| А знаешь, какой фразой она заканчивается? Позволю себе ее процитировать: «Через три года вождь „регионалов " будет остывшим политическим трупом». Повторюсь. Это было написано в апреле 2012 года. - На мой взгляд, эту книгу стоило бы издать полностью, если учитывать точность твоих прогнозов. Когда ты ее закончил писать? - В мае 2015-го. Многие мои прогнозы, упомянутые в этой книге, уже сбылись. А это значит, что сбудутся и те, для реализации которых еще просто не пришло время. - Ты уже год с лишним живешь в Питере. Сильно ли отличаются простые питерцы от простых киевлян? - В общем и целом разницы никакой. Есть некоторые ментальные и культурные отличия, но они не принципиальны. Именно поэтому украинские мигранты практически мгновенно превращаются в русских, перенимая даже местный говор. Питер отличается от Киева тем, что он город, а столица Украины - большое село. В российской северной столице доминирует городская ментальность, в украинской столице определяющим уже является сельский психотип. А если точнее, психотип люмпен-пролетариата. А еще в России нет страха. Того тотального страха, которым раздавлены украинские граждане. Здесь люди живут спокойной, размеренной жизнью, без непрерывного психоза, как на Украине, и перманентной ненависти. Противно смотреть на украинцев, живущих по пояс в мужестве. Многие из них вроде как «революцию достоинства» совершили. И где теперь это их достоинство? Обрати внимание на те интервью, которые ребята Шария периодически берут у простых украинских граждан на улицах городов. Наши с тобой сограждане всего боятся! Боятся говорить о том, о чем нельзя говорить, боятся говорить то, что думают. А галичане, такое ощущение, вообще ходят обосра...ся от страха. А потом мне кто-то говорит, что политический режим, установившийся на Украине не террористический. Ведь такого страха никогда не было на Украине! Народ презирал власть и ненавидел, но не боялся ее. А сейчас боится. Здобулы! - Как ты устроился в Питере? Чем занимаешься кроме того, что ведёшь свой, ставший культовым, сайт «Альтернатива»? |
| Нестора... И слава Богу; дело, зачем он приезжал в столицу, налаживается: братство уже представило в С. Синод свой устав, более ста лиц из высшего круга откликнулось на его призыв и записалось в учредители, Сам Благочестивейший Государь изволил принять молодого труженика на невозделанной ниве Евангелия, и отнесся с царским благоволением к его святому делу. Да, дело святое, дело великое, дело, Богом порученное нашей Руси Православной... Но что творится с нашею Русью? Сама-то она не пошла ли из христианства обратно к язычеству? Не обратились ли многие из ее сынов уже в настоящих язычников, кроме, может быть, только наименования? Русские люди будто опьянели от разных «свобод», поняли эти свободы как «непротивление злу», разрушают все преграды, охраняющие границы между добром и злом, стремятся проводить это «непротивление» в самые законы: где уж тут говорить об обращении инородцев из язычества?! Я очень боюсь, что и о. Нестор, в простоте души поверивший Петербургу, может легко обмануться: уедет он, полный надежд, к своим, детски его полюбившим, камчадалам, а в Питере его дело пойдет по канцеляриям, – те, которые с увлечением слушали его одушевленное слово, остынут в своем усердии и, – чего не дай, Боже! – позабудут его... А он будет повествовать своим пасомым о той братской к ним любви, какую питают русские православные люди в Питере, и они будут плакать от радости и ждать... Будет ждать и о. Нестор, будет напоминать о себе, но трудно воздействовать на Питер за 10 000 верст. А тамо сущие, в Камчатке живущие «русские православные», что «камлают за картами и шаманят за вином», что бессовестно грабят наивных детей природы, будут подсмеиваться над их простотою и доверчивостью... И горько будет бедному, одинокому труженику в далекой, холодной