| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Содержание ЕВФИМИЙ (Турков Елеазар Иванович; ранее 1524 - после 1.10.1587, Иосифов Волоколамский мон-рь), игум. Иосифова Волоколамского в честь Успения Пресвятой Богородицы монастыря , писатель, книгописец, один из организаторов ведения документации в Волоколамском мон-ре и сохранения письменного наследия прп. Иосифа Волоцкого и его учеников. Отцом Е. был И. И. Турков († 14 нояб. 1524), мать в иночестве носила имя Марина (из дворянского рода Ямских). Е. принадлежал к роду мелких землевладельцев, в кон. XV в. его дед вместе с родственниками получил поместья в Новгородской земле (Новгородские писцовые книги. СПб., 1868. Т. 3. Стб. 106). По-видимому, читать и писать Е. Турков научился до принятия монашества, поскольку известно, что его мать была грамотной. 5 июля 1551 г. Е. Турков принял постриг с именем Евфимий в Волоколамском мон-ре, был отдан в послушание бывш. Новгородскому архиеп. Феодосию , жившему здесь на покое с 1550 г., и находился при нем до кончины последнего в 1563 г. (эти сведения о себе Е. записал в принадлежавшем ему сборнике РГБ. Ф. 113. Вол. 412. Л. 119). В 1551-1563 гг. Е. участвовал в работе небольшого скриптория, размещавшегося в келье архиеп. Феодосия. В сер. 50-х гг. инок помогал архиеп. Феодосию в переписке Постной Триоди, которую в 1558 г. еп. Нифонт (Кормилицын) дал вкладом в Волоколамский мон-рь (ГИМ. Епарх. 70(127). Л. 7). Вскоре роль Е. в скриптории стала более серьезной. Монастырская опись сообщает о «соборнике в полдесть», который «архиепископ же при себе собрал от многих книг», между 1 сент. 1562 и 26 февр. 1563 г. этот сборник закончили его ученики - буд. архиеп. Казанский Иеремия и Е. (РГБ. Ф. 113. Вол. 514. Л. 1). В сборник входят ответы участников Собора 1503 г. вел. кн. Иоанну III Васильевичу , краткая волоколамская редакция «Списания на Иосифа Волоцкого» Вассиана (Патрикеева) , переводы прп. Максима Грека и его учеников из Псалтири Толковой, послание прп. Максима митр. Даниилу или Тверскому еп. св. Акакию, сочинения митр. Даниила , отрывок из перевода Д. Герасимовым Псалтири Толковой Бруно Вюрцбургского, хрисовулы афонскому Хиландарскому мон-рю Ангелины (Бранкович) с сыновьями 1496 и 1506 гг. и молдав. господаря Петра Рареша 1533 г. (молдав. хрисовул известен только по данному списку ( А. Света Гора и Хиландар у Османском царству: XV-XVII в. Београд, 2000. С. 204), грамоты изд.: Hebocmpyjeb К. Три хрисовуле у Хиландару//ГСУД. 1869. 25. С. 279-287). Почерк Е.- на листах 1-7 об., 19 об.- 21, 25-30 и др. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Содержание ЗОСИМА (Брадатый; † после 15.12.1510, Спасо-Каменный монастырь), бывш. митр. Московский и всея Руси. Прозвище Брадатый может указывать на то, что З. был родственником дьяка Стефана Брадатого (Бородатого), служившего при дворе вел. князей Василия II Васильевича , Иоанна III Васильевича и вел. кнг. Марии Ярославны ( Алексеев Ю. Г. У кормила Российского гос-ва. СПб., 1998. С. 161-162). Есть основания согласиться с предположением А. В. Карташёва о том, что З. до принятия монашеского пострига служил дьяком вел. кн. Иоанна III ( Карташёв. Очерки. Т. 1. С. 494): автографы З., напр. в рукописи РГБ. Троиц. 122, свидетельствуют о наличии у него навыков профессионального писца. В 1485 г. (до 10 марта) З. был поставлен архимандритом ставропигиального Симонова Нового московского в честь Успения Пресв. Богородицы мон-ря , насельники к-рого были подсудны во всех делах, кроме духовных, вел. князю (АСЭИ. Т. 2. 315. С. 280). Контакты представителей рода Бородатых с Симоновым мон-рем были неслучайными. В 1462-1485 гг. дьяк Семен Васильев Бородатый производил дозор водяных мельниц Симонова и Высокопетровского во имя свт. Петра, митр. Московского , монастырей (Там же. 372. С. 366). Этот же дьяк 1 марта 1484 г. в качестве свидетеля подписал вкладную грамоту Г. Перхушкова в Симонов мон-рь (РИБ. Т. 32. 