| Стоит еще отметить и употребление у прп. Феодора более редкого для обозначения изображений слова «νδαλμα». Его нет в житии В, но в житии прп. Николая Студита оно встретилось нам несколько раз, также его использовал и Феодор Дафнопат. У Феодора Дафнопата, как и у автора письма из жития Михаила Синкелла, можно видеть весьма интересные примеры апологий, выстроенных по историческому принципу. Эти агиографы доносят до читателей житий традиционные для иконопочитателей примеры, обращение к которым может быть иллюстрацией использования изображений их предшественниками. Прочие авторы, произведения которых мы рассмотрели в данной главе, хотя и не уделяют пояснениям о смысле иконоборческого спора столько внимания, как это делают биографы прп. Феодора, однако, предоставляют читателю жития довольно интересный материал для размышления. С помощью которотких фраз, включенных в текст жития, они обращаются и к только что упомянутому аргументу церковной традиции, и к проблеме соотношения образа и первообразного, и к учению о Боговоплощении. Рядом с темой образа и первообразного в житиях дважды появляется упрек иконоборчеству как «императорской» ереси. Эта идея, которую, как мы видели, особенно выделял Феостирикт и продвигал в жизнь Игнатий Диакон, оказалась в более поздних житиях гораздо менее популярна. Подробно на ней останавливается лишь монах Михаил, у которого это могло быть отражением содержания настоящей речи Феодора Студита на аудиенции императора. Среди прочих авторов темы «царского происхождения» иконоборчества касается лишь анонимный автор житии прп. Иоанна Психаита, вскользь сообщивший об обвинении своего героя в пренебрежении царским учением (τ βασιλικν δγμα). Легко предположить, что для писателей, лично не соприкасавшихся с политикой императоров-иконоборцев, это обвинение было гораздо менее актуально. Учение о Боговоплощении как аргумент в пользу иконы, хотя и находит подробное обоснование все у тех же биографов Феодора Студита , но в большинстве житий, в которых мы можем его обнаружить, превращается в обвинение иконоборцев в принадлежности различным сектам, общей чертой которых является докетизм. |
| Литература византийская доселе разделяла тот же предрассудок против языков иностранных. Например, ученый Фотий не знал ни по-латыни, ни по-еврейски. Константин же и другие ученые, работавшие вместе с ним на научном поле, составляли редкое исключение в этом случае. Они были знакомы хотя несколько с языками соседних народов. У Константина находим знакомство с этимологией скандинавской и славянской. Далее, Константин оказал важные услуги науке в качестве этнолога. Как историк, Константин замечателен, если не новостью и свежестью метода, то по крайней мере горячею любовью к предмету и широтою сведений, часто поразительных. Вообще как писатель, Константин занимает почтенное место. Этого мало: Константин отличается и как художник, музыкант и поэт. Правда, в большинстве искусств он был по преимуществу дилетантом, но едва ли мы и в праве требовать большего от одного человека 339 . Если от рассмотрения научной и литературной деятельности Константина обратимся к рассмотрению ученых, которые окружали его и разделяли его научные труды, или сами составляли сочинения и трактаты, то мы, поистине, будем изумлены многочисленностью таких ученых. В качестве историков при нем находим Иоанна Камениата, Иосифа Генезия, Льва Грамматика, Феодора Малого и Иоанна Константинопольского, Феодора Дафнопата, Льва диакона, Мануила, -- все они работают в особенности над историей современной и несколько раннейшей. Около него группируются писатели и других специальностей научных; мы встречаем медика Феофаиа Нонна, астрологов, дело которых тогда смешивалось с астрономией, писателей по военным наукам, каков был Василий, незаконный сын императора Романа I; полемистов, в роде Феодора Карийского, писавшего против магометан; далее, его окружает многочисленный штат юрисконсультов, артистов, именно: зодчих и живописцев и пр. 340 . Вообще двор Константина весь пропитан был атмосферою научною; Константин был редким явлением,– царем ученых. Хотя после Константина представители его династии не были так горячи к науке, как он; однако система покровительства просвещению удержалась и после него в императорах из дома Македонского. |