Камчатке, и надломятся его силы, и заболеет он от непосильного труда... О, если бы я ошибся в этих предположениях! Если бы скорее образовалось братство, если бы пошли к о. Нестору добрые сотрудники-иноки, способные на великий подвиг!.. Ведь, подумал только: эти инородцы, простые сердцем, как дети, тянутся к нам с такою доверчивостью, с такою надеждою, что, воистину, жаль их и грешно отвергнуть; они ищут у нас тепла и света: Богу ответим, если не дадим им этих духовных благ! Они готовы сродниться с нами духом, стать русскими людьми: ужели мы отвергнем их и согрешим пред родною историей, пред родным народом? И много ли для сего нужно, если говорить о средствах материальных? По одной копейке с православной души!.. И ужели нет среди нас, среди ста миллионов православных людей, подобных о. Нестору, которые беззаветно отдали бы себя на святое дело апостольского служения в Камчатке? |
| 27 мая (16 мая по ст.ст.) 1703 года на Заячьем острове в устье Невы была заложена крепость – так начиналась история Санкт-Петербурга. Этот день считается днем рождения города. Северная Пальмира, культурная столица России, «город белых ночей», «северная Венеция»… – у Петербурга много именований. Но он не только город музеев и архитектурных ансамблей, но и святых мест и подвижников Божиих. И поклониться им приезжали многие и многие. О такой поездке, по сути – паломничестве, совершенном, когда еще не было никаких карантинов и самоизоляций, – это эссе-воспоминание. Санкт-Петербург Наши попутчики в купе поезда Москва–Санкт-Петербург показались нам сказкой, страничкой из детства. Сейчас редко кто разговаривает с незнакомыми людьми в поезде и тем более угощает соседей. Каким-то образом на столе оказалась шоколадка «Вдохновение», и мы были приглашены ее съесть. Через полчаса мы с мужем разговорились с петербуржцами Тамарой и Никитой. И было ощущение, что знаем их сто лет. Мы давно собирались в Питер. К Иоанну Кронштадтскому , Ксении Блаженной и Александру Невскому. Никита и Тамара с восторгом называли всевозможные достопримечательности, приглашая посетить то и непременно увидеть это. Их любовь к родному городу, его культурному наследию не знала границ. В Питере мы провели три дня. Питер потряс. На квадратный метр приходилось больше истории и культуры на душу населения, чем в любом другом месте, где я до этого была. Но великолепная архитектура, величественные храмы, восхитительные музеи и памятники старины – это как хрустальный кубок. Он переливается, играет огнями на солнце так, что дух захватывает. А в кубке что? В кубке – эликсир жизни. Все любуются удивительным хрусталем тонкой работы, а многие ли пьют эликсир? В Питере мы уже были лет 25 назад, музеями восхищались, по набережной гуляли. А теперь хотелось почувствовать душу Санкт-Петербурга, захотелось навестить хозяев города. И в первое же утро мы пошли к блаженной Ксеньюшке. Она приняла милостиво, мы попали на молебен, помянули всех близких, получили розу в подарок. |
| Рубрики Коллекции Система пользовательского поиска Упорядочить: Relevance Relevance В Питере жить: от Дворцовой до Садовой, от Гангутской до Шпалерной 2 мин., 27.04.2018 Сост. Наталия Соколовская, Елена Шубина. М.: АСТ, редакция Елены Шубиной, 2017. — 524, с., ил. Татьяна Толстая и Борис Гребенщиков, Даниил Гранин и Евгений Водолазкин, Михаил Шемякин и Александр Городницкий — их и еще многих литераторов и людей искусства объединила в этой книге любовь к Санкт-Петербургу. И не важно, кто объясняется в этой любви — питерцы ли, москвичи ли (у питерцев — их в сборнике, понятно, больше — получается сокровеннее, глубже, без намека на пафос, но пронзительнее). Можно «эмигрировать в Москву, но так и не покинуть Питер», как в судьбе Андрея Битова. Можно, по точному выражению того же Битова, «разменивать Питер на Москву», но этот город остается неразменным пятаком, да что