1725 г. В первый том (376 стр., в б. 8-у) вошли описания Казенного приказа, Государевой мастерской палаты и Царицыной мастерской палаты; в состав 2-го тома войдут: Описания записных книг Оружейной палаты, Государева кабинета и других дворцовых учреждений, Приказа тайных дел и переписных книг дворцовых соборов и церквей. Это издание – драгоценный вклад в сокровищницу источников для подробного изучения Русской старины XVI–XVII в. Из многих записных книг даны обширные извлечения о всех разнообразных предметах царского быта и обихода. Не считая этого важного труда оконченным, пока не вышел в свет второй том с обещанными указателями к обоим, можно припомнить, что, как указано было выше, после выхода 1-го тома изданы А.Е. Викторовым другие труды, хотя и меньшего размера, но в своем роде замечательные, и что до выхода этого 1-го тома «Описания» начаты им некоторые особые труды большого размера. Говоря это, я имею в виду отметить в А.Е. Викторове ту черту, которой резко отличаются действительные деятели в науке, от тех, которые могут только казаться такими. Лежат и в его ящиках, и в чужих помещениях не только значительные запасы извлечений, заметок, сводов, но и цельные, оконченные или почти оконченные труды. Издав какой бы то ни было труд, он не может остаться без дела: у него уже есть что делать и о чем заботиться. Одна помеха: за окончательную обделку иного труда нельзя браться, ограничиваясь только собранным запасом. |
|
|
