| Данный случай официального разрыва отношений между православными и мусульманами стал первым в новейшей истории России. И, по всей видимости не последним – культура межрелигиозного диалога постепенно падает, о чем с обеспокоенностью заявлял Межрелигиозный совет России весной 2008 года 143 . Другим вызовом нормальному межрелигиозному диалогу являются призывы к богословским компромиссам или односторонней корректировки догматики ведущих его религиозных организаций. Так. муфтий Равиль Гайнутдин заявил, что «Триада «Ветхий Завет – Новый Завет – Коран как Третий Завет», подчеркивая общую богооткровенную природу иудаизма, христианства и ислама, может вывести осмысление межрелигиозных отношений в нашей стране на совершенно новый уровень». Нужно отметить, что и ранее Церкви неоднократно предлагалось признать Коран Священным писанием, а Мухаммеда – пророком, а также осудить антимусульманские полемические сочинения целого ряда святых. В целом со стороны мусульман наибольшие проблемы межрелигиозному диалогу создают структуры Совета муфтиев России. С рядом из них (например, ДУМ Азиатской части России и ДУМ Саратовской области) вообще нецелесообразно вести дискуссии на такие темы. Также нередки попытки ввести в процесс межрелигиозного диалога нетрадиционные религиозные организации, например, Международное общество сознания Кришны. Сами нетрадиционные религиозные организации пытаются создать альтернативные межрелигиозные структуры, в которых большую часть участников составляют секты. Особенную активность здесь проявляют муниты и саентологи, вследствие чего нужно проявлять осторожность при контактах с зарубежными межрелигиозными организациями. Сомнительные межрелигиозные структуры можно определить именно по участию в них сект. Исламо-христианские диспуты в новейший период Данный вид собеседований является в новейшей истории России редким явлением и в целом сводиться к двум публичным диспутам между советником муфтия Равиля Гайнутдина Вячеславом-Али Полосиным и известным православным апологетом священником Даниилом Сысоевым , которые прошли в середине нулевых годов 144 . |
| Но не этих современных фарисеев мы имеем в виду: есть и между нами, в христианском обществе, такого рода люди, которых по всей справедливости можно назвать фарисеями. К числу их прежде всего следует отнести так называемых староверов или старообрядцев. Эти новейшие фарисеи, также точно, как и древние, стараются строго держаться предания старцев. Невежественные сами, они думают уверить всех, что их заблуждения составляют истинную древлеправославную веру, и силятся доказать это свое убеждение ссылками на сомнительные места какой-нибудь неисправной старопечатной книги. Их привязанность к обряду есть истинно фарисейская: их гордость точным выполнением церковных уставов совершенно такова же, какая была у современных Спасителю фарисеев, о которых сказано в Священном Писании: образ благочестия держаще, силы же его отвергшеся. Как древние фарисеи обходили моря и сушу, чтобы приобрести хоть одного последователя своего учения, так точно и эти новейшие фарисеи пропагандируют всеми способами свое заблуждение и силятся распространить его, совращая в раскол неопытных и невежественных людей и делая их сынами геенны, худшими себя (Мф.23:15). Древние фарисеи старались молиться долго напоказ и по наружности казались людьми праведными, а внутри были исполнены лицемерия и беззакония. Так точно и новые старообрядствующие в своих часовнях, а особенно в своих скитах поражают продолжительностью своих молений и радений, числом зажженных свеч, множеством положенных поклонов, длиною своих лестовок (четок) и всею вообще наружною благочестивою обстановкою; но за то в тайне трущоб своих предаются всякого рода мерзостям, о нихже не лет есть глаголати ныне подробно и о которых без ужаса и содрогания не могут рассказывать люди, случайно бывшие свидетелями их беззаконий. Но нужно, однако, сознаться, что фарисейские свойства встречаются не у одних раскольников. И между православными нередко попадается та безнравственная особенность, которую Христос назвал закваскою фарисейскою (Лк.12:1). |
