| 506 Извлечение. 1881. С. 99122; Обзор. С. 311360; Никанор, архиепископ. Записки… РА. 1906. 9. С. 3637. 509 ПкА.2. С.178 (письмо от 15июля 1888г.); РГИА.Ф.1604. Оп.1. Ед. хр.515. Л.77 об. (письмо Победоносцева И.Д. Делянову от 27 июля 1888 г.). 510 «Киев – единственная местность, на которой может развертываться цельная картина шествия со всей массой народа, – писал Победоносцев Александру III. – Куда ни взглянешь, все покрыто массой людей… Тут сама собой сказывается вся мощная сила русского народа, одушевленного верой» (ПкА. 2. С. 182. Письмо от 15 июля 1888 г.). 513 См.: ОР РГБ. Ф. 230. К. 9804. Ед. хр. 2. Л. 3 об., 5 (письма Победоносцева архиепископу Амвросию (Ключареву) от 23 мая, 9 июля 1880 г. и др.). Развитию церковного пения Победоносцев уделял самое пристальное внимание, т. к. считал его важнейшим средством воздействия на неискушенный в догматике народ. Обер-прокурор предписывал архиереям заботиться о правильности пения в церквах, поощрять общее пение прихожан, улучшать преподавание данного предмета в духовно-учебных заведениях и особенно в церковно-приходских школах. Победоносцев реорганизовал Московский синодальный хор и Училище церковного пения, а Братство Пресвятой Богородицы, в работе которого он участвовал, издавало переложения древних церковных напевов. 517 Извлечение. 1882. С. 83; Там же. 1883. С. 86; Отчет. 1886. С. 43; Обзор. С. 434437; Айвазов И.Г. Законодательство. С. 110111. 520 ОР РГБ. Ф. 230. К. 9804. Ед. хр. 3. Л. 26; Ед. хр. 5. Л. 3 об.; Ед. хр. 6. Л. 27 об., 32 об.33 (письма Победоносцева к Амвросию от 4 июля 1881 г., 6 февраля, 4 и 6 ноября 1882 г.). 524 О разработке уставов духовных академий см.: РГИА. Ф. 796. Оп. 162. Отд. 1. Ст. 3. Д. 734 («Об учреждении при Святейшем Синоде Комитета для обсуждения доставленных ректорами духовных академий соображений об изменениях в существующей организации»). 525 Обзор. С. 476488, 510, 558608, 618621; РГИА. Ф. 797. Оп. 53. Отд. 1. Ст. 2. Д. 72; Оп. 60, Отд. 1. Ст. 2. Д. 64. Л. 38 об.39 и др.; Эвенчик С.Л. Указ. соч. С. 304. |
| Севир Антиохийский упоминает о существовании приписываемых И. П. «трех обширных слов против язычников» и трактата «О том, что судьбы не существует» ( Sever. Antioch. Contr. gramm. III 39. Vol. 3. P. 182). И. П. свидетельствует, что писал на подобные темы. В письме к комиту Ермину (Ep. 637 (II 137)) он замечает по поводу учения о благоденствии людей добродетельных и несчастии порочных: «Поскольку же мы думаем, что должно по возможности защитить сие учение, то мы, сколько могли, защитили его в слове, написанном нами к эллинам (πρς Ελληνας), прочитав которое узнаешь разрешение вопроса». В послании к схоластику Арпокре об искусстве гадания (Ep. 728 (II 228)) И. П. говорит: «То, что гадательное искусство было у эллинов делом пустым и славилось напрасно, доказано мною в слове на эллинов (ν τ πρς Ελληνας λγ)». Также в письме к комиту Ермину (Ep. 1053 (III 253)) И. П. упоминает о своем сочинении о судьбе: «Поскольку писал ты, что слово, лучше же сказать, если надлежит говорить правду, словцо (λογδιον), недавно написанное мною о том, что нет судьбы, иными расхвалено, а иными даже предпочтено другим сочинениям потрудившихся писать о том же, и просил прислать тебе его, то посылаю при сем». Современными исследователями были сделаны попытки идентифицировать эти сочинения с теми или иными письмами И. П. Небольшим трактатом о судьбе, о котором говорит И. П., возможно, является Ep. 954 (III 154) ( Fouskas. 1970. P. 145-146; Évieux. 1995. P. 355). Довольно обширное письмо, обращенное к «чадам эллинским» (Ελλνων παισν) (Ep. 1470 (V 186)), было написано по просьбе схоластика Арпокры (Ep. 1469 (V 185)), интересовавшегося, почему люди добродетельные страдают, а нечестивые благоденствуют. Другое пространное письмо к схоластику Кассию, «эллину и защитнику эллинов» (Ep. 646 (II 146)), могло восприниматься современниками как трактат против язычников. В одной из рукописей, принадлежавших некогда Троице-Сергиевой лавре (РГБ. Ф. 304. I. 12. (Сборник XII или нач. XIII в.), содержатся 2 выдержки, приписываемые И. П. и не имеющие аналога в сохранившихся греческих письмах: |
