| Но у завещателей бывает в обычае, для укрепления обязанности преемников, объяснять назначаемую посторонним денежную выдачу сознанием собственного обязательства перед теми лицами, кому выдача назначена (напр., выдать такой-то сумму, которая мной занята у ней или которая употреблена мной из ее денег на покупку, на устройство имения и т.п.). Спрашивается: если назначенная в завещании выдача необязательна для наследников, как дарственное распоряжение, не следует ли признать ее обязательной как исполнение долга, сознанного завещателем? Судебная практика решила, что в подобных случаях, т.е. когда выдача отнесена на родовое имение, личное сознание долга в завещании не заменяет само по себе долгового обязательства, если оно не существует в отдельности и не удостоверяется особо от завещания актами или иными доказательствами (ср. реш. Моск. Общ. Собр. 1854 г. по д. Айгустова и Малевинской; решение по д. Зиновьева. Сбор. Сен. реш. т. I, N 367). Напротив того, когда подобным сознанием долга объяснено назначение выдачи из благоприобретенного имения, не требуется особых доказательств долга, ибо без объяснения о долге достаточно изъявления воли завещателя о денежной выдаче, которая во всяком случае обязательна для преемников благоприобретенного имения (ср. реш. Моск. Общ. Собр. 1883 г. по делу Наумовой и Кикина). Имения заповедные наследственные и имения пожалованные на праве маиоратов в западных губерниях не подлежат завещаниям вопреки правил, установленных для перехода сих имений по наследству. Владелец (или владелица) заповедного имения для обеспечения участи жены (или мужа) и детей, не наследующих в сем имении, может постановить в завещании, чтобы часть, не более пятой, чистого дохода была выдаваема ежегодно вдове (или вдовцу) пожизненно, а для детей, посредством займа под залог доходов в кредитном установлении, был составлен или обращен в государственные облигации неприкосновенный денежный капитал, не свыше 3-летнего чистого дохода со всего имения: капитал этот разделяется между всеми детьми мужского и женского пола поровну (1069 ст. |
| 9 Закон не стесняет воли сочетающихся лиц (12 ст. Т. 10, ч. 1., изд. 1887 г.), даже и после данного ими друг другу согласия или обещания на вступление в брак, допуская, что таковое свободно может быть изменено. По сему отказ от слова или несдержание обещания, данного сочетающимися или их родителями, не могут сами по себе быть признаны деяниям, подвергающими какой-либо ответственности, определенной в 684 ст., Т. 10., ч. 1 и, следовательно, присуждение убытков, причиненных отказом жениться, не может быть признано (см. Реш. Гр. Кас. Деп. – 1873 г.) согласным с 681 ст. Т. 10, ч. 1 – 1877 г. Реш. Гр. Кас. Деп.). 10 Из сего правила исключаются дети раскольников, которые могут быть венчаемы, по обряду Православной церкви, и без согласия родителей и опекунов, если только они присоединяются к Православной церкви и дадут обязательство неуклонно пребывать и воспитывать своих детей в Православии. (Выс. т. опр. Св. Син. 28 Окт. 1842 г.). 11 Закон наш вообще не упоминает о письменных свидетельствах на дозволение в брак со стороны родителей и опекунов, и потому свидетельства эти для обысков у нас не требуются (курс. гражд. права К. П. Победоносцева . С. П. 1871 г. стр. 25). 13 1571 ст. Улож. определяет ответственность за предъявление, с целью сокрытия препятствий к заключению брачного союза, поддельных или измененных документов, но под действие ее подходит и такие случаи, когда для сокрытия препятствий к заключению брачного союза употреблены были ложные уверения, введшие в заблуждение духовных лиц, совершавших бракосочетание, напр. если родители выдадут несовершеннолетнего сына своего за своего же старшего сына, уже умершего, и посредством этого обмана склонять священнослужителя к венчанию его. В таких случаях дело, на основ. 1012 ст. Уст. Уг. Суд., подлежит предварительному суду уголов. суда (Реш. Общ. Собр. Кас. Деп. 1881 – 54 Хариных). 14 В § 18 Инстр. благоч. говорится, что священники должны «не венчать детей до известного возраста без воли родителей или опекунов», а в Градск. зак. Кормч. грань 4 п.п. 12 и 15 сказано: самовластный сын, совершен имея возраст, и без отча совещания женится; самовластные дщи, совершен имущи возраст, и нехотящу отцу ее, законным браком идет замуж. (Ц. Ыед. – 1893 г. в Прибавлен.). |