| Таких школ было не много и они служили центрами умственного движения в народе и вообще составляли в умственной жизни древнего Египта такой же важный фактор, как и те высшие школы, которые мы теперь называем университетами. В виду такой близкой аналогии нам отнюдь не кажется большим грехом назвать эти школы термином, с которым мы привыкли соединять определённое понятие и который поэтому способен сразу давать более или менее наглядное представление о характере древне-египетских высших «школ мудрости». Но наш критик резко отрицает всякое сходство между ними и говорит, что «между древне-египетскими школами при храмах и нашими современными университетами сходства не больше (если не меньше), чем между старинными лысковскими (?) хлебными амбарами и новейшими элеваторами американской конструкции. На это вульгарное сравнение мы можем только сказать, что оно обнаруживает в нашем критике странную неосмотрительность. Последовательно проводя эту аргументацию, мы должны будем отрицать для Египта все новейшие научные термины, самые названия наук, как астрономия, медицина, геометрия, юриспруденция, так как несомненно между соответствующими египетскими и новейшими науками различие столь же большое, как и между самыми школами. А между тем этого никому и в голову не приходит. Даже самые дома в Египте имели совершенно иную конструкцию, чем наши новейшие дома, и, однако же, мы не называем египетских домов просто неопределёнными терминами «жилищ» или «обиталищ». Единственным оправданием для мысли нашего критика может служить разве то, что самый термин «университет» – новейшего (да в сущности и не «новейшего», а средневекового!) происхождения, – а самая идея его так же древня, как древне в человечестве стремление к высшему научному образованию. Наконец и самое сравнение египетских высших школ с лысковскими амбарами едва ли выдерживает историческую критику. Это были школы, которые не только служили центрами умственной жизни страны, но и простирали своё влияние далеко за пределы её, стягивали в свои стены даровитую молодёжь со всех концов цивилизованного мира, дали первый научный стимул знаменитым школам Греции и Рима, – школы, которые видели в своих стенах Моисеев, Пифащегоров, Платонов и впоследствии Климентов и Оригенов . |
| Другими словами, более ясный масоретский текст должен быть объяснен и исправлен применительно к менее ясному переводу LXX. В этом смысле новейшие исследователи, даже иудейские (например, Гретц), отдают преимущество тексту LXX и на его основании восстановляют поврежденную аллегорию масоретского текста Песни Песней. Даже Л. Ноак, признающий во всех вообще нынешних текстах и чтениях Песни Песней радикальное и абсолютное отступление от буквы и смысла первотекста, соглашается однако ж, что, в рассуждении нынешнего вида Песни Песней, первоначальным нужно признать текст LXX в том смысле, что LXX впервые прочли Песнь Песней как диалог между женихом и невестою в совершенной независимости от первоначального чтения и уже на основании LXX составлены не только все переводы, но и установка нынешнего масоретского текста. III Когда, говоря о текстах Песни Песней, мы признали первоначальность в тех из них, которые не имеют истолковательного элемента, то этим мы не имели в виду сказать, что объяснение Песни Песней в духовном смысле есть явление позднейшее, и что для древних евреев Песнь Песней была простая песнь любви. Кто не знает, что история текста книги и история её толкований идут различными путями, которые если иногда встречаются, то только случайно и противозаконно. Текст книги имеет смысл в сам в себе, есть величина раз на всегда данная и определенная, а понимание текста есть нечто подлежащие прогрессивному развитию, нечто такое, чему вовсе не место на страницах текста. Далее в истории разъяснение книги нужно различать ещё общий взгляд назначения книги и толкования книги, особенно толкования школьные и усиленно направленные на известное понимание. Первый не редко бывает также неизменен, как и самый текст, или по крайней мере малоизменен, а последние обыкновенно очень изменчивы, зависят от направлений общества и отдельных лиц и возникают всегда не скоро после написания книги. А потому совершенно ложно будет заключение, что в период чистоты и неповрежденности текста не могло быть никакого другого понимание его, кроме того, которое дается непосредственно буквою его и что начало таинственного понимание совпадает с появлением в тексте глосс и корректур таинственного значение. |