там — имперским золотым рублем, неприкосновенным запасом российской интеллигенции. Этот город негласно требует интеллигентности. И исповедальной искренности. Вот эта интонация, главная во всех — таких разных — заметках о «северной Пальмире». Город-музей. Город невероятных совпадений. Е. Водолазкин пишет, что с изумлением увидел в «Аэлите» Алексея Толстого номер своего дома на Ждановской набережной, там писатель разместил мастерскую инженера Лося (кстати, это название имеет отношение не к большевику Жданову, а к «ученым-мастерам» XIX века, братьям Ждановым. «Все очень достойно», — облегченно вздыхает Водолазкин). Город-сон, приснившийся Петру I: «Царь построил город своего сна, а потом умер… а город остался, и вот, жить нам теперь в чужом сне» (Т. Толстая). У авторов этого сборника «сны»-воспоминания очень индивидуальные, оправдывающие подзаголовок «личные истории». Но все они — перекликаются. Очарование питерской архитектуры и особенности климата («бронхитная погода»), колоритные соседи по коммуналке (А. Битов, М. Шемякин), блокадное детство, каналы, улицы, дома и крыши, Эрмитаж (М. Пиотровский). Питерская география, питерский быт (подробно и любовно выписанный Д. Граниным), питерские шутки, непонятные непосвященным… И все это — впечатано, вплетено в русскую историю. «Колыбель революции», город разрушенных храмов и неубитой веры. Литературная столица России (недаром почти все авторы сборника упоминают Достоевского, Гоголя, Некрасова…) |
| – Гоголь шагнул в классики чуть ли не со школьной скамьи? – Через три года после окончания гимназии. Это говорит о высоком, европейском уровне российского образования. Правда, гимназия, хоть и находилась в провинциальном Нежине на Черниговщине, но именовалась в честь своего знаменитого мецената-основателя «безбородковской», с изучением «высших наук», и из нее вышло несколько десятков выдающихся государственных деятелей, ученых и литераторов, в том числе Кукольник и Гребенка. В 1837 году тоже молодой человек 23-х лет, начинающий художник, гулял в Петербурге по Летнему саду, делал зарисовки. Он никогда ранее не занимался стихотворчеством, но здесь его впервые посетила муза поэзии, и он стал записывать балладу о несчастной любви девушки и казака на родном черкасском наречии. Так родились первые произведения Шевченко, восемь из них при помощи Гребенки были изданы здесь же в Питере в 1840 году сборником, названным «Кобзарь», который дополнялся, переиздавался и считается вершиной украинской поэзии. В 1860-е годы в Петербурге издавался единственный в империи украиноязычный журнал «Основа», здесь же в конце века вышел трехтомник академика Яворницкого «История запорожских казаков», основной труд по казачеству. Так что имперская столица угнетения и порабощения народов была колыбелью украинской литературы, литературного языка, исторической мысли, или, как сегодня говорят, – самоидентификации украинского народа. – Кобзарь – слепой сказитель народных дум, былинные песнопевцы, устное творчество, народные говоры… Почему к ним обратились в это время? – Это была реакция на всеевропейскую культурную глобализацию, которая в России началась с реформами Петра Великого. Они, как известно, заключались в перестройке всего уклада жизни, хозяйствования, госуправления, мысли, творчества под европейские стандарты. Переворот произошел и в культуре. Церковнославянский язык и шрифт оставили для церковных изданий, а русский язык, который был опрощенным вариантом церковнославянского, подвергся европеизации. Петр упростил написание букв, сократил их количество, а самое главное – ввел гражданский шрифт, которым мы пользуемся и поныне. Академик Лихачев считал, что его стоит называть «петровским». Грамотность стала доступней и в чтении, и в написании. В последующем этот шрифт стал использоваться в Болгарии, Румынии, Сербии. Огромную роль играла переводная литература, прежде всего научная, хозяйственная, военная и т.д. Людей посылали учиться в европейские страны, а затем заставляли переводить на русский множество книг. Они не могли найти аналогов, поэтому в язык вошли тысячи слов иностранных заимствований. Началось переформатирование языка, которому надо было обслуживать неведомые ранее сферы науки, производства, культурного творчества. |
