| Митр. Антоний: Меня здесь смущает, что там, где материальное благосостояние людей улучшилось, они чувствуют себя счастливее, но тем не менее мне часто жаль их, потому что они лишились чего-то более важного. И я бы предпочел вернуться к менее обеспеченному состоянию, но быть живым, как прежде, предпочел бы быть менее обеспеченным, менее счастливым, удовлетворенным, лишь бы не снижалась динамика жизни. М. Ласки: Я не думаю, что сказанное мною исключает это. Вы говорите, что «лучше быть несчастным Сократом, чем счастливой свиньей»? Мне думается, что полярность, крайности между несчастьем и счастьем, нездоровьем и здоровьем, застоем и развитием — все это и побуждает к движению и творчеству. Вот уж последнее, что я бы сказала: что я стремлюсь достичь состояния совершенного, нескончаемого блаженства, — ведь это было бы подобно вашей конечной гармонии. Вы знаете поэта-атеиста Уильяма Кори? Он сказал: «Я готов отказаться от вашего застывшего неба, я признаю лишь этот теплый, уютный мир». И застывшие небеса представляются мне именно областью холодной неподвижности, подобно воде, покрытой ледяной коркой. Митр. Антоний: Я не думаю, что гармония непременно выражается в застое или неподвижности. Например, когда вы запускаете волчок, в какой-то момент движение его столь совершенно и интенсивно, что совпадает с совершенной устойчивостью. М. Ласки: Но, по-вашему, гармония — то есть в том случае, если мы говорим о музыке, музыкальная гармония — рождается из того, что идет игра на ваших нервах, из пароксизма диссонансов, из несбывшихся ожиданий. Покой есть только в могиле. Митр. Антоний: Действительно, покой есть только в могиле, но мне гармония не представляется могилой. Но что вы думаете о людях, которые уверены, что существует нечто Иное, что они называют Богом? Как вы объясняете их опыт или их утверждения? Вы считаете, что все они совершенно ошибаются или испытывали галлюцинации? М. Ласки: Вы подводите меня к искушению, постоянно подстерегающему атеиста, — к самонадеянности, так что, думаю, я должна ответить: не знаю. Возможно, некую роль играет темперамент. Предполагаю, что существует разница между людьми, предпочитающими по крохам собирать целое, которого никогда не достичь, и людьми, подобными Платону, который прозревал идеальное совершенство. Мне кажется, есть люди, которые устремлены в «запредельность», и люди, которые жаждут «здесь и теперь»; я не сужу их, а просто говорю, что, возможно, это зависит от того, как устроены ваши мозги. |
| В родную Германию никто из них не вернулся. «Никто из германцев не возвратился в отечество, за исключением пяти человек, ускользнувших каким-то образом…» Варвары под командованием Бутулина сразились с армией Нарсеса осенью 554 года на берегу Вультурны. В этой битве 30 тысячам варваров противостоял корпус Нарсеса, насчитывавший около 11 тысяч воинов. Хотя германцы не уступали противнику храбростью, но на стороне римлян была дисциплина, продуманная организация, профессиональная боевая выучка, лучшее вооружение и полководческий гений командующего. По описанию Агафия Миринейского, алеманы «не знают панцирей и поножей. Большинство из них не защищает головы. Немногие сражаются, надевая шлемы. С голой грудью и спиной, они ходят только в штанах, льняных или кожаных. Лошадьми не пользуются, за исключением весьма немногих. Меч у них висит на бедре, а щит с левой стороны. Они пользуются не луками, стрелами и другими метательными орудиями, а обоюдоострыми секирами и ангонами» – копьями. Перед сражением Нарсес предпринял меры, чтобы прервать коммуникации, через которые врага снабжали продовольствием близлежащие поселения. Несколько возов с сеном, предназначенным для фуража лошадей, было сожжено. Все это заставило Бутулина начать битву немедленно, без предварительной подготовки. Между тем боевые ряды римлян выстроены были с высоким оперативным искусством: по флангам Нарсес поместил конницу, а в центре фронта поставил глубоко эшелонированную пехоту. Германцы выстроились клином – свиньей, но, атаковав противника в центре, они несли большие потери от вражеских лучников, обрушивших на них тучи смертоносных стрел. Когда атака варваров захлебнулась, с флангов по ним ударила римская кавалерия, после чего ряды противника были смяты и расстроены и началось его истребление. «Всадники, сомкнув фланги, окружили их и отрезали отступление. Те, кто избежал мечей, настигаемые преследователями, бросались в реку, где тонули и погибали… Сам вождь Бутулин и все его войско были истреблены поголовно… И никто из германцев не возвратился в отечество, за исключением пяти человек, ускользнувших каким-то образом» . |
| 818 Αρχ. XVI, 3, 3; περ λ.I, 22, 1. По ρχ.XVII, 5, 2, Антипатр был женат на дочери последнего Асмонея – Антигона. 820 ρχ.XV, 9, 3: περ λ.I, 28, 4; ρχ.XVII, 1, 2. В этот брак Ирод, по словам Иосифа, вступил «побуждаемый одной страстью, невзирая ни на какие законы, препятствовавшие исполнению его желания». 822 ρχ.XVI, 1, 2; XVIII, 5, 4. Strabo, XVI, 2, 46. стр. 765. Архелай Каппадокийский царствовал 36–17 по Хр., как известно из Dio Cass. XLIX, 32; LVΙI, 17. Tacit Annal. II, 42, Clinton, Fasti Hellenici, III, 448 и др. 824 Иосиф старается уверить, что у Ирода было родительское чувство. Охотно верим этому, но, во всяком случае это чувство было какое-то особенное, напоминающее его чувства к их матери. Там и здесь было мало человеческого, и столько чудовищного!... 825 Время этого 3-го путешествия Ирода в Рим, с Александром и Антипатром, с целью обвинения пред Кесарем первого и приобретения благосклонности Кесаревой второму – неизвестно в точности. См. Schürer, I, 304 стр. прим. 827 Этот город был главной Римской колонией и средоточием Римской жизни вблизи Палестины. См. Schürer, I, 340, прим. 150. 828 Вероятно, в 7 г. срав. ρχ.XVI, 11, 2–7; περ λ. I, 27, 2–6. Nicol. Damasc. у Müller. Fragm. Hist. Graec. III, 351 и д. Вообще: Delitzsch. Judisches Handmerkezleben zur Zeit Jesu, 2 Aufl. 1875, 51–69 стр. О казни чрез удушение – у Иудеев. см. Mischna Sanhedrin, VII, 1, 3; Terumoth VII, 2; Kethuboth IV, 3; Sanhedrin, VI, 5 кон.; IX, 3, 6; XI, 1; у Римлян: Rein, Art. laqueus в Pauly’ Real – Enc. IV, 771. 830 Макроб. Saturn. II, 4. Говорят, Август был автором известной остроумной иронии при известии о казни Иродом своего третьего сына: «лучше быть Иродовой свиньей, чем сыном!». Как бы уместно было напомнить здесь державному иронисту, насколько – не преступнее бы, кажется, быть и самим Иродом, нежели таким Кесарем, по милости которого подобные Ироды только терпелись… 832 По новому завещанию Ирода, после осуждения Антипатра, назначен был наследником младший его сын Антипа, от Самаритянки Малфаки. |
| Друг-сановник – Т. И. Филиппов его не забывает и пишет ему о проектируемой консервативной газете, в которой будут участвовать он сам, Победоносцев, но главная роль в ней предназначается Константину Николаевичу. Однако из этого начинания ничего не выходит. Наконец Тертий Иванович во второй раз предлагает ему место московского цензора. Леонтьев соглашается и отвечает Филиппову: «...а еще лучше цензорства и 300 рублей в Москве здесь каких-нибудь 75 рублей серебром в месяц до гроба и ровно ничего не делать. Вот блаженство!.. Вот счастье!.. Ни газет не читать, ни сочинять ничего к сроку и за деньги. Ни монашеского послушания, ни борьбы, ни честолюбия мирского. В субботу всенощная, в воскресенье поздняя обедня; изредка в Козельском трактире закусить чем-нибудь получше...» (Козельск – ближайший к Оптиной Пустыни город.) «Раз в неделю 1/2 часа беседы с духовником» (отцом Амвросием); «вечером поиграть в бирюльки (из серных спичек) с мальчиком, который мне давно служит (Николаем? – Ю. И.), и послушать рассказы о том, как кто в Козельске подрался и как кто женился, и какой монах там проштрафился, и что сделал о. игумен и т. д. Отлично! Иногда горло болит, иногда мучает; разложение организма идет своим чередом, но и с роздыхами... Один день скорбный почему-то, а другой ничего; и хотя я на молитву не так стал