50). В актах Симонова мон-ря в 1485-1490 гг., т. е. в период настоятельства З., упоминаются монастырские старцы Кассиан и Яким Бородатые (АСЭИ. Т. 2. 398. С. 403; 399. С. 404), возможно, их приход в обитель связан с З. Наряду с ними упоминается соборный старец Досифей (Курицын) (Там же. 398. С. 403), по-видимому родственник влиятельного дьяка Иоанна III Ф. В. Курицына . Старший сын и соправитель Иоанна III вел. кн. Иоанн Иоаннович 10 марта 1485 г. выдал на вотчины Симонова монастыря на Галичской земле иммунитетную грамоту, подтверждающую прежние льготы (Там же. 396. С. 402). По мнению Л. И. Ивиной, этот документ свидетельствует об особом отношении вел. кн. Иоанна Иоанновича к З. ( Ивина Л. И. Крупная вотчина Сев.-Вост. Руси кон. XV - 1-й пол. XVI в. Л., 1979. С. 104). 26 мая 1485 г. верейско-белозерский кн. Михаил Андреевич выдал З. льготно-несудимую грамоту на владения Симонова монастыря в своем княжестве (АСЭИ. Т. 2. 397. С. 402-403). При З. Симонов мон-рь купил земли в Можайском у. (Там же. 398. С. 403; 399. С. 405). В поземельной тяжбе между мон-рем и вотчинником И. Саврасовым, имевшим великокняжескую грамоту на спорную землю, вел. князь с доклада московского наместника кн. И. Ю. Патрикеева разрешил тяжбу в пользу З. (Там же. 400. С. 405-408). Возможно, в период настоятельства З. кн. Патрикеев купил у властей Симонова монастыря луг (ДДГ. С. 345). Уже в бытность З. митрополитом кн. Патрикеев вновь вынес решение в пользу властей Симонова монастыря (АСЭИ. Т. 2. 402. С. 411). |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Содержание ИОАНН V (IV) ОКСИТ Иоанн Оксит [греч. Ιωννης Οξετης] († после 1112), патриарх Антиохийский (1088/89 - окт. 1100). Род. в К-поле. До избрания на Патриарший престол был монахом, вероятно в мон-ре Оксия на одном из Принцевых о-вов в Мраморном м. Предшественники И. О. на Антиохийской кафедре с 70-х гг. XI в. жили в К-поле. В дек. 1084 г. Антиохию захватили турки-сельджуки, кафедральный собор ап. Петра был обращен в мечеть, однако местное христ. население не подвергалось серьезным преследованиям. Тюрк. эмир Яги-Сиян, ставший ок. 1087 г. правителем Антиохии, разрешил патриарху вернуться в город. Большинство исследователей считают, что поставление И. О. в патриархи состоялось в К-поле между 1088 и 1089 гг., а на Восток он отправился после 1091 г. Этому, однако, противоречит тот факт, что 1088-1089 гг. датируется полемический трактат маронитского митр. Тумы аль-Кафртаби, написанный в ответ на сочинение И. О. о двух волях во Христе. Впрочем, В. Грюмель предполагал, что дата написания трактата митр. Тумы неверно указана переписчиком, и это сочинение может относиться к 90-м гг. XI в. ( Grumel. 1933. P. 293-294). В сент. 1089 г. И. О. принимал участие в К-польском Соборе, где в присутствии визант. имп. Алексея I Комнина рассматривался вопрос об условиях воссоединения православных Церквей с Римско-католической Церковью (RegImp, N 153i; RegPatr, N 950). И. О. оставался в К-поле по крайней мере до весны 1091 г. В это время он написал 2 трактата, адресованные Алексею Комнину, где критиковал императора за проведенную в 80-х гг. конфискацию церковных имуществ, возлагал на него ответственность за внутри- и внешнеполитические проблемы Византии. И. О. осуждал также визант. аристократию и чиновничество, обвинял их в угнетении неимущих слоев населения ( Gautier. 1970). Ок. 1092 г. И. О. переехал в Антиохию, возможно из-за разногласий с офиц. властями в К-поле. С приближением к Сирии армии участников 1-го крестового похода осенью 1097 г. эмир Яги-Сиян арестовал И. О., часть видных представителей христ. общины выслал из Антиохии, жители окрестных селений также подверглись репрессиям. Когда крестоносцы появились в Сев. Сирии, армяне из городков, примыкавших к Антиохии, восстали и убили размещенных в тюркских гарнизонах солдат. Во время осады Антиохии крестоносцами (окт. 1097 - июнь 1098) И. О. оставался в заключении. По свидетельствам лат. хронистов, мусульмане поместили И. О. в клетку и выставляли ее на городской стене. 