| Особенно часто этот эпитет применялся к отшельникам. Сам по себе уход из мира рассматривался как апостольский поступок, подражание ученикам Христовым, которые оставили всё и последовали за Ним (см. Лк.5:11 – φησαν τα πντα). Эта мысль ясно выражена в великом «Житии Антония», хотя само слово там не встречается 391 . Евсевий рассказывает, что Ориген настаивал на буквальном понимании евангельской заповеди бедности – не владеть ничем (Hist. Eccl. VI, 3:10 ). Говоря о терапевтах, Евсевий использует термин «ποστολικο ανδρες» [мужи апостольские] именно потому, что они предавались аскетическим упражнениям (II, 17:2). Рихард Райценштайн уже показал, что в устах Евсевия слова «апостольская жизнь» имеют прямой и конкретный смысл: они означают аскетизм 392 . Причем, аскетизм подразумевает стяжание духовных даров. По словам Райценштайна, «der vollkommene Asket ist μπνευσθες υπ Ιησο ς ο απστολοι, er ist der νρ ποστολικς» [совершенный аскет вдохновлен Иисусом Христом, как апостолы; он – муж апостольский] 393 . В частности, мужами апостольскими, ведущими апостольскую жизнь, называются отшельники. В литературе четвертого и пятого столетий – это общее место 394 . Приведем два примера. Говоря о преследованиях христиан при Валенте, Сократ Схоластик упоминает новацианского епископа Агелия: «Он вел жизнь апостольскую – βον ποστολικον βιος – ибо всегда ходил босым и имел только одну одежду, соблюдая евангельские правила» (Hist. Eccl. IV, 9 ). Епифаний употребляет этот термин в том же смысле: «ποταξμενοι κα ποστολικν βον βιουντες» [отрекшиеся от мира и ведущие апостольский образ жизни]. Уход из мира и «апостольская жизнь» – одно и то же. Епифаний описывает энкратитскую секту апостоликов: само название говорит об их приверженности к «апостольскому» образу жизни. Автор с неодобрением показывает их замкнутость и нетерпимость, но признает, что уход из мира – поистине апостольский путь. У апостолов не было ничего своего – κτμονες υπρχοντες. И Сам Спаситель, будучи во плоти, не имел никакого земного стяжания – ουδν πο τς γς κτσατο (Haeres. |
| Истинный христианин, любопытным оком всегда взирая на видимый мир сей и на все сотворенные вещи, с примечанием размышляя и о своем собственном существовании, непременно должен искать настоящей причины временного бытия своего. И по довольном исследовании как собственного своего существа, не телесного токмо, но и духовного, не чувственного токмо, но и разумного, и свободного, не тленного, бренного и смертного токмо, но и нетленного, бессмертного, так и того самого премудрого, благого, святого Источника, из Которого проистекло бытие его, удобно может найти, приметить, увидеть, почувствовать, что существование его не с тем продолжается, чтобы ему несколько лет, весьма краткое время в мире сем пребывши, и пробывши в великих противностях, в печалях, в бедах, в несчастьях, в болезнях, в мучениях, страданиях, наконец, умереть, истлеть, уничтожиться; сие не сходственно есть ни с духовным, разумным, нетленным, всегда жить желающим человеческим существом, ниже с премудрым, святым, благим, единого добра тварям желающим и пользу их строящим Божественным Началом всех существ; но с тем временное, краткое и бедственное существование его продолжается, чтобы ему по свойству духовного, разумного и свободного своего существ иметь бытие вечное, бесконечное, смертью не пресекаемое, временностью не оканчивающееся, в блаженную вечность входящее, и в оный через неисчислимые веки простирающееся. А приобретши таковое понятие о своем временном существовании может и должен истинный христианин естественно заключить из того, что все обстоятельства и наружные, и внутренние, и чувственные, и духовные, по Промыслу Вышнего с ним происходящие и встречающиеся, суть не что другое, как средства, руководствующие его к блаженной вечности. Сделав же таковое заключение, обязан истинный христианин употреблять все Богом даваемое на то, чтобы руководствуемым быть ему к вечному жилищу. Истинный христианин, видя, что видимый мир сотворен от Бога, и он поселен в нем яко в доме, и притом примечая, что он поселен на время, через смерть бо надобно будет выйти из сей гостиницы, обязан с верующими Апостольскими мужами говорить в сердце своем: вемы, яко аще земная наша храмина тела разорится, другое создание от Бога имамы, храмину нерукотворену вечну на небесех ( 2Кор.5:1 ).