| Члены Синедриона начали расходиться, чтобы через несколько часов опять собраться для завершения своего беззаконного деяния. Связанного Христа отвели во двор, где Он, охраняемый стражей, должен был дожидаться утра. Остаток ночи Иисус терпел самые низкие издевательства от слуг первосвященника. Они плевали Ему в лицо, били Его по щекам и с насмешкой спрашивали: «Прореки нам, Христос, кто ударил Тебя?» И много иных хулений произносили против Него. Ни жалобы, ни упрека не было слышно из уст Спасителя. Рано утром члены Синедриона, повторив над Христом свой страшный и беззаконный приговор, повели Его к римскому правителю Понтию Пилату. Смерть предателя. Мф. 27:3–10 Иуда был где-то поблизости от Синедриона и следил за ходом суда над Иисусом Христом. Он, вероятно, не думал, что первосвященники осудят Христа на смерть, и еще как-то оправдывал свой поступок. Но когда он увидел, что Иисуса поруганного и осужденного на денного на смерть выводят из дома первосвященника, он понял весь ужас своего предательского поступка. Иуда понял, до чего довело его сребролюбие. Мучительное раскаяние овладело его душой. Терзаемый совестью, он поспешил к тем, кто предложил ему деньги за измену. «Согрешил я, предав кровь невинную», – сказал он им. Но старейшин и первосвященников не тронуло его раскаяние. «Что нам до того? смотри сам», – услышал предатель равнодушные слова. Иуда им уже не был нужен. Холод отчаяния и уныния охватил его душу. Он бросил к ногам первосвященников тридцать сребреников, выбежал вон и вскоре повесился ( Деян. 1:18–19 ). О его смерти еще долго ходили страшные слухи. А первосвященники решили купить на брошенные Иудой деньги участок земли для погребения странников. Так исполнилось пророчество Иеремии, который сказал: «И взяли тридцать сребреников, цену Оцененного, Которого оценили сыны Израиля, и дали их за землю горшечника, как сказал мне Господь». Великая Пятница. На суде у Пилата Тем временем первосвященники и их слуги привели Христа к воротам крепости Антония, где находилась резиденция правителя Пилата. Пилат был язычником, и потому члены Синедриона не вошли в его дворец, боясь осквернения в пасхальные дни. Огромная шумная толпа теснилась у ворот крепости. Нужно было произвести сильное впечатление на римского прокуратора и во что бы то ни стало добиться от него утверждения смертного приговора, который первосвященники уже вынесли ненавистному им Галилеянину. Члены Синедриона сговорились, прежде всего, обвинять Христа в политической неблагонадежности Его для римской власти, так как религиозные мотивы их приговора могли показаться римскому правителю непонятными и недостаточными. |
| 17–25. И увеличение числа верующих, и слава проповедников воскресшего Христа раздражали в высшей степени первосвященника и других членов синедриона, особенно же тех, которые принадлежали к ереси саддукейской, отвергавшей воскресение из мертвых (4, 2). И апостолы заключены были в темницу. На этот раз синедрион решил гораздо более жестоко поступить с апостолами, нежели как он обошелся с Петром и Иоанном (4, 21). Он не думал покончить с ними и одними побоями, которыми, однако, ограничились в этот раз страдания апостолов (5, 40); он хотел умертвить их (ст. 33). Но Сам Господь явил им помощь в чудесном изведении их из темницы. Правда, синедрион не поступил с апостолами более жестоко, послушав совета Гамалиила (ст. 34–40). Но можно думать, что и Гамалиил осмелился так сочувственно говорить за подсудимых и синедрион не восстал против Гамалиила и не сделал ему такого же упрека, как некогда Никодиму ( Ин. 7, 50 и далее), лишь благодаря чудесному изведению апостолов из темницы ангелом. Это чудо должно было внушительно подействовать на судей, показать им, что они имеют дело явно с богохранимыми людьми и, следовательно, ратуют против святого дела. 26 Тогда начальник стражи пошел со служителями и привел их без принуждения, потому что боялись народа, чтобы не побили их камнями. 