| В 1804 г. М. вернулся в Москву. Университетский куратор М. Н. Муравьёв (1757-1807), осуществлявший масштабную программу преобразований в системе высшего образования, поставил перед ним задачу обновления курса классической филологии. Как и во время 1-го пребывания в Москве, М. совмещал педагогическую деятельность в гимназиях и ун-те с научной работой. До его кончины в 1811 г. из печати вышли неск. учебных пособий: «Eclogae ex variis scriptoribus Graecis cum locupletissimis animadversionibus» (1805); «Lectiones Graecae… in usum juventutis. Graece et Latine» (1806); «Conciones et Orationes ex Historicis Latinis» (1807) и др., а также ряд исследовательских трудов. М. был похоронен в Москве на кладбище Немецкой слободы (ныне Введенское; в наст. время его могила утрачена). В некрологе, составленном гр. С. С. Уваровым (впосл. президент Императорской АН и министр народного просвещения), научная деятельность М. названа беспримерной. Архив и б-ка М. были приобретены СПбДА по инициативе ее ректора архим. свт. Филарета (Дроздова) (впосл. митрополит Московский) и при непосредственном участии обер-прокурора Синода кн. А. Н. Голицына академической б-кой СПбДА. С 1919 г. рукописная часть архива хранится в отделе рукописей РНБ. Библиография М. включает 83 наименования опубликованых трудов (полный список см.: Тюрина. 2012. С. 210-216). Сохранилось обширное эпистолярное наследие М. (изд. и рус. пер.: Там же. С. 264-353). Арх.: РНБ. Ф. 573. Собр. СПбДА; ГИМ. Син. греч.; РГАДА. Ф. 1607. Дрезденские рукописные книги; Leiden. Univ. RUH 28, BPL 338, BPL 339. Лит.: Евгений (Болховитинов), митр. Словарь светских писателей соотечественников и чужестранцев, писавших в России. М., 1845. Т. 2. С. 43-49; Биогр. словарь профессоров и преподавателей Имп. Моск. ун-та. М., 1855. Т. 2. С. 26-48; Родосский А. С. Каталог книг печатных и рукописных б-ки покойного проф. Маттеи, купленных Комиссией духовных училищ для б-ки СПбДА//ХЧ. 1884. Прил. 9/10. С. 1-32; 11/12. С. 33-64; Владимир (Филантропов). Описание. 1894. Ч. 1; Белокуров С. А. О б-ке моск. государей в XVI ст. М., 1898; Gebhardt O., von. Christian Friedrich Matthaei und seine Sammlung griechischer Handschriften. Lpz., 1898; Док-ты и мат-лы по истории Моск. ун-та 2-й пол. XVIII в./Подгот. к печ.: Н. А. Пенчко. М., 1963. Т. 3; Мецгер Б. М. Текстология Нового Завета. М., 1996; Фонкич Б. Л. Греч. рукописи и док-ты в России в XIV - нач. XVIII в. М., 2003; он же. Греч. рукописи собр. Х. Ф. Маттеи в РГАДА//Памяти Лукичева: Сб. ст. по истории и источниковедению. М., 2006. C. 787-792; Тюрина Г. А. Из истории изучения греч. рукописей в Европе в XVIII - нач. XIX в.: Христиан Фридрих Маттеи, 1744-1811. М., 2012. |
| Священническое благословение молодых часто, хотя и не всегда, указывается в рукописях; в качестве формулы благословения обычно используются стихи Пс 8. 6b и Пс 20. 4b; могут быть и др. (напр., развернутый текст благословения после венчания и соединения рук приводится в дониконовских рус. изданиях). Иногда рукописи обозначают эти стихи не как слова священнического благословения, а как прокимен для пения (РНБ. Греч. 226, IX-X вв.; Sinait. gr. 966, XII-XIII вв.; ср.: Laur. Θ. 88, 1475 г.; Sinait. gr. 977, нач. XVI в.). В совр. общепринятом чине Пс 8. 6b используется для священнического благословения, а Пс 20. 4b занял место прокимна службы чтений, помещенной сразу после благословения (в дониконовских изданиях, где служба чтений предваряет чин венчания, этот стих трижды поется после священнического благословения). Традиц. для визант. чина чтения за венчанием - Еф 5. 20-33 (о Б. как зримом образе союза Христа и Церкви и о взаимных обязанностях супругов) и Ин 2. 1-11 (о Б. в Кане Галилейской). Перед чтениями поется прокимен, между ними - аллилуиарий; после чтений произносится сугубая ектения. Прокимны и аллилуиарии в рукописях указываются разные (как правило, прокимен - это Пс 8. 