| н. дублетов григорианских песнопений (2 песнопения с одной и той же литургической рубрикой, 1-е из к-рых принадлежит новой традиции, 2-е - в соответствии с т. н. законом Баумштарка (см.: Baumstark. 1927) - более ранней, галликанской литургии). Они характерны также для служб суточного круга, посвященных местночтимым святым. С этой т. зр. представляют особый интерес Антифонарии аббатств Сен-Дени (Paris. Bibl. Nat. lat. 17296) и Сен-Мор-де-Фосе (Ibid. 12584, XI-XII вв.; Ibid. 12044, XII в.). Определенная часть репертуара Г. п. сохранилась в песнопениях, сопровождавших литургические шествия и записанных во франц. Процессионалах . Распевы Г. п. могли сохраниться также среди литургических тропов южнофранц. (т. н. аквитанской) гимнографической школы (изд.: Wei ss). Музыкально-поэтический стиль Песнопение «Hagios o Theos — Sanctus Deus» (Graduale Triplex. Solesmes, 1970. Р. 176–177) Песнопение «Hagios o Theos — Sanctus Deus» (Graduale Triplex. Solesmes, 1970. Р. 176–177) Как тексты, так и мелодический стиль Г. п. никогда не отличались стилистическим единством. Уже в период постепенного вытеснения Г. п. григорианским Валафрид Страбон (1-я пол. IX в.) описывал галликанское богослужение как «лишенное чувства единообразия» (sensus integritatis non habentia) и противоставлял ему «разумность» (rationabilia) рим. литургического обихода и григорианского пения (Liber de exordiis et incrementis. Cap. 22). Он же отмечал, что «многие в состоянии уловить различие между обоими видами пения как в словах, так и в звучании» (plerisque et verbis et sono a ceteris cantibus discernere posse fatentur - Ibid. Cap. 25). Тексты галликанских распевов (по крайней мере, в песнопениях изменяемого цикла - проприя ) отличаются от григорианских песнопений обилием риторических приемов и более обширным лексическим запасом. Если григорианское пение в большинстве случаев опирается на тексты Свящ. Писания, то в Г. п. часто используются тексты небиблейского происхождения. Встречаются случаи использования цитат из апокрифов и древнейших, исторически предшествующих Вульгате лат. |
| Братство монастыря Сен–Жермен было одним из самых образованных в тогдашней Европе. Еженедельно, в воскресенье после вечерни, в келье д’Ашери собирался ученый кружок (Дюканж, Балюз, д’Эрбело, Котелье, Ренодо, Флёри, Лами, Пажи, Тиймон), к которому очень скоро примкнул и Мабильон, коего о. д’Ашери привлек вначале к работе над «Житиями бенедиктинских святых». Первой самостоятельной работой Мабильона стало издание трудов св. Бернара (1667), которое ученым сообществом было принято, как своеобразный chef d’œuvre. В 1668 г. появился в печати первый том Acta Sanctorum, O.S.B.; в 1669–1672 гг. публикуются 2–й и 3–й тома. В это время методы критики источников, применявшиеся о. Мабильоном, вызвали брожение в умах его менее образованных собратьев, результатом которого стала скандальная петиция, представленная в 1677 г. на рассмотрение генерального капитула братства. Оппоненты Мабильона требовали прекратить издание Acta Sanctorum, O.S.B., как пагубно влияющее на интересы ордена, а от редактора издания – соответствующих извинений и признания своих ошибок. Мабильон защищал свою методологию кротко, но твердо и вполне научно. Оппозиции пришлось смириться, а Мабильон продолжил свою работу. Еще в 1672 г. о. Мабильон предпринял первое научное путешествие (во Фландрию) в поисках литературных первоисточников для своей издательской деятельности, которое оказалось очень плодотворным для его исторических и литургических исследований. В результате в 1675 г. был опубликован 1–й том четырехтомногого издания Vetera analecta, куда он поместил ряд найденных им источников и некоторые исторические эссе. В 1672 г. в издании второго апрельского тома Acta sanctorum появилась диссертация Даниеля Папеброха Propylaeum antiquarium, где обосновывались методы текстологической критики источников, направленные на освобождение оригинальных документов от более поздних наслоений. На основании своих умозаключений Папеброх отнес к категории подложных многие из известнейших исторических рукописей монастыря Сен-Дени. Мабильону было поручено ответить «обидчику». |
