| — Поскольку Благодатный Огонь приходится на Великую Субботу, канун Пасхи, то в православном богословии он является в первую очередь предвкушением воскресения. И в восточной, и в западной традиции Пасхи огонь играет важную роль как вестник новой жизни и воскресения. То же самое и с этим чином. Как огонь вырывается из Святого Гроба, так и Господь Иисус Христос вырвался из Своей гробницы в то первое пасхальное утро. Во многих случаях светильники, зажженные от Благодатного Огня, отвозятся обратно в свои страны, куда они прибывают чуть позже той же пасхальной ночью. Так что свечи, горящие в самых отдаленных церквях, горят тем же самым светом, что и на пасхальном торжестве в Иерусалиме. Сверхприродное значение – то же. Благодатный Огонь подводит нас ближе к тайне Воскресения, и таким образом углубляет обращение нашей души. Это делает для нас воскресение более близким и реальным, как и Божественную любовь, вдохновляя нас в нашей собственной духовной жизни. Как утверждает Библия, Бог нас никогда не оставляет (Втор 31:6 и Евр 13:5). И то, что это утверждается и в еврейской Библии и в христианском Писании, является важным свидетельством этой вселенской истины. Наше участие в чине Благодатного Огня является опытом бого-человеческой встречи, и таким образом похоже на наше участие в Евхаристии, которая тоже является бого-человеческой встречей, когда мы приобщаемся Телу и Крови Спасителя. — Каково, на Ваш взгляд, экуменическое измерение чина Благодатного Огня? — Как я уже сказал, Благодатный Огонь является подлинно экуменическим событием в полном смысле слова. Тут важно помнить три вещи. Благодатный Огонь является знаком единства православных. Не только церквей-сестер, но и православных народов, которые в культурном смысле объединены общей религиозной традицией. В наше время мы видим желание всех православных христианских народов участвовать в этом, и они присылают свои делегации для получения Благодатного Огня. Огонь также является вселенским религиозным символом. Он необходим для человеческой жизни, как физической, так и духовной. |
| – Можно указать и на внутренние признаки подлинности Писем или, по крайней мере, глубокой их древности. Это, именно, полное отсутствие догматических формулировок и отсутствие внешне-величественных эпитетов в приложении к Божией Матери. Характерно также выражение «Твой» (– т. е. Божией Матери –) Иисус («de Iesu enim tuo …»), как-то странно звучащее в устах человека, мыслящего догматически-отчетливо о Личности Иисуса Христа. Краткость Писем, отсутствие в них риторических амплификаций и жизненные черточки тоже делают подлинность их весьма вероятною. Могучее и неизгладимое впечатление, которое производила на очевидцев Дева Мария, изображено яркими словами в замечательном памятнике, известном под названием «Письма св. Дионисия Ареопагита к Апостолу Павлу». 633 Вот, что значится в этом «Письме», повествующем о посещении Божией Матери Ареопагитом: «Исповедаю пред Богом, о славный учитель и путеводитель наш, что мне невероятным казалось, чтобы могло быть еще существо так обильно исполненное божественной силы и дивной благодати, кроме Самого Вышнего Бога. Но я видел не только душевными, но и телесными очами то, чего никакой ум человеческий постигнуть не может. Да! Да! Я видел собственными очами Бого-образную и выше всех духов небесных Святейшую, Матерь Христа Иисуса нашего. Я удостоился этого по особенной благодати Божией, по благословению верховного из Апостолов и по неисповедимой благости и милосердию Самой Пресвятой Девы. Еще и еще исповедаю пред всемогуществом Божиим и пред преславным совершенством Девы, Матери Его, что когда Иоанн, верховный апостол и высший пророк, сияющий в земной жизни своей, как солнце на небесах, ввел меня пред лицо Бого-образной и Пресвятой Девы, то меня озарил не только извне, но и внутри столь великий и безмерный свет божественный и кругом разлились столь дивные ароматы и благоухание, что ни тело мое немощное, ни даже дух мой не могли вынести столь чудных знамений и начатков вечного блаженства. Изнемогло сердце мое, изнемог дух мой во мне от Ее славы и божественной благодати. |