| С 1-й четв. XV в. вместо старых геометрических типов появляются и негеометрические начертания, приближающиеся к написанию тройки: (см., напр., Евангелие РГБ. Ф. 304.III. 5/М. 8655, 10-е гг. XV в.). В южнослав. почерках подобное начертание распространяется значительно раньше. Оно есть в среднеболг. Апостол-Евангелии 1-й пол. XIV в. из старого собрания НБ Сербии в Белграде, 91/146 ( Лавров П. А. Палеографическое обозрение кирилловского письма. Пг., 1915. С. 118. Сн. 116), в Минее праздничной того же времени из того же собрания, 139/434 (Там же. С. 160-161. Сн. 157-159), в «Маргарите» 3-й четв. XIV в. (Ath. Zogr., 168; см.: Райков Б., Кожухаров С., Миклас Х., Кодов Х. Каталог на славянските ръкописи в библиотеката на Зографския манастир в Света Гора. София, 1994. Табл. 170) и др. Т. о., к началу книгопечатания буква З существовала в 2 основных начертаниях - З-образном и Z -образном. Это различие в некоторых письменных традициях (особенно на Украине) приобрело орфографическое значение: З-образное начертание употреблялось в начале слов, а Z -образное - в середине и в конце. Оба варианта присутствуют во всех шрифтах московских анонимных изданий 50-60-х гг. XVI в., в шрифтах Ивана Фёдорова использовались произвольно. Позднейшие укр. церковнослав. издания вплоть до кон. XIX в. строго соблюдали различие между данными начертаниями. В великорус. изданиях различие начертаний наблюдалось до сер. XVIII в.: Z -образный знак встречался в качестве 2-й буквы из 2 рядом стоящих З (boзzbamu, бeзzakohhuk и т. п.). Скорописные начертания З в XV в. представляют собой видоизменения указанных типов - Z -образного и З-образного: . В московской скорописи XVI-XVII вв. З, как правило, пишется в виде тройки: , реже имеет змеевидную форму: . В укр. скорописи этого времени З подвергается максимальному упрощению - преобладают змеевидные начертания, которые превращаются в волнистую или изогнутую черту: . Для белорус. скорописи характерны начертания на основе З и Z с петлями в верхней либо нижней части: . |
| Лев (символ евангелиста Марка). Миниатюра из Евангелия Хитрово. Ок. 1400 г. (РГБ. Ф. 304. III. 3/М. 8657. Л. 80 об.) Перечисленные Евангелия вышли из московского скриптория при митрополичьей кафедре, возглавляемого в кон. XIV - нач. XV в. протодиак. Спиридоном (Спиридонием), к-рого Н. Б. Тихомиров и Г. И. Вздорнов ( Вздорнов. 1978. С. 24-26) ошибочно считали одним из писцов Е. Х. Источником ошибки Тихомирова было размещение А. Н. Свириным снимка из Евангелия Успенского собора Московского Кремля в качестве репродукции Е. Х. ( Свирин. 1964. С. 215). Тихомиров справедливо атрибутировал почерк Спиридону, но не проверил наблюдение по рукописи. Позднейшие исследования доказали, что текст Е. Х. (кроме правки и надписей на миниатюрах) выполнен одним почерком (СКСРК, XIV в. 186. С. 326), к-рый, по мнению А. А. Турилова, можно отождествить с основным, «старшим» почерком Климентьевского Евангелия ( Турилов. 2002. С. 38. Примеч. 6; Попов. 2002. С. 17). Принадлежность Е. Х. в XVII в. царской фамилии позволяет считать, что оно было создано для великокняжеского двора, возможно для одного из кремлевских соборов. Гипотеза Г. В. Попова, что Е. Х. было написано в 1399/1400 (6908) г. для кремлевского Архангельского собора, основывается на предположении об «испорченности» первоначальной даты (6908), размещавшейся на утраченных листах древней вкладной рукописи, к-рая в результате ошибок переписчиков посл. четв. XVII в., заменивших буквы «цы» и «иже» на «пси» и «мыслите», стала читаться как «6740». Однако более вероятна замена буквы буквой а не наоборот. Мифологический характер даты «6740» подтверждается отсутствием в рукописи как следов «неоднократной переписки», так и др. сведений в существующей вкладной записи, к-рые бесспорно содержались в древней вкладной Е. Х. Некоторые основания для датировки и решения вопроса о его происхождении дает гипотеза Попова об одновременности, «параллельности» создания ок. 1400 г. в одной мастерской Е. Х. и Евангелия Успенского собора Московского Кремля, работа над к-рым не была завершена при митр. Киприане и была продолжена уже при митр. Фотии ( Попов. 