Истинный христианин, созерцая видимые великие светила, солнце, луну, планеты и звезды, пользуясь блистательным светом их, обязан представить в уме своем то, колико блистательнее, прекраснее и совершеннее самый источник сих светов, несозданное сияние, Отец светов, и сильно сердцем возжелать того, чтобы внутренние очи его были озарены быстротекущим сиянием Его. |
| Можно сделать вывод, что звание «учеников апостольских» в «Житии блаженного Афу» указывает лишь на строгую аскетическую жизнь этих монахов. Они были мужами апостольскими. Разумеется, в этом обороте нет ничего «авдианского», и все выводы Дриотона основаны на чистом недоразумении. Наконец, Дриотон указывает на то, что община учителей Афу исчезла примерно в то время, когда, по Епифанию, стали распадаться авдианские общины. Но это слабый аргумент: совпадение во времени не доказывает не только идентичности, но даже связи между двумя явлениями. Более того, у нас нет никаких свидетельств, что авдианство, вообще, проникало в Египет. Заметим, что никто из врагов египетских «антропоморфитов» даже в разгар спора ни разу не говорил, что его противники имели связи с сектантами, хотя это был бы прекрасный аргумент в борьбе. Дриотон просто исходит из предпосылки, что «антропоморфитские» взгляды египетских монахов могли родиться только через общение с авдианами. Он не желает даже рассматривать возможность существования иного источника «антропоморфизма». Дриотону приходится признать, что богословская позиция Афу куда более умеренна, чем у известных нам авдиан, — и всё же он считает ее «еретической», хотя и не объясняет, что именно во взглядах героя «Жития» является ересью. Подведем итог: Дриотон утверждает, что Афу вышел из общины авдиан, что его учителя были «истинными приверженцами умирающей секты» — «les adhйrenms authentiques d " un schisme finissant», — однако его доказательства не выдерживают никакой критики. Можно лишь сожалеть, что Дриотон вынес свое неосновательное предположение в заголовок разумной и интересной во всех остальных отношениях статьи: «La discussion d " un moine anthropomorphite audien…» [Спор между монахом из общины антропоморфитов–авдиан…]. Это заблуждение так ослепило Дриотона, что он не разглядел ни темы спора между Афу и Феофилом, ни его истинного содержания. Часть III Центральная, наиболее важная часть «Жития» — это богословский диспут между апой Афу и архиепископом Феофилом. Прежде всего приведем соответствующий фрагмент документа целиком. |
| Е. XX, 528). Нашею целью было показать, что единоличный епископ с административною властью, среди множества равных друг другу парикийных епископов - предстоятелей общины, есть явление, вызванное нормальным ходом жизни, а не событие чрезвычайное, появившееся ex abrupto, путем какой-то узурпации не принадлежащих прав, пред чем будто бы в недоумении приходится остановиться. Самое важное положение в учении о епископском сане - это усвоение ему апостольского преемства. Это обстоятельство сообщает епископскому служению особый авторитет и властность, не имеющие ничего общего с «демократическим» происхождением церковной организации. Протестантские историки и канонисты усвояют учение об апостольском преемстве епископов позднейшему времени, и именно, к концу II-ro века - св. Иринею Лионскому. При отсутствии тенденциозного отношения к предмету исследования, учение об апостольском преемстве нужно видеть еще у Климента Римского: «Апостолы были посланы проповедовать Евангелие нам от Господа Иисуса