ретив, как и на все другое (кроме курения табака и бирюлек), но совесть шепчет мне, что Господь простит мне и помилует в день Страшного Суда. И отлично! Беда в том, что восхитительная Нирвана, более животная, однако, чем аскетическая, – есть для меня один волшебный миг забвения...» Но одолевают заботы: он должен писать повесть Каткову... (10 октября, Оптина Пустынь; вероятно, он имеет здесь в виду роман «Египетский голубь») 676 . Итак, прозябание и усталость, приятное ничегонеделание, игра в бирюльки, гоголевские сплетни, а еще лучше быть свиньей, которая чешется о забор! Ни честолюбия, ни боголюбия... 19 ноября 1880 г. Леонтьев назначается московским цензором (и остается в этой должности до 1887 г.). Через месяц он пишет Губастову в другом тоне. Его уже многое сильно радует, трогает, обывательская Нирвана кончилась. О жене он говорит: «Я никогда ее так еще не любил и не жалел» 677 . Он все более привязывается к Варе. Впервые она упоминается года за три до этого: ей было тогда двенадцать лет. Варя – дочь кудиновской прислуги Агафьи; она как-то особенно хорошо умела подавать ему утренний кофе. С ней он ходил по грибы и пел песни... Леонтьев – барин, да еще крепостник по воззрениям, но и добрый (хотя и не добродушный) патриарх... А теперь он пишет о Варе уже пятнадцатилетней: она «такая прекрасная, верная, сериозная дочь, что поискать таких». Далее говорит с гордостью: «Оптинские старцы ее уважают» 678 . |
| Сохранилось четыре списка: Венский, Парижский Лесбосский и Санкт-Петербургский. Во вступлении раскрывается иносказательный характер произведения: «Уразумей только точно тот смысл, который они (рассказы или басни) скрывают». «Шуточный рассказ о четвероногих» начинается ссылкой на круг читателей, среди которых дети, ученики и юноши, и на цель его написания («ради объединения, поучения и занимательности»). Действующие лица этого анонимного произведения разделены в соответствии с Библией (Левит, Второзаконие) на «чистых и полезных» во главе с царем Львом, его двумя первыми советниками – «славословцами» Пантерой и Леопардом и на «кровожадных и мерзких» («ночной бродяга и кровопийца» Волк, Собака, «пренегоднейшая душительница кур» Лиса и др.). Все животные собрались в разных местах «в 6873 году 15 сентября». На совете «кровожадных и мерзких» было решено послать к «чистым и полезным» Кота и Мышь и прислуживавшую им Обезьяну, «забаву всего света». После нескольких посольств и вручения грамот царю Льву и его первым советникам животные «заключили договор и крепкую дружбу». Центральное место в произведении отводится второму совету царя с «созаседателями» и старейшинами. Лев призывает выступающих «быть умеренными в речах». Оскорбляя и обвиняя друг друга в «самомнении, хвастовстве, большой похвальбе», животные, начиная «с простолюдинов звериного мира» (Кошка, Мышь, Пес), сменяющихся Овцой, Свиньей, Козой, Лошадью, Верблюдом и могущественными господами Быком и Буйволом, восхваляют себя и все, что можно сделать из их мяса, рогов, шерсти и кожи. «Рассказ о четвероногих» завершается упразднением «чистой и бесхитростной дружбы» и восстановлением «жестокой вражды, как и было прежде». Анонимный автор использует стиль басенного повествования для раскрытия неблагополучной обстановки в византийском государстве. Обилие бытовых деталей, фольклорных элементов, слов и выражений, взятых из живого народного языка придают этому произведению реалистически бытовой характер. «Речения Льва VI» – состоят из пророчеств, в которых звучит мотив предстоящей гибели византийской империи. |