6b); очень редко встречаются иные чтения, характерные для зап. традиции: Евр 12. 28-3. 8 (Sinait. gr. 958, X в.), 1 Кор 7. 7-14 (ГИМ. Син. 324, 1-я пол. XV в.), Мф 19. 3-9 (РГБ. Рогож. (ф. 247). 566, XIV в.). По рукописям Laur. Λ. 105, XV в. (где венчание соединено с полной литургией), Sinait. gr. 984, XV в. и Laur. Θ. 88, 1475 г. (где служба чтений предваряет венчание), перед прокимном поется Трисвятое , как на литургии; в рус. дониконовской практике, где служба чтений помещалась в начале чина, перед прокимном пели «Елицы во Христа» (сугубая ектения в рус. рукописях и печатных изданиях до XVII в. отсутствует или перенесена в конец чина). Причащение Св. Таин, упоминаемое в большинстве свидетельств о совершении Б. в древней Церкви и указываемое почти всеми рукописями правосл. чина венчания VIII-XVI вв., является осуществлением того, чем отличается христ. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла АРСЕНИЙ СОЛУНСКИЙ [Селунский] (не позднее сер. XV в.), диак. одной из церквей в Солуни (греч. Фессалоника), автор описания палестинских святынь. Биографические данные об А. С., содержащиеся только в его сочинении, ограничиваются сведениями о его служении диаконом в Солуни и о 17-летнем пребывании в Палестине. Национальная принадлежность А. С. достоверно не устанавливается, допустимо предположение, что он был юж. славянином (болгарином или сербом) или правосл. румыном, написавшим свое сочинение на Св. земле. Памятник не получил известности на Балканах, возможно, попал на Русь непосредственно из Палестины. Сочинение А. С. не является хождением или проскинитарием в строгом смысле слова, поскольку не описывает путешествие автора по Св. земле. Это скорее перечень достопримечательностей и святынь Палестины, связанных в первую очередь с земной жизнью Господа Иисуса Христа, с указанием расстояния между ними в милях. Особенностью сочинения А. С. является во многом фольклорный и апокрифический характер сообщаемых сведений, порой уникальных, и отсутствие заметной связи с традицией паломнической лит-ры (греч. и слав.), как предшествующей, так и более поздней. К числу нетрадиц. сюжетов, присутствующих в описании А. С., относятся известия о костях змия, охранявшего в Иордане договор, подписанный между Адамом и диаволом (апокриф «Рукописание Адама»), о 3 тростинках на Гробе Господнем (одна из к-рых горит, другая дымится, а третья слезится), о стопах Спасителя, отпечатавшихся в Гефсимании, на берегу Иордана и на горе Фавор, о главе Адама, в к-рой идет повседневная церковная служба, и др. Начальная фраза повествования («Се яз... видел есмь Иерусалим и вся знамения Иерусалимя, скажу вам всю истину пред Богом») сближает его с жанром откровений. Сочинение А. С. сохранилось в значительном числе (не менее 20) восточнослав. (великорус. и украинско-белорус.) списков 2-й пол. XV-XVII вв., подразделяемых на 3 редакции (классификация В. П. Адриановой-Перетц ). Старший из известных в наст. время списков (РГБ. ОИДР. 189, посл. треть XV в.) представляет собой глоссы к Хождению игум. Даниила (охватывает свыше половины всего текста, относится ко 2-й редакции). Старшие полные списки памятника (ГИМ. Муз. 2952, кон. XV в.; НБ МГИАИ. 279/17/72. БМ/М61Ш, кон. XV - нач. XVI в.) выявлены относительно недавно и еще не исследованы. |