| Посему нисколько не противно закону о договорах, что обязательство связано с ожидаемым еще в будущем действием третьего лица (Касс. реш. 184 г., N 414). В данном случае обязательство ставилось в зависимость от выдачи залогового свидетельства из Казенной Палаты. Договор считается неосуществившимся, когда не осуществилось то условие, с которым соединено по договору начало его действия. Владелец завода, отдав его в аренду одному лицу, которое почитал в последствии подлежащим устранению, отдал завод в содержание другому лицу, уполномочив его хлопотать об устранении первого арендатора: силу сего контракта положено сохранять в течение трех лет со дня удаления первого арендатора. Удаление это не состоялось, за отказом по судебному решению (2 Сб. Сен. реш. IV, N 949). Для некоторых договоров (напр. для найма, для личного найма) законом установлены наибольшие сроки. Есть договоры (запродажи), в коих назначение срока обязательно. Вообще же нет правила о том, что срок во всяком случае должен быть назначаем в договорах: могут быть договоры и бессрочные (ср. Касс. реш. 1880 г., N 58). Хотя в отдельных статьях, относящихся к разным видам договоров, встречаются весьма часто правила о том, что «надлежит» означать в них срок (напр. 1691 ст.), по правилам сего рода, когда в них нет положительного прещения, – невозможно придавать безусловное значение, и потому трудно согласиться с решениями Касс. Деп. Сената 1870 г., N 1671, 1681, в коих сказано, что договор о найме имущества, без означения срока, признается недействительным. Впрочем после того, надо полагать, суждение Касс. Деп. Сената изменилось, ибо в решении 1873 г., N 1119 сказано вообще, что неозначение в договоре срока само по себе не служит поводом к признанию договора недействительным. Срок в договоре может быть определен без означения дня, окончанием известного хозяйственного или урочного действия. Так в договоре найма уступлено все производство стекла, какое может совершиться в двух плавильных печах, которые должны быть устроены одна вслед за другой. |
| А. Доказательством раздела служит вообще раздельный акт, формально совершенный. Но в отсутствии такового акта спрашивается: можно ли доказывать иными актами и событиями действительное совершение окончательного раздела? Думаю, что можно, но в особенных только случаях. Напр., если бы оказалось, что между всеми сонаследниками, совершеннолетними, составлен был по взаимному полюбовному согласию раздельный акт, хотя и домашний, сообразно коему все вступили в отдельное владение своими долями и продолжали таковое владение в течение давности бесспорно, надлежало бы, кажется, за сим устранить иск о разделе, ибо здесь давностью отдельных владений покрывается несоблюдение правила о совершении (1337 Зак. Гражд.) акта о переходе права собственности. В отсутствии же давности иск надлежало бы принять, и раздел признать не окончательно совершившимся, так как воля делящихся выразилась без исключительного ее действия, положенного в законе. Если бы подобный акт составлен был не между всеми сонаследниками, но лишь между некоторыми, то в сем случае давностью мог бы быть устранен иск о разделе лишь со стороны лиц, участвовавших в акте и имевших отдельное владение, но иском со стороны лица, не участвующего в акте, домашний раздел прочих сонаследников был бы разрушен, несмотря на давность их владения, ибо право на раздел общего имения относится к целому наследству, составляющему общее достояние, а не к отдельным частям его. Отдельное владение одного из сонаследников, хотя бы продолжалось бесспорно в течение давности, также не уничтожает права всех прочих требовать раздела по вышеприведенной же причине (разве бы такой владелец продал или подарил свою часть стороннему лицу, владение коего, основанное уже не на наследстве, а на самостоятельном акте договорного укрепления, объемлется давностью). Притом, такое владение само по себе не служит еще признаком собственности, ибо наследники могут по взаимному согласию временно распределить между собой действительное владение и распоряжение отдельными имениями, но все-таки идеально и юридически предполагаются в общем владении целым наследством. (Ср. реш. по делу Чарномских, Сборн. Сен. реш. II N 176. Реш. по делу Филипповых там же, N 955). |