| – Когда будешь покупать полкоровы, – спросил Эмиль, – ты возьмешь переднюю часть, что мычит, или заднюю, что бьет хвостом? – Марш в столярку! – взорвался папа. И Эмиль отправился в сарай. Но сперва он получил от пастора четыре красивые бумажки по десять крон каждая. А на следующий день он поскакал в Бакхорву. Он вернул хозяевам письма и отдал половину вырученных денег, а потом поскакал домой, напутствуемый добрыми пожеланиями и готовый к новым проделкам. – Думаю еще поездить по аукционам, – сказал Эмиль, когда вернулся. – Ты как, папа, не против? Папа что-то пробормотал в ответ, хотя что именно – никто не расслышал. После того как гости разошлись, Эмиль просидел весь воскресный вечер, как я сказала, в столярной, строгая своего сто тридцатого старичка. И лишь тогда вдруг вспомнил, что день был воскресным и, значит, ножом строгать нельзя, потому что это считается страшным грехом. Нельзя, верно, было и зуб рвать, и тем более разукрашивать кого бы то ни было в фиолетовый цвет. Эмиль поставил деревянного человечка на полку рядом с другими. За окном сгущались сумерки. Он сидел на чурбане и раздумывал о своих проделках. Наконец он сложил ладошки и взмолился: – Дорогой Боженька, сделай так, чтоб я покончил со своими проказами. Тебя милостиво просит Эмиль Свенссон из Каттхульта, что в Леннеберге. И тут же принялся за новые проказы. ВТОРНИК, 10 АВГУСТА. Как Эмиль посадил лягушку в корзинку с кофе и едой, а потом попал в такую жуткую историю, о которой лучше и не вспоминать В общем-то папе Эмиля можно было и посочувствовать. Если его сынишка заключил несколько сногсшибательных сделок на аукционе, одну лучше другой, то сам папа вернулся с одной лишь свиньей. И представляешь, как-то ночью, когда никто не ждал, это животное принесло одиннадцать маленьких поросят и тотчас сожрало десять из них – так иногда поступают свиньи. Одиннадцатый поросенок тоже не остался бы в живых, не спаси его Эмиль. Он проснулся ночью от боли в животе и вышел во двор. Проходя мимо свинарника, он услышал, что молочный поросенок визжит, будто его режут. Эмиль рванул дверь. В самую последнюю минуту он выхватил маленького поросеночка у его свирепой матери. Да, это в самом деле была злая свинья. Но вскоре она заболела какой-то странной болезнью и на третий день сама сдохла. Бедный папа Эмиля остался лишь с одним-единственным крошечным заморенным поросенком. Вот и все, чем он разжился на аукционе в Бакхорве. Неудивительно, что папа был мрачный! |
| – Ну, парни, пора кончать! Поди, много будет еще аукционов. Поберегите кровушку и для другого раза! Но парни вошли в раж и ничего не слышали. Они хотели только драться, драться и драться. Эмиль отшвырнул лопату в сторону. – Ну-ка, Лина, помоги мне, – сказал он. – Нечего нюни распускать. Видишь, жених твой в самом низу! Я уже говорила, что Эмиль был мальчонка сметливый. Отгадай, что он сделал? У него была помпа, а в колодце была вода. Он велел Лине качать воду, а сам взялся за шланг, и вода хлынула так весело, что любо-дорого смотреть. Вся эта куча мала дрогнула, когда в нее что есть силы ударила струя холодной воды. И хочешь – верь, хочешь – нет, Эмиль поработал шлангом всего лишь несколько минут – драка стала стихать и сама по себе прекратилась. Одно за другим высовывались из кучи распухшие удивленные лица, и все драчуны постепенно поднимались на ноги. Запомни: коли попадешь в драку и захочешь положить ей конец – холодная вода куда лучше лопаты. Не забывай об этом! И работники вовсе не думали сердиться на Эмиля. Теперь, поразмявшись и избавившись от бродившей в них дикой силы, они были даже довольны, что драка кончилась. – К тому же через неделю будет аукцион в Кнасхульте, – сказал Бультен из Бу и сунул клочок мха в нос, чтобы остановить кровь. Эмиль тут же подскочил к хозяину Кнасхульта, который тоже был там и видел драку, и продал ему помпу за пятьдесят эре. – На этом деле я заработал двадцать пять эре, – сказал Эмиль Альфреду, и примерно тогда уже Альфред понял, что из Эмиля, когда он подрастет, выйдет крупный делец. Аукцион кончился, и все, собрав купленные в Бакхорве вещи, скотину и птицу, заторопились домой. Папа Эмиля тоже отправился домой со своей коровой и свиньей. Свинью погрузили на повозку, и Лотту-Хромоножку – тоже, хотя папа Эмиля недовольно косился на ящик с курицей. Все думали, что купленная папой корова Релла побредет следом за повозкой, но никто не спросил у нее, что она сама думает об этом. О бешеных быках тебе, наверно, доводилось слышать. А знаешь ли ты что-нибудь о бешеных коровах? Могу тебе сказать, что когда корова разозлится по-настоящему, то даже у самых бешеных быков поджилки трясутся и они в страхе убегают и прячутся. |