27 Приведя же их, поставили в синедрионе; и спросил их первосвященник, говоря: 28 не запретили ли мы вам накрепко учить о имени сем? и вот, вы наполнили Иерусалим учением вашим и хотите навести на нас кровь Того Человека. 29 Петр же и Апостолы в ответ сказали: должно повиноваться больше Богу, нежели человекам. 30 Бог отцов наших воскресил Иисуса, Которого вы умертвили, повесив на древе. 31 Его возвысил Бог десницею Своею в Начальника и Спасителя, дабы дать Израилю покаяние и прощение грехов. 32 Свидетели Ему в сем мы и Дух Святый, Которого Бог дал повинующимся Ему. 26–32. Однако же распявшие Господа остаются и теперь жестоко последовательны. Хотя с открытием заседания сделалось очевидно, что апостолы, сами собою, при осторожно запертых дверях темницы и бодрствовании стражи освободившиеся от уз темничных, охраняются десницею Божиею, синедрион, однако, приказывает привести их для суда, как преступников. И начальник стражи, исполнявший это повеление, лишь потому не употребил над невинными насилия, но вывел их из храма без принуждения, что народ был заступником за апостолов, своих благодетелей. |
| В некоторых трактатах Талмуда (Sanhedrin, Chagiga) утверждается, что он занимает место, учрежденного Моисеем, суда при скинии, к которому законодатель заповедует обращаться в сомнительных случаях: «приди к священникам, левитам и к судье, который будет в те дни, и спроси их, и они скажут тебе, как рассудить, и поступи по слову, какое они скажут тебе, на том месте, которое изберет тебе Господь Бог твой, чтобы призываемо там было имя Его, и постарайся все, чему они научат тебя. По закону, которому они научат тебя, и по определению, которое они скажут тебе, поступи, и не уклоняйся ни вправо, ни влево от того, что они скажут тебе» ( Втор. 17:9–11 ). В других трактатах, как jebamoth говорится, что «суд имеет право, когда обстоятельства того потребуют, приговаривать к смертной казни, наказанию плетьми и денежной пени и тогда, когда в законе (Моисея) это не определяется». При таких воззрениях Синедриона на свое право, естественно было бы ожидать от него многих новых законов, так как в Моисеевом законе не предусмотрено многих форм преступлений. Но взгляд Синедриона на себя, как на законодательное учреждение, имеющее право издавать совершенно новые законы, значительно ограничивался уважением его к закону Моисея. Положив в основу своей юридической деятельности Пятикнижие Моисея, Великий Синедрион относился к нему с таким же благоговением, как и весь народ. Ему казалось преступным, рядом с богодарованным законодательством, издавать новые самостоятельные законы; рядом с Моисеевым кодексом поставить свой кодекс прав. Но жизнь при новых условиях требовала новых постановлений. И вот, чтобы с одной стороны сохранить неприкосновенность закона Моисея, а с другой удовлетворить требованиям жизни, В. Синедрион, каждое новое положение, поставлял в связь с тем или другим положением закона Моисея, так что все предписания Синедриона представляли собой как бы логический вывод из законов Пятикнижия. Это составляло задачу книжников, о чем мы уже говорили. Таким образом, Синедрион как будто не издавал новых законов, а только истолковывал существующий кодекс. |
| В этих школах юноши, под руководством раввинов, изучали Священное Писание . 452 Провинцией, как мы видели, В. Синедрион управлял через посредство малых Синедрионов. Вероятно, и в столице малые важные дела ближайшим образом зависели от малых Синедрионов, которых, как сказано, здесь было два. Но более важные дела городского управления в Иерусалиме исключительно подлежали ведению В. Синедриона. Так, только с его согласия и утверждения мог быть расширен город, построены, или возобновлены стены города и крепости. «Только по велению суда из семидесяти одного расширяется город» (городская черта Иерусалима). 