| Справедливость требует, однако заметить, что первые представители нового фрагментизма, начиная с Гердера, не знали ничего о своих древних предшественниках, да и все вообще новейшие фрагментисты не могли непосредственно пользоваться древними образцами делений Песни Песней, в виду своих особенных задач и целей, диаметрально противоположных задачам и целям древнего фрагментизма. Указанное сейчас древнее дробление Песни Песней было именно следствием общепринятого аллегорического её толкования. Так как, по таргуму, Песнь Песней аллегорически изображает всю древнееврейскую историю от Моисея до Симона-бар-Кохбы, то, соответственно делению этой истории по периодам, некоторые толкователи пробовали разделять самую букву текста Песни Песней на части, и в этом только смысле (а не в смысле разновременного происхождение различных частей книги) различали в ней древнейшие и позднейшие отделы, т. е. отделы аллегорически изображающие более древние периоды теократии и отделы изображающие её позднейшую историю. Таким образом древний фрагментизм в отношении к Песни Песней был одним из путей порабощение буквы текста её духовным смыслом, служил особенным способом проникновение в основной текст книги установившегося синагогального толкование или по крайней мере общих рамок этого толкование, и вел за собою целый ряд тех отдельных аллегорических корректур и вставок в книгу, о которых мы говорили выше. Наоборот новейший фрагментизм вышел из совершенно противоположного стремления – выделить из текста Песни Песней присущие ему наиболее ясные намёки аллегорического значение, чтобы проектируемую им «первоначальную сущность» книги выставить в значении простой эротической песни. Какая же из этих двух тенденций дробления Песни Песней, древняя или новая, может иметь более серьёзное значение? Строго говоря, обе они равно произвольны, потому что обе равно выходят не из свойства делимости самой книги, а из предвзятого взгляда, образовавшегося независимо от содержания книги и насильственно перекраивающего её первоначальный художественный строй. |
| Из всех обстоятельств происхождения брака нельзя не видеть, что он есть не физический только союз, но главным образом нравственный, союз неразрывный и исключающий всякое многоженство, благословленный Богом, следовательно святой. Новейшая натуралистическая теория происхождения брака и семьи Нельзя, однако, сказать, чтобы изложенный нами взгляд на происхождение брака и первоначальное достоинство его принимаем был всеми; напротив, есть совершенно иной взгляд, разделяемый некоторыми учеными, которые относительно рассматриваемого вопроса стоят прямо в противоречии с приведенным библейским указанием, – которые признают, что брак в форме нравственного отношения возник лишь мало-помалу из первоначально существовавшего чисто естественного отношения полов. Этот взгляд разделяют в наше время те ученые, которые вообще принимают, что современный человек со всеми его жизненными отношениями и учреждениями есть лишь продукт постепенного, в течение длиннейшего периода времени продолжавшегося развития из первоначального самого грубого и дикого его состояния. Выходя из такой теории, эти ученые и стараются доказать, что брака и семьи совсем не было при самом начале человеческого существования, что эти формы жизни человек выработал только постепенно и сравнительно уже в позднейшее время. Такой взгляд высказан был, между прочим, известным английским ученым, Дж. Леббоком, в его сочинении «Начало цивилизации и первобытное состояние человечества». В самое позднейшее время теория Леббока о происхождении брака, с немногими изменениями, повторена и подкреплена новыми фактами в труде голландского ученого Вилькенса. 10 В виду важности затрагиваемого этой теорией вопроса мы, очевидно, не может оставить её без надлежащего рассмотрения. Новейшая теория относительно происхождения брака и семьи, как сказано, признает, что брак в форме нравственного отношения каким он является теперь, возник лишь мало-помалу из первоначально существовавшего самого грубого отношения полов. Уже Дарвин предполагал, что в древнейшие времена всеобщей формой брака была полигамическая. |
