| АлександрГ. 3 июня 2015, 22:38 Евдокии: в моей семье, также есть пострадавшие. И что это должно отменить мою любовь к Родине? А вообще, у меня очень большие претензии к нашим ученым гуманитариям. На деле, в общественном сознании давно пора разделять понятие Родина, Отечество и государство. Отечество, это дар Божий, выстраданный нашими предками. Завещанный нам на хранение и приумножение и обустройство. А государство? Могут меняться формы государственного устроения. Царство может сменяться империей, империя может сменяться социалистическим государством, социалистическое государство может смениться демократией. Также могут меняться экономические уклады. Царей могут менять императоры, императоров могут менять генеральные секретари, генеральных секретарей могут менять президенты. Но все это будет Россия, наше Отечество, потому что здесь рождались и умирали наши предки, здесь родились и живем мы. Здесь должны жить наши дети. А государство? Ну, а что государство периодически совершало насилие над Родиной. Но это не должно отменять нашу любовь к своему Отечеству. Василий Н. 3 июня 2015, 21:06 – Сейчас многие молодые люди не понимают, что стоит за словами «доверие к государству», «любовь к Родине». " Доверие к государству " и " любовь к Родине " вообще-то не одно и то же. И второе отнюдь не подразумевает автоматически первого. Смущает также упоминание Сталина в положительном контексте. Я считаю, что ничто не оправдывает той цены, которой была достигнута сталинская модернизация - раскулачивания, репрессий, ГУЛАГа. Игнатьев Сергей 3 июня 2015, 16:52 Евдокия, жить обидой не самое душеполезное занятие. Будьте терпимее. А-то выходит что только и страдали все поголовно и бесконечно ни за что, как будто и не от Бога всё... Спасибо за интересную беседу с добрым человеком. евдокия 3 июня 2015, 11:00 мне одно осталось непонятным. как энтузиазм, преданность Родине и власти сочеталась с массовыми разграблениями в храмах, продразверсткой, арестами и расстрелами? да.... если каждая семья пострадала от режима? моя - вся... |
| В порыве самоутверждения человек может иногда совершить подвиг, который легко принять за героический, хотя здесь осуществляется не акт самопожертвования, а акт самоутверждения. Самоутверждение может доходить до дикого, патологического предела (описанного в литературе), когда человек уничтожает самого себя (Кириллов у Достоевского, «Бесы»). Святость делает человека свободным, радостным, мужественным, нравственно сильным, способным ко всякому доброму делу. 5. Постепенно, и это не без западного влияния, по мере того как укреплялась русская государственность, идеал святости несколько отступил. Святая Русь сменилась Православным Государством, которое не требовало того подвига и самоотречения, какого требовал идеал святости. Хотя служение Родине тоже требует гражданского подвига, но оно не требует самого трудного – отречения от своего «я», т, е. не требует главного христианского подвига. Это значит, например, что можно добросовестно и усердно служить Родине и предаваться самолюбованию. Служение Родине этого не запрещает. Служение Родине может подменяться поклонением Родине, а это уже нарушение заповеди: идолопоклонство — поклонение самому себе, но в другом лице. 6. Начиная с середины прошлого столетия к нам с Запада стал проникать великий соблазн сменить идеал святости на идеал «свободы». Имелась в виду, конечно, политическая свобода, которая притом не была сформулирована ясно, что было особенно соблазнительно, потому что каждый понимал ее так, как это было ему приятно. Сокровенный смысл этого соблазна понятен православному сознанию. Это — натиск темной силы, для которой святость несносна. Этому соблазну поддались сначала многие представители русской интеллигенции, а затем и более широкие массы. А когда сформировалась коммунистическая партия, она стала во главе борьбы со святостью и объявила ей войну; требовала, а потом и осуществляла свержение Православного Государства вплоть до физического уничтожения Царя. Идеалом было объявлено построение нового общества, которому якобы суждено счастливое будущее, Религиозное сознание людей подавлялось в течение трех четвертей столетия самым жестоким образом. |