| Утешительно думать, – заметим мимоходом, – что смертная казнь, которая еще триста лет назад своими железными колесами, каменными виселицами, всевозможными орудиями пыток загромождала Гревскую площадь, Рыночную площадь, площадь Дофина, перекресток Трауар, Свиной рынок, гнусный Монфокон, заставу Сержантов, Кошачий рынок, ворота Сен-Дени, Шампо, ворота Боде, ворота Сен-Жак, не считая бесчисленных виселиц, поставленных прево, епископами, капитулами, аббатами и приорами – всеми, кому было предоставлено право судить, не считая потопления преступников в Сене по приговору суда, – утешительно думать, что эта древняя владычица феодальных времен, утратив постепенно свои доспехи, свою пышность, замысловатые, фантастические карательные меры, свою пытку, для которой каждые пять лет переделывалась кожаная скамья в Гран-Шатле, ныне, перебрасываемая из уложения в уложение, гонимая с места на место, почти исчезла из наших законов и городов и владеет в нашем необъятном Париже лишь одним опозоренным уголком Гревской площади, лишь одной жалкой гильотиной, прячущейся, беспокойной, стыдящейся, которая, нанеся свой удар, так быстро исчезает, словно боится, что ее застигнут на месте преступления. III. Besos para golpes Пока Пьер Гренгуар добрался до Гревской площади, он весь продрог. Чтобы избежать давки на мосту Менял и не видеть флажков Жеана Фурбо, он шел сюда через Мельничный мост; но по дороге колеса епископских мельниц забрызгали его грязью, а камзол промок насквозь. Притом ему казалось, что после провала его пьесы он стал еще более зябким. А потому он поспешил к праздничному костру, великолепно пылавшему посреди площади. Но его окружало плотное кольцо людей. – Проклятые парижане! – пробормотал Гренгуар. Как истый драматург, он любил монологи. – Теперь они загораживают огонь, а ведь мне необходимо хоть немножко погреться. Мои башмаки протекают, да еще эти проклятые мельницы пролили на меня слезы сочувствия! Черт бы побрал парижского епископа с его мельницами! Хотел бы я знать, на что епископу мельницы? Уж не надумал ли он сменить епископскую митру на колпак мельника? Если ему для этого не хватает только моего проклятия, то я охотно прокляну и его самого, и его собор вместе с его мельницами! Ну-ка, поглядим, сдвинутся ли с места эти ротозеи! Спрашивается, что они там делают? Они греются – это лучшее из удовольствий! Они глазеют, как горит сотня вязанок хвороста, – это лучшее из зрелищ! |
| Анжольрас, казалось, не слушал Боссюэ, но если бы кто стоял рядом с ним, то уловил бы, как он проговорил вполголоса: Patria . Боссюэ продолжал шутить, как вдруг Курфейрак воскликнул: – А вот еще одна! А затем, передразнивая дворецкого, докладывающего о прибытии гостя, прибавил: – Ее превосходительство Восьмидюймовка. И в самом деле, новое действующее лицо появилось на сцене – второе пушечное жерло. Артиллеристы, поспешно сняв с передков второе орудие, установили его рядом с первым. Это приближало развязку. Несколько минут спустя оба орудия, быстро заряженные, стреляли по редуту прямой наводкой; взводы пехоты и гвардейцев предместья поддерживали огонь артиллерии ружейными выстрелами. Где-то неподалеку также слышалась орудийная пальба. Пока обе