| 11. Житие и подвиги Пр. Феодора Студита (826 г.). Списанное от ученика его Михаила. – Житие преподобного, описанное, по некоторым рукописям, Михаилом, по другим Феодором Дафнопатом (ок. 956 г.), на греч. языке издано вместе с некоторыми посланиями феодора Студита , в V томе сочинений Сирмонда. Paris. 1696. р. 1–88. Житие почерпнуто из источников достоверных, что подтверждается письмами пр. Феодора и современными историками. Славянское житие в наших четьих-минеях представляет сокращение греческого. 12. Житие св. Иоанна Милостивого, Патриарха Александрийского (616 г.). Списанное от Леонтия и от Метафраста. – Леонтиево и Метафрастово жизнеописание в «Деяниях Святых» янв. 23. стр. 498. Леонтий был современником св. Иоанна и описал жизнь его, частию по записям, дошедшим до него от Иоанна Мосха и Софрония, которые имели духовное содружество со св. Иоанном, частию по известиям, полученным в Александрии от ученика его Мины и других, как это видно из подлинного жизнеописания. 14. Житие св. Григория Паламы , Архиепископа Фессалонитскаго (в 14 в.). Списанное от святайшаго Филофея Патриарха. – Согласно с Синаксарем, помещенным в Триоди греческой, на утрени второй недели св. Четыредесятницы. Все последование службы в сей день совершаемой в честь св. Григория принадлежит Патриарху Филофею (Oudini Commentar. de scriptoribus. T. III. p. 1058.). Патриарх Филофей был современник св. Григория Паламы и принимал живое участие в защищении и прославлении его памяти. Fabric. Biblioth. Grca ed. Harles. T. XI p. 543. 15. Страдание св. Гурия, Самона (при Диоклитиане) и Авива (при Ликвинии). От Метафраста и четьи Макария. – У Сурия то же самое с именем Метафраста 15 ноябр, стр. 339. В сих актах, составленных не позже 4 века, удержаны многие черты, встречаемые в судебных записях; и вообще, судя по обстоятельности и простоте изложения, они могут быть приписаны или современнику, или близкому ко времени мученичества и чуда, совершенного мучениками по смерти в 4 же веке. По греческим рукописям известно современное описание страдания св. Авива, составленное Феофилом (Lambec. comment. Т. VIII. р. 587.). В слове Арефы Кесарийского на память сих мучеников (у Сурия 15 Nov.) обстоятельства страдания переданы согласно с актами. В четьих-минеях славянский перевод вообще близок к подлиннику. – (У Ассемана in biblioth. orient. t. 1. p. 329. упоминаются два слова о сих мучениках Иакова Саругенского). |
| Связь иконопочитания с учением о воплощении Бога Слова была очевидна защитникам священных изображений с самого начала конфликта. Достаточно вспомнить прп. Иоанна Дамаскина и его учение о том, что видевшие Христа в материальном мире могут с помощью иконы изобразить плоть Божию (εκονζω θεο τν ραθεσαν σρκα) 669 , создать изображение человеческого вида Христа (τς νθρωπνης μορφς τ κτπωμα) 670 . Того же мнения придерживается, к примеру, Игнатий Диакон, утверждавший, как мы видели, что священные образы существуют, постольку, поскольку Христос был человеком и явился на земле 671 . У монаха Саввы этот аргумент оказался тесно связан с обвинением иконоборцев в докетизме, что представляет собой также традиционную, но особенно интересную для этого агиографа идею. Пролистывая агиографическую литературу в поиске отражения этих идей, мы вновь останавливаемся на словах речи прп. Феодора Студита у Феодора Дафнопата. Пришествие благодати упраздняет закон 672 , сообщает вслед за апостолом Павлом, новозаветный раздел речи прп. Феодора. Эта, еще не рассмотренная нами часть апологии, повествует именно о воплощении Христа. Приход Христа во плоти означал и явление подобия Его славного облика (τς νδξου ατο μορφς...