| В зрительной и слуховой памяти сохранились море знамен, плакаты и кумачовые лозунги в красных уголках, тезисы и призывы ЦК КПСС в предпраздничных выпусках центральных газет, торжественные интонации, бодрые песни и марши из репродукторов. Иными словами, в отличие от интеллигентной лирики предшествующих нарративов, перед нами высокий эпический стиль официальной советской пропаганды. Как мы видим, образ Родины претерпевает еще одну тропеическую метаморфозу: денотат этого имени — уже не родной уголок, не страна, и даже не культурная история или язык. Это прежде всего государство с определенным общественным строем, с определенной официальной идеологией. Эта Родина пишется только с большой буквы. Ее мало любить — ею следует гордиться, ставить ее интерес превыше всего (как пелось в известной советской песне, «Раньше думай о Родине,/А потом о себе»). Хотя общая «материнская» метафорика семьи (Родина-мать вспоила/вскормила/воспитала/дала все, сыновья/дочери Родины) и сохраняется, акцент делается не на темном чувстве крови, а на сверх-этническом, т.е. духовном, идейном родстве строителей коммунизма. Главное в этом новом чувстве долга перед Родиной — сознательное отношение борца и строителя к предмету его созидательных трудов, социалистической Родине. Сознательность, как известно, величайшая добродетель человека социалистического общества; воспитывая в себе сознательность, он побеждает предрассудок и невежество — наследие капиталистического прошлого. Поэтому любить Родину в этом смысле дано не каждому, а лишь сознательному борцу, строителю коммунизма. И его чувства к Родине не суть результат голоса инстинкта, но долг, требующий сознательного к себе отношения. При всей личной неприязни, который автор этих строк испытывает к советскому дискурсу о Родине, нельзя не признать, что его протагонист был в целом чрезвычайно привлекательным персонажем. Таким образом, советская Родина встает перед нами как неоднозначный образ: с одной стороны, он несет на себе сильнейший отпечаток национального романтизма, а с другой это рационализированный идеал, который надо рассматривать в ряду других крупных идеологем эпохи Просвещения — Свободы, Равенства, Братства, Разума. |
| Священник Феодор Людоговский: «Любовь к Родине – это деятельная любовь» Это зависит от того, что мы понимаем под патриотизмом. Если это любовь к своей Родине – не агрессивная приверженность, а именно жертвенная любовь, – то, конечно трудно представить себе истинного христианина, которому не свойственны подобные чувства. Мы же любим своих родителей, уважаем их, мы благодарны им за то, что они подарили нам жизнь, воспитали нас. Так же и со страной – она наша мать, как бы банально это ни звучало. 21 января, 2011 Это зависит от того, что мы понимаем под патриотизмом. Если это любовь к своей Родине – не агрессивная приверженность, а именно жертвенная любовь, – то, конечно трудно представить себе истинного христианина, которому не свойственны подобные чувства. Мы же любим своих родителей, уважаем их, мы благодарны им за то, что они подарили нам жизнь, воспитали нас. Так же и со страной – она наша мать, как бы банально это ни звучало. Возможная реформа школьного образования, предложенная партией «Единая Россия » и предполагающая замену части общеобразовательных предметов воспитанием патриотизма вызывает беспокойство как из-за неизбежного в случае ее введения падения уровня школьного образования, так и в связи с опасностью введения в него идеологического компонента. По теме: Чиновники убивают российскую школу На вопросы о патриотическом воспитании в школе отвечает преподаватель Московской духовной академии священник Феодор Людоговский. – Отец Феодор, как Вы могли бы прокомментировать инициативу партии «Единая Россия» усилить воспитательно-патриотический компонент в средней школе? – Чтобы оперативно сформировать четкую позицию по той или иной актуальной проблеме общественной жизни, необходимо обладать полнотой информации об этой проблеме, а это под силу лишь журналисту высокого класса при поддержке профильных специалистов. Я не журналист и не эксперт в области образования. Тем не менее, общая интенция достаточно ясна: партия власти, обеспокоившись протестными выступлениями молодежи, решила дать молодым умам конструктивные (с точки зрения партии) установки. |