| Западноевропейским образцом сказок второй редакции может служить сказка бр. Гримм: «Die Prinzessin im Sarge». Мы не знаем текста того «народного предания», какое могло быть известно Гоголю. Однако, это скорее мог быть один из вариантов сказок первой редакции, чем второй. Делая героя пьяницей-бурсаком, случайно очутившимся в корчме, а героиню – панночкой, Гоголь, возможно, шел за сказками второй редакции, хотя в целом «Вий» ближе к сказкам первой, а не второй редакции. В сказках первой редакции выступает только один герой; во второй появлению героя-избавителя предшествует гибель многих. Расчленение момента гибели многих, ранее проводивших ночь у гроба, и благополучного исхода для основного героя, включение мотива о том, что герой ложится в гроб, благополучный конец (освобождение девушки от демонической власти и женитьба героя на девушке) – всё это отличает вторую редакцию от первой, а также и от сюжетной схемы «Вия». Следует отметить, что сказки второй редакции в отличие от крестьянской бытовой окраски сказок первой редакции имеют некоторый оттенок церковной легенды: «добрым советником» тут является не дед или мать, но святитель Николай, апостол Петр и т. п. В литературе о Гоголе был поставлен вопрос, не следует ли народные сказки, обнаруживающие сходство с «Вием», считать фольклорным отзвуком гоголевского «Вия». Подобная постановка вопроса методологически вполне оправдана. Однако, с одной стороны, международное распространение сказок второй редакции, с другой, наличие записей, хронологически предшествующих появлению «Вия», должны убедить нас, что сказки даже и в более поздних записях, – в записи Дыминского, в публикациях Гринченко, Рудченко и др., – являются записями вариантов той самой сказки, бытовавшей в устной традиции, которой воспользовался как сюжетом для своей повести Гоголь. Из ранних публикаций фольклорных материалов нужно упомянуть стихотворную поэму, снабженную этнографическим комментарием-исследованием о ведьмах, А. Павловского «Ведьма и злодеи, или чудесное происшествие» (1803). Сама по себе поэма Павловского не представляет интереса, но его рассуждения о ведьме весьма любопытны (В. Сиповський, «Укр. в рос. письм.», 1928, стр. 263). По мнению А. Павловского, слово «ведьма» появилось на Украине и оттуда перешло в Россию (стр. 1). Иронизируя, автор замечает, что «в Киеве действительно водятся ведьмы, а особенно по кладбищам и в Шелковичной улице» (стр. 6). Ср. у Гоголя заключительную реплику Тиберия Горобца, которой заканчивается «Вий»: «Ведь у нас, в Киеве, все бабы, которые сидят на базаре, все – ведьмы». А. Павловский, между прочим, пересказывает народное поверье, что если ведьму бить, то она оборачивается кошкой, свиньей, змеей, мухой, щукой, – «продолжая битье, можно принудить ее принять вид женщины» (стр. 5. |
| Основной целью рыцаря было выбить своего противника из седла и захватить его в плен, чтобы овладеть его лошадью и дорогостояшими доспехами для последующего выкупа. Как правило, сражение заканчивалось захватом и грабежом вражеского лагеря – тяжёлая рыцарская конница не могла вести длительный бой и долго преследовать противника. Для повышения дисциплины и боеспособности рыцарского войска во время крестовых походов появились духовные рыцарские ордена, члены которых давали клятву беспрекословно выполнять все приказы начальников ордена. Орденские жители жили в принадлежавших ордену замках, получали от ордена вооружение, оруженосцев, слуг, снаряжение, лошадей и все необходимое для жизни. Орденские рыцари использовали новый вид боевого строя – выстраивались усеченным клином – «железной свиньей» – во главе которой стояли отборные воины, и тяжелой массой наносили мощный удар по центру вражеского войска. За рыцарями шла пехота, прикрывавшаяся с флангов двумя-тремя