τν μφρειαν). Он благоволил сотворить это по неизреченному Своему Домостроительству (εδκησεν ατς τ οκονομ), поскольку человек был вовлечен во зло и то, что было в нем по образу Божию погибло (τ κατ’εκνα πολσαντα). Христос приходит к нам, чтобы воззвать падшего (τν πεσντα νακαλσηται) и преобразить ставшую негодной красоту образа (τ χρειωθν τς εκνος κλλος ναμορφσηται). В духе веры Халкидонского собора автор поясняет суть воплощения: обе природы Спасителя сохраняют свои свойства (διματα), поэтому возможно чтить, благоговеть и поклоняться (τιμν κα σβειν κα προσκυνεν) облику Его Святой Плоти (τς γας ατο σαρκς τν μορφν). В иконе (ν τ εκνι) мы своими глазами видим чудо домостроительства (τ παρδοξον τς οκονομας), а от изображения 673 на ней Христа (τς ν εκνι περιγραφς το Χριστο) ум наш обращается к мысленной и безбразной божественной природе (π τν νοερν κα σχημτιστον μορφν το Θεο). |
| 4 . S.P.N. et Conf. Theodori Studitae praepositi Parva Catechesis , ed. Emmanuel Anvray, Parisiis, 1891. 5 . Το σου Θεοδροο το Στοοδοο Μεγγη Κατχησις . Ββλιον δετερον. Εν Πετρπολει, 1904. 6 . S.Β. Pitra, Analecta Sacra Spicilegio Solesmensi parata, 1.1: κονδκια. 7 . В переводе на русский язык мы имели под руками: а) Письма к разным лицам ч. I и II, в издании Петербургской Дух. Акад., 1867 г., б) Подвижнические наставления монахам (Катехизисы), в издании Добротолюбия , т. 4, 1889 г., в) Огласительные поучения с Завещанием в издании Оптинной пустыни, 1872 г., и вторую кн. Большого Катехизиса в издании Археографической Комиссии: Великие Минеи Четьи, ноябрь, дни 1–12, 1897 г. Из других источников на первом месте должны быть поставлены два жития преп. Феодора, сохранившиеся от древних времён. На них мы считаем необходимым остановиться здесь, чтобы выяснить вопрос об их происхождении и исторической ценности. Первые попытки описать жизнь и деятельность преп. Феодора Ст. были сделаны уже ближайшими, непосредственными его учениками. Тотчас после его кончины († 826) некоторые из этих учеников «изложили стихами (его житие), сократив многочисленные подвиги чрезвычайно высокой его жизни в немногих стихотворных изречениях. После них и другие из священнослужителей Церкви изящно составили обстоятельную запись вроде истории и в виде похвальных речей» 2 . От этих первоначальных записей дошло до нас только похвальное слово преп. Навкратия 3 , всё же остальное утеряно. Но об этом очень сожалеть не приходится, потому что без всякого сомнения биографическим материалом, собранным первыми жизнеописателями преп. Феодора, в полной мере воспользовались составители тех двух обстоятельных его житий – Большого и Малого (так могут быть названы они по своему объёму), помещённых в 99 т. патрологии Миня в качестве введения к творениям преп. Феодора, которые, и сохранили нам сведения о первых несовершенных биографиях св. отца. Большое житие, цитируемое нами в дальнейшем как Vita А, впервые было издано de la Beaune в 5 т. сочинении Сирмонда. В двух кодексах – кёльнском и ватиканском – оно надписывается именем монаха Михаила. Сирмонд же видел кодекс, в котором автором его назван Феодор Дафнопат, живший в половине 10 века. Основываясь на словах Сирмонда, а также на приписке к ватик. кодексу: Θεο τ δρον, κα πνος ανννου, заставившей некогда Льва Алляция признать автором жития некоего Иоанна, Карл Томас приписывает составление его Феодору Дафнопату 4 . Но само собой понятно, что глухая ссылка Сирмонда на одну ркп. и неопределённое выражение Θεο τ δρον – слишком шаткое основание для категорического решения вопроса об имени автора, а вместе с тем и о времени происхождения Vita А. |