2002. С. 16-23). Если создание Евангелия Успенского собора было приостановлено в связи со смертью митр. Киприана (16 сент. 1406), то 1-й этап работы над рукописью может приходиться на 1405-1406 гг. ( Дудочкин. 2000. С. 60), т. о., можно датировать Е. Х. ок. 1405 г. Это позволяет предположить, что оно предназначалось как напрестольное для великокняжеского Благовещенского собора, расписанного Феофаном Греком, Прохором из Городца и Андреем Рублёвым в 1405 г. Данная гипотеза согласуется со сложной историей строительства Благовещенского собора в XV в. (предполагаемое Поповым «изъятие» рукописи из Архангельского собора не находит убедительных подтверждений). |
| И. В. Старикова В русском церковном пении Многолетствование главы гос-ва и Церкви было частью церковной и придворной обрядовой культуры Др. Руси, истоки к-рой берут начало в визант. практике провозглашения аккламаций в честь императора и патриарха. В Др. Руси М. являлись обязательной частью внебогослужебного обряда - чина чаши заздравной . Кроме того, они исполнялись в заключение различных церковных служб, в т. ч. молебнов. М. входило в чины новолетия , пещного действа , Страшного Суда действа , шествия на осляти и проч. Тексты М. с упоминанием правящих архиереев, членов царской семьи, патриарха нередко являются единственным точным указанием для датировки певч. рукописей. Сложились 2 традиции выпевания М.- речитативная и мелодически развитая, представленная гл. обр. разновидностями демественного пения ( Бурилина. 1984. С. 204-215). Демество как стилистически своеобразное проявление древнего певч. искусства сложилось в кон. XV в., что совпадает с периодом завершения образования Российского государства и началом формирования торжественной придворной и церковной обрядности. Демественные песнопения представляют собой яркое национально-самобытное явление в древнерус. муз. искусстве. Прежде всего именно в этом торжественном стиле и создавались певч. варианты М. Самый ранний нотированный образец М. известен по рукописи кон. XV в. Песнопение посвящено вел. кн. Иоанну III Васильевичу (1462-1505). Оно отличается от более поздних отсутствием начального слова-определения «благоверному». Особенностью текста произведения является и включение 2 продолжительных мелизматических вставок- аненаек : «Великому князю Ивану Васильевичу всея Руси дай Бог ему многа лета. И-на-ни... Умножи, Боже, лета. А-на-ни...» (РГБ. Ф. 304. 408. Л. 162). Муз. текст отражает распев, выходящий за рамки знаменной системы. В пользу отнесения его к деместву свидетельствуют: отсутствие гласовой принадлежности, а также попевок , лиц и фит знаменного распева; многочисленные внутрислоговые разводы; наличие тресветлых знамен, указывающих на высокую область звучания; исполнение М. в дальнейшем преимущественно демественным распевом. |