Христа. Иисус Христос - от Бога» (XL, 11). «И апостолы наши знали от Господа нашего Иисуса Христа, что будет раздор об епископском достоинстве… почитаем несправедливым лишить служения тех, которые поставлены самими апостолами или, после них, другими достоуважаемыми мужами» (XLIV) «Гарнак (R. E. XX, 526) не хочет видеть в этих словах ясно выраженного учения о преемстве и отодвигает происхождение этого учения почти на столетие позже, ко времени св. Иринея». У св. Иринея это учение о преемстве епископской власти от апостолов раскрыто уже со всею ясностью, не допускающей перетолкований. «Мы можем», говорит св. Ириней, «перечислить тех, которые поставлены апостолами во епископы в Церквах и преемников (successiones) их до нас, которые ничего не учили и не знали такого, что эти (еретики) бредят» (III, 3:1). В качестве примера, св. Ириней обещает перечислить апостольские преемства в Римской Церкви, «величайшей, древнейшей и всем известной» и действительно перечисляет до своего современника - Елевферия, 12-го от апостолов (III, 3.2—3). Епископам апостолы «передали Церкви» (V, 20:1: " tradiderunt ecclesias»), им «поручили Церкви» (ecclesias committebant). Следствием учения о преемстве епископской власти от апостолов явилось то, что христианские общины должны были отказаться от «права» собственною властью отрешать от должности недостойного епископа. Как преемник апостолов, он должен стоять над общиною, быть господином своей общины. |
| Учение о деле Иисуса Христа, точно также, как и учение о Лице Его, далеко не вполне выяснено, определено и формулировано – самими Апостолами. Христианству, или вере Христовой, твердо державшейся своего знамени, или истинного учения о Лице и деле Иисуса Христа, суждено было выдержать страшную и многовековую борьбу с неверием, или внешними и внутренними врагами своими, чтобы таким образом не только отстоять знамя своей веры, но и поставить его так высоко, так твердо, чтобы вся вселенная видела его, a отбить не могла. Как внешние, так и внутренние враги христианства, главным образом нападали на центр его – на учение о Лице и деле Иисуса Христа; поэтому христиане, отстаивая свой главный основный догмат, постепенно более и более развивали его до его окончательной полноты, точности и определенности, даже в подробностях. В учении Иисуса Христа и Апостолов, догмат сей находился в завитом состоянии, на подобие свитого воинского знамени, и только в учении Церкви – со временем – он развит вполне. Отдел третий Еретические доктрины о Спасителе мира древних врагов христианства – Иудеев язычников: неопифагореизма,неоплатонизма, карпократа, религиозно-философского синкретизма, евионизма, гностицизма – Александрийского и Сирийского; противопоставленное им древнее учение Церкви о Лице и деле Иисуса Христа – самим институтом Церкви, мужами Апостольскими, отцами Апологетами, особенно св. Иустином Философом и полемикою Церкви, выказавшеюся особенно сильно в лице св. Иринея Лионского Первыми врагами христианства были, конечно, иудеи, которым св. Иустин Философ говорил: «вы послали послов во все места, чтобы возвестить, что льстец Иисус образовал новую, нечестивую секту (Разгов. с Триф. 108)». За иудеями, и притом под их очевидным влиянием, явились враги христианства из язычников, которые долго не знали ни Христа, ни христианства, и христиан, поэтому смешивали с иудеями. Бессильная злоба иудеев против Христа составила басню, изображающую Лицо Иисуса Христа в самом неблагоприятном свете. Господь Иисус Христос является в этой басне незаконным сыном бедной девицы и римского воина Пантеры. Рожденный тайно, Он, выросши, должен был удалиться в Египет и добывать себе пропитание поденною работою. Здесь Он имел случай научиться магии и, возвратившись в отечество, употребил это знание для того, чтобы объявить Себя Богом (Талмуд – Toldoth Ieschu). Впрочем, некоторые из иудеев, хотя признавали Иисуса Христа обетованным Мессиею, но в тоже время почитали Его совершенно простым человеком, сыном Иосифа и Марии (Епиф. Ерес. 30). Те и другие, следовательно, не признавали в Нем ни Божества, ни сверхъестественного рождения. Но впоследствии, когда увидели, что Лицо Иисуса Христа не могло соответствовать их идеалу великого и славного царя, имеющего даровать им все блага мира, должны были видеть в Нем только указание, пророчества другого, действительного явления Мессии. |