пушки с остервенением били по редуту улицы Шанврери, два других огненных жерла, нацеленных одно с улицы Сен-Дени, другое – с улицы Обри-ле-Буше, решетили баррикаду Сен-Мерри. Четыре орудия перекликались, словно зловещее эхо. Лай этих злобных псов войны звучал согласно. Из двух пушек, стрелявших по баррикаде улицы Шанврери, одна палила картечью, другая ядрами. Пушка, стрелявшая ядрами, была несколько приподнята, и ее прицел наведен с тем расчетом, чтобы ядро било по самому краю острого гребня баррикады, разрушало его и засыпало повстанцев осколками камней, точно картечью. Такой способ стрельбы преследовал цель согнать бойцов со стены и принудить их укрыться внутри, другими словами, это предвещало штурм. Как только удастся ядрами прогнать бойцов баррикады с гребня стены и картечью – от окон кабачка, колонны осаждающих немедленно хлынут на улицу, уже не боясь, что их увидят и обстреляют, с ходу пойдут на приступ, как накануне вечером, и – кто знает? – быть может, даже, захватив повстанцев врасплох, овладеют редутом. – Нужно во что бы то ни стало обезвредить эти пушки, – сказал Анжольрас и громко скомандовал: – Огонь по артиллеристам! Все были наготове. Баррикада, так долго молчавшая, разразилась бешеным огнем, один за другим раздались шесть или семь залпов, звучащих яростью и торжеством; улицу заволокло густым дымом, и через несколько минут сквозь этот туман, пронизанный огнем, можно было смутно разглядеть, что две трети артиллеристов полегли под колесами пушек. Те, кто выстоял, продолжали заряжать орудия с тем же суровым спокойствием, однако выстрелы стали реже. |
| н. сюрприза в Мо (surprise de Meaux), что окончательно определило позицию франц. короля как защитника католич. Церкви. В ответ на крупное восстание в Нидерландах против испан. владычества, в к-ром кальвинисты играли активную роль (1566), испан. кор. Филипп II послал во Фландрию большую армию во главе с герц. Альбой. Сначала никто точно не знал, куда она направляется. Опасаясь нападения, гугеноты по инициативе принца Конде решили нанести упреждающий удар: была сделана попытка захватить короля в бургундском замке Монсо. К. и королева-мать успели бежать в Мо, а затем в Париж. Эти события послужили поводом к началу 2-й религ. войны (1567-1568). Принц Конде с войском подошел к столице, но 10 нояб. 1567 г. был разбит у Сен-Дени. В нач. 1568 г. гугенотам удалось оттеснить католиков к Парижу и осадить Шартр. В этих условиях был заключен мир в Лонжюмо (23 марта 1568), подтвердивший положения самого благоприятного для гугенотов «эдикта терпимости» (янв. 1562): кальвинистам предоставлялась свобода собираться для богослужений без оружия за городской чертой. Во время 3-й религ. войны (1568-1570) гугеноты сначала потерпели поражение в битвах при Жарнаке (13 марта 1569, погиб принц Конде) и Монконтуре (3 окт. 1569). Однако командовавшему гугенотской армией адмиралу Г. Колиньи удалось кардинально изменить ситуацию: в марте 1570 г. он подошел к Каркасону, взял Нарбон, сжег деревни близ Монпелье и совершил стремительный рейд на север. 18 июня гугеноты разграбили аббатство Клюни, 20 июня - аббатство Ла-Ферте-сюр-Грон. 4 июля адмирал вошел в Ла-Шарите (ныне Ла-Шарите-сюр-Луар). На западе гугеноты захватили Маран, Люсон и Ле-Сабль-д " Олон. Им сдались города Ньор, Бруаж и Сент. 8 авг. 1570 г. в Сен-Жермен-ан-Ле был подписан эдикт примирения: гугенотам предоставлялась свобода совести, кальвинист. богослужение разрешалось по всему королевству (в предместьях 2 городов каждого податного округа); протестанты могли занимать королевские должности, главные представители гугенотов, в их числе Колиньи, были включены в Королевский совет. |