| Христианин должен со всей серьёзностью относиться к своим обязанностям по отношению к народу и стране. На каждом гражданине лежит обязанность употреблять данный ему от Бога разум и совесть, чтобы наилучшим образом послужить согражданам. Однако одинаково благонамеренные и ответственные люди могут иметь разные представления о том, что послужит к благу страны и как его лучше добиваться. Все мы склонны грешить и ошибаться, у всех разный опыт и познания, поэтому расходиться во мнениях – это нормально. Надо внимательно выслушивать друг друга и обсуждать наши общие дела в духе мира и взаимной приязни. Такого рода христианская любовь к Родине может не совпадать с общественным или государственным заказом на патриотизм. Потому что государство (или патриотические активисты) требуют не того, чтобы человек употреблял свой разум и совесть, рассуждая о том, как бы ему послужить Отечеству, а принял ту и только ту версию патриотизма, на которую существует заказ. А заказ на патриотизм – это заказ на очень конкретную версию патриотизма. Эй, ты, любишь отечество? Любишь или нет, я спрашиваю? Да? Не слышу, громче! Любишь? Тогда вот тебе приказы, чтобы их исполнять, вот тебе враги, чтобы их убивать, вот тебе кричалки, чтобы их кричать, вперёд! Что? Какая от того польза Родине? Разговорчики в строю патриотов! Люди, которые действительно любят страну и людей и понимают, что Бог дал им разум, чтобы им пользоваться, и на Суде никакие «все побежали и я побежал» не помогут, надо действительно думать головой, что поможет, а что не поможет стране и людям, плохие патриоты. В том смысле, что разводят разговорчики в строю и вообще приводят в уныние все подразделение, сеют сомнения в правильности убиения врагов (часто соотечественников) и вообще подрывают боевой дух. И вот любовь к Родине, которую должен проявлять зрелый христианин, может не совпадать с той, на которую существует общественный заказ. Потому что – как мы это постоянно видим – люди, охваченные патриотическим воодушевлением, часто являются ужасным бедствием для своих отечеств. Отечества, несомненно, выиграли бы, если бы сии патриоты удалились в другое полушарие земли и поклялись любовью к Родине никогда не возвращаться и даже не допускать кириллицы на своём компьютере, чтобы хотя бы через интернет не оказать влияния на события дома. |
| Разделы портала «Азбука веры» Оглавление Опыт анализа дискурсивных практик Моей Родине, Маше и Кате. Предисловие Все: Ура! Н. Кукольник «Рука Всевышнего Отечество спасла», финал исторической драмы Эта книга начиналась несколько раз и возникла из попытки создать словарные дефиниции для существительных Родина, Отечество, Отчизна, родина, отечество и отчизна. Семантический, прагматический и культурологический комментарий к этим статьям читатель теперь держит в руках, сам же словарь так и остался ненаписанным. Этот комментарий вылился в анализ Родины как фигуры отечественной коммунальной автомифологии. Фразеология Родины — это фрагмент публичного языка и корпус дискурсивных практик. Мы рассматриваем свой объект в двух аспектах: синхронически, деконструируя Родину как дискурсивную машину, и диахронически, в плане культурной археологии ее фразеологии. Дискурс о Родине, ее мифологемы и сакральные символы, ее ритуалы и культовые практики — это прямой результат того, что Вальтер Беньямин в 1934 году назвал «эстетизацией политики». Родина представляет собой идеал красивого и любимого сообщества — в отличие от идеала сообщества прозрачного и рационального, которым является гражданское общество. Демократия подразумевает порядок иерархических организаций, который обеспечивается скучными, протокольно расписанными бюрократическими операциями строго дифференцированных специалистов — парламентариев, присяжных заседателей, чиновников и пр. Драматизация, эстетизация демократического сообщества достигается в масс-медиа, которые способны выполнять свою роль всеобщего медиатора только при условии превращения докучной бюрократической процедуры в масс-культурный аттракцион. Наоборот, Родина — это гражданская религия, секуляризованный алтарь власти. Она не нуждается в эстетизирующей медиации, поскольку заключает момент драматического переживания в самой себе, в поэтическом мифе собственной конструкции и в поэтической красоте своей политической фразеологии. Рассматривая Родину как продукт коллективного воображения, мы заметно расширяем границы того, что называют политическим языком. Мы не сводим последний лишь к языку господствующей политической партиии ее органов принуждения. Мы видим признаки политического и в языке обыденного общения, в культуре повседневности. Родина гораздо глубже внедрена в коллективное тело своего субъекта, чем думают те, кто считают ее не более чем лозунгом. Смерть за Родину — это серьезное решение, жест сознательного экзистенциального выбора. Отрицать субъектность такого жеста по меньшей мере легкомысленно. Тем более важно понять поэзис Родины и содержащийся в Родине момент обольщения ее возвышенной красотой, момент работы воображения (а не, скажем, юридической нормы), момент обострения чувства причастности к переживанию коллективного идеологизированного тела, момент любви и желания. |