| От кого бежите вы? От кого отрицаетесь? Не от Духа ли Святого, Коего прияли в день избавления? – Но довольно доселе. – Не прилагайте еще, не давайте диаволу еще радоваться о вас, перестаньте угождать супостату своему. Возлюбите возлюбившего нас Господа, восприимите в себя благого Владыку; а прошедшее Он яко всеблагий простит вам ради смирения вашего. Исправьте же, прошу вас и молю, неисправности душ ваших, утвердите основания сердец ваших, соберите рассеяния мыслей ваших. Вспомните обеты ваши. После них, хотя бы огнь и меч угрожали вам, хотя бы муки и истязания предлежали, вам отнюдь не следовало уклоняться от них; а вы из-за ничтожной вещи злого желания своего, поправ Божественный Завет и священные обеты, вскочили, как тельцы ужаленные, и устремились в места безводные и непроходные, поселились в деревне, обращались с мирскими женами и мужами, ели и пили, как на заклание. – Из таких семян какие получаются плоды?! Увы мне несчастному! Лучше бы земля поглотила меня. – Ныне время сказать мне с пророком: падите на меня горы, и холмы покройте меня, беззаконного и грешного (Ос. 10, 8). Потому что те, которых я родил, оставили Законы Божии, осквернили плоти свои, предали девство, отказались от послушания, сделались посмешищем демонов. Ибо не водит ли сатана туда и сюда послушных ему и не пожирает ли их потом устами греха? – Но придите хоть отселе отрезвимся, опомнимся, осмотримся, рассмотрим прелесть вражию и наше бессоветие, укорим себя, смиримся, сокрушимся, припадем в исповедании и восприимем мало-помалу прежнее наше прекрасное житие. Ей! прошу всех вас, стоящие в доме Господни, во дворех Бога нашего! стойте доблестно, шествуйте неуклонно и покорны будьте предстоятелю вашему и другим начальственным у вас лицам. Отметаюшийся их, меня отметается, а приемлющий их, меня приемлет, или не меня, – но Бога, ради Коего я есмь, что есмь, и вы есте, что есте. Хоть несколько дерзновенно, но скажу вам апостольским словом: радуйтеся всегда о Господе, и паки реку радуйтеся (Флп. 4, 4). |
| О чтецах. Посему против правил поступают те из чтецов, кои, вступив во второй брак, сохраняют еще чин свой 701 . Об этом правиле упоминает и Великий Василий в 12 своем правиле... (текст правила). А апостольское 13 (правило говорит): взявший в супружество вдову, или отверженную своим мужем, или блудницу или позорищную, так как нельзя поверить, чтобы таковые при нечестной жизни оставались целомудренными 702 не может быть ни епископом, ни пресвитером, ни вообще в клире 703 . С сими двумя апостольскими правилами согласно и 3 правило IV собора. Законы. Никто вступивший во второй брак да не рукополагается во пресвитера или диакона, ни тот, кто сожительствует с женою, оставившей своего мужа, ни тот, кто имеет наложницу, – но бывший мужем только единой целомудренной (жены) и из девиц. А если кто из них приведет жену или наложницу явно или тайно, немедленно должен быть лишен чина и оставаться частным (человеком) 704 . А 79 новелла императора Льва Мудрого повелевает, чтобы те из клириков, кои вступают во второй брак 705 , не чуждались ни одежды, н служения вне алтаря, ибо говорит: мы не принимаем... γ, 15, Об обручении клириков: Вальсамон 706 . Подлинно не дозволяется никому из служащих в алтаре когда он смертию, или другою причиною будет разлучен со своею обручницей прежде брака, сочетаваться с другою женою, ибо обличенный в этом деле извергается как вступивший во второй брак, и чтец, который совершить что-нибудь подобное, не