| С.Б. Сорочан Житие Феодора Студита 647 (написано в двух, несколько отличающихся версиях, Михаилом, пресвитером и монахом Студийского монастыря в Константинополе, со слов Софрония и Николая, преемников Феодора Студита на посту игумена. Первая, наиболее пространная версия (Vita A) составлена, вероятнее всего, во второй половине – конце IX в., но в некоторых списках эта редакция Жития приписывается некоему Иоанну или писателю, крупному чиновнику, патрикию Феодору Дафнопату (890/900 – после 961), на склоне лет принявшему постриг и ставшему иноком Студийского монастыря 648 . Вторая версия – Малое Житие (Vita В) – считается наиболее близкой к оригиналу и появилась, скорее всего, более чем через сорок лет после смерти преподобного, в 868–878 гг., когда Константинопольским патриархом повторно был Игнатий (867–877) и Студийским монастырем управляли игумены-игнатиане Климент и, может быть, Иларион 649 . Ниже приведен отрывок из перевода второй редакции Жития, в котором идет речь о событиях самого конца VIII в. В Таврике, отношении здешних светских и церковных властей к василевсу Константину VI и его политике). Версия II (Vita В) [Следует описание наиболее ярких примеров борьбы Феодора Студита за чистоту Православия. Оно открывается рассказом об осуждении нечестивых деяний Константина Г]. Впрочем, уже время приступить нам к подвигам борьбы этого великого поборника благочестия 650 . В то время единодержавно царствовал Константин 651 сын христолюбивой Ирины 652 , который провождал юность свою невоздержанно и необузданно и предавался пламенным плотским пожеланиям 653 ; он, отвергнув прежнюю, соединенную с ним законным браком супругу 654 и насильно заставив ее постричься 655 , прелюбодейным образом, подобно древнему Ироду 656 , бесстыдно взял другую, по имени Феодотию 657 , и к несчастью произвел величайший соблазн не только для церкви Божьей, но и для всех предводителей народов и наместников. Святейший патриарх Тарасий 658 , не соизволяя на такое сожительство, отказался возложить на них брачные венцы и не одобрил беззаконной связи; ибо преступным душам непричастен Христос, как сказал некто из бывших прежде нас отцов. Но один пресвитер и эконом святейшей Великой церкви 659 , Иосиф 660 , бывший близким к прелюбодеям 661 , дерзновенно принял на себя это дело и повенчал беззаконников, преступив божественные и человеческие уставы 662 . Это зло 663 сделалось известным не только в столице, но и в отдаленнейших странах 664 ; так царь Лонгобардский, царь Готфский и наместник Воспорский 665 , основываясь на этом нарушении устава, предались прелюбодейным связям и невоздержанным пожеланиям 666 , находя благовидное оправдание в поступках римского императора 667 , как будто бы, когда он поступил так, то последовало одобрение и от патриарха и находившихся при нем архиереев 668 . |
| Наконец, отметим следы терминологии отцов второго иконоборческого периода в житиях. Автор жития С прп. Феодора, который отказывается от наполненного аллюзиями на «Антирретики» Феодора Студита «трактата» своего предшественника, монаха Михаила и приводит свои, более простые пояснения, употребляет слово «περιγραφ» в значении «изображение», «γραφ», то есть строго различения, характерного для патриарха Никифора агиограф не делает. Феодор Дафнопат, хотя и предлагает читателю целую россыпь различных аргументов в пользу священных изображений, но также повторяет фразу жития С об описанииограничении Христа на иконе (τς ν εκνι περιγραφς το Χριστο). Однако, пристального внимания к особенностям защиты иконопочитания второго периода иконоборческого спора, агиографы не оказывают. Заключение Подводя итог нашему исследованию, отметим, что в житиях второго иконоборческого периода был обнаружен обширный материал для реконструкции включенной в них теории образа, выражающей религиозность византийского христианина, жившего непосредственно после окончания иконоборческих споров, позволило в полной мере разрешить поставленные в работе задачи. Проведенная реконструкция историко-богословского контекста развития идеи образа в восточном христианстве первого тысячелетия позволила показать, что формирование учения об иконопочитании представляет собой яркий пример того, как практическая религиозность, наряду с вызовом иконоборческой политики императорской власти, явилась действующей силой для развития богословия, а также выделить среди основных тем иконопочитательской теории образа группы идей, поиск которых целесообразен в житийных текстах как произведениях иного по сравнению с богословскими трактатами жанра. В результате типологизация способов включения теории образа в агиографический текст были выделены такие приемы, как составление исповедания веры, включение в ход повествования речи-апологии иконы, произносимой от лица героя-исповедника, или письма, направленного одному из героев жития, помещение в текст жития фраз, поясняющих смысл идущего конфликта, и, наконец, описание религиозной практики иконопочитателей. |