| Литургия Преждеосвященных Даров представлена тремя вариантами. Первый вариант представляет собой последование более позднего типа с вечерними молитвами в составе литургии, что соответствует правленым в XIV в. редакциям. Второй вариант – это последование раннего типа без вечерних молитв, начинающееся с сугубой ектении, что соответствует древнерусской редакции этой литургии. Третий вариант –последование в «Уставе Преждеосвященной службы». Неполный тип чинопоследования, на наш взгляд, является ближайшим к архетипу редакции, так как во всех молитвах этого типа отчетливо проявляется правка текста. Полный тип появился позже путем внесения в начало литургии трех вечерних молитв из древнерусской редакции [Афанасьева 2004: 51]. Нестабильность состава последования литургий может быть объяснена двумя основными причинами. Во-первых, при создании Чудовской редакции, по-видимому, правились только молитвы литургий; тексты уставных замечаний, описывающих действия священника и дьякона во время службы, не входили в архетип редакции. В дальнейшем при переписывании исправленные тексты молитв объединялись, как это было принято у славян, с фрагментами уставных замечаний, как архаичными, так и новыми, появлявшимися под влиянием южнославянских правленых редакций, в результате чего возникали разнообразные последования. В отличие от Чудовской, Афонская и Киприановская редакции образуют с текстами уставных замечаний единое целое, а значит, молитвы литургии и тексты уставных замечаний правились вместе. Во всех списках этих редакций рубрики находятся на фиксированном месте в последовании и представляют собой устойчивые тексты. Во-вторых, Чудовская редакция составлялась в период активного процесса реформирования, когда одновременно сосуществовали различные варианты состава последования литургии. Афонская и Киприановская редакции – это окончательный этап процесса исправления служебников, поэтому они гораздо стабильнее. Чудовская редакция Нового Завета также имеет вариантность в структуре текста и в литургических указаниях. Сам Чудовский Новый Завет содержит архаичную разметку текста на Аммониевы главы, тогда как более поздние его списки (РНБ, Погод. 21, O.n.I.1, Никоновское четвероевангелие РГБ, ф. 304/III, 6) имеют разметку по зачалам, что характерно для Афонской редакции Евангелия. Лекционарный аппарат Чудовского Нового Завета содержит указание на архаичные литургические особенности, например, служение литургии Преждеосвященных Даров в Пятницу Страстной седмицы, тогда как другие списки такого упоминания не имеют [Пентковская 2003: 42–44]. Таким образом, как и Чудовский Новый завет, Чудовский литургиарий – один из ранних этапов правки текста, совмещающий как старые литургические особенности, так и новые. 2.2. Место Чудовской редакции литургий в славянской рукописной традиции |
| Особое явление в истории визант. миниатюры представляет т. н. Чикаго-Карахисарская группа рукописей (название от Карахисарского Евангелия (РНБ. Греч. 105) и Евангелия из университетской б-ки в Чикаго (Gr. 965)). С ними связано неск. десятков иллюстрированных манускриптов 2-й пол. XII - 1-й пол. XIII в. Одни ученые местом создания рукописей этой группы называют К-поль (Б. Л. Фонкич), др.- Кипр и Палестину (А. М. Уэйл-Карр, П. Канар). Рукописи связаны друг с другом рядом особенностей исполнения, почерка, орнаментики, стиля, иконографии и техники живописи миниатюр. Их характерной особенностью является плохая сохранность миниатюр с сильными осыпями красочного слоя, обнажающими подготовительный рисунок. Среди рукописей этой группы преобладают списки НЗ и Четвероевангелия с большими циклами сцен на евангельские сюжеты (напр., Никомидийское Евангелие - НБ НАНУ. Ф. 301 25 Л; Евангелие - Lond. Brit. Lib. Harley. 1810, оба кон. XII - нач. XIII в.). Легкие и плоские фигуры персонажей, как правило, написаны довольно просто яркими локальными красками. В колорите миниатюр преобладают резкие сочетания розового, желто-зеленого, фиолетового, охры. В миниатюрах нек-рых рукописей этой группы, таких как Евангелие (РГБ. Ф. 304. III 28 (старый - Греч. 11), кон. XII в.), больше заметны черты, характерные для позднекомниновского искусства: вытянутые пропорции импозантных фигур, суховатый, дробный рисунок драпировок, расчерченных условными белильными светами. Рукописи этой группы продолжали создаваться и после взятия К-поля крестоносцами в 1204 г., напр. 2 Евангелия: Dionys. gr. 4, 1-я треть XIII в., и более позднее - Berlin. SB. gr. Q. 66, ок. сер. XIII в. Обе рукописи отличаются роскошью исполнения, богатством орнамента, яркостью красок. В отдельных миниатюрах Берлинского Евангелия заметны новые черты стиля: интерес к объемной моделировке лиц, повышенный драматизм образов. По мнению исследователей (Х. Бухталь, А. Л. Саминский), это Евангелие, как и нек-рые др. наиболее поздние рукописи Чикаго-Карахисарской группы, было создано в Никее, ставшей во 2-й четв. |
