| Современные черногорские сербы разбавлены албанской кровью; кроме Православия население исповедует католицизм и ислам. Подавляющее число монастырей, которых в Черногории очень много, – православное, большинство исламского населения проживает ближе к албанской границе; в приморских городах наблюдается равновесие между православными и католиками. Особенно интересно оно проявляется в том, что большинство древних городских церквей имеют два престола – православный и католический (к примеру, взять город Сутоморе: там есть православная церковь или часовня, относительно молодая католическая церковь Святого Мины, а вот церкви Святой Петки-Параскевы и Святой Феклы, которым, по разным данным, от шестисот до тысячи лет, имеют по два престола – католическому и православному). Такова в общих чертах история Черногории, которая с трудом и частично, но пока что сумела сохранить главное наследие Византии – православную веру. Теперь обратимся к некоторым святыням и достопамятным местам. Наиболее, наверное, знаменит монастырь Острог. Расположенный высоко в горах, словно парит над облаками Острожский монастырь, основанный в 1665 году митрополитом Захолмским-Герцеговинским святым Василием (1610–1671). Это было время жестокого турецкого засилья, настоящего геноцида, и монастырь стал центром борьбы с завоевателями. Святой Василий был духовным лидером этой борьбы. В его обители укрывались партизаны-гайдуки (в их числе самый знаменитый гайдуцкий вожак – Байо Николич-Пивлянин); монахи, спускаясь с гор, собирали милостыню и одновременно наблюдали за передвижениями турецких войск, после чего эти сведения доставлялись гайдукам в митрополию и в столицу Цетинье. Бесстрашный воин-игумен Острожского монастыря Григорий Вуядинович, воспетый в народных песнях, во время турецкого нашествия на Верхнюю Морачу в 1820 году был воеводой митрополита Петра. Другой острожский игумен, Никодим Раичевич, зимой 1852/53 года укрыл в обители группу из тридцати воинов под командованием воеводы Мирко Петровича (отца будущего черногорского короля Николы), выбитых турками из Жупы, и вместе с ними и братией оказал жесточайшее сопротивление захватчикам, когда они подошли к Острогу и девять дней пытались захватить верхний монастырь. Впоследствии игумен Никодим стал Черногорским митрополитом, но впал в немилость у князя Данилы и был вынужден уехать в Россию. Прах героя покоится в Александро-Невской лавре Санкт-Петербурга. Могила павших в 1853 году черногорских воинов сохранилась в монастыре; рядом с ней – захоронение замученных австрийцами в 1918 году. |
| 351). Из жития св. Саввы, писанного Дометианом, видим, что под дединою разумеются Дуклянские и Поморские Жупы (Там же, стр. 352, 412, 418, 453). 276 Супруга Стефана была дочь Бана Боснийского Стефана Борича или Борилия. Раич. Истор. Слав. нар. Ч. II. 327. 278 Со времени царя Алексия Комнина (1080–1118 г.) Русские имели на Афоне в своём владении монастырь Ксилургу. Одно сказание приписывает основание русского монастыря на Афоне даже Ярославу В.К. Киевскому (Рк. Сбор. Погодина 94). В 1169 г. Русские получили себе монастырь св. Пантелеймона, который и стал именоваться русским. (Журн. М.Н.П. 1848 г. май. 133. 135). 280 Устав, введённый св. Афанасием на Афоне, встретил противоречие вскоре после введения. Присланный императором Иоанном Цимисхием игумен Студитского монастыря, для соглашения спорящих сторон, определил 28 правил, которые составляют древнейший афонский типик, называемый Трагос. Второй типик дан был императором Константином Мономахом в 1046 г. Большее число игуменов (150), подписавшихся под этим типиком, доказывает, что общежительность и в XI в. не была ещё упрочена. «На Афоне не беху монастыри, но беху игуменаре», говорит Хризовул Андроника (1237 г). Очерк путешествия по Европ. Турции Григоровича. Казань. 1848 г. 87–90. 282 Барский пишет: «св. Савва сербский купно с отцом своим Симеоном создаша в сем монастыре Ватопед паракльсов шесть во имя: 1) Спасителя, 2) св. Бессребреник, 3) св. Великомученика Георгия, 4) св. Феодора, 5) св. Предтечи, 6) св. Николая, и быша новые ктиторы и празднуются тамо от иноков 12 января». Путешеств. ко св. местам, стр. 660. То же пишет Досифей о Патр. Иерус. к. II, 814. 283 Досифей о Патр. Иерус., кн. II, 814. Савва, бывши в Константинополе, устроил брак дочери императора Алексея с братом своим Стефаном. 284 В Хиландаре хранится Хризовул Симеона; в нём пишет он: «изыдох из отечества своего в св. гору, и обретох монастырь, бывший Хиландарь, идеже не бе; камень остал на камени, и сподоби ме владыка мои быти емоу кътитороу испросих парике у цара оу призерене дадох отних монастыру, оу милеи-ахь села непробища, момоуошоу, сламодравы, ретивлоу, трьние, ретивъщица тръновъц, хоча и друга хоча» и проч. |