| Поперек протекает Сена, «кормилица Сена», как называет ее дю Брель, со всеми ее островами, мостами и судами. Вокруг простирается бескрайняя равнина, пестреющая заплатами нив, усеянная прелестными деревушками; налево – Исси, Ванвр, Вожирар, Монруж, Жантильи с его круглой и четырехугольной башнями, и т. д.; направо еще двадцать сеянии, начиная с Конфлана и кончая Виль-л " Эвек. На горизонте тянется круглая кайма холмов, напоминающих стенки бассейна. Наконец далеко-далеко на востоке – Венсен с семью четырехгранными башнями; на кие – островерхие башенки Бисетра; на севере игла Сен-Дени, а на западе – Сен-Клу и его крепостная башня Вот Париж, которым с высоты башен Собора Парижской Богоматери любовались вороны в 1482 году. Однако именно об этом городе Вольтер сказал, что «до Людовика XIV в нем было всего четыре прекрасных памятника»: купол Сорбонны, Валь-де-Грас, новый Лувр и какой-то четвертый, возможно – Люксембург. Но, к счастью, Вольтер написал Кандида и остался среди длинной вереницы людей, сменявших друг друга в бесконечном ряду поколений, непревзойденным мастером сатанинского смеха. Это доказывает, впрочем, лишь то, что можно быть гением, но ничего не понимать в чуждом ему искусстве. Ведь вообразил же Мольер, что оказал большую честь Рафаэлю и Микеланджело, назвав их «Миньярами своего времени». Однако вернемся к Парижу и к XV столетию. Он был в те времена не только прекрасным городом, но и городом-монолитом, произведением искусства и истории средних веков, каменной летописью. Это был город, архитектура которого сложилась лишь из двух слоев – слоя романского и слоя готического, ибо римский слой давно исчез, исключая лишь термы Юлиана, где он еще пробивался сквозь толстую кору средневековья. Что касается кельтского слоя, то его образцов уже не находили даже при рытье колодцев. Пятьдесят лет спустя, когда эпоха Возрождения примешала к этому строгому и вместе с тем разнообразному единству блистательную роскошь своей фантазии и архитектурных систем, оргию римских полукруглых сводов, греческих колонн и готических арок, свою изящную и совершенную скульптуру, свое пристрастие к арабескам и акантам, свое архитектурное язычество, современное Лютеру, – Париж предстал перед нами, быть может, еще более прекрасным, хотя и менее гармоничным для глаза и умственного взора. |
| Фредегонду похоронили в парижской церкви святого Германа (Сен-Жермен-де-Пре) рядом с ее мужем Хильпериком. Ныне в парижской базилике Сен-Дени сохранился надгробный камень с ее мозаичным изображением. Хлотарю II, родившемуся в год кончины своего отца, когда умерла его мать, исполнилось 13 лет – слишком нежный возраст, чтобы править самостоятельно. Поэтому реальная власть в Нейстрии оказалась в значительной мере в руках знати, хотя Хлотарь, обладая честолюбием, сильной волей, мужеством и умом, сравнительно скоро сам стал править в своем королевстве. Между тем австразийская знать была недовольна тем, что ей приходится делить власть и влияние с бургундской знатью, которую Брунгильда поддерживала ради равновесия в управляемом ей государстве. Выступив против нее, австразийская аристократия в 597 г. изгнала ее из своей страны, и юный двенадцатилетний король Теодеберт II не смог или не захотел защитить ее. Убежище она нашла в Бургундии, при дворе младшего внука Теодориха II, затаив обиду на старшего внука. Раздоры между Австразией и Бургундией, однако, со временем были улажены, и Брунгильда побудила обоих внуков начать войну против короля Нейстрии Хлотаря. В 600 г., действуя совместно, войска Теодеберта и Теодориха в сражении на берегу Орвенны, около города Дормеля, нанесли поражение нейстрийцам, которыми командовал король. Война закончилась