| Не хотел бы пересказывать разговор молодых людей, который однажды услышал и который больно ранил мое сердце. Я только понял, что все их мечты связаны с другими странами, с другой культурой, что они устремляются туда и там хотят обустроить свою жизнь. Что же это, как не наша общая ошибка? Почему мы допускаем, что именно так, а не иначе формируется сознание молодежи? Почему такое разрушительное влияние оказывает Интернет, почему мы неспособны дать отпор этому разрушительному влиянию? Замечательно, что уже сейчас для устной части государственной итоговой аттестации тщательно отбираются тексты о знаменитых россиянах, о лучших представителях нашей страны. Полагаю уместным, чтобы при разработке концепции преподавания курса принимался во внимание также региональный компонент. Детям важно знать историю и культурное своеобразие края, в котором они живут. Чуть больше года назад, выступая на Всемирном русском народном соборе, я уже говорил, что межнациональный и межрелигиозный мир не является константой, возникающей автоматически. Для этого необходимы постоянные и системные усилия, направленные на поддержание братских отношений между народами нашей страны. И ключевую роль в этом, несомненно, играет школа, которая может рассказать о вкладе представителей разных культур в развитие и процветание России. Еще раз хотел бы подчеркнуть, что знание местной культуры, любовь к своему дому, любовь к городу или к деревне, в которой ты родился и вырос, — это и есть то, с чего начинается любовь к Родине. Поэтому краеведение — не просто предмет, который помогает узнать о месте, где ты живешь, но это предмет, который способен укрепить любовь человека к малой Родине. А с любви к малой Родине начинается и любовь к Родине большой. Для воспитательной деятельности очень важно непосредственное знакомство учащихся, студентов с культурно-историческим наследием своего края, которое достигается не только чтением книг или слушанием лекций, — у детей и молодежи должна быть возможность посещать памятные места. |
| Сколько у нас, особенно в отдалённых от столицы областях на просторах России в 90-х годах развелось случайных, но официально признанных местными властями, подручных им патриотов. В перестроечные и девяностые годы они, чаще всего, попытались внедриться в либерально-демократический стан, но не принятые там по вполне понятным причинам. Тогда им ничего не оставалось, как направить свою энергию в «патриотическое русло». Но такое – осторожное, тихое, провинциальное. Не дай Бог, нахмурится кто-то из местного министерства культуры, а то и ещё выше. Голос против царящих тогда в стране унизительных для русского человека условий и нравов не поднимали, старались быть поближе к власть держащим – тут денежнее, безопаснее. Всё это я пишу не в осуждение кого-то конкретно, а как констатацию факта. У властей такие люди пользовались некоторым вниманием, но как бы пренебрежительным, поверхностным. Потому стоило перестать бегать по всевозможным собраниям и торжествам, произносить пламенные речи, как областной и городской административной власти они становились неинтересны. Но вот читаю у Н.А. Некрасова в статье 1847 года (о поэме «Москва» Н.В. Сурикова – написанной к юбилею бывшей столицы Российской империи) такие строки (приведу их немного ниже) и понимаю: проблеме, о которой я говорю, в русской литературе не один век. И заштатные патриотические писатели на все юбилеи всенепременно откликались то поэмой, то романом, то пламенной статьёй: будь то дата создания революционной организации, или знаменитого деятеля демократического движения, или ещё что-то. Лучше Некрасова оценку этому движению в отечественном литературном процессе я всё равно не придумаю, потому цитата из статьи о поэме «Москва»: «Вопрос первый: " Рвение любви к родине восполнит ли малодаровитость в сочинителе! " . Конечно, нет, потому что талант и любовь к родине – вещи совершенно различные. Если б любовь к родине могла заменить талант, тогда всякий бездарный писака мог бы сделаться замечательным поэтом: ему стоило бы только переполниться " рвением любви к родине " . |