| 65) Трофим, о котором говорится в Деяниях Апостольских ( Деян.20:4 ) и в послании к Тимофею ( 2Тим.4:20 ), вместе с Ап. Пудом и Аристархом разделял страдания св. Павла в Риме, и там, по повелению Нерона, все трое были обезглавлены (15 апреля). 66) Марк, племянник Варнавин ( Кол.4:10 ), проходил епископское служение в Самарийском городе Аполлониаде (30 октября). 67) Артема ( Тит.3:12 ) был епископом в Ликаонском города Листре (30 октября). 68) Акила ( Рим.16:3 ; Деян.18:2 ) епископствовал в Ираклее, Фракийском городе; также проповедовал слово Божие в Малой Азии и Ахаии, и здесь был убит неверными (14 июля). 69) Фортунат ( 1Кор.16:17 ) во время проповеди претерпел мученическую смерть. 70) Ахаик, который ( 1Кор.16:17 ), вместе с Фортунатом, приходил к Ап. Павлу в Ефес. 71) Кифа Апостол, которому явился Господь по воскресению ( 1Кор.15:5–6 ). 72) Симеон, по прозванию Нигер ( Деян.13:1 ). Что он также принадлежит к сонму апостольскому, о том свидетельствует св. Епифаний, поставляющий имя его наряду с именами Марка, Луки, Варнавы и прочих меньших Апостолов. Хотя собор меньших Апостолов заключает в себе 72, но называется собором 70, потому что это число есть первоначальное – Христово; Христос избрал семьдесят ( Лк.10:1 ). Церковь в день Собора в честь лика 70 учеников Христовых между прочим восхваляет их за то, что они научили нас почитать Троицу единосущную и нераздельную, и доселе пребывают светильниками Божественной веры. В IX веке Православная Церковь приняла от Иосифа песнопевца канон на день Собора 70. Память преп. Феоктиста игумена в Кукуме Сицилийском, недалеко от Панорма (ныне Палермо); скончался около 800 года. † Преставление св. Евстафия, архиепископа Сербского Св. Евстафий, архиепископ Сербский В месяцеслове Евангелия, писанного в 1329 году, показана под 4 января «память св. Евстафия, архиепископа сербского» 4 . Мощи его покоятся под спудом в кафедральном храме Печской архиепископии 5 . Блаженный Евстафий, сын богобоязненных родителей из Будимльской жупы, обучавшись в юности книжной мудрости, принял иночество в Зетской Михайловской обители; от руки епископа Неофита. |
| Лемучи колено, рассевшееся до самой середины леса, 358 окружавшего Чехию. У Косьмы и в грамотах вместо коленного имени употребляется имя жупы, входившей в состав его; ко времени Косьмы уже утратилось имя Лемучей. Из жупы белинской, колена Лемучей, происходил Премысл, родоначальник чешского княжеского дома. Лемучи из жупы белинской и лютомерицкой издавна были в дружественной связи с Чехами пражскими: Властислав лучанский, намереваясь воевать с Чехами, строит крепость между этими двумя жупами, чтобы сделать их неспособными помочь своим союзникам. 359 Три жупы: белинская, лютомерицкая и дечская упоминаются в грамотах Бревновскому монастырю всегда одна за другою; в учредительной грамоте пражской епископии эти три жупы понимаются, как одно целое. 360 Знаменитые города этого колена; Стадицы, отечественный город Премысловцев, на берегу реки Белины и Властиславов город между белинскою и лютомерицкою жупами. Северные границы Чехии занимало колено Пшован. Они получили свое имя, вероятно, от селения Пшов, на месте нынешнего Мельника. Отсюда происходила св. Людмила, супруга князя Боривоя. 361 Хотя у Косьмы отец её, Славибор, не назван именем dux, какое дается, например, Властиславу, но, по всей вероятности, он был коленным князем Пшован. 362 Хорваты, разделенные на две жупы, 363 колено, занимавшее весьма широкое пространство, начиная от соседства с Лемучами, до границ моравских. Драгомира, по умерщвлении св. Вячеслава, ищет убежища у Хорватов. 364 В X веке был здесь удельным князем Болеслав, брат св. Вячеслава, построивший город на Лабе, названный по его имени Болеславлем. Хорватами владел дом Славниковцев, княжеский стол которых был в Любице. Это был один из самых сильных княжеских родов, под властью которого находилась большая часть земли чешской. Другой правящий род у Хорватов был род Доброславичей, живший в нынешнем Градце. Любимыми именами в этом роде были Лютобор и Ратибор, два имени, встречающиеся в Зеленогорской рукописи: «Ратибор от гор Кроконошей и Лютобор с Доброславска холмца. Важные города колена Хорватов: Любица, где был стол князей любицких; Доброславский холмец, нынешний Королевский Градец; Житомер, где был Радслав злицкий, потерявший независимость при Вячеславе. С течением времени дом Славниковцев из Любицы объединил под своею властью обширные области и несколько колен. Сила этого дома была на столько велика, что угрожала дому чешских князей Премысловцев в начале X века. Славниковцы обладали известной долей полноправности даже при таких сильных земских князьях, как Болеславы и им подчинены были жупы, начиная от средины Чехии, почти от самой Праги, к юго-востоку до границ моравских, к югу до ракузских границ, со включением жуп дулебской и нетолицкой. 365 |