подписанием мирного договора, по которому к Австразии присоединялся север Нейстрии, а к королевству Теодориха отходили земли, расположенные между Сеной и Луарой. Во владении Хлотаря остался лишь регион между Сеной, Уазой и Ла-Маншем. В 605 г. он попытался взять реванш и вторгся в королевство Теодориха, но его войска были разбиты противником в сражении при Этампе. Несколько лет спустя между Теодебертом и Теодорихом возник разлад, разгоревшийся во вражду, в основном из-за подстрекательства их бабки Брунгильды, невзлюбившей своего старшего внука. В 610 г. дело дошло до войны, оказавшейся братоубийственной в самом прямом смысле слова. Войска Теодеберта вошли в Эльзас, принадлежавший Теодориху, и тот, не имея достаточных сил для отпора, был вынужден уступить его брату. |
| Видимо, он зашел в тупик, этот французский путь " мягкой интеграции " . Когда нет работы, от образования мало толку. Жесткий же курс министра внутренних дел Николя Саркози, по всей видимости, только усугубляет положение. Саркози, собирающийся стать президентом Франции, пообещал, например, что " отбросы общества " будут " искоренены " . Молодежные банды как будто только и ждали подобного заявления. Картина интифады перед воротами французской столицы: горящие автомобили и мусорные баки в департаменте Сен-Сен-Дени, 16-17-летние подростки идут по своему кварталу, сея разрушения. Они кидают бутылки с бензином в магазины ковров и детские сады, поджигают автомобили, как осенние костры: 250 -в одну ночь, 315 – в другую, 500 – в следующую... Сейчас уже мало кто вспоминает о том, с чего все началось. А было это так. 27 октября при не до конца выясненных обстоятельствах погибли два подростка. Скрываясь от полицейского патруля (официально это отрицают), они забежали в тупик, где находилась трансформаторная подстанция. На воротах висела предупреждающая табличка " Стоп! Опасно для жизни " , которую бургомистр распорядился оформить в комическом стиле, специально для молодежи. Табличка не помогла. 15-летний Бану из Мали и его друг 17-летний Зияд из Туниса сгорели. Третий подросток остался в живых, получив тяжелые ожоги. Тут же распространился слух, что в гибели этих двоих виновата полиция. Начались ночные уличные бои, и в государстве наступил кризис. Пока не ввели комендантский час, органам правопорядка было трудно привлечь к ответственности уличных боевиков: по сравнению с масштабами поджогов арестованных оказалось очень мало, всего несколько сотен. Пять дней президент и премьер-министр безмолвствовали. Казалось, Жак Ширак и Доминик де Вильпен пассивно наблюдают за тем, пойдет или не пойдет ко дну в этой неразберихе честолюбивый Саркози. Потом они поняли, что эти драматические события могут стать угрозой для самой республики. Президента Ширака торопили выступить перед телезрителями. " Последнее слово должно быть за законом и порядком " , – заявил премьер-министр де Вильпен. Динамичный Саркози не проявил особого беспокойства, но, как и де Вильпен, предусмотрительно отменил свои зарубежные поездки. Похоже, все трое понимают: " интеграция по-французски " , благодаря которой со времен Французской революции иммигранты из любой страны становились полноценными гражданами Франции, потерпела крах. |