| Наконец, большинство новейших экзегетов усматривает здесь указание на современное Иисусу Христу поколение, т. е. на Его «современников», для огромного большинства которых было совершенно непонятно все, что происходило с Ним (Розенмюллер, Гезениус, Реусс, Гизбрехт, Делич, Дильжанн, Властов и др). Вторая группа экзегетов, придерживающаяся истолкования корня схх в смысле указания на место, гораздо малочисленнее, но и она имеет в своей среде авторитетные имена. Так, к ней принадлежит Кнобель, который довольно фантастично видит в слове dor указание на «могилу» Мессии, которой-де никто не знает. Дум (Duhm) придает более общий смысл слову dor, как указание на «место» вообще. Наконец, авторы комментария СПб. Академии видят здесь более частное указание на пречистое «тело» Спасителя, как место жилища Его духа (См. 823 с.). Уже одно это множество и разнообразие приведенных мнений достаточно говорит о спорности вопроса и неясности его решения. Недаром, автор одного из самых новейших комментариев на кн. пророка Исаии после подробного разбора всех приведенных толкований, безнадежно замечает, что «ни одно из этих толкований не является удовлетворительным» (Condamin). Отсюда у него, как и у некоторых др. экзегетов, родилась даже догадка, не лишенная остроумия: не имеем ли мы в данном примере какой-либо случайной порчи текста; не следует ли вместо непонятного здесь слова doro поставить совершенно уместный в речи о суде юридический термин deboro, что значит «причина, вина» ( 2Пар.19:6 )? И тогда весь этот стих толкуется легко и ясно: «вы лишили Его праведного Суда? Но кто из вас знает причину этого, кто может назвать Его вину, достойную такого ужасного приговора» (Condamin Le Luvre d " lsaie, 321 с. Paris 1905). Если же, во что бы то ни стало, держаться существующего текста (dor), то сообразнее всего с контекстом речи будет истолкование его, в смысле Божественного «происхождения» Мессии, которое было сокрыто от глаз Его мучителей ( «Отче! прости им, ибо не знают, что делают» ( Лк.23:34 )). |
| Но естествознание новейшее совершенно не хочет помнить Баконова положения: natura obiter libata abducit a scriptura; penifus hausta reducit ad eandem. Оно, при всей поверхности своей, с удивительною дерзостью доказываете исключительную правду и состоятельность только своего ведения, основывающегося на чувственном наблюдении, и систематически ведет войну против основных истин христианства и наконец совершенным отрицанием человеческой души, которой еще не открыли ни один ланцет естествоиспытателя, делающего секцию, разрушает основание всякой религиозной жизни и всякого верования. Мало этого, неверующее естествознание с беспримерными усилиями старается сделать известными повсюду свои не твердые результаты изданием разного рода популярных сочинений. И его поддерживает вся литература молодой Германии, которая готова незрелые мысли материализма влить в плоть и кровь нового поколения, не слишком твердо знающего христианство . Наконец есть третий деятель, который может быть наиболее способствует популяризации материализма. Это поистине возбуждающее удивление «развитие» внешней культуры и внешнего благосостояния, торговли и средств сообщения, промышленности и промышленных предприятий Кто не удивится бесчисленному множеству новых открытий и технических изобретений человеческого разума в новейшее время! Но эти открытия, несмотря на их высокое достоинство, по крайней мере в массе народа слушать побуждениями и средствами для возможно-большого удовлетворения страсти к приобретению и выигрышу, удовольствие и счастью житейскому. И радуясь об успехе науки, искусства и промышленности вообще, мы не можем не жалеть о порабощенном человеческом чувстве, с которым тысячи христиан забывают высшее для низшего, и делают «чрево своим богом». Человека» благочестивый имеете много причин скорбеть, когда он видит, как новое материалистическое учение, еще никем не доказанное, не только излагается догматически, но и проникает в плоть и кровь мало думающего народа, или когда читает сочинения Метри, Молешотта, Карла Фогта, Людовика Бюхнера и многих других! В самом деле, каково читать у Метри человеку религиозному: «счастье есть право каждого человека, и «оно принадлежит равно как порочному так и добродетельному человеку. |