| 370 Общинная самостоятельность, много уже утратившая, продолжала однако обнаруживаться и в IX веке, то в самовольном уклонении коленных князей под власть соседей Немцев, то в наследственности княжеского достоинства у такого колена или жупы, которая стояла уже под верховною зависимостью земского князя. Многими отдельными частями земли чешские князья управляли еще посредственно, через коленных князей. Чехия была разделена на многие области, по соответствию с древним расположением колен, каждая из этих областей имела своего представителя в лице старшины, который у иностранцев и носил титул dux. Власть коленных старшин была иногда наследственна, как то видно на примере жупы виторажской и дома Славниковцев. Но уже стремление их с помощью Немцев улучшить свое положение, в союзе с ними, а иногда и в подчинении добиться больших прав, чем те, которыми они пользовались от чешского князя, показывает существование над ними довольно сильного гнета со стороны земского князя. Следовательно, в IX в. внутренняя история Чехии с одной стороны представляет усилия земских князей распространить непосредственную власть свою на все области страны, с другой стремление отдельных частей сохранить свою особность и права на самоуправление. Из столкновения этих противоположных сил внешняя история Чехии IX, а частью и X вв., получает тот своеобразный и довольно неопределенный характер, какой сохранили и передали иностранные летописи. Каждое колено было разделено на несколько жуп, имевших своих жупных старшин. Если князья стремились к самоуправлению, то и жупы, как корпорации, хотя и слабейшие, сравнительно с коленными, но имеющие также свое управление и своего старшину, могли желать возможно меньшей зависимости от коленных князей. При широком жупном делении, Чехия могла бы раздробиться на бесконечно малые части, если бы не сдерживала их власть коленных князей. Последние, по своей воле, назначали и отменяли жупных старшин, как своих чиновников; к этому же сводятся и усилия чешских земских князей этого периода, т. |
| Колено Мазовшане, обитавшее по берегам средней Вислы и имевшее города Варшаву и Плоцк, становится известным по источникам, сравнительно, поздним. О Мазовшанах упоминают Нестор и Мартын Галл (Mazovia, Mazovienses); в позднейших памятниках народ этот называется Мазурами. Еще менее известно о колене Куявов, живших между Полянами и Мазурами; этому колену принадлежал город Крушвицы, древнейшая столица ляшских князей. К половине X в. названные колена уже вошли в состав государства, образованного князьями из рода Пястова; столицей их был город Гнездно в земле Велико-Полян. Мечислав, которым собственно и начинается достоверная история Польши, уже владел этими коленами и стремился к подчинению других народов, живших к северу и западу от Велико-Полян; тут, около Одры, пришлось ему столкнуться (963 г.) с завоевательными стремлениями Немцев. Столкновение между Поляками и Немцами произошло из-за народа, населявшего страну, которую в последствии принято называть Лужицами (верхние и нижние). Силезское колено – одно из ближайших к Чехии ляшских колен. В XI в. Силезией называлась собственно одна жупа, 578 имевшая границами на востоке Одру, на севере жупу Дедошан, на юге и западе Требовлян и Бобран. В последствии все, в окрестностях Одры находившиеся жупы, потеряли свои отдельные имена и стали известны под одним, всем им общим, названием – Силезии. Отдельные жупы, о которых можно найти упоминание за это время (X–XI в.), суть: Дедошане, 579 жупа, простиравшаяся на западе до земли Мильчан и реки Бобра, на севере и востоке до Одры; Бобране и Требовляне, 580 по верхнему течению реки Бобра; Безунчане, 581 у которых, по словам баварского географа, были два города. Может быть, это были обитатели округа города Бусинк, о котором упоминает Титмар под 1015 г.; Ополяне, имевшие, по словам баварского географа, 20 городов, жили в окрестностях Ополя, по верхнему течению Одры. 582 Все эти жупы колена силезского, как можно судить по приведенному месту учредительной грамоты пражской епископии, принадлежали Чехам и входили в состав пражской епископии. Соединение их с Польшей было делом Болеслава I (999); ранее отец его, Мечислав, и Болеслав чешский имели много вражды и ссор из-за обладания этими, прилегавшими к Одре, жупами. |