| Содержание первой части кондака (неописанное Слово Отчее из Тебе, Богородице, описася воплощаем) сводится к следующему. Второе Лицо Святой Троицы, оставаясь тем, чем Оно было, то есть по Божеству Своему неописанным Словом Отчим, совершенным Богом, обладающим полнотой Божественной природы и жизни, становится совершенным Человеком: Бог воспринимает человеческую природу, Им созданную, воспринимает от Божией Матери всю полноту человеческого естества и, не изменяя Божества и не смешиваясь с человечеством, соединяется в единого истинного Бого-Человека: «Слово плоть бысть, чтобы плоть стала Словом», — по выражению св. Марка Подвижника (V век) . Это кенозис или уничижение, истощание Бога: Тот, Кто совершенно недосягаем для твари, кто не может быть описан ни словом, ни образом, становится описуемым и изобразимым по принятой Им на Себя человеческой плоти. Икона Иисуса Христа, Бога и Человека, есть образное выражение халкидонского догмата: она изображает Личность Христа, Сына Божия, ставшего «Сыном Человеческим», Который по Божественной Своей природе единосущен Отцу, по человеческой же природе единосущен нам, во всем подобен нам, кроме греха, по выражению халкидонского догмата. Во время Своей земной жизни Христос сочетает в Себе и образ Божий, и вольно принятый Им рабий зрак (Фил. 2, 6—7). Люди, окружавшие Спасителя, видели в Нем только человека, часто пророка. Для неверующих Его Божество скрыто за рабьим зраком; для них Спаситель мира — только историческое лицо, человек Иисус. Даже самые любимые из Его учеников только однажды, перед Его страстями, увидели Христа не в рабьем зраке, а в Его прославленном, обоготворенном человечестве. Это было на Фаворе, когда им было дано созерцать Его Преображение. Но Церковь имеет очи, чтобы видеть, так же как уши, чтобы слышать. Поэтому и в Евангелии, написанном человеческим словом, она слышит слово Божие. Также и Христа она всегда видит очами непоколебимой веры в Его Божество. Поэтому она и показывает Его на иконе не как обыкновенного человека, а как Бого-Человека в славе Его, даже в момент Его крайнего истощания. В чем это выражается, мы увидим позже. Здесь только отметим, что именно поэтому Православная Церковь в своих иконах никогда не показывает Христа просто человеком, страдающим физически и психически, подобно тому как это делается в западной религиозной живописи. |
| 1033 Дух, точно также как Слово, исходит от Отца и составляет единое со Отцом и Сыном. Единый Бог, согласно выражению Исаии, не дающий славы Своей никому, дал её Иисусу Христу, который есть Бого-человек и в глазах людей отличается от сущности чисто Божественной только двойным естеством Своим – божественным и человеческим. Поклонение и слава единому Богу прямо обращаются ко всем трём лицам Божества, поклонение же Иисусу Христу, Бого-человеку, через ходатайство Его обращается к Святой Троице. Ходатай этот искупил мир, разрушив владычество демонов, и дарует человеку возможность участвовать в истине и творить благое. Человек не может спастись иначе, как по благодати (милости) Искупителя; но собственное произведение и содействие его к тому необходимы; в жизни своей человек обязан продолжать борьбу против Сатаны, начатую Иисусом Христом. Сатана будет окончательно побежден только при конце мира. Если спасение иначе приобрести невозможно, как через единение с Искупителем посредством веры, то вера эта также не может быть действительна иначе, как проявляясь в делании добрых дел. Главные догматы вероучения христианского излагает Иустин с удивительной точностью. Злоупотребляя некоторыми из его отдельных выражений, пытались, однако, приписывать ему учения нерешительные и сбивчивые, но сбивчивость эта находилась только в уме критиков, старавшихся изучать его с намерением употребить сказанное им на поддержку позднейших споров, которых Иустин в то время, конечно, не мог предвидеть. Что же касается Таинств Крещения и Евхаристии, то учение его столь ясно и очевидно, что трудно понять, каким образом некоторые из писателей могли добросовестно их отрицать. 1034 Как и вся древняя Церковь , Иустин принимал, что души усопших до вступления в то состояние, которое им будет присуждено в вечности, ожидают воскресения и второго пришествия. 1035 Истинная Церковь , по мнению святого учителя, есть христианское общество по неизменному и всеобщему вероучению своему, отличающееся от всех сект, занимающихся нововведениями; а говоря о пастырях, употребляет он выражение, обозначающее власть, а не поручение. |
| «Каждая евангельская добродетель соткана из действия благодати Божией и человеческой свободы; каждая из них – это Бого-человеческое действие, Бого-человеческий факт» (св. Иустин Попович) «Каждый желающий спастись должен не только не делать зла, но обязан делать и добро, как сказано в псалме: уклонися от зла и сотвори благо ( Пс.33:15); не сказано только: уклонися от зла, но и: сотвори благо. Например, если кто-нибудь привык обижать, то он должен не только не обижать, но и поступать по правде; если он был блудник, то он должен не только не предаваться блуду, но и быть воздержным; если был гневлив, должен не только не гневаться, но и приобрести кротость; если кто гордился, то он должен не только не гордиться, но и смиряться. И сие-то значит: уклонися от зла и сотвори благо. Ибо каждая страсть имеет противоположную ей добродетель: гордость – смиренномудрие, сребролюбие – милосердие, блуд – воздержание, малодушие – терпение, гнев – кротость, ненависть – любовь и, одним словом, каждая страсть, как я сказал, имеет противоположную ей добродетель» (прп. авва Дорофей) «Какие расположения в сердце должно иметь христианину, указывают изречения Христа Спасителя о блаженствах, именно: смирение, сокрушение, кротость, правдолюбие и истинолюбие, милостивость, чистосердечие, миролюбие и терпение. Святой апостол Павел следующие указывает христианские благорасположения сердца, яко плоды Духа Святаго: любы, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание ( Гал.5:22-23). В другом месте: облецытеся… якоже избраннии Божии, святи и возлюбленни, во утробы щедрот, благость, смиреномудрие, кротость и долготерпение, приемлюще друг друга и прощающе себе, аще кто на кого имать поречение: якоже и Христос простил есть вам, тако и вы. Над всеми же сими стяжите любовь, яже есть соуз совершенства: и мир Божий да водворяется в сердцах ваших, в оньже и звани бысте во единем теле: и благодарни бывайте ( Кол.3:12-15)». (свт. Феофан Затворник). «Что такое добродетель? Это свобода, которая не выбирает. Добродетельный человек не думает, что ему надо делать добрые дела, добро для него стало естественным. Скажем, мы – в общем и целом честные люди время от времени можем покривить душой, хотя в основном и стараемся говорить правду. Этим мы и отличаемся от по-настоящему добродетельных людей. У человека, утвердившегося в добродетели, просто не получится солгать. Добродетельный человек верен и в малых делах» (прот. Алексий Уминский) |
| После Пятидесятницы новый “организм любви” — Церковь — начинает свою Бого-человеческую жизнь. Через Церковь и в Церкви осуществляется тайна вечной нераздельно-неслиянной любви. Великой тайной любви и в Великой тайне любви снимаются антиномии веры. Новое Бого-человеческое творение — Церковь — “день невечерний”, день Евхаристии, постоянно воскрешаемый через верующих в Него Христос, до Его Второго пришествия — дня Господня. Ей, гряди, Господи Иисусе! (Откр 22:20). 1 Симфония. Изд. Московской Патриархии, 1988. С. 66. 2 Толкование Евангелия от Матфея и Толкование Евангелия от Иоанна, составленное по древним святоотеческим толкованиям византийским, XII века учёным монахом Евфимием Зигабеном. СПб., 2000. С. 561. 3 Святитель Иоанн Златоуст. Беседы на Евангелие//Творения святого отца нашего Иоанна Златоуста, Архиепископа Константинопольского, в русском переводе. Т. 8. СПб., 1902. С. 488. 7 Святитель Кирилл Александрийский. Толкование на Евангелие от Иоанна//Библиотека отцов и учителей Церкви. Т. Х. Творения святителя Кирилла Архиепископа Александрийского. Кн. 3. Ч. II–IV. С. 394. 10 Флоренский П. А. У водоразделов мысли//Приложение к журналу “Вопросы философии”. П. А. Флоренский. Т. 2. М., 1990. С. 140. 15 Священномученик Ириней Лионский. Доказательство апостольской проповеди, 17//Электронная библиотека Казанской Духовной семинарии. Святоотеческое наследие. 18 Флоренский П. А. Столп и утверждение Истины//Приложение к журналу “Вопросы философии”. П. А. Флоренский. Т. 1. Ч. I–II. М., 1990. С. 163. 20 Блаженный Иероним Стридонский. Четыре книги толкований на Евангелия от Матфея. 10, 34. Киев, 1901. С. 82. Поскольку вы здесь... У нас есть небольшая просьба. Эту историю удалось рассказать благодаря поддержке читателей. Даже самое небольшое ежемесячное пожертвование помогает работать редакции и создавать важные материалы для людей. Сейчас ваша помощь нужна как никогда. Поделитесь, это важно Выбор читателей «Правмира» Подпишитесь на самые интересные материалы недели. Материалы по теме |
| Согласно святому Клименту Римскому и Ерму, мир сотворен ради Церкви. Она есть энтелехия истории, ее основание, причина, содержание и конец. Акт творения заключает в себе communio sanctorum в Церкви как альфу и омегу всей творческой икономии Божией. Воплощаясь, Слово осуществляет предвечный замысел Божий: соединить в Его ипостаси как бы брачным единством Божеское и человеческое. Христос–Бого-Человек становится Христом–Бого–Человечеством, Церковью . Церковь является как предуставленный центр вселенной, чтобы «союзом любви соединить тварную природу с природой нетварной, показать их единство через стяжание благодати», – как говорит святой Максим. То, что предвозвещает Церковь в раю, воспринимает и реализует Церковь Пятидесятницы, преодолевая ограничения, наложенные грехопадением. Вне Церкви божественные энергии проявляются как сила, определяющая и сохраняющая бытие. Внутри Церкви энергии ведут к обожению и единству с Богом. А значит, наиболее глубоко познать природу можно только изнутри предуставленной тайны Церкви, только в свете ее освящающего действия. Вселенная призвана войти в Церковь , перейти от обыденного к священному, стать частью Священной Истории. Замечательные синтезы святого Максима объясняют новое призвание человека в свете спасительного дела Христа. Этот вселенский, космический смысл человеческого призвания с огромной силой выражается Восточной Церковью . «Что есть сердце милующее?» – вопрошает святой Исаак Сирин и отвечает: «Возгорание сердца у человека о всем творении, о людях, о птицах, о животных, о демонах и о всякой твари. При воспоминании о них и при воззрении на них очи у человека источают слезы от великой и сильной жалости, объемлющей сердце. И от великого терпения умиляется сердце его, и не может оно вынести, или слышать, или видеть какого–нибудь вреда, или малой печали, претерпеваемых тварью. А посему и о бессловесных, и о врагах истины, и о делающих ему вред ежечасно со слезами приносит молитву, чтобы сохранились они и очистились; а также и о естестве пресмыкающихся молится, с великою жалостью, какая без меры возбуждается в сердце его, по уподоблению в сем Богу». Своей любовью человек воссоединяет разобщенный космос, вводит его в Церковь , открывает доступ к нему целительной силе благодати. Гарнак иронизирует по поводу учения об Искуплении в Православной Церкви, называя его «физиологической и фармацевтической» концепцией, – по поводу того, о чем Владимир Соловьев говорит как о восточном «богоматериализме». Но такая концепция верно следует за библейским реализмом и раннехристианским преданием. |
| Есть две точки зрения: или абсолютное и бесконечное проникает в относительное и конечное и освящает его, создает замкнутый сакральный круг, или конечное и относительное стремится к абсолютному и бесконечному и создает творческое движение. Первая точка зрения исключительно консервативно-сакраментальна, вторая же – творчески-профетическая. Полнота христианства заключает в себе обе точки зрения. Воплощение есть символизация. Видимая Церковь есть символизация невидимой Церкви. Земная иерархия есть символизация небесной иерархии. Но символ всегда говорит о пребывающей за ним бесконечности. Оформленная и актуализированная, воплощенная в истории Церковь не есть вся бездонная глубина и полнота Церкви, дальше и глубже пребывает бесконечность. Бесконечное нельзя совершенно заключить в конечное. Этим сознанием отличается реализм символический от реализма наивного. Церковь есть тело Христово. Тело Христово обнимает всю бесконечность космической жизни, оно есть космическое тело. Таинства и догматы Церкви являются видимым выражением таинственной жизни космического тела Христова. Но догматы, как мы видели уже, лишь символические формулы истин духовного опыта, наиреальнейших встреч человека с Богом, с Христом. Но таинства – лишь видимые центральные точки теургических событий, совершающихся в жизни космической. Христос, Сын Божий, вечно распинается в космосе, и вечно приносится евхаристическая жертва. Церковь подводит к тайнам божественной жизни, но тайна эта остается непроницаемой для церковного рационализма и церковного юридизма. Церковь – двусторонняя по своей природе, ее нельзя понимать монофизитски. Церковь имеет не только божественную, но и космическую основу, она имеет не только сигнатуру Божества, но и сигнатуру мира. Церковь есть Бого-мир, Бого-человечество. Церковь не есть только Бог. И в космической, мирной основе Церкви должна быть достигнутая в космической жизни, в мире чистота, беспорочность, целомудрие. Если бы не было в жизни мира этого достижения чистоты и целомудрия, то невозможно было бы Богорождение и Боговоплощение, явление в мир Сына Божьего. |
| Характерно, что кондак Торжества Православия обращен не к одному из Лиц Святой Троицы, а к Богоматери. Здесь выражается единство учения о Христе и учения о Его Матери. Воплощение второго Лица Святой Троицы есть основной догмат христианства. Но исповедание этой истины возможно лишь при условии исповедания Девы Марии как сущей, то есть истинной Богородицы, Матери Божией. Поэтому, так же как отрицание человеческого образа Бога логически приводит к отрицанию Богоматеринства, а вместе с тем и к отрицанию самого смысла спасения, так и наоборот: существование почитания иконы Христовой обусловливается значением Божией Матери, согласие Которой (буди Ми по глаголу твоему) было необходимым условием воплощения, Которая и является причиной того, что Бог стал видимым и описуемым. По толкованию св. Отцов, изображение Бого-Человека основано именно на изобразимости Его Матери. «Поскольку Христос происходит от неописуемого Отца, — говорит преподобный Феодор Студит, — Он, будучи неописуем, не может иметь искусственного изображения. В самом деле, какому равному образу могло бы быть уподоблено Божество, изображение Которого в богодухновенном Писании совершенно запрещено? поскольку же Христос рожден от описуемой Матери, естественно, Он имеет изображение, соответствующее материнскому образу. А если бы Он не имел (искусственного изображения), то и не был бы рожден от описуемой Матери; значит, имел бы только одно рождение — очевидно, от Отца. Но это является ниспровержением Его домостроительства» . Эта изобразимость Бого-Человека по плоти, воспринятой Им от Матери, противопоставляется Отцами Седьмого Вселенского Собора совершенной неизобразимости Бога Отца, непостижимого и невидимого. Отцы Собора повторяют капитальный аргумент папы св. Григория II из его письма к императору Льву Исавру: «Почему мы не описываем Отца Господа нашего Иисуса Христа? потому что мы не видели Его [...]. А если бы мы увидели и познали Его так же, как Сына Его, — то постарались бы описать и живописно изобразить и Его (Отца)» . |
| Петр пишет (2 поел., 1:4), что мы призваны быть " причастниками Божественного естества, удалившись от господствующего в мире растления похотью " ; все учение ап. Павла пронизано мыслью о святости, к которой призваны христиане, о том, что наше тело есть храм Божества; вся Иоанновская письменность, как и его Евангелие, и послания наполнены восхвалением девства и чистоты. Невозможно сочетание святости и разврата, телесной чистоты и распущенности мыслей и чувств. Назначение наше не в удовлетворении своего тела, а в его прославлении, в приготовлении его к нетлению, так как мы " куплены дорогой ценой " (1 Кор. 6:20, 7:23). Святоотеческая письменность чрезвычайно высоко учит о ценности нашей человеческой природы. Нравственный идеал наш — обожение; Бог-Слово удостоил стать Бого-Человеком, а не Бого-Ангелом; христианской аскетике в корне чуждо гнушение плотью, какого бы то ни было манихейства, лжеспиритуалистического дуализма и пр. Больше того, Гангрский поместный собор осуждает изуверческий аскетизм. Но вместе со всем этим телесная чистота есть основное и неотъемлемое в нашей нравственной проповеди. Девство, преподобничество, вся история монашества, образы пустынников, св. Крестителя Иоанна и Самой Пречистой Девы-Богоматери должны быть всегда перед глазами христианина. Как бы ни была велика тяжесть плоти, как бы ни было велико искушение и велика наша способность грешить и падать, надо всегда в себе пробуждать готовность каяться, сокрушаться в своих падениях и чувствовать стыд от допущенных нами нехороших поступков. К этому должен звать священник тех, кто пришел исповедовать ему свои грехи в этой области. Надо внушить любовь к чистоте, к просветленному облику человека, не знающего грязных побуждений. Священник должен раскрыть глаза кающимся, что грехи плоти не являются чем-то продиктованным голосом естества и здоровья, а как раз обратно: необузданной игрой фантазии и распущенностью нашей воли. Надо указать на то, как строго Церковь судит в своих канонах тех, кто позволяет себе грешить против этой заповеди. |
|
|