453 История показывает, что указанное право Синедриона не есть плод вымысла раввинов. Ионафан, после того, как внешние враги были усмирены, и в государстве настало спокойствие, «созвал старейшин народа (герусию) и советовался с ними, чтобы построить крепости в Иудее, возвысить стены Иерусалима и воздвигнуть высокую стену между крепостью и городом, дабы отделить ее от города так, чтобы она была особо, и не было бы в ней ни купли, ни продажи». 454 При царе Агриппе I синедриональным определением была присоединена к Иерусалиму северная часть, известная под именем «Везефы», что вызвано было увеличением населения в столице. 455 Далее, Синедрион заботился о внутреннем благоустройстве города. Ежегодно, перед праздником Пасхи, когда в Иерусалим стекалось множество народа, Синедрион приказывал исправлять площади, дороги и пр. «В 15-й день Адара выходят посланцы от бет-дина и исправляют дороги и площади, которые испортились во время дождей, дабы они были годны для богомольцев, приходящих в Иерусалим на праздник. В тот же день посланцы от бет-дина выходят и копают цистерны, пруды и пещеры, исправляют миквы(водоемы) и канавы. Если миква содержит сорок сат, то она годна для очистительного погружения; если она сорок сат не содержит, то к ней проводят канаву и дополняют содержимое до сорока сат, дабы она была годна для очистительного погружения. 15-го же Адара посланцы от суда выходили и отмечали места, где находились нечистоты, дабы люди не попадали в грех». |
| В это время в сад ворвалась толпа вооруженных слуг первосвященника под предводительством Иуды. Иуда лобзанием выдал своего Учителя. Пока первосвященник Каиафа созывал членов синедриона, воины отвели Иисуса во дворец Анны (Анана); отсюда Его повели к Каиафе, где уже поздно ночью состоялся суд над Ним. Хотя было вызвано множество лжесвидетелей, но никто не мог указать на такое преступление, за которое Иисуса Христа можно было бы приговорить к смертной казни. Тем не менее, смертный приговор состоялся только после того, как Иисус Христос признал Себя Сыном Божиим и Мессией. За это Христа формально обвинили в богохульстве, за что по закону следовала смертная казнь. В пятницу утром первосвященник отправился вместе с членами синедриона к римскому прокуратору, Понтию Пилату, для утверждения приговора. Но Пилат сначала не согласился это сделать, не видя в Иисусе вины, достойной смерти. Тогда иудеи стали угрожать Пилату доносом на него в Рим, и Пилат утвердил смертный приговор. Иисус Христос был отдан римским воинам. Около 12-ти часов дня, вместе с двумя разбойниками, Иисус был отведен на Голгофу – небольшой холм с западной стороны иерусалимской стены – и там был распят на Кресте. Безропотно принял Он эту казнь. Стоял полдень. Вдруг солнце померкло, и тьма на целые три часа распространилась по земле. После этого Иисус Христос громко воззвал к Отцу: «Боже Мой, Боже Мой, зачем Ты Меня оставил!» Потом, видя, что все исполнилось по ветхозаветным пророчествам, Он воскликнул: «Совершилось! Отче Мой, в руки Твои предаю дух Мой!» и, склонив Свою главу, испустил дух. Последовали страшные знамения: завеса в храме разорвалась надвое, сотряслась земля, распались камни. Видя это, даже язычник – римский сотник – воскликнул: «Воистину Он был Сын Божий». В смерти Иисуса Христа никто не сомневался. Два члена синедриона Иосиф и Никодим, тайные ученики Иисуса Христа, получили разрешение у Пилата снять тело Его с Креста и погребли во гробе Иосифа близ Голгофы, в саду. Члены синедриона позаботились о том, чтобы тело Иисуса Христа не было украдено Его учениками, запечатали вход и поставили стражу. Все делалось поспешно, так как праздник Пасхи начинался вечером в этот день. |