| В фульдских летописях, под 845 и 857 гг., есть такие известия, из которых можно вывести, что, кроме сохранившихся в исторических памятниках названий разных чешских колен, было еще не мало таких, память о которых совсем пропала. Это были колена, вероятно, еще до усиления дома Славниковцев потерявшие свою первоначальную независимость и подчиненные князьям чешским; 366 ясное доказательство существования таких колен, в последствии утративших свое имя, можно видеть в Дулебах. У Косьмы они упоминаются уже совершенно особо, без разделения их на жупы, чего нужно было бы ожидать по аналогии с другими коленами. Может быть, что жупан Вистрах 367 был собственно князем Дулебов, если жупу виторажскую, где жил он и сыновья его, принять за часть области того колена, которое разделялось на жупы виторажскую и дулебскую 368 ... Юго-западная часть Чехии вообще сохранила весьма мало признаков, по которым бы можно было судить о коленном расположении здесь народа чешского – доказательство, что она ранее других частей подверглась влиянию князей земских, а потом Славниковцев. На западе Чехии, по рекам Отаве и Радбузе, в нынешних округах прахенском и плъзенском, сидело тоже особое колено, весьма рано утратившее свою самостоятельность. Указание на него встречается в Зеленогорской рукописи; тут представители этого колена – Стяглав на Радбузе и Хрудош на Отаве – названы потомками Тетвы Попелова – «jen-e pride s plky s echovymi v sie-e irné vlasti». Колено Седличане, тоже весьма рано утратившее свое имя и независимость, упоминается в рукописи Зеленогорской, как имеющее собственного князя, «Радован от Камена-моста». Память о Радоване сохранялась долго в тех местах: в грамоте 1226 г. говорится о броде радовановом и о мостище в болоте; 369 можно видеть указание на это имя и в нынешнем названии селения Radansfurt, Rodisfurt; около первой половины IX века Седличане попали в зависимость к Франкам. История застает Чехию еще не успевшею объединиться под земскими князьями из рода Премысловцев. В иностранных современных летописях и князь пражский, и отдельные представители колен называются часто одинакими титулами: dux regulus. |
| Каждое славянское государство постепенно слагалось из весьма мелких частей: родов, общин, колен, первоначально живших самостоятельно. Эпоха родового быта кроется в глубокой древности, следы общинного устройства видны в древних юридических памятниках славянского племени. Роды и общины, сливаясь, образуют одно государство, один народ. В IX в. Чехия разделена была на множество колен, из которых каждое имело своего старшину, стремилось к достижению собственных выгод и представляло отдельное, в себе замкнутое целое. Древнее устройство общественной славянской жизни предполагает отдельного представителя не только в каждом славянском колене, но и представителей или старшин в каждом роде и семье, входящих в состав его. «Всякий управляет своей челядью.., а если умрет глава рода, дети.... выбирают себе из роду владыку.» Родовой старшина заправлял внутренними делами рода, заботился об его благосостоянии и сохранении его прав в отношениях с другими родами; платил подати, ходил в общественные собрания, и имел голос за весь свой род. Когда, при размножении членов рода, забылась между ними родовая связь, тогда произошла община, представлявшая тоже как бы одно целое, владевшее известною собственностью, имевшее своего представителя. Таковы были известные в IX веке жупы и представители их жупаны, подчиненные князю и управлявшие, в зависимости от него, своею жупой. Все общественное устройство Чехии времени князей Премысловцев основывалось главным образом на разделении земли на жупы или краи. Оно не обусловливалось, однако, волею князя, но было стародавне, как плод самой жизни славянской. Каждое колено, образовавшее чешский народ, заключало в себе несколько жуп, смотря по численности его, и каждая жупа имела свой отдельный жупный город и свое управление. Весьма вероятно, что не все колена в одно и тоже время поселились в Чехии. 345 Некоторые из них, заняв лучшие и плодороднейшие местности, должны были скоро усилиться и оказать влияние на соседей, пользовавшихся менее благоприятными условиями. |