| По делу Долгополовых с Неплюевым Сенат признал, что доверенность, выданная поверенному несколькими лицами, представляется как бы отдельным полномочием от каждого из них; поверенный по такой доверенности может предпринимать отдельные для того или другого из доверителей действия, а потому за смертью одного из них действие доверенности прекращается только в отношении полномочия, данного умершим (Касс. реш. 1881 г., N 1; ср. Касс. реш. 1881 г., N 78). 4 . Уничтожением доверенности, на что доверитель имеет право, когда ему угодно (Учр. Суд. Уст. 399, Зак. Суд. Гражд. 43). Уничтожение доверенности вообще есть акт произвольный, и воля доверителя совершается, и в отношении к нему лично, удостоверяется всяким несомнительным признаком решительного распоряжения, как-то: письмом, отобранием верющего акта, выдачею новой доверенности другому лицу и т.п. Но дабы уничтожение доверенности могло считаться вполне обязательным для другой стороны, для третьих лиц и для присутственных мест, необходимо сделать его, кому следует, известным. Закон наш не исключает всякого рода действий, коими это оглашение может быть произведено (напр., нотариального заявления и т.п. ср. Касс. реш. 1881 г., N 112), но установляет общую форму оглашения об уничтожении доверенности, долженствующего иметь общее и безусловное действие на все отношения (2331, 2332 ст. Зак. Гражд.; 251 Уст. Гр. Суд.), именно: об уничтожении доверенности подается прошение в то судебное место, где поверенный уполномочен действовать, если же полномочие не ограничено местом, то в любой суд или палату. Суд делает постановление об уничтожении доверенности, сообщает о сем в то место, где она была совершена, и публикует три раза либо в местных губернских ведомостях, либо в сенатских объявлениях и ведомостях столичных. Доверитель во всяком случае может требовать, лично или чрез посредство полиции или губернского правления, от поверенного возвращения уничтоженного верющего письма. 5 . Отказом поверенного, на что поверенный имеет право во всякое время (под ответственностью за последствия внезапного отказа). Закон обязывает поверенного известить о своем намерении доверителя (слово, употребленное в законе: намерение, а не решение, указывает на обязанность благовременного извещения) с возвращением доверенности и объявить тому присутственному месту, в коем он действовал, с указанием и места жительства доверителя (2333 Зак. Гражд.). О судебных поверенных сказано в новом Уст. Гр. Суд. (252–254): отказываясь, поверенный, в случае отсутствия доверителя, обязан уведомить его о своем отказе так заблаговременно, чтобы доверитель успел заменить его; притом, вместе с отсылкой отказа к иногороднему доверителю, обязан и суд о том уведомить. А суд назначает поверенному срок, до истечения коего он не свободен от своих обязанностей. В крайности, председатель суда может заменить такого поверенного временно, присяжным, по своему назначению. Отказавшись с одной стороны, поверенный не имеет права в том же деле перейти на другую сторону. |
| Право третьего лица, в договоре не участвовавшего, на исполнение по сему договору есть во всяком случае условное и утверждается на отношении его к одной из сторон, в силу коего постановлено в пользу его условие в договоре между ними. Обязанность его также есть условная, проистекающая из отношений к одной из сторон (как, напр. обязанность плательщика в переводном векселе). Посему третье лицо, встречая отказ в исполнении с той стороны, от которой требует его на основании ее договора с другим лицом, должно искать себе опоры в том лице, кем выговорено было в пользу его условие. В 1853 г. Лаворк передал свое участие в откупе по 1865 г. Подольским, с тем, чтобы они удовлетворили кредиторов Лаворка, в том числе Ждановича, по заемным письмам, на 1800 руб. Сенат рассуждал, что Ждановичу следовало обратиться к Подольским и, в случае отказа в уплате, требовать по заемным письмам удовлетворения прямо от должника (2 Сб. Сен. реш. V, N 1182). Вопрос о праве третьего лица предъявить самостоятельный иск