| Всю зиму Аркус сидит в архивах, смотрит обрывки кинопленок, сверяет, сопоставляет, расспрашивает, разузнает. И сама не замечает, как огромная свинцовая усталость наваливается на нее, потому что всех ее других обычных дел – фонд, журнал, центр, – никто не отменял. – До истории с болезнью и болью твоей мамы считалось, что с обезболиванием в Питере все о " кей, чиновники знают все проблемы и держат их на контроле. И доказать обратное лично у меня не получалось. Рината Харитонова, кадр из фильма " Антон тут рядом " – До моей мамы была Ринаточка, мама Антона. Сюжет обезболивания и паллиативной помощи появился в моей жизни летом 2010 года, когда у меня на руках оказались они оба – Антон и Рината, у которой был рак. Ей сделали две трансплантации, наступила ремиссия, она помолодела, похорошела, расцвела. И вдруг я услышала из ее комнаты на даче сдавленный крик. Сделали КТ, обнаружилась опухоль на крестце. Лето, аномальная жара, помнишь, когда в Подмосковье леса горели? В Питере не горели, но было жарко. Больница Ринаты – в коллективном отпуске «на проветривании», и Песочная тоже, и 31-я больница тоже. И районный онколог в отпуске. И скорая не обезболивает, нет назначения. Мы с Костей Шавловским возили ее по городу, от дверей к дверям. Рината кричала, скорчившись на заднем сидении машины. В онкодиспансере на Березовой собрались тем летом, мне кажется, все больные со всего города. Вот когда я увидела подлинный ад. Больные, их родственники, огромная очередь в регистратуру, к каждому кабинету, у входа на улице. Им все хамят. Все отфутболивают. И нас отфутболили. Только после звонка Алексея Юрьевича Германа через неделю Ринату взяли в стационар. Как мы эту неделю прожили, я не знаю. Потом, спустя несколько лет, заболел мой близкий друг, в сущности, родственник, Владимир Валуцкий. Классик. Автор более 60 фильмов. Муж Аллы Демидовой. И что ты думаешь? Пока было лечение, все ничего. Но когда наступила 4-я стадия, метастазы везде, организм на химию не отвечает, он оказался медициной брошен – так же, как и Рината. Разницы нет. Я писала письма врачам, умоляла их просто прийти к нему. Они отвечали мне, что не знают, чем помочь. Если бы не Нюта, не Первый хоспис, я не знаю, что бы мы делали. Ему, задыхающемуся, наладили дыхание, обезболили, успокоили. |
| – А с чего все началось? Началось все с того, что меня не устраивали магазинные сладости – Началось с того, что меня не устраивали магазинные сладости. Я старалась следить за своим питанием, не покупать продукты с длинными непонятными составами. – То есть ты не ела покупные печеньки с маргарином? – Да, я долго не ела ничего этого, максимум – козинаки. И посты соблюдала. И я начала готовить – пироги, а потом постепенно сладости. Я тогда жила в Питере и там впервые попробовала конфеты и пирожные с понятным натуральным составом. И так впечатлилась, что начала изучать рецепты. Искала их в интернете, записывала у знакомых, экспериментировала, меняла под себя. – То есть ты сама разработала рецепты своих сладостей? – Я очень много готовила, поэтому начала понимать принцип: что с чем смешать, что получится. Когда много готовишь, начинаешь это чувствовать. Какие-то рецепты брала целиком, но в основном меняла под свой вкус. Например, конфетки с грецким орехом мне навеяла советская сливочная колбаса. Но хотелось добавить что-нибудь интересное, сделать вкус богаче. И поэтому в этих конфетках есть грецкий орех, самодельное печенье, мак и корица. Кислинку дает чернослив. Так и рождался каждый рецепт – постепенно, опытным путем. – Кто был первым дегустатором? – Мои друзья. Они живут под Кирилловом, это 120 километрах от Вологды. У них большая семья и собственная база отдыха. Этих друзей я и кормила своими сладостями – а заодно их гостей. Там мне подкинули идею делать десерты на заказ. Тогда это звучало максимально странно: где я – и где кондитерское дело! – А в детстве ты много готовила? – Как все. Я родом из рабочего поселка, из Архангельской области. Я простая девчонка из простой семьи: мама нянечка в детском саду, папа машинист на компрессорной станции. Никаких предпринимателей, бизнесменов и кондитеров у нас не было. Самое сложное, что я готовила в детстве, орешки со сгущенкой. Кстати, мы их сейчас тоже делаем. – А почему ты открыла свое дело именно в Вологде? Не на родине и не в Питере, где жила? |
| Preobrinfo Отправлено: сентября 29 2008, 18:30 QUOTE Секты как оружие: лжепророки и лжеучители нашего времени Отвечаю: представляет интерес та реабилитационная программа, в которой люди выздоравливают. А насчет пяти ваших центров в Питере – это очень любопытно. Не соблаговолите ли назвать их адреса? Телефон в Питере: спросите расположение и адреса 6 центров. Как я знаю три центра реабилитационных и три адаптационных. Программа выздоровления людей проявилась в масштабном благотворительном движении, участники которого бывшие наркозависимые. Вы уважаемый администратор уклонились от ответа, так какая всё таки программа, на ваш взгляд, представляет интерес (название программы, её реализаторы)? QUOTE 1. Мне хотелось бы прочитать текст вашей программы " Нравственное воспитание, духовное становление, моральная и социальная поддержка граждан России " . Не могли бы вы прислать его мне на почту ( b0gdan@mail.ru ) и/или вывесить на своем сайте? Как я сообщил выше все наши документы в Москве , в юстиции. Новые (общероссийские) выдадут в ближайшее время, всё выложим на сайт. Программа относится к старой (межрегиональной организации) которой де-юро уже не существует, а новой не существует де-факто, т.к. регистрационные документы ещё не выдали. Да и что даст вам программа, они почти все одинаковые, как и уставы. В программе изложены не методы реабилитации, а планы развития организации. QUOTE Хотелось бы быть уверенным, что вы не нарушаете законодательство РФ, конкретно – что имеете медицинские лицензии на виды деятельности " доврачебная помощь " и " медицинское обследование " . Если еще и уточните, какое обследование вы называете специальным, будет совсем хорошо. Доврачебная помощь- это непрофессиональная, на уровне обывателя, (например водителя пользующегося мед.аптечкой) помощь, не требующая лицензирования. Например пришёл человек с гноящимися трофическими язвами. Мы покупаем ему предписанные врачом (к которому его отвозим) мази, перевязочные материалы, общеукрепляющие препараты,. проводим санитарную обработку (кварцевание, чистые вещи, элементарная гигиена). Медицинское обследование проводится как правило на второй день в специализированном мед.учреждение с которым есть договорённость (флюорография; кровь на сифилис, и т.п.) |
| Несчастный отец бросался всюду и везде. Требовал расследования. Находились работники из прокуратуры и суда, которые хотели заняться этим делом. Но как только начиналось расследование — телефонный звонок от всемогущего тогда в Питере Зиновьева, и мгновенно дело прекращалось. Наконец наступил 1927 год. Зиновьева в Питере больше нет. Иванов летит к Кирову, добивается приема. Тот очень по-дружески с ним говорил и направил его к заместителю председателя ГПУ Ягоде. Ягода также очень любезен и обещает разобраться. Просит зайти через 3 недели, когда вновь будет в Ленинграде. Заходит. Ягоду как подменили. Не отвечая на поклон и не предлагая сесть, отчеканивает: «Уберите это дело — иначе мы Вас уберем, как полено с дороги». Этим кончается грустная история о Лиде Ивановой. Здесь молва вплетает еще другие имена, разрисовывает эту историю узорами. Но я кладу на уста печать. Я пишу только о том, что мне доподлинно известно. Всю эту историю я узнал от старого друга, Ираиды Генриховны Вахта, которая в молодости танцевала вместе с Лидой Ивановой и хорошо знала ее отца. Ираида Генриховна умерла 23 марта 1963 г. в городе Самарканде. Один этот факт, относящийся еще к героическому периоду советской власти, для меня говорит гораздо больше, чем все теоретические рассуждения о безнравственности советской системы. Всюду, где нет гласности, где имеется возможность совершать втихомолку темные дела, непременно развиваются зверские инстинкты — рядом с произволом всегда идет преступление. Другие театральные деятели не гибли физически, как Мейерхольд, их не убивали чекисты под видом бандитов, но судьба их, пожалуй, еще более трагична. Вот, например, в Москве 20х годов среди интеллигенции был очень популярен театр «Семперанте». Название означало латинское semper ante — всегда впереди. Основан был этот театр молодым актером Анатолием Владимировичем Быковым (сыном известного московского протоиерея, профессора биологии, принявшего по глубокой вере сан). А.В. Быков в 20е годы, будучи еще молодым студентом, носился с мыслью создать в Москве театр dell’arte. Надо сказать, что по своему типу Быков походил на итальянского или французского артиста — каботена. Веселый парень, любящий выпить, бродяга по призванию, он был необыкновенно, блестяще талантлив. И талант его был сродни таланту каботенов: он был импровизатор. В мгновение ока мог изменить голос, изобразить что угодно и кого угодно. |
| Эх, дуралей… это я про себя… подхожу, а над штабом ихним – красная тряпка полощется, и все снуют с бантами красными. А ято думал подвигнуть капитана Лашкевича двинуть свою команду в Царское, ко дворцу, Царицу защищать – все одно – запасные они, какая разница, где стоять, а тут – дело, да какое. Ну, а этих Сводных, ежели что, просто вышвырнем, все на себя возьму, сузилось нынче время… Хожу и думаю: неужто и Лашкевич скурвился, окраснобантился? Смотрю, передо мной тоже знакомый, еще неделю назад унтером был, а теперь – погоны прапора на нем, а, главное, Георгий четвертый, как у меня. Эге, думаю, где ж ты успел, запасником в Питере квартируясь, фронтового Георгия заработать? Ну, это ладно, родитель учил меня не глядеть на чужие награды и в чужие карманы. Э, говорю, Кирпич (Кирпичников его фамилия), где Лашкевич? Дело у меня к нему и ко всем вам, царским гвардейцам. А тот эдак, волком на меня глядит и цедит, что нет никаких царских гвардейцев, мы уж неделю как, еще до отречения, присоединились к восставшему народу. Так и сказал! А Лашкевича твоего (моего, то бишь) я сам лично пристрелил, и батальон на улицу вывел в объятия революции, и за это вот сам Лавр Георгиевич Корнилов мне Георгия вручил!.. Ну, тут меня зашатало слегка, не так, как когда об отречении услышал, мужик я все-таки тертый-трепаный, но… Царскую награду гвардейцу за убийство своего, Царем ставленного, начальника?! Да какую награду! Ну, отшатался я, и перед тем как уйти, сказал ему, что не потерпит Георгий наш Победоносец на груди у тебя быть, будет тебе от него… задушат тебя те объятья… Кто такой Лавр Георгиевич я тогда не знал, мимо уха пропустил и тут же забыл. Ему тоже еще обнимутся те объятья. А то, что тело Григория Ефимыча из могилы вынули и в Питере сожгли, могло это быть без ведома командующего округа? А уж что во дворце сейчас!.. Вместо Сводных, таких гадов-ох-ра-ни-телей прислал, что Сводные ангелочками помнятся. Сводные, как только «новоиспеклись», начали пить, материться и песни горланить, солдатами быть перестали, но людьми, хоть на чуть-чуть оставались, прямого хамства к Семье не допускали. |
|
|