| Еще один писатель, начавший свое произведения подобным же образом – неизвестный по имени автор жития Иоанна Психаита, который рассуждая о пользе предмета повествования 711 , говорит о своем желании изобразить краской слова (το λγου τ χρματι) добродетель мужа, представив образ деяний (τν εκνα τν πραγμτων). Четвертый автор, использующий во вступлении к житию понятие нематериального одушевленного образа – анонимный биограф прп. Антония Нового. Как мы указали в предыдущей главе, этот автор почти не обращается к иконоборческому спору, однако, в проимии жития Климент, к которому обращается со своим произведением автор, назван «одушевленным отображением любви во Христе» (τς κατ Χριστν γπης μψυχον πεικνισμα) 712 . Анонимный автор промежуточной версии жития прп. Феодора, так называемого жития С, отказывается от вступления к житию, созданного Михаилом монахом, и предлагает свой проимий. В нем он рассказывает об удивительной жизни монахов Студийского монастыря, первообразом добродетели (ρετς ρχτυπον) для которых был прп. Феодор. Обладая таким архетипом приходящие в обитель сами становились образцом и каноном наивернейшего подвижничества (τπος σκσεως κα κανν..εθτητος) 713 . Этот же мотив сохраняется и в редакции предисловия, представленной в житии А. Феодор Дафнопат говорит о студийской братии как о первообразе добродетели (ρετς ρχτυπον) 714 . У автора жития С слово «архетип», «первообраз» еще раз встречается в значении одушевленного образа, когда он рассказывает о пребывании прп. Феодора в обители Саккудион при его дяде прп. Платоне. Здесь будущий студийский игумен становится «первообразом во всем» (ν πσιν ρχτυπον) для своего брата Иосифа, будущего епископа 715 . Автор жития Николая Студита числит себя среди тех, кто припадает священным и духовным изображениям (τν ερν κα πνευματικν νδαλμτων) святых, хотя последним было бы довольно образ добродетели (πρς ρετς εκνα) 716 , почитания их в самих почитателях более всех. В житии прп. Михаила Синкелла содержится послание, которое направил в темницу знаменитым братьям-исповедникам Феодору и Феофану, главный герой этого памятника. |
| Есть некоторая связь между этим исповеданием из житий двух студитов и житием А. Заключительный параграф рассуждения об иконах Феодора Дафнопата выглядит следующим образом. Идол и икона различны не только по названию (κατ τν νοματικν κλσιν), но по сущности их архетипов (κατ τν το ρχετπου παρξιν). Идол – это подобие демона (δαμονος... τν μφρειαν), а то, что происходит (τ παραγμενον) от отрицательного первообраза (τ πρωττυπον) также имеет отрицательные свойства. Икона живописует черты (τν χαρακτρα διαζωγραφε) святых или самого Господа, поэтому достойна созерцания. Икона – это изображение истины (ληθεας νδαλμα), подобие истинного (το ληθος φομοωμα), а идол – подобие лжи и обмана (ψεδους κα πτης μοωμα), ложное изображение (ψευδς μμημα), что сведущие люди и подразумевали, давая разные наименования этим предметам 651 . К этому Феодор Дафнопат добавляет еще и сопоставление почитания (τιμν) иконы и Креста. Почитание одного и другого соединено (συνελθοσα), поскольку пребывание с нами Господа даровало славу обоим, Кресту и образу ( το Δεσπτου πιδημα δξαν μφοτροις πθετο). В заключение прп. Феодор в этом житии ловит царя на противоречии, напоминая ему о ветхозаветном проклятии всякого висящего на древе ( Втор.21:23 ). Почитая Крест гонитель таким