производится в другую степень. А если обручение недействительно, и если лицо, сговоренное с тем, кто хочет быть посвященным, имеет более шести лет, то сговоренному не должно быть позволено сочетаваться с другою женою и таким образом быть посвященным, ибо он почитается двоеженцем, по причине вожделения так как тогда жена бывает склонна к любви. А если лицо, сговоренное с ним, было менее шести лет, когда происходило соглашение, то тавый, по сочетанию с другою женою, может беспрепятственно приступать к священству. А по отношению к мирянам сие не имеет действия. Ибо только служащие в алтаре должны быть мужами одной жены и притом девицы, так как и сами они до сего (времени) сохраняют девство 707 . |
| В заключение оглашения, священник, прославляя Бога, всем человекам хотящего спастись и в познание истины прийти, молит Его, чтобы сподобил оглашённого великой благодати Крещения и обновил его в живот вечный. По окончании оглашения совершает водоосвящение, приготовляя воду в спасительную баню для оглашенного. При совершении водоосвящения, как совершитель таинства, так и все предстоящие, участвуя в молениях, приводятся в такое благоговейное расположение духа, какое достойно величия имеющего совершиться таинства. Священник сперва тайно возносит моления к Господу Богу, и просит, чтобы Он сподобил его неосужденно совершить великое таинство, и вообразил Христа в хотящем паки родитися, а за тем, в слух предстоящих, испрашивает у человеколюбца Господа благодати Духа самой воде. В продолжение молитвы трикратно знаменует воду, погружая в неё персты, и, совершая дуновение на неё, трижды говорит: «да сокрушатся под знамением образа креста Твоего вся сопротивныя силы». Видимым дуновением изображает невидимое веяние над водою благодати, прогоняющей всякую нечистую силу. В том же разуме священник дует трижды в сосуд елея, который немедленно за сим освящает молитвою, и сим освящённым елеем трижды знаменует воду и помазует им важнейшие части крещаемаго, именно: чело, перси и междорамия, уши, руки и ноги, предизображая спасительную благодать, освящающую воду и всё существо – душу и тело крещаемого. Все действия, братия, доселе кратко рассмотренные нами, суть только приготовительные; самого таинства, о котором мы в предшествующих беседах довольно подробно говорили, ещё не совершено. Велико таинство, и велика благодать Крещения: потому и предпоставлено ему столько приготовлений, чтобы и просящий Крещения и совершающий оное достойно приступали к нему. Бог, Совершитель спасения нашего и Податель благодати Святого Духа, действующего во всех таинствах, силою всемогущества Своего единым словом создавший мир и всё сущее в нём, так же удобно и беспрепятственно совершает Свои великие дела и в царстве благодати: потому самое Крещение, равно как и другие таинства, силою Духа Божия совершаются просто и скоро. Но человек, медленный в восхождении от чувственного к духовному, имеет нужду в постепенном приготовлении к принятию даров благодати. Посему то и установлен Апостолами и мужами апостольскими такой чин приготовления к принятию сего таинства. |
| Т. о., Свящ. Писание и Свящ. Предание являются источником правил Апостольских, правил Соборов и отцов Церкви. X. Формальные источники права древней Церкви. Первые христианские общины управлялись епископами по тем нормам, которые даны в Свящ. Писании и апостольском Предании. Единство церковной жизни и церковного строя поддерживалось верностью Церквей Преданию и их живым общением между собой. Центрами такого общения служили Церкви, основанные апостолами и мужами апостольскими: Иерусалимская, Александрийская, Антиохийская, Коринфская, Эфесская, Фессалоникийская, Лаодикийская, на Западе - Римская. При общем единстве веры и церковной жизни отдельные общины имели свои богослужебные особенности и правовые нормы, что иногда было поводом для недоразумений между ними. Для исследования спорных вопросов созывались Соборы