| Вторичное рассмотрение дела началось вопросом первосвященника Каиафы, предложенным обвиняемому: Ты ли Христос? скажи нам (Лк. 22: 67). Конечно, члены синедриона не могли ожидать, чтобы Господь, так торжественно под клятвой подтвердивший на первом заседании истину Своего мессианского достоинства, теперь высказался бы иначе. С другой стороны, нельзя было уже ожидать и от членов синедриона, что они поверят Господу Иисусу Христу, если Он теперь снова повторит Свое свидетельство. Ведь не для беспристрастного исследования собрались сюда так поспешно члены синедриона... Что было в таком случае отвечать Христу на предложенный вопрос? Ответить ли прямо на него так же, как и раньше, всё равно не уверуют; самих ли судей спросить, что препятствует им призвать в лице Его Мессию? – бесполезно, ибо ясно, что расследовать дело спокойно и беспристрастно они не желают и ни в каком случае не изменят уже своего состоявшегося решения. Сознавая всё это, Иисус Христос отвечает: если скажу вам, вы не поверите; если же и спрошу вас, не будете отвечать Мне и не отпустите Меня (Лк. 22: 67-68). Но, желая еще раз воздействовать на усыпленную совесть Своих судей, желая указать им ту великую ответственность, какую они принимают на себя несправедливым осуждением Мессии, Христос добавил: отныне Сын Человеческий воссядет одесную силы Божией (Лк. 22: 69), то есть: знайте, что после всего того, чему надлежит совершиться, вы увидите Меня не иначе, как в славе Отца Моего, когда Я, Сын Человеческий, во второй раз приду, чтобы судить живых и мертвых, и от вас потребую отчета в совершаемом ныне деле. Однако и это обращение Господа к совести беззаконных судей осталось бесплодно, совесть преступников закона уже ничего не говорила им: она была совершенно подавлена чисто сатанинской злобой к ненавистному Человеку Не удовлетворившись словами Христа, судьи еще раз попытались получить от Него прямой ответ на свой вопрос, чтобы в ответе Христа еще раз усмотреть богохульство и признать за это Христа достойным смерти. И сказали все: итак, Ты Сын Божий? Он отвечал им: вы говорите, что Я, – ответил уже решительно и прямо Христос. Они же сказали: какое еще нужно нам свидетельство? ибо мы сами слышали из уст Его (Лк. 22: 70-71), – воскликнули члены синедриона и окончательно признали Господа Иисуса Христа достойным смерти. |
| Деян.4:13 . Видя смелость Петра и Иоанна и приметив, что они люди некнижные и простые, они удивлялись, между тем узнавали их, что они были с Иисусом; «Смелость Петра и Иоанна», которые из положения обвиняемых перешли в положение основательных обвинителей полного состава Синедриона, приобретала силу в их известной всем некнижности и простоте и вызывала понятное удивление и смущение. «Возможно быть и некнижным и непростым, и простым и некнижным, но тут совпадало и то и другое. Потому и удивлялись, когда Петр и Иоанн говорили и ораторствовали» (Феофил.). Деян.4:14 . видя же исцеленного человека, стоящего с ними, ничего не могли сказать вопреки. Признание в Апостолах постоянных спутников Иисуса уверяло всех, что эти люди действительно продолжали дело Учителя своего, столь ненавистное всему Синедриону, только что предавшему Господа на смерть. Это служило, по-видимому, к неизбежному осуждению Апостолов на ту же участь, путем обвинения в религиозном или политическом преступлении. Но присутствие при сем и самого исцеленного сковывало на сей раз всякую решимость Синедриона, который ничего не мог сказать вопреки представленному Апостолами истинному объяснению чуда. Каким образом попал в Синедрион исцеленный? Вероятно, по распоряжению самих властей, который надеялись вынудить у него отрицание чудесности исцеления, как некогда при исцелении Господом слепорожденного ( Иоан. 9 ). Но как тогда, так и теперь, Синедрион ошибся в расчетах и лишь усугубил свое посрамление и несправедливость. Деян.4:15 . И, приказав им выйти вон из синедриона, рассуждали между собою, Деян.4:16 . говоря: чтó нам делать с этими людьми? Ибо всем, живущим в Иерусалиме, известно, что ими сделано явное чудо, и мы не можем отвергнуть сего; Деян.4:17 . но, чтобы более не разгласилось это в народе, с угрозою запретим им, чтобы не говорили об имени сем никому из людей. Деян.4:18 . И, призвав их, приказали им отнюдь не говорить и не учить о имени Иисуса. Решение, какое предпринимает Синедрион по делу Апостолов, представляет собою решение людей растерявшихся. Сами