3 июня 1098 г. Антиохия была захвачена крестоносцами, мусульм. население было перебито (см. ст. Антиохийское княжество ). |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Содержание ПАИСИЙ ЛИГАРИД [Греч. Πασιος Λιγαρδης] (ок. 1610, Хиос - 24.08.1678, Киев), митр. Газы Палестинской (1652-1671), греч. дидаскал, церковный писатель, полемист. Мирское имя - Пандалеон. С 1623 г. находился в Риме, где получил образование в Коллегии свт. Афанасия. Окончив курс в 1636 г., получил степень доктора богословия. На защите выступил с публичной речью в присутствии кардиналов, знатных особ и учащихся. В 1639 г. был рукоположен во священника униат. Киевским митр. Рафаилом Корсаком . Во время пребывания в Риме участвовал в издании книг Петра Аркудия и Неофита Родина, миссионеров в Польше и Греции. В 1641 г. П. Л. был отправлен как миссионер от Конгрегации пропаганды веры в К-поль (Стамбул), но в 1644 г. покинул его после интронизации К-польского патриарха Парфения II , боровшегося против католич. влияния в Вост. Церквах. С разрешения Конгрегации П. Л. переехал в Яссы, где занимался преподаванием и готовил к изданию Кормчую на румынском языке (опубл. в 1652). В 1650 г. в Тырговиште во время прений о вере он коротко высказался о сложении перстов для крестного знамения. Иерусалимский патриарх Паисий , находившийся там по дороге из Москвы, предложил Арсению (Суханову) продолжить дискуссию с П. Л., но он отказался. 16 нояб. 1651 г. в Иерусалиме в присутствии Арсения (Суханова) П. Л. принял монашеский постриг от патр. Паисия, был наречен именем патриарха и был отдан под начало Арсению (Суханову). Однако духовное наставничество Арсения не состоялось, т. к. в апр. 1652 г. Арсений отправлялся в Россию, и их пути разошлись. 14 сент. 1652 г. патриарх Паисий хиротонисал П. Л. во митрополита Газы, но в своей епархии П. Л. не появился. По свидетельству Павла Алеппского, записанному со слов самого П. Л. в 1656 г., П. Л. «приезжал из Иерусалима в Алеппо… проповедовал в церкви Алеппо… ездил во все франкские страны и долгое время пробыл в великом граде Риме…» ( Павел Алеппский. Путешествие. 2005. С. 568). |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Содержание ПЕТР († посл. четв. XIII в., Ростов), прп. (пам. 30 июня, 23 мая - в Соборе Ростово-Ярославских святых), ордынский царевич, чингисид, племянник хана Берке. Главным источником сведений о П. является его Житие, дошедшее не менее чем в 126 списках, наиболее ранние из к-рых относятся к кон. XV в. (РНБ. Соф. 1389; РГБ. Никифоров. 421); о бытовании в Ростове датированного 1478/79 г. списка Жития известно и из грамоты царя Михаила Феодоровича 1645 г. ростовскому Петровскому мужскому монастырю ( Белякова. 2009. С. 45-47; Мельник. 2003. С. 627). В рукописях чаще всего встречается название «Житие блаженного Петра, братанича царева Беркина…», однако в научном обиходе закрепился вариант «Повесть о Петре» («Повесть о Петре, царевиче Ордынском»), отражающий специфику памятника, далеко отстоящего от агиографического канона. К наиболее часто встречающейся Основной редакции принадлежат и самые ранние списки - по мнению исследователей, она является первоначальной. Датировка появления этой редакции колеблется между сер. XIV в. (последние описываемые события относятся к 1322) и посл. четв. XV в. На ее основе при работе над ВМЧ митр. всея Руси свт. Макария (см. Минеи-Четьи ) возникает не получившая широкого распространения в рукописной традиции Минейная редакция Жития П. (1541), для к-рой характерно отсутствие нек-рых эпизодов (возможно, из-за дефекта протографа). При подготовке печатного Пролога 1661-1662 гг. с использованием Минейной редакции и службы П. создается краткая Проложная редакция, а для Четьих-Миней митр. Ростовского свт. Димитрия (Савича (Туптало)) - Житийная редакция 1705 г. Помимо этого в единственном списке известна Особая редакция Жития П. 1642 г., также восходящая к Основной, распространяющая и поясняющая ее содержание, но не включающая новых эпизодов или сведений ( Белякова. 