из предстоятелей неск. Церквей; при решении этих вопросов за основу принималось предание древней апостольской общины. Соборные определения, как правило, оформлявшиеся в виде окружных посланий, доводились до сведения тех Церквей, предстоятели к-рых не участвовали в деяниях Собора. Соборные определения касались как догматических, так и дисциплинарных, т. е. церковно-правовых вопросов. Церковно-дисциплинарные вопросы могли решаться и отдельными епископами. Часто предстоятели кириархальных Церквей составляли послания епископам дочерних общин: в них они давали ответы на спорные вопросы канонического характера. Эти послания формально не имели обязательной силы, но строгое согласие их с апостольским Преданием, высокий авторитет их составителей со временем приводили к тому, что нек-рые из таких канонических посланий получали обязательную юридическую силу. Из частных суждений они превращались в источники общецерковного К. п. Высоким авторитетом пользовались правовые нормы апостольского происхождения. Древнейшим из дошедших до нас анонимным памятником времени мужей апостольских является «Дидахе» (Διδαχ (τν δδεκα ποστλων; Учение 12 апостолов), окончательно сложившееся к кон. I в. по Р. Х.; обнаружено архим. Антонином (Капустиным) лишь в 1862 г. и опубликовано в 1883 г. Филофеем Вриеннием , митр. Никомидийским. В «Дидахе» наряду с наставлениями о христ. вере и нравственности имеется раздел церковно-дисциплинарный: об апостолах и пророках, о странноприимстве, о собраниях, о местной иерархии; о требованиях к кандидатам священства (главы 11-16). «...Рукополагайте себе епископов и диаконов достойных Господа, мужей кротких и несребролюбивых и истинных и испытанных, ибо вам служат и они службу пророков и учителей» (Didache. 15. 2). |
| Таким источником для Епифания послужила в данном случае заметка церковного историка Евсевия, находящаяся в 17-ой главе II-oй книги его «Церковной Истории». Познакомившись с Филоновым описанием терапевтов и заметив в их образе жизни некоторые сходства с жизнью первохристиан, Евсевий поспешно сделал ложный вывод (высказанный им однако только в виде догадки), что в означенном сочинении Филон описал нам египетских первохристиан. которые-де, вероятно, вследствие того, что происходили из иудеев. сохранили много иудейских обычаев 141 . Но так как для Евсевия, конечно, должно было представляться удивительным то, что эти египетские христиане не носили обычного в то время для них (в устах иудеев) имени назарян 142 , то он, хотя и нерешительно, высказывает догадку, что, если это не было первоначальным именем египетских христиан, то, вероятно, Филон приписал им наименование терапевтов сам от себя 143 . Нечего и говорить о том, что Евсевий, признав в лице терапевтов египетских первохристиан, впал в данном случае в грубое заблуждение. Самым важным основанием, приведшим Евсевия к мнению о христианстве терапевтов, послужило в данном случае то, что терапевты, согласно свидетельству Филона, посредством аллегорического толкования ветхозаветных писаний старались находить в них более глубокий и таинственный смысл, при чем в своих толкованиях они следовали образцам, предложенным им в сочинениях древних основателей их секты 144 . В этом обычае терапевтов Евсевий усматривает самый характерный признак христианства («τ χαρακτηριστικ τς κκλησιαστικς γωγς»), причем в этих основателях (παλαιο νδρες) он видит апостолов, а в тех древних сочинениях евангелия и апостольские послания 145 . Высказывая подобное суждение, Евсевий, очевидно, не принял во внимание того, что Филон не мог назвать мнимых основателей христианства «древними мужами». Подобное обозначение совершенно не подходит к апостолам, современником которых был Филон, и если этот последний употребил его, то этим, очевидно, он желал показать, что он говорит вовсе не о таком явлении, которое возникло у него на глазах, а об явлении, имеющем за собою значительную давность. |
|
|