они говорят, что всем живущим в Иерусалиме известно явное чудо Апостолов, и в то же время делают распоряжение, чтобы оно не разглашалось в народе. Впрочем, мысль решения, по-видимому, направлена более на характер объяснения чуда, нежели на самое чудо, как факт, запрещать разглашение которого было уже поздно и наивно. Синедрион запрещает именно говорить об «имени» Иисуса, силою Которого Апостолы объясняли совершение чуда. «Какое безумие! – восклицает по сему поводу Златоуст, – зная, что Христос воскрес и имея в этом доказательство Его Божества, они надеялись своими кознями утаить славу Того, Кто не удержан был смертью . Что сравнится с этим безумием? И не удивляйся, что они опять замышляют дело несбыточное. Таково уже свойство злобы: она ни на что не смотрит, но везде бывает в замешательстве»... |
| Законодательство прямо вменяло в обязанность судей защищать обвиняемого против свидетелей, дабы с как можно большей степенью вероятности, исключить возможность вынесения несправедливого смертного приговора. Однако здесь первосвященники из защитников превратились в обвинителей. Вопреки закону, не были призваны свидетели, которые могли бы сказать нечто в Его пользу. Вместо этого Он был подвергнут судьями перекрестному допросу. После признания свидетельских показаний недостаточными, обвиняемого полагалось признать невиновным. Но здесь Каиафа в очередной раз нарушил закон. Он сам обратился к Иисусу и привел Его к присяге: «Заклинаю Тебя Богом живым: Ты ли Христос, Сын Божий?» (Мф. 26, 63) . Иисус отвечал, согласно установившейся формуле: «ты глаголеши». Затем последовало раздрание риз Каиафы, как законное выражение негодований при виде богохульства, и потом отобрание голосов и приговор: «Повинен смерти». Итак, закон Божий был многократно попран судьями: народовластие (беззаконнующее большинство) взяло верх над боговластием (законом). Мы имеем здесь демократию в качестве организационно оформленной разновидности богоборчества. Но все же приговор Синедриона еще не был полным торжеством народовластия. Ведь члены Синедриона – представители народа, а это не одно и то же, что народ. IV Все смертные приговоры Синедриона утверждались римским наместником и без его утверждения не могли быть приведены в исполнение. «От Каиафы повели Иисуса в преторию. Было утро; и они не вошли в преторию, чтобы не оскверниться, но чтобы можно было есть пасху» (Ин. 18, 28) . Несчастные лицемеры! Беззаконное судопроизводство, животная ненависть, беззаконное осуждение, стало быть, не оскверняют, а вход в преторию оскверняет. «Пилат вышел к ним, и сказал: в чем вы обвиняете человека сего? Они сказали ему в ответ: если бы он не был злодей; мы не предали бы Его тебе». (Ин. 18, 29) . Это называется уход от прямого ответа. Но наместник тоже знал, как отвечать лицемерам: «...возьмите Его вы, и по закону вашему судите Его» (Ин. 18, 31) . После этого «...начали обвинять Его говоря: мы нашли, что Он развращает народ наш, и запрещает давать подать Кесарю, называя Себя Христом Царем.» (Лк. 23, 2). «Пилат сказал первосвященникам и народу: я не нахожу никакой вины в этом человеке» (Лк. 23, 4) . После несогласия с этим выводом представителей Синедриона, римский наместник посылает Иисуса к Ироду. Ни представитель императорской власти, ни беззаконный царь, причем оба не отличались гуманностью (Ирод Антипа всего пол года назад казнил Иоанна Крестителя) не нашли в Иисусе ничего достойного смерти. Вынесенному Синедрионом смертному приговору угрожала отмена. |