| Ренан изобразил Иисуса Христа, как историк-романист, приспособительно к настроению умов и господствующему тону новейшей общественной жизни, но не как ученый историк и богослов. К историческим событиям и данным истории он относится совершенно произвольно. Тем не менее его пример нашел подражателей (Шенкель, Роте и др.). В том же духе и направлении жизнеописания Иисуса не перестают появляться до настоящего времени 59 ). В новейшей истории западного религиозно-умственного движения появилось и утвердилось еще одно новое богословское направление, называемое по имени своего основателя. Альбр. Ричля (1822–1889 г.), – ричлианством. Оно имеет в настоящее время представителей и защитников во всем протестантском мире 60 ). Особенною известностью из них пользуется проф. Ад. Гарнак. Это новое направление стремится, в духе виновников реформации – Лютера и Меланхтона, также философии Канта и Шлейермахера, выделить религиозную область из области философской, низвести область религиозную к сфере практической, а познание предметов веры, согласно с началами Кантовой гносеологии (по которой мы не можем знать вещи самой в себе, а знаем только ее явления), обосновать на данных внешнего и внутреннего опыта, т. е. на фактах истории библейской (жизнь Иисуса Христа и апостолов) и церковной – с одной стороны, а с другой – на личном внутреннем христианском опыте религиозно-нравственной жизни. В воззрениях на лицо И. Христа и вообще на христианство и это направление проникнуто общим рационализму отрицательным характером. Правда, оно признает Иисуса Христа необыкновенным и единственным в истории человеком, чрез которого совершилось полное откровение Божества в мире, и даже орудием осуществления последней цели мира – создания на земле царства Божия; все, что люди знали и знают о Боге вне и до Христа, даже в ветхом завете, – все это лишь смутные гадания, пустые образы фантазии и рассудка, ибо Бог обитает во свете неприступном. Во Христе находит свое завершение, цель и смысл все существующее, весь мировой исторический процесс. |
| Чрезвычайно интересен Онкелосов перевод Втор.33:27 , где вместо: «и под крепостью мышцей вечных», у Онкелоса читаем: «и посредством Своей Мемры был сотворен мир», т. е. совершенно тоже, что в Еванг. Ин.1:10 . Это различие Онкелосова текста от текста еврейского, по-видимому, необъяснимо. Winer во вступительной дuccepmaцuu–«De Onkeloso ejusque paraph. Chald.,» Lips. 1820, которой следует большая часть новейших писателей (с дополнениями, главным образом, из Philoxenus Luzzato-a), насколько мне известно, не ссылается на это место, как не ссылаются и все его последователи. Странно, что подобно нашему настоящему еврейскому тексту, этот стих в переводе Онкелоса состоит из трех слов и что тот и другой заканчиваются одним и тем же словом. Что же представляет из себя перевод Онкелоса: перифраз ли это, или совсем вное чтение? Другим интересным местом служит Втор.8:3 . Ссылка на него Христа у Мф.4:4 глубоко интересна, так как оно читалось в свете перевода Онкелоса: «не о хлебе едином жив будет человек, но о каждом исхождении Мемры от присутствия Иеговы должен жить человек». Другой перевод Онкелоса значительно выясняет 1Кор.10:1–4 . Он передает Втор.33:3 так: «крепостью вывел Он их из Египта; они были ведены под твоим облаком; они шли по указанию Твоего Memra». Не произошло ли это различие в еврейском вследствие признанного трудного текста в нашей настоящей Библии? Winer ссылается на него, как на пример, в котором Онкелос «suopte ingenio et capiose admodum eloquitor vatum divinorum mentem», присоединяя «ita ut de his, quas singulis vocibus inesse crediderit, significationibus non possit recte judicari»; и последователи Winer-a говорят почти тο же. Но это только утверждает, а не объясняет трудность. Вообще, да будет нам дозволено сказать здесь, что вопросы Targumin едва ли в настоящее время достаточно исследовавы. Статья Deutsch-a в «Dictionary of the Bible» Smith-a (перепечатанная затем в ero «Remains»), хотя и написана блестяще, но неудовлетворительно. Д-р Davidson (в Cyclop. Kitto., т. III, стр. 948–966, как и всегда, осторожен, трудолюбив и сведущь. Статья Д-ра Volck-a (в Herzog-a Real-Encykl. т. XV, стр. 672–683) не имеет большой внутренней ценности, хотя на нее и затрачено много труда. Мы упоминаем в этих статьях наряду с рассуждениями по тому же предмету во введении к Ветхому Завету (Keіl-я, De Wetie-Schrader-a, Bleck-Kampbausen-a, Reuss-a) и с трудами Zunz-a, Geiger-a, Nöldeke и других, на которых по частям делались уже ссылки. Интересная и ученая книга Frankel-я (zu dem Targum der Propheten) почти исключитольно имеет дело с Targum Ионафана, чего, по нашему мнению, нельзя было допускать себе. Из новейших брошюр, имеющих интерес, можно указать на три следующих: Maybaum-a Anthropomorphien bei Onkelos; Gronemann-a Die Jouath. Pentat. Uebers. im Verhältn. z. Halacha; и Singer-a Onkelos im Verhältn. z. Halacha. |
|
|