| Мец и Майнц 889 или 890 Шалонь Трибур Англия 896, 898 Равенна Рейми и Рим В десятом веке Провинция Нарбонн 902, 906, 907 Тройсли Альтгейм Константинополь Тройсли Кобленц Альтгейм Регенсбург, Эрфурт, Дингольфинген Суассон Ингельгейм Лондон Лландафф Близ Мо 962, 963–964, 967 Равенна 967, 968 Англия Кантерберри Компостелле Лондон Ингельгейм Винчестер Лландафф Сенлис Близ Реймса Италия Муссон Сен-Дени Равенна Магдебург В одиннадцатом веке Франкфурт Пуатьер Диденгофен и Констанц Франкфурт Кобленц Равенна Орлеан Орлеан Зелигенштадте Аррасе Шарру (Charroux) Лиможе 1029, 1031 Арле (Арелат) Аквитания Сен-Жилле (Egydi, St. Gilles) 1047, 1049 Верцелль 1051, 1053 Вамберг, Регенсбург, Вормс Константинополь Нарбонна, Майнц Приложение 4. Список главных источников и пособий 3666 Acta Sanctorum, edd. Bollandus, etc., перепеч. Paris. 1860, seqq. Agobardus, ed. Baluze, Paris, 1666. Alcuinus, ed. Froben, Ratisbon, 1777. Alexander Natalis, Hist. Fcclesiastica, Bingen, 1788. Ammianus Marcellinus in Hist. Rom. Scriptores, Heidelb. 1743. Athanasius, ed. Montfaucon, Paris. 1690. Baronius et Raynaldus. Annales Ecclesiastici, cum Pagii Critica. ed. Mansi, Lucca, 1738, seqq. (Бароний и Райнальд цитуются по годам и параграфам, a Паги по томам и страницам). Basilius, ed. Benedict., Paris, 1721. Beda, Hist. Eccesiastica Gentis Anglorum, ed. Hussey, Oxford, 1846. Bibliotheca Patrum, Lyons. 1677. Bouquet (см. Recueil). Cantacuzenus. Job., Paris, 1645. Gave, Hist. Litteraria, Oxf. 1740. Cedrenus (в парижском изд. Византийских историков), 1648. Chronicon Paschale (в боннском изд. Византийских историков). Chrysostomus, ed. Monfaucon, Paris, 1718. Clemens Alexandrinus, ed. Potter, Oxf. 1715. Codex Justinianus (см. Corpus Juris Civilis). Concilia (см. Hardonin Labbe, Mansi, Schanat, Wilkins. Haddan, Joseph Robertson). Corpus Juris Civilis, Amst. 1663. Cyprianus. ed. Fell, Oxf. 1683 (изд. Migne, Patrol. III, IV, вообще было у нас в употреблении). Cyrillus Alexandriuus, Pans, 1638. Döllinger, Lehrbuch der Kirchengeschichte, Ratisbon, 1857. |
| ч. при Арке (1589) и при Иври (ныне Иври-ла-Батай, 1590), взял Шартр и Нуайон (1591). В апр.-сент. 1590 г. осаждал Париж, в нояб. 1591 - апр. 1592 г.- Руан. В мае 1593 г. Генрих IV публично сообщил о своем решении поменять конфессию. 25 июля Рено де Бон, архиеп. Буржа, принял в Сен-Дени католич. исповедание короля. Города и правители, поддерживавшие Католическую лигу, постепенно прекращали борьбу. В янв. 1594 г. сдались города Мо, Орлеан, Бурж, Экс (ныне Экс-ан-Прованс), в февр.- Лион. 27 февр. 1594 г. в Шартре состоялась коронационная церемония Генриха IV. 22 марта король без боя вступил в Париж. Тогда же были завершены переговоры о сдаче Руана, а также Лана, Амьена и др. городов Пикардии; чуть позднее под власть франц. монарха перешла Шампань. В оппозиции королю оставались гугеноты. В дек. 1593 г. на ассамблее в Манте было заявлено, что протестанты пока не признают Генриха IV королем Франции. 12 дек. делегаты ассамблеи потребовали гарантий в защите прав гугенотов и издания нового эдикта. На ассамблее в Сент-Фуа в 1594 г. было принято решение об отделении территорий, находившихся под властью гугенотов. Предлагалось разделить Францию на 10 округов; у каждого округа должны быть свои совет, армия, финансы. Предполагалось, что эти гугенотские округа ежегодно будут направлять депутатов на генеральную ассамблею. В ее работе также будут принимать участие герцоги, генеральные наместники, «лица, внушающие доверие». Задача такой ассамблеи - делать «ради общего блага все, чего потребует время» и принимать все меры к защите родины. Перед угрозой отпадения ряда франц. территорий Генрих IV 15 нояб. 1594 г. Сен-Жерменской декларацией подтвердил Мантский эдикт, восстанавливавший действие эдикта 1577 г., и предписал всем франц. парламентам его зарегистрировать. Парламенты воспротивились этому, особенно принятию статьи, открывавшей протестантам доступ к должностям. Парижский парламент зарегистрировал эдикт 1577 г. в февр. 1595 г. большинством всего в 3 голоса. Руанский парламент отказывался регистрировать эдикт до 5 февр. |
|
|