| Псалтирь Спиридония, или Киевская Псалтирь (Киев, 1397; РНБ. ОЛДП. F 6) Киевская Псалтирь (РНБ. ОЛДП. F 6) . Киевская Псалтирь (РНБ. ОЛДП. F 6) . Псалтирь написана в Киеве московским диаконом Спиридонием. По стилю Киевская Псалтирь выделяется среди всех рукописных книг Древней Руси своей несомненной иллюстративностью. Киевская Псалтирь (РНБ. ОЛДП. F 6). Фрагмент . Ее замечательные по изяществу миниатюры содержатся повсюду: на отдельных листах, на полях, посреди текста, что возводит ее к традиции византийских рукописей XI века. Один из владельцев Псалтири прочертил линии от миниатюр к соответствующим им строкам Священного Писания. Евангелие диакона Зиновия, или Переяславское Евангелие (Переяславль, конец XIV – начало XV вв.; РНБ. F. п. I. 21) Переяславское Евангелие (РНБ. F. п. I. 21). Евангелист Матфей . Переяславское Евангелие (РНБ. F. п. I. 21). Спас в Силах Создана диаконом Зиновием в Переяславле в правление великого князя Василия Дмитриевича. Содержит пять миниатюр, выполненных двумя художниками. Наиболее известна прекрасная миниатюра «Спас в Силах», выполненная в иконописной манере. Евангелие Хитрово (Москва, самое начало XV в.; РГБ. Ф. 304. III. Евангелие Хитрово (РГБ. Ф. 304. III. Символ евангелиста Матфея Евангелие Хитрово (РГБ. Ф. 304. III. Символ евангелиста Иоанна Евангелие Хитрово (РГБ. Ф. 304. III. Евангелист Матфей . Евангелие Хитрово (РГБ. Ф. 304. III. Евангелист Иоанн Богослов Замечательное московское Евангелие содержит четыре пары миниатюр, изображающих евангелистов и их библейские символы. Миниатюры красивы, изящны и легки. Очевидно, что написавший их художник в совершенстве владел современным ему палеологовским искусством. Лики евангелистов имеют русские черты. Некоторые исследователи на основании многих признаков предполагают , что они выполнены самим преподобным Андреем Рублевым. Заключение Невозможно говорить о русском искусстве вне его связи с искусством византийским. Зависимость от последнего в большей или меньшей степени существовала до XV века – века окончательного захвата Византийской империи турками. При этом если миниатюры Византии в первую очередь иллюстративны, органично вписываются в текст рукописных книг, технически совершенны, то русские миниатюры выполняют функцию назидательную, б о льшую, чем простая иллюстрация (исключение составляет Киевская Псалтирь). Многие исследователи замечали , что русские миниатюры по манере исполнения больше похожи на фрески, а иногда и иконы (как, например, миниатюры Евангелия Хитрово). |
| Особенность переписанного и сохранившегося московского по происхождению рукописного фонда состоит в том, что он крайне малочислен и совершенно не репрезентативен до посл. четв. XIV в., когда во время нашествия на Москву в 1382 г. хана Тохтамыша в кремлевских соборах сгорело огромное количество сложенных там книг, что специально отмечено в летописи. Совр. богатейшее собрание Троице-Сергиевой лавры (РГБ. Ф. 173.I, 304.I, 304.III) складывалось, по всей видимости, уже после нашествия хана Едигея в 1408 г., когда практически целиком погиб книжный фонд, который складывался со времени основания обители. Книжные собрания собственно московских и ближних пригородных мон-рей (за исключением Чудова) на протяжении XV - нач. XVII в., вплоть до окончания Смуты, постоянно страдали от вражеских набегов и пожаров, поэтому в них сохранились лишь нек-рые рукописи. Изучение московских и подмосковных рукописей при отсутствии записей писцов затруднено еще и тем обстоятельством, что они в отличие от новгородских и псковских лишены ярких диалектных признаков и лишь с большим трудом могут быть выделены из массы книг, написанных в др. регионах Сев.-Вост. Руси. В условиях же «второго южнославянского влияния» (см. в ст. Южнославянские влияния на русскую культуру ), начавшегося в последней четв. XIV в., диалектные признаки не отражались повсеместно в орфографии и тем самым усложнили определение происхождения писцов и локализации их продукции. Дополнительную сложность составляет отсутствие описей б-к собственно московских мон-рей и Троице-Сергиева мон-ря до 2-й четв. XVII в. и слабая изученность рукописей (за исключением иллюминированных - Вздорнов. 1980. С. 63-112; Кат. 29-42, 44-52, 54-61, 63-68, 70-83; Попов. 1975; Он же. 2009. С. 9-199) большинства московских и подмосковных скрипториев (кроме Иосифова Волоцкого мон-ря). Апостол-Евангелие-апракос . Ок. 1344 г. (РГБ. Ф. 304.III. 1. Л. 1 об.— 2) Апостол-Евангелие-апракос . Ок. 1344 г. (РГБ. Ф. 304.III. 1. Л. 1 об.— 2) Рукописи, созданные в Московском регионе до 1382 г., случайно уцелели за пределами Москвы. Это Сийское Евангелие 1340 г. (БАН. Арх. ком. 189), Апостол-Евангелие-апракос ок. 1344 г. (т. н. Евангелие вел. кн. Симеона Гордого - РГБ Ф. 304. III. 1), т. н. Московское Евангелие 1358 г. (ГИМ. Син. 69). Недавно установлено, что один из писцов Сийского Евангелия участвовал в переписке Паренесиса прп. Ефрема Сирина сер. XIV в. (РГБ. Ф. 304.I. 7), писец Московского Евангелия Феодор участвовал в написании, по всей вероятности, основной (старшей) части Обихода (РНБ. F.n.71), ошибочно называемого Рязанским Служебником. |
| (Add. MS. 39627), украшенное 366 миниатюрами, иконография к-рых за исключением выходных изображений царского семейства восходит к визант. образцам XI в. (напр., греч. Евангелие - Paris. gr. 74). В свою очередь болг. кодекс 1356 г., принесенный на рубеже XIV - XV вв. в Молдавию, послужил источником для мн. копий кон. XVI - нач. XVII в., выполненных на пергамене в мастерской митр. Анастасия (Кримки) , в частности Елисаветградское Евангелие (РГБ. Ф. 178. М. 9500) и Евангелие воеводы Иеремии Могилы (Бухарест, Музей истории Румынии. Сучевица. 24, 1607 г.). Исцеление кровоточивой. Воскрешение дочери Иаира. Миниатюра из Лицевого Евангелия царя Иоанна Александра. 1356 г. (Fol. 29) Исцеление кровоточивой. Воскрешение дочери Иаира. Миниатюра из Лицевого Евангелия царя Иоанна Александра. 1356 г. (Fol. 29) Рус. иллюминированные рукописи Четвероевангелия встречаются редко и отличаются более скромным декором. Типичным составом иллюстраций является изображение 4 евангелистов: Зарайское Евангелие (РГБ. Ф. 256. Рум. 118, 1401 г.), Рогожское Евангелие (РГБ. Ф. 247. Рогож., 136, кон. XIV - нач. XV в.), Евангелие XV в. (РГБ. Ф. 247. Рогож. 138), Евангелие нач. XV в. (РГБ. Ф. 304. III. 5/М. 8655), Евангелие XV в. (ГИМ, Усп. 2-п), Переяславское Евангелие (РНБ. F. п. I. 21, между 1406-1410 гг.- Спас в силах и четыре евангелиста), Аникеевское (Аникеево) Евангелие (БАН. 34.7.3, 1-я треть XV в.) и многочисленные позднейшие кодексы. Расцвет книжной миниатюры со 2-й пол. XV в. и создание большого числа рукописей с многочисленными иллюстрациями в тексте отразились и на характере украшения Евангелий. В Евангелиях 1-й трети XVI в. появляются миниатюры на сюжеты евангельских притч и событий, напр. «Проповедь Христа в синагоге» (Евангелие Исаака Бирева - РГБ. Ф. 304. III, 1531 г. (собр. Ризницы ТСЛ. 15/М. 8559)). В архитектурном фоне этой миниатюры ощущается несомненное влияние западноевроп. гравюры. В 1605 г. по заказу Д. И. Годунова для костромского Ипатьевского мон-ря было выполнено Евангелие со 106 миниатюрами. |
|
|