2009. С. 47-66). Поминание П. и его рода встречается в ряде синодиков XVI-XVII вв. Биография |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Содержание Храм Баграта. 1003 г. Фотография. 2012 г. [Груз. ] Грузинской Православной Церкви (ГПЦ) (янв. 1927). Одна из главных епархий ГПЦ; митрополит Кутаисско-Гаенатский занимает 1-е место среди др. архиереев в Синоде ГПЦ. Кафедрой К.-Г. е. в разное время были храмы Кутаиси: собор во имя св. равноап. кн. Александра Невского (с 1919 - во имя царя Грузии св. Давида IV Строителя (Агмашенебели), разрушен в 1923), собор в честь Успения Пресв. Богородицы - т. н. Баграта храм (1923-1924), ц. во имя св. Архангелов в комплексе Мцване Квавила (груз.- Зеленый цветок), ц. во имя апостолов Петра и Павла (с 1947). С 2011 г. кафедральным собором епархии является храм Баграта. Образование епархии и ее территория После восстановления автокефалии ГПЦ (март 1917) был созван I Поместный Собор ГПЦ (сент. 1917), на к-ром был избран глава Церкви - католикос-патриарх всей Грузии сщмч. Кирион III (II) (Садзаглишвили) , а также решены вопросы устройства Церкви. В числе 13 новых епархий, восстановленных в пределах территорий древних епархий, были Кутаисская и Гаенатская епархии. Ввиду недостаточной численности епископата нек-рые архиереи окормляли по 2 епархии. Так, митр. Кутаисский Антоний (Гиоргадзе) возглавил Гаенатскую епархию и неофициально именовался Кутаисско-Гаенатским. 17 сент. 1917 г. на Соборе было принято «Положение об управлении Грузинской Церковью», установлены границы новых епархий. В юрисдикцию Кутаисской епархии вошли приходы Н. Имерети (территории древних Кутаисской и Хонской епархий; Кутаисский у., ниже р. Цкалцители), кафедрой и резиденцией митр. Кутаисского стал г. Кутаиси. В состав Гаенатской епархии вошли земли В. Имерети (территория древней Гаенатской епархии; Шорапанский у., регион Окриба, выше р. Цкалцители) с кафедрой в мон-ре Гелати и резиденцией в г. Зестафони ( Анания (Джапаридзе). 2003. Т. 1. С. 342). В принятом на церковном Соборе ГПЦ 21-27 янв. 1927 г. новом «Положении об управлении Грузинской Церковью» эти епархии были объединены в К.-Г. е. с приходами в Н. Имерети и Окриба (территории Кутаисского у.) и кафедрой и резиденцией митрополита в Кутаиси (Там же. С. 369). |
| О.В. Андреяшкин Скачать epub pdf § 1. Предмет и периодизация Русской патрологии Основатель русской патрологии – Филарет Гумилевский . Классическая патрология тесно связанна с выработкой догматического учения. Патрология национальных Церквей, особенно послесоборного периода, отражает лишь верность этих Церквей догматическим определениям всей Церкви, а так же защищает догматы от нападок еретиков и раскольников. Русскую патрологию можно разделить на шесть периодов: 1) С появлением у славянских народов письменности, с IX века до начала XV века (до митр. Киприана). Этот период характеризуется простотой и безыскусностью, нет риторических приемов и напыщенности. Литература была церковной – ко времени татаро-монгольского ига, на Руси имелось ок. 103 тыс. книг до нас дошло только 190 произведений того периода. Из них всего несколько отличаются риторизмом. Сочинения: «О Мамаевом побоище», «Житие Димитрия Донского». В начале X века многие произведения заимствованы из Болгарии и Моравии. 2) С начала XV века по 1605 год (смерть патр. Иова). В литературе появляются произведения самобытной и переводной светской литературы: «Повесть о Дракуле Воеводе», «Повесть о Босарге». Все же в этот период Церковной литературы больше, чем светской, в этот период многие произведения отличаются пышностью и риторизмом. Главная цель – прославить и возвеличить прошлое и настоящее, так