| И много иных хулений произносили против Него (Лк. 22, 65). Христос безропотно перенес все эти оскорбления и истязания и, быть может, молча молился за окружающих Его теперь, как будет молиться за Своих распинателей: Отче! прости им, ибо не знают, что делают (Лк. 23, 24). Вторичное, на рассвете заседание синедриона До самого утра Христос пробыл на дворе Каиафы, все время подвергаясь оскорблениям и побоям. С наступлением же утра первосвященники, старейшины и книжники опять собрались для окончательного суда, но уже не в доме Каиафы, а в помещении синедриона, куда повели и Иисуса. Когда все судьи собрались, ввели Иисуса. Председатель Каиафа начал разбор дела с того, на чем окончил в ночном заседании, то есть с выслушания собственного признания Обвиняемого, и, обращаясь к Нему, спросил: Ты ли Христос? Что было отвечать на такой вопрос? Если сказать - да, Я Христос, — как было сказано при первом допросе, то это будет бесполезно, так как пристрастные судьи, давно решившие убить Иисуса, не уверуют в Него из-за такого ответа; если же спросить их самих о том, что препятствует им признать в Нем Мессию, то они, конечно, и отвечать не станут; и если бы вздумали отвечать и вступить, таким образом, в исследование вопроса, действительно ли Он Мессия, и если бы Он наглядно доказал им, что Он Христос, то и в таком случае они не отпустят Его. Поэтому на вопрос — Ты ли Христос? Иисус отвечал: « Если скажу вам, вы не поверите; если же и спрошу вас, не будете отвечать Мне и не отпустите Меня (Лк. 22, 67). Но знайте, что после всего того, чему подобает свершиться, вы увидите Меня не иначе, как в славе Отца Моего. Отныне Сын Человеческий воссядет одесную силы Божией 75 (Лк. 22, 69)». Желая добиться более точного, прямого ответа на предложенный вопрос, все члены синедриона, как бы в один голос, спросили: итак, Ты Сын Божий? Вы сами говорите, что Я Сын Божий, — сказал Иисус; и этот ответ был принят как утвердительный на предложенный вопрос (Лк. 22, 70). И сказали тогда все члены синедриона: какое еще нужно нам свидетельство? ибо мы сами слышали из уст Его. |
| Иисус Христос на суде у Пилата ( Ин. 18:28–38 ; Мк. 15:1–5 ; Лк. 23:1–4 ; Мф. 27:2, 11–14 ) Прот. Богословский Так как у синедриона римским правительством отнята была власть предавать кого бы то ни было смерти, то они связали Иисуса; все множество их поднялось из дома Каиафы; повели своего Узника в преторию, то есть в дом правителя. В это время правителем был римский чиновник, наблюдавший в особенности за доходами казны, или иначе прокуратор, называвшийся Понтием Пилатом. Члены синедриона, приведшие Иисуса Христа к Пилату с тем, чтобы испросить Ему смертную казнь, не вошли в преторию, потому что в претории произносились смертные приговоры, и они, во-шедши в нее, боялись оскверниться, а им по вечеру надлежало закалать и есть пасхального агнца. Пилат вышел к ним вон и спросил: «В чем вы обвиняете Этого Человека?» Они отвечали: «Если бы Он не был злодей, то мы не предали бы Его тебе». Должно быть, члены синедриона надеялись, что они делают великую честь прокуратору своим появлением у претории и что достаточно одного их слова, дабы он выполнил их ожидание. Но он, не слышав обвинения и не видя улик на Обвиняемого, сказал им: «Возьмите же Его вы и судите Его по вашему закону». На это иудеи сказали ему: «Нам не дозволено никого предавать смерти». И чтобы доказать, что Иисус повинен смерти, начали уверять Пилата такими словами: «Мы нашли, что Он развращает народ и запрещает кесарю дань давать, называя Себя Христом Царем». Пилат спросил Его: «Ты – Царь Иудейский?» Он отвечал: «Это правда». После такого ответа Пилат вошел в преторию, призвал Иисуса и опять спросил Его: «Царь ли Ты Иудейский?» Когда Иисус принял наименование Царя Иудейского пред членами синедриона, это значило, что Он выдает Себя за Мессию, Которого иудеи ожидал как Царя своего; но когда Пилат теперь спрашивает Его наедине, в устах прокуратора римского слово «царь» означало искателя земного царства, который замышляет свергнуть владычество римлян и воцариться в Иудее. Если бы эти замыслы были, то Пилат, Который, уже семь лет живя в Палестине, не мог не знать от своих лазутчиков о возмутительном нраве и о всех враждебных движениях иудеев, и, во время праздников присутствуя в Иерусалиме, без сомнения, усугублял бдительность надзора за иудеями, должен был бы иметь о них, если не самые верные, то хотя какие-нибудь сведения. |
|
|