образом соблюдает закон не полностью и частично соглашается с иконопочитателями 652 . Свою лепту в дело провозглашения учения свт. Василия Великого применительно к изображениям вносит и третий биограф прп. Феодора, анонимный автор жития С. Учение о возведении нашего ума через образ (τς εκνος) к прототипу (πρς τ πρωττυπον) становится темой второй части его исповедания веры. Анонимный последователь монаха Михаила сообщает, что через икону нам открывается смысл божественного домостроительства, а наш ум возводится от представленного на иконе изображения 653 Христа (τς ν εκνι περιγραφς το Χριστο) к умному и безвидному образу Бога (π τν νοερν κα σχημτιστον το Θεο μορφν 654 ). Это созерцание приводит и к нравственному улучшению: боговидным и небесным делам. Такое учение восходит к божественным отцам и их соборам, которые выразили учение об умалении Христа по плоти (κατ σρκα κνωσιν) и признавали поклонение честным иконам (τν τν σεπτν εκνων τιμντες προσκνησιν), никогда не называя их идолами. Так он возвращает читателя к исходной фразе своего рассуждения: «не следует оказывать честь и почитать иконы и вообще принимать (их) и допускать, но искоренять и разбивать, поскольку они суть подобия идолов», которая, как мы могли видеть по приведенному в таблице 4 сопоставлению отрывков трех житий, дает во всех биографиях прп. Феодора повод подробно разбирать вопрос сути иконопочитания 655 . |
| В житии А у Феодора Дафнопата Лев III низвергает божественные изображения (τ θεα…κτυπματα.), Константин принуждает к отречению от священных икон (τν ερν εκνων) и оскорбляет образ Христа (τν εκνα Χριστο) 511 . Решение Вселенского Собора в житии А – чтить и благоговеть перед божественными иконами, как и ранее (τς θεις ς πρν εκνας σβεσθαι κα τιμσθαι) 512 . Двигаясь дальше по ходу сюжета житий, читатель вновь обнаруживает упоминания об изображениях, которые сопровождают встречу исповедников, среди которых одним из лидеров был прп. Феодор, к тому времени уважаемый старец и игумен, с императором Михаилом II. У Михаила монаха, в качестве благодарности за свое благополучное воцарение новый василевс должен был бы, как его убеждают иконопочитатели, вернуть Церкви прежнюю данную Богом красу священных изображений (τν μπροσθεν πανγειν τν ερν μορφωμτων θεοπαρδοτον κσμον). Император высказывает довольно благосклонное отношение к собравшимся, но заявляет, что сам никогда ранее не поклонялся иконе и не хочет изменять установленного порядка, отцам же предоставляет свободу веры вне столичного города 513 . Авторы житий С и А оставляют из этого лишь ответ Михаила II (впрочем, почти без изменений), но первый уточняет разрешение соблюдать поклонение иконам (τν τν εκνων τιμν προσκνησιν) 514 , а второй – жалобу исповедников о попрании древнего обычая 515 . Так на примере трех редакций жития прп. Феодора Студита , легко заключить, что такие краткие упоминания об иконах могут просто выражать отрицательное отношение автора жития к иконоборцам, как это делают биографы прп. Феодора в рассказе об императорах Исаврийской династии, а в других случаях в этих фразах можно найти следы размышлений агиографов об изображениях, как это можно проследить на примере упоминаний, сопровождающих встречу с императором Михаилом II. В описании этой встречи присутствуют такие аргументы в пользу икон, как их древность и эстетическая ценность. В житии другого студийского игумена, прп. Николая, император Лев назван безумствующим против Христа и Его Пречистого Лика (κατ Χριστο κα τς τοτου παναχρντου μορφς) 516 . Он осуждает пришедших к нему иконопочитателей за поставление чтимых изображений (τν σεπτν νδαλμτων τν ναστλωσιν 517 ). Также автор сообщает, что при воцарении Михаила II нельзя было находится в пределах столицы тем, кто придерживался благочестивого поклонения иконам (τν σεπτν εκνων νεχομνους προσκνησιν 518 ), а его сын Феофил устроил гонения за поклонение Христу в иконах Его и почитание его (δι τ προσκυνεν ν εκσι Χριστν, κα τοτον σεβζεσται 519 ). |
|
|