| Весьма характерно, что совпадающий с «Откровением Мефодия Патарского», рассказ о кознях дьявола, который, по мнению исследователей, мог существовать как самостоятельное произведение, читается в списках сокращённой редакции Палеи. По рукописи XVI в. (РНБ. Соф. 1448) этот рассказ, совмещённый с сокращённым палейным повествованием о потопе, несколько раз публиковался (см.: Попов–1881. Приложение. 9–13; БЛДР. Т. 3. С. 108–113). Фрагменты апокрифа о дьяволе и Ноевом ковчеге чересполосно с толкованиями о потопе читаются в палейной компиляции книгописца Кирилло-Белозерского монастыря Ефросина. Особая компилятивная Палея, полностью не совпадающая ни с Толковой, ни с Хронографической Палеями опубликована по рукописи XV в. РНБ. Кир.–Белоз. 11/1068 (см.: Каган-Тарковская–1987. С. 106–110). В гораздо менее исправленном варианте, чем в Соф. 1448, апокрифические дополнения о дьяволе и ковчеге читаются в палейной истории потопа по рукописи нач. XV в. (ГИМ. Барс. 619), а переделка рассказа о дьяволе содержится в сборнике XVII в. (РНБ. Погод. 1936. Л. 187–190об). Апокрифическая легенда о происках дьявола во время потопа является широко распространённым сюжетом в письменности и фольклоре многих народов (см.: БЛДР. Т. 3. С. 372–373). 416 Указание на четырёхугольную форму ковчега в контексте отрывка соотносится с четырёхугольными очертаниями земли. Эти избыточные, по отношению к Библии, характеристики указывают на то, что ковчег воспринимался моделью мироздания. Вертикальное устройство ковчега также сопоставляется с тройственным (по подобию Мирового Древа), членением мироздания: в пределах видимого мира (до тверди) в нижнем ярусе помещены звери и пресмыкающиеся, в среднем – люди, в верхнем – птицы (см.: МНМ. Т. II. С. 224). Палейный образ мироздания восходит к антиохийской космологии, согласно которой земная часть мироздания представлялась продолговатым прямоугольником, окружённым со всех сторон Мировым Океаном. Длина прямоугольной земли, согласно Севериану Габальскому и Козьме Индикоплову, на которых ориентируется Составитель Палеи, в два раза превышала ширину, а все мироздание мыслилось замкнутым по подобию дома, в котором небо смыкается с краями земными, где за Океаном расположен рай (см.: Козьма Индикоплов–1997. |
| Г. Зименс обратил внимание, что К. в «Учении...» вычисляет пасхальное полнолуние по 19-летним циклам, тогда как в летописи представлены наблюдения за реальными фазами луны, он указал на неточность месяцесловной датировки в летописи. Скепсис относительно участия К. в летописании высказывают Симонов и др. Однако совпадение дат (одновременно - в 1136 г., после вокняжения Святослава,- в Новгороде составляется «Учение...» К. и появляется столь нетривиальная датировка в летописи) представляется очень убедительным. Кроме того, Лихачёв обратил внимание на интерес летописца к каноническим вопросам, нетипичный для летописания, но естественный для автора «Вопрошания...» (владычная летопись отмечает, что в 1136 архиеп. Нифонт не благословил княжеский брак, а в 1145 не позволил отпевать 2 утонувших священников - НПЛ. С. 24, 27). Нельзя не отметить, что хронологические рамки деятельности летописца (1132-1156) коррелируют со временем написания 2 сочинений К. (1136, 40-50-е гг. XII в.). Впрочем, не исключено, что К. и летописец все же были разными лицами, а их принадлежность к одному кругу обусловливала общность их интересов. В XIX - нач. XX в. высказывалось мнение, что К. перевел с греческого Пятикнижие Моисеево и «Летописец вскоре» К-польского патриарха Никифора I . Обе эти гипотезы основаны на соседстве текстов в рукописях. Так, в списках «Учению...» предшествует краткий хронологический расчет всемирной истории (число лет от Адама до потопа, от потопа до разделения языков и т. д.), возможно тоже составленный К. и основанный на какой-то из визант. «малых хроник» (но не на «Летописце вскоре»). В рукописи РНБ. Погод. 76 «Учение...» К. входит в лит. конвой Пятикнижия, однако из этого факта никак не следует, что К. был его переводчиком; библейский текст не имеет здесь редакционных отличий от др. древнерус. списков XV-XVI вв. Соч.: ПДРКП. Стб. 21-62 [«Вопрошание...» по древнейшему списку ГИМ. Син. 132, кон. XIII в.]; Смирнов С. И. Мат-лы для истории древнерус. покаянной дисциплины: Тексты и заметки. |