| Нарративных возможностей у Родины много: от упомянутой уже «Истории Отечества» до канонической биографии сына Родины, от официального описания ордена «За заслуги перед Отечеством» до юридического определения состава преступления «измена Родине». Нарративный потенциал Родины чрезвычайно богат. Через анализ присущих культурной конструкции нарративов мы получаем доступ к идеологическим ожиданиям, которые лежат в основе самого конструкта. Стереотипизированному представлению о Родине соответствуют определенные нарративные ожидания, «предчувствия сюжета». Так, в истории о страннике или изгнаннике, вынужденно покидающем родные края, мы в силу стереотипа ожидаем описание счастливого возвращения на родину в конце. Сюжет об измене Родине подразумевает концовку, в которой виновный несет справедливую кару. Сюжет о достойном сыне Отечества подразумевает финал, в котором фигурировала бы посмертная слава. Наша точка зрения на соотношение языка и наррации в культурном конструировании заключается в том, что мы видим признаки идиоматичности не только в клишированном словоупотреблении и стандартной сочетаемости, но и в предсказуемости соотношений завязок и развязок таких историй. Вообще любой стереотип можно рассматривать как коллективное нарративное ожидание, тогда как принадлежность к культуре, т.е. владение ее стереотипами, есть интериоризация тех «историй», которые эта культура сама себе рассказывает и из которых она складывается. 14 На деле исчислить такие нарративы довольно сложно, поскольку в реальности символического обмена они никогда не существуют в законченном виде, они рассеяны по всему спектру речевых ситуаций, литературных жанров, изобразительных практик, поведенческих текстов и общественных ритуалов; они затемнены привходящими обстоятельствами речевого этикета или художественности, требованиями жанра или сиюминутными прагматическими соображениями, направленными на достижение коммуникативного успеха, вообще самыми разнообразными соображениями индивидуальной речевой стратегии. |
| Советская Родина — не патриархальная родная сторонка и не буколические «то березки, то рябины», это ни в коем случае не ностальгический родной дом со своим родным языком и другими «родными атрибутами». Советская Родина — это новая цивилизация, современное модернизированное государство. Ее индустриальная мощь составляет неотъемлемую часть программы строительства нового общества и создания новой общности людей — Советского народа. Ни о какой критике цивилизации, которую содержали в себе «родины» предыдущих нарративов, не может быть и речи. Между прочим, именно идеалы Разума и Света составляют коренное отличие дискурса советской Родины не только от дискурса православного и самодержавного Отечества, но и от haцucmckoro Vamerland’a: светлый, солнечный, романтический культ советской Родины глубоко чужд игре в средневековый мистицизм. Советский миф о Родине отвергает голос крови и почвы (советская Родина — многонациональная Родина, в этом проявилась ее преемственность от идей многонациональных Отечеств эпохи европейских империй, ср. критику австрийского имперского npoekma Gesammvamerland’a у Ивана Аксакова). Советскому мифу чужды мрачные тона мистического восторга и ужаса, заимствованные из постановок вагнеровских опер. В отличие от нацистского мифа, космогония советского мифа о Родине — это космогония Паноптикума: все пронизано солнечным светом, все прозрачно, все наблюдаемо, нет скрытых, тайных уголков, душа свободного индивида вся видна как на ладони, она не отягощена темными инстинктами, не имеет глубин подсознания, она вся устремлена вперед, в светлое будущее, туда, «где так вольно дышит человек» (ср. обилие воздуха и солнечного света на полотнах художников-соцреалистов) 79 . Сознательное отношение к Родине — это отношение убежденного коммуниста и свободного гражданина, добровольно отдающего свой труд на благо общества. Родина, таким образом, это не утраченное райское состояние бездомного «перекати-поля» или романтического изгнанника — героев нарративов о любви к родине. |
|
|