шеренгами тяжеловооружённых воинов. После прорыва вражеского фронта пехота довершала разгром опрокинутого строя противника. Управление войском осуществлялось с помощью знамён. По уставу ордена – «Привычкам дня» – рыцари не имели права без приказа вступать в бой и выходить из боя. Недостаток рыцарского клина – «свиньи» – узкий фронт при большой глубине строя – часто использовался в бою русскими князьями. Если строй противника выдерживал первый удар, то рыцарский клин мог быть сжат с флангов и окружён. Рыцарям клина было трудно развернуться для боя из-за тесноты, а при отступлении они сталкивались с собственными кнехтами. Боевым кличем крестоносцев было «Бери, грабь, бей!». Автор «Ливонской хроники» Генрих Латвийский писал об одном из орденских походов: «Мы разделили своё войско по всем дорогам, деревням и областям, и стали всё сжигать и опустошать. Мужского пола всех убили, женщин и детей брали в плен, угоняли много скота и коней. И возвратилось войско с большой добычей, ведя с собой бесчисленное множество быков и овец». |
| «Глава XXIV. Телегония, или влияние первого самца» (с.244): «Между заводчиками существует довольно распространенное мнение, что первая может иметь влияние на последующие, в том смысле, что потомство от этих последних кое-что заимствует от первого отца: Спенсер рассказывает, что, по словам профессора Флинта и по сделанным в Америке наблюдениям, белая женщина, оплодотворенная негром, может иметь впоследствии, выйдя замуж за белого, детей с некоторыми особенностями, несомненно обличающими негритянскую породу». Этот отрывок красноречиво свидетельствует, что авторы брошюры сообщают читателям недостоверную информацию. Ясно, что Ле-Дантек вовсе не занимался лично исследованием телегонии, а лишь собрал некоторые материалы. Однако данные, им приводимые, по понятным причинам, не могут иметь научной ценности – все это находится за пределами научной методологии. Скорее, напоминает «сарафанное радио»: «Одна женщина сказала…» Ниже идет ничуть не более убедительный рассказ, приведенный Ле-Дантеком со слов Ч.Дарвина «…о случае со свиньей некоего г. Джильса, всегда приносившей от боровов одной с ней породы поросят белых с черным, похожих на нее и на всю породу. Когда же ее однажды накрыл кабан, то она опоросилась помесью. Потом ее опять спустили с боровом ее же породы, и она произвела поросят, между которыми попадались одноцветные каштановой шерсти…» (с.245). По той же причине, что и выше, научная ценность и этого сообщения весьма сомнительна. Ведь поросята с необычной окраской шерсти не были исследованы в скрещиваниях, как того требует генетический анализ. Ничего не сообщается о других пометах той же свиноматки. Следует также добавить, что у кабанов детеныши бывают не «одноцветные каштановой шерсти», а полосатые. Поэтому влияние кабана на появление поросят с необычным фенотипом более чем сомнительно. И еще одно несоответствие: Дарвин вовсе не занимался исследованием телегонии лично, как утверждается в брошюре, а сделал лишь устное заявление о неком необычном случае. Однако хочу обратить внимание на чрезвычайно важную сноску которую делает Ле-Дантек в самом начале главы. Он пишет: «Надобно, чтобы случка сопровождалась оплодотворением; поэтому неприемлема никакая теория, объясняющая телегонию влиянием на самку сперматозоидов первой случки, оставшейся бесплодной» (с.244). Это замечание перечеркивает все рассуждения авторов сборника. Ведь они настаивают на том, что любой половой контакт, даже не закончившийся беременностью, все равно приведет впоследствии к рождению женщиной детей не от ее мужа, а от «заезжего гусара». Так, на с.9 сборника читаем: «…Даже через несколько лет после внебрачных связей с заезжими гастролерами на международных фестивалях, спортивных олимпиадах наши русские девушки стали рожать от белых генетически здоровых своих мужей – детей «ни в мать, ни в отца, а в черного и дебильного молодца». Причиной появления этих «молодцов» была генетическая мутация хромосомной цепочки». |
|
|