| е. к тому, чтобы заменить коленных старшин своими чиновниками, посредственное управление землей сделать непосредственным. Но что и жупанам удавалось иногда закрепить за своим родом жупанство и потом стать во враждебные отношения к коленным князьям, показывает случай, упоминаемый в фульдских летописях под 845 г. Четырнадцать жупанов или старшин (duces), крестившихся при регенсбургском дворе, не могли быть князьями отдельных колен. Если бы это были коленные князья, их крещение не осталось бы в такой мере бесследным и малозначащим для христианства в Чехии, как это случилось с крещением четырнадцати старшин. Надо думать, что это были мелкие владетели частей колена, жуп, и пример их нисколько не влиял на христианское просвещение целой страны. 371 Властислав, князь лучанский и Славники, без сомнения, имели в своем княжестве неограниченную власть над жупанами, ставили и сменяли их по своей воле, сдерживая стремление жуп расползтись в разные стороны. В более широком смысле тоже делали князья дома Премысловцев: непосредственно управляли они Чехами и другими, с течением времени, примыкавшими к ним коленами, и посредственно управляли многими коленами, имевшими еще своих старшин (князей). Старая область, прямо и непосредственно подчиненная чешскому земскому князю была область, занятая коленом Чехов или Пражан. Здесь с незапамятного времени должны были существовать те же порядки, какие были при Косьме и позднее. Отдельные жупы управлялись княжескими людьми, которых он назначал и сменял по произволу; таковы были, известные из позднейшего времени: собственно жупан (comes), как высший начальник жупы, судья (judex), заведовавший княжескими доходами (camerarius), – хозяйством (villicus) и лесничий (venator). В каждой жупе князю принадлежала обширная поземельная собственность, жупный город вмещал в себе представителей его власти. Такова была форма правления до самого Болеслава с тем разве различием, что в ранний период было больше места народной свободе, представительству жуп, чем позже, когда из княжеских чиновников развилась родовая придворная аристократия, гнетом легшая на народ. |
| История сохранила несколько намеков, по которым можно проследить, в известной степени постепенное расширение области князей Чехов пражских и присоединение к ним разных колен. В рассказе о войне между Некланом и Властиславом, Косьма упоминает, 372 что жупы белинская и лютомерицкая были на стороне князей Премысловцев: это указывает на давнюю связь колена Лемучей, которому принадлежали эти жупы, с Чехами пражскиими. Припомним, что говорит у Косьмы Любуша, посылая избранных из народа искать ей супруга, а себе князя: «вон, за теми горами есть небольшая река, по имени Белина, на берегу её города, именем Стадицы...; там вы найдете себе князя, который пашет на двух разношерстных быках, имя ему Премысл». Существовало у Чехов предание, выводившее княжеский рода из другого колена; указывая на происхождение Премысла из колена Лемучей, оно тем самым дает понять, что Лемучи в глубокой древности, по брачному союзу, вошли в политический союз с Чехами пражскими. Без сомнения, новоприсоединившееся колено получило управление, соответственное управлению всего княжества, над которым простиралась непосредственная власть Премысловцев. Сединение разных колен в одно целое в следствие брачного союза княжеских родов было довольно не редко. Князь Боривой женился на Людмиле, дочери Славибора, князя пшованского; 373 с этим вместе Пшоване утратили свою самостоятельность. Потому ли, что не оставил Славибор мужского потомства, или по другим причинам, только Пшоване вошли в непосредственною зависимость князей чешских; известно, что младший внук св. Людмилы, Болеслав I, имел тут свой удел и выстроил новый город, Болеславль. 374 Но более обыкновенный и чаще встречающийся способ распространения власти князей чешских было принуждение военною силою, при чем побежденные колена лишались самоуправления и получали княжеских управителей. Одна кровавая драма этого рода сохранена из давних времен Косьмою, другая совершилась при Болеславе II в княжеском роде Славниковцев. Не спеша, пользуясь только благоприятствующими обстоятельствами, выступали князья чешские против самоправности отдельных колен, собирая таким образом силы, которым потом должны были уступить все другие князья. |
|
|