| А. Моминой . Важнейшими этапами истории А. Богородице в слав. традиции являются: 1) появление его древнейшего перевода, 2) новая южнослав. редакция, выполненная на Афоне в 1-й пол. XIV в. (вероятно, болг. книжником старцем Иоанном ) и введенная в широкое употребление Тырновским Патриархом св. Евфимием , и 3) киевская редакция, изданная киевским архим. Елисеем (Плетенецким) в составе вновь переведенной им Триоди Постной (КПЛ, 1627); на основе этого издания было подготовлено московское изд. Триоди Постной 1656 г., т. о., киевская редакция перевода А. Богородице получила распространение в московских (позднее синодальных) изданиях. Древнейшая редакция, в к-рой А. Богородице имеет слав. азбучный акростих , представлена в т. н. Шафариковой Триоди , болг. рукописи XII в. (РНБ. F. n I. 74). Возможно, еще более ранний вариант содержала болг. же Битольская Триодь нач. XIII в. (София. Б-ка АН. 38), но здесь сохранилось лишь неск. строф текста (икосы 23 и 24. Л. 81). Уже в XI в. особая редакция перевода А. Богородице (сохранившаяся в Уставе с Кондакарем XI в. (ранее Тип. 142, ныне - ГТГ. К-5349) и ряде древних, XII-XIV вв., списков Триоди) была выполнена на Руси, по всей вероятности, в Киеве. Создание отдельных новых слав. редакций А. Богородице предположительно можно связывать с окружением св. митр. Киприана (ГИМ. Усп. 6 - пергаменная Триодь, переписанная в 1403 в с. Троицком-Голенищеве) и Новгородского архиеп. Евфимия II (РНБ. Триоди XV-XVI вв. из собр. новгородского Софийского собора). При переводе пропадали нек-рые риторические и все метрические особенности оригинала, однако А. Богородице сохранял всю полноту догматического содержания. В принятом ныне в РПЦ корпусе богослужебных книг А. Богородице помещается в Триоди Постной и в Псалтири с восследованием, а также в предназначенных для келейного чтения Молитвословах и Акафистниках. А. А. Турилов Композиционное и метрическое построение А. Богородице своеобразно; в визант. лит-ре за исключением последующих подражаний не сохранилось ни одного подобного произведения. |
| XVI в., РГБ. Ф. 173. IV. 54, содержащий только текст до 1015 г.). Оба извода содержат почти идентичный текст новгородской летописи, отражающий события кон. XI - нач. XIV в., однако изводы различаются в части за XI в. Младший извод имеет продолжение о событиях XIV - 1-й пол. XV в. Ряд уникальных известий за XI и XIV вв. содержат также новгородско-софийские летописи, в целом представляющие сводческую работу уже XV в. Три памятника содержат тверское Л. с кон. XIII в. и на протяжении всего XIV в.: Рогожский летописец - свод, сохранившийся в единственной рукописи 2-й четв. XV в. (РГБ. Ф. 247. 253); Тверской сборник (Тв.), известный в 3 списках XVII в. (к Твери имеет отношение только текст с 1284 г.; более ранние статьи восходят к ростовскому своду 1534 г., который в свою очередь имел источники, близкие к новгородским и новгородско-софийским летописям), а также тверской летописный фрагмент за 1314-1344 гг., обнаруженный А. Н. Насоновым в рукописи XVII в. (ГИМ. Муз. 1473). История Л. XI-XV вв. во многих моментах может быть уверенно реконструирована на основе сравнительно-текстологического метода, анализа вставок, дублировок и внутренних т. н. швов, выявления языковой гетерогенности и др. методов. В то же время остается немало дискуссионных или не вполне проясненных вопросов. Важнейшие из наиболее ранних сохранившихся летописных кодексов (Лаврентьевский, Радзивиловский, Московско-Академический, Ипатьевский, Хлебниковский) в части до 10-х гг. XII в. содержат почти идентичный текст, начинающийся словами: «Се повести времяньных лет...» и получивший поэтому в науке название «Повесть временных лет» (ПВЛ). Этот свод состоит из обширной недатированной части (рассказывающей о расселении народов после потопа, географии Вост. Европы, происхождении Киева, визите св. ап. Андрея Первозванного на Русь и др.) и погодных статей с 852 (6360) г. по 10-е гг. XII в. (конкретный момент, когда заканчивается ПВЛ и начинаются ее продолжения, является предметом дискуссии). Статьи ПВЛ за IX-X вв., очевидно, написаны ретроспективно, на основании устной традиции и визант. |