по контракту, в котором оно само не участвовало, но в коем установлено в пользу его обязательство, разрешен, хотя и косвенно, в Касс. реш. 1873 г., N 1623. Сказано: третье лицо, если права его положительно выговорены в контракте (между двумя другими лицами), может требовать осуществления договора во всем, в чем он касается его интересов, самостоятельным иском. В данном случае откупщики нефтяных промыслов, по договору с казенной палатой, обязались часть денег вносить ежегодно в пользу гренадерского полка, принимавшего прежде участие в добывании нефти. Лазарев, Данибегов и Барилусов состояли в товарищеской компании, причем в договоре их постановлено было условие в пользу стороннего лица Санасарова, что Лазарев должен выделять ему положенную долю из своих барышей, в пользу бедных. Через три года Лазарев вышел из компании, учинив с товарищами раздел. Тогда Санасаров начал искать с него положенной доли из барышей за все время компанейской торговли. Главное возражение против иска состояло в том, что истец есть третье лицо и не имеет, на основании 569 и 570 ст. Зак. Гражд., права иска по договору, в коем лично не участвовал. Сенат рассудил, что право иска принадлежит ему. Приведенные статьи показывают, что неисполнивший своей обязанности по договору может быть принужден к тому, но не говорят, что право требовать этого принуждения зависит исключительно от контрагента (?) и что третье лицо, в пользу коего выговорены права, почитая права эти нарушенными, не имеет права на предъявление такого требования. В предоставлении права третьему лицу побудительной причиной может служить или удовлетворение третьего лица по прежнему обязательству, или дарственное намерение. От третьего лица зависит в таком случае согласиться на принятие, и с того времени, как согласие его изъявлено, оно является уже участником договора и не может быть, согласно 1547 ст., лишено своего права по одностороннему желанию первоначальных контрагентов (Касс. реш. 1877 г., N 372). |
| В решениях Кассационного Департамента Сената признавалось, что имущество умершего вотчинника смешивается с имуществом наследника, поэтому кредиторы того и другого имеют одинаковое право на удовлетворение: кредиторы первого не имеют предпочтительного права на удовлетворение из наследственного имущества (ср. реш. 1879 г., N 85; 1880 г., N 23); но в реш. 1886 г., N 63, на основании исторического исследования ст. 1104 и 1259 Зак. Гражд., из коих в первой определяется состав наследства, а в последней устанавливается ответственность наследников, Сенат пришел к тому, в существе вполне справедливому, толкованию, что кредиторы умершего вотчинника имеют преимущественное пред кредиторами наследника право на удовлетворение из наследственного имущества, а если часть его наследниками заложена или отчуждена, то из оставшихся частей, причем они обязаны удостоверить, что указанное ими имущество досталось ответчикам от умершего вотчинника, их должника. Ответственность в долгах основывается на наследстве, а не на праве представления. Различая одно от другого, закон (1262) подтверждает, что дети не обязаны платить долги за родителей, если по смерти их никакого имения в наследство не получили, хотя по праву представления и досталось им потом наследство от дедов и других родственников (ср. Касс. реш. 1870 г., N 1114; 1879 г., N 342, 392). От общей ответственности в долгах и обязательствах не изъемлются казна и прочие ведомства, наследующие по выморочному праву (1263). Об ответственности наследников умершего вотчинника по казенным начетам см. т. VII. ч 2, Общ. Счетн. Уст., ст. 335, прим., прил. ст. 6, прим. О правах и ответственности по искам в процессуальном отношении см. Зак. Суд. Гражд., ст. 30, 31. Уст. Гражд. Судопр. ст. 457, 458. Об ответственности наследников после командира по случаю сдачи полка. Свод. Военн. Пост., ч. 3 кн. I, ст. 358. А) Некоторые из имуществ, достающихся наследникам в лице умершего, освобождаются от падающих на него взысканий (benefic. compemenmiae). Таковы, напр., пенсии, назначаемые вдовам и детям умершего: из вдовьей пенсии берется лишь третья часть на пополнение казенного взыскания, а из детской ничего не берется. Т. III Уст. пенсион. ст. 232, 233; Пол. Взыск. Гражд. ст. 394. Уст. Гражд. Суд., ст. 1088. На пополнение начетов и взысканий казенных и частных из эмеритальных пенсий, следующих семейству должника, или единовременных пособий, удерживается половина. Свод. Военн. Пост. ч. II, кн. I, 2271 ст., примеч. 3 по V Прод. На заповедные имения и на доходы с них не обращаются личные взыскания, падающие на умершего владельца. Зак. Гражд. 492 ст. |
| Домашние акты от безграмотных. Относительно домашних актов закон вообще не установляет определительных формальностей (строгая форма требуется лишь для некоторых видов, напр. для сохранной расписки, для задаточной расписки). В практике возбуждается недоумение относительно подписи за неграмотных. Закон (919 ст. Зак. Гражд.) говорит, что домашний акт должен быть подписан самим дающим; если он безграмотен, слеп или по тяжкой болезни сам учинить подписи не может, то отцом его духовным или другим лицом, кому он в том верит. Доверенность (на рукоприкладство), как видно из 2322 ст., должна быть дана поверенному лично, причем не указано особого обряда явки ее перед присутственным местом или должностным лицом. 920–923 статьи говорят о различных способах удостоверения в подлинности домашних актов; при сем указано, что для действительности некоторых актов (очевидно, наибольшего числа) достаточно одной подписи дающего, без всякого постороннего засвидетельствования; сюда принадлежат обязательства, даваемые от грамотных, расписки и счета, и т.п. Акты второго рода должны быть еще удостоверены подписью двух свидетелей. Из сопоставления этих статей, 921 и 922 с 2322, следует, что обязательства, даваемые от неграмотных, требуют постороннего засвидетельствования, т.е. подписи двух свидетелей, удостоверяющих подлинность личного доверия на рукоприкладство. Очевидно однако, что подобные акты и без такого засвидетельствования не лишаются силы, когда при предъявлении подтверждены в подлинности выдавшим их лицом. Когда это лицо не признает акта или, за смертью его, наследники не верят акту, акт отвергается, и едва ли возможно допустить истца к доказательству его подлинности. Но когда на акте есть свидетели, представляется полная возможность разбирать его подлинность теми свидетелями и другими доказательствами. Если вместо свидетелей или совокупно с ними употреблено засвидетельствование подписи (в сущности, засвидетельствование личного доверия на подпись), оно также должно быть почитаемо исполнением законного требования. Это засвидетельствование может быть сделано полицией, волостным правлением, маклером и т.п. (Касс. реш. 1874 г., N 642, 855; 1876 г. N 223). По смыслу 882 (ст. 11 прил. I к ст. 708, изд. 1887 г.) и 919 ст. для признания действительной подписи за неграмотного требуется, чтобы сама подпись содержала в себе указание на то, что она сделана – по просьбе и желанию дающего акт – тем, кто расписался. От полиции не требуется удостверения доверия: она удостоверяет только подлинность подписи рукоприкладчика (Касс. реш. 1872 г., N 446). Другим решением того же года, N 1224, признано: полиция, удостоверяя подлинность подписи, тем самым удостоверяет, что акт подписан другим действительно по просьбе неграмотного. Впрочем несоблюдение правил в подписи само по себе не опорочивает акта, если он не-сомнителен (Касс. реш. 1867 г., N 290; 1870 г., N 230; 1872 г., N 80; 1874 г., N 598; 1876 г., N 419 и пр.). |
| Завещание признано, однако, правильным, по соображению с той минутой, когда оно было составлено. В реш. Общ. Собр. Сен. 1869 г. по д. Круговова 1054 ст. – едва ли основательно – истолкована так, что большая или меньшая степень предоставленной по завещанию пользы или выгоды не имеет никакого значения. Едва ли также возможно согласиться с выраженным в Касс. реш. 1881 г., N 79 взглядом, что родственники до четвертой и свойственники до третьей степени тех лиц, в пользу коих составлено завещание, могут подписаться свидетелями, несмотря на то, делается ли завещание в пользу всех или же только некоторых наследников. Взгляд о противоположении в ст. 1054 наследников посторонним лицам, кажется, не согласен ни с буквой, ни с целью закона. Буква закона говорит не просто о наследниках, но о прямых наследниках, следов., противополагает не только наследника стороннему лицу, но и прямого наследника непрямому. При всей неопределительности термина: прямой наследник, нельзя не признать, что им обозначается один из видов наследничьего состояния, т.е. состояния кровных родственников, имеющих вообще законное право наследовать. Цель закона не была бы достигнута, когда бы под него не подходили дальние родственники, облагодетельствованные завещанием в ущерб ближайшим или прямым наследникам (решение в сем смысле Касс. Д-та 1874 г., N 125). Немало недоумений возбуждает в практике точное определение степеней, в коих родственникам облагодетельствованного по завещанию лица запрещается (1054 ст.) быть свидетелями на завещании. В законе сказано: родственники до четвертой степени и свойственники до третьей степени. Закон не поясняет: включительно, и затем остается неизвестно, простирается ли запрещение до 4-й и 3-й степени, вмещая лишь три степени родства и две свойства, или вмещает сверх того 4-ю и 3-ю степень? Судебная практика решала этот вопрос разно, склоняясь то к строгому (как, напр., реш. 4 Деп. Сен. 28 мая 1868 г. по делу Симборского), то к более обширному и снисходительному толкованию. И действительно, при невозможности провести отвлеченную, по определительным внутренним признакам, границу родства, на которой останавливается и пресекается предположение о пристрастии близкого родственника, – естественно и разумно принять самый тесный предел, указываемый буквой закона, в самом простом грамматическом и логическом толковании речения: до: В обыкновенном смысле это речение указывает на предельную черту движения во входной, а не в исходной точке того предмета, до которого движение простирается. |
| Напр., В. составил крепостное завещание, потом подал просьбу об уничтожении его и вслед затем составил новое завещание, но и его впоследствии уничтожил. В таком случае первое завещание, хотя бы оказалось по смерти В. в наличности, должно почитаться безвозвратно уничтоженным (ср. реш. Ж. М. Ю. 1860 г., N 11 и Сб. Сен. реш. т. I, N 561). В) Завещание несовместно с условием, связывающим волю, и потому все подобные условия и обязательства, помещенные в завещании, не могут нарушить или ограничить основное право завещателя – изменить свою волю при своей жизни; при жизни завещателя все таковые обязательства не могут иметь никакого юридического значения и не предоставляют никакого права тем лицам, в чьем интересе постановлены. Помещенное в завещании выражение: «лишаю себя права отменить сие распоряжение» ни в чем не стесняет завещателя. Если бы за отмену означенного в завещании распоряжения завещатель положил неустойку или штраф на себя, на свое имение или на наследников своих, таковое постановление бессильно, ибо когда отрицается законом возможность самого нарушения, то невозможно и взыскание за нарушение. Если бы завещатель учинил в завещании сознание долга или ответственности пред другим лицом, то и таковое сознание само по себе, при жизни завещателя, не дает сему лицу ни малейшего права на иск, ибо не может быть отделяемо от завещательной воли, во всей ее целости вступающей в силу лишь по смерти завещателя; Г) Предположения об отмене, без действительного выражения воли об отмене, не допускаются. Так, в одном деле спорщик доказывал отмену тем, что, по содержанию завещания, оно должно храниться у душеприказчика, а оказалось, что оно ему передано не было (Сб. Сен. реш. II, N 991). В другом деле ссылались на свидетелей, коим завещатель после составления завещания говорил, что отменил оное. § 61. Условия для действительности завещания. – Необходимые качества для завещателя и приобретателя по завещанию Условия, требуемые законом для действительности завещания, относятся или к лицу завещателя, либо преемника по завещанию (личные), или к завещаемому имуществу (предметные); соответственно сему, личная неспособность проистекает: 1) от того, что закон воспрещает некоторым лицам иметь собственность или располагать имуществом при жизни, либо на случай смерти; независимо от всех других условий признает некоторые лица неспособными получить имущество по завещанию; 2) неспособность последнего рода происходить от того, что закон признает некоторые имущества вовсе неподлежащими завещанию. |
|
|