| XIX в., 1812 г.), монастырей, церквей, национализированных поместий (подмосковных Марфино, Дубровицы, Богучарово Тульской губ., Надеждино Саратовской губ.) и особняков. Выставка «Крестьянское искусство». Отдел дерева. 1921–1923 гг. Выставка «Крестьянское искусство». Отдел дерева. 1921–1923 гг. В первые послереволюционные годы произошли многочисленные преобразования в структуре и внутренней жизни музея, связанные с необходимостью решения как давно назревших проблем, так и новых. К 1920 г. вместо 8 отд-ний музей насчитывал 26. В нач. 1919 г. при музее были оборудованы специальные мастерские: реставрационная (первоначально для фарфоровых и фаянсовых изделий), переплетная и починочная (для предметов из дерева). В 1918-1920 гг. было устроено 5 больших выставок в рамках прежней, дореволюционной тематики: юбилейная, посвященная 100-летию со дня рождения И. С. Тургенева, 2 выставки русской миниатюры из лицевых рукописей (с разделением по хронологии и с группировкой по школам), выставки древнерус. шитья и лит-ры по музееведению. Для выработки новой концепции и реорганизации И. м. в 1919 и 1921 гг. были созданы специальные комиссии, которые представили новую структуру музея, благодаря которой все музейные коллекции были подчинены единой культурно-хронологической концепции. Для этого в 1921/22 г. 27 научных отделов преобразовали в 6 основных разрядов (археологический, исторический общий, исторический специальный, исторических источников, исторических пособий, функциональный). Изменившиеся масштабы работы потребовали увеличения штата музея: в 1917 г. работали 30 сотрудников, в 1924 г.- 223 чел. Музей стал отправлять сотрудников в ежегодные экспедиции, с 1926 г. выходят Труды ГИМ. Социально-бытовой уклон в деятельности музея особенно проявился в тематике выставок: «Крестьянское искусство» (1921-1923), «Из истории эпохи крепостного хозяйства XVIII-XIX вв.» (1926-1927), «Быт Московской Руси XVI-XVII вв.» (1927), «Диалектическая история посуды» (1930) и др. Заметным событием в музейной жизни стала Пушкинская выставка 1937-1939 гг. к 100-летию со дня гибели поэта (все представленные на ней экспонаты, включая принадлежавшие И. м., были переданы во вновь образованный Всесоюзный музей А. С. Пушкина). В кон. 30-х гг. XX в. была создана постоянная экспозиция в 23 залах, объединившая экспонаты до сер. XVIII в. Проводились тематические выставки юбилейного и историко-этнографического характера: «К 125-летию Отечественной войны 1812 г.», «К 175-летию Великой французской революции», «375 лет первой печатной книги в России», «Украина и Белоруссия в XVII- XIX вв.», «Народы Сев. Кавказа в 1-й пол. XIX в.». |
| Изображения грехов. Фрагмент иконы «Страшный Суд». 1914 г. Копия А. С. Суслова иконы нач. XVI в. из собр. А. В. Морозова (ГИМ) [общеслав. слово; старослав. ; болг. грях; словен. gréh; чеш. hích; польск. grzech и т. д.; не имеет соответствий в др. индоевроп. языках]. Точное значение слова не установлено. М. Фасмер считал, что оно связано с глаголом «греть» или «гореть», т. е. иметь «жжение (совести)». Другие ставят это слово рядом с латыш. grèizs и литов. graizas - кривой, косой. Третьи сближают его с церковнослав. (смешение), отсюда . Ср. рус. «нагрезить», т. е. «сделать что-либо плохое, причинить ущерб» ( Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. М., 1986. Т. 1. С. 455-457). С мнением Фасмера не согласны составители Этимологического словаря славянских языков под ред. О. Н. Трубачёва, указывающие, «что гипотеза о развитии значения «Г.» из первоначального «жжет совесть» есть не что иное, как подстановка христианского значения на место первобытного, что невозможно для слова праславянского, т. е. еще дохристианского» (ЭССЯ. Вып. 7. С. 115). Они предлагают для слова «Г.» др. этимологию, соответствующую 2-му и 3-му вышеизложенным мнениям (Там же. С. 115-116). «Устойчивость значения (слова «Г.».- М. И.), отсылающего к идее отклонения, отступления, недозволенного выхода за пределы установленной границы… дает основание для поддержки той этимологической версии не имеющего однозначной этимологии праславянского слова gréxъ, которая связывает его происхождение с индоевропейским корнем, означающим «кривой»» (ЭССЯ. Т. 7. С. 116). Свящ. Павел Флоренский выражал согласие с теми, кто слово «Г.» приравнивают к слову «огрех», отмечая при этом, что «нам нет надобности решать вопрос о том, насколько правильна такая этимология, ибо, по существу дела, грех все равно есть огрех…» ( Флоренский П. Столп и утверждение Истины. П., 1989. С. 179). Ссылаясь на словарь И. И. Срезневского ( Срезневский. Словарь. Т. 1. С. 604), он пишет: «грешить» значит «ошибиться», «не попадать в цель», наконец, «дать мимо», «дать маху», «пропустить» (Там же). Однако в приводимых Срезневским письменных памятниках, многие из к-рых являются переводами с древнегреч. языка, глагол употребляется не со всеми значениями др. греч. глагола - μαρτνω. Кроме перечисленных у Срезневского и у свящ. П. Флоренского глагол μαρτνω имеет много др. значений, главным из к-рых для христ. понимания Г. является «грешить», «совершать проступок», «провиниться» ( Дворецкий И. Х. Древнегреческо-русский словарь. М., 1958. Т. 1. С. 91). В слав. языках значение слов «Г.», «грешить» иногда связано только с областью сексуального. «В тесном значении «грех» - это,- отмечает В. И. Даль,- распутство»: «он (она) еще и греха не знает» ( Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка. СПб.; М., 1903. М., 2000. Т. 1. Стб. 994). Общее понятие |
| В совр. греч. церковном пении большинство жанров имеет неск. мелодических версий, одна из которых представлена М. с. Разнообразные приемы, используемые в М. с., с наибольшей полнотой были воплощены в жанре матимы . В древнерусской традиции В древнерусской традиции к М. с. принадлежали образцы кондакарного пения , существовавшего приблизительно с кон. XI по нач. XIII в. (см. также в ст. Кондакарная нотация ). Анализ нотированных книг XII-XIII вв., содержащих песнопения знаменного распева , указывает на регулярное включение в тексты Стихирарей (в меньшей степени - Ирмология) лицевых начертаний и фит, подразумевающих мелизматические формулы. Отдельные стихиры могли представлять собой особо мелизматически развитые песнопения, судя по количеству используемых в них лиц и фит (напр., евангельские стихиры (см.: Минейный Стихирарь ГИМ. Син. 279; Благовещенский Кондакарь РНБ. Q.n.I. 32) и др.). В XV в. подобные формулы мелизматического типа приобрели такие графические начертания, которые оставались в большей или меньшей степени неизменными в дальнейшем. Приблизительно в этот же период формировались новые певч. стили, для к-рых характерно преобладание формул мелизматического типа. К ним относятся демественное пение , образцы к-рого содержат оригинальные неосмогласные формулы мелизматического типа, и путевой распев , представляющий собой фактически орнаментированную версию знаменного распева. Мелодические формулы песнопений путевого распева были образованы путем ритмического увеличения и дополнения различного рода украшениями более простых по стилю попевок знаменного осмогласия. На рубеже XVI и XVII вв. в певч. рукописях распространился термин «большой распев», относящийся к особому М. с. древнерус. традиции. Первоначально он применялся к циклу 11 воскресных евангельских стихир, а также тематически и литургически связанных с ними 11 воскресных ексапостилариев (светильнов) и богородичнов. Мелодическая редакция этих песнопений, однако, была распространена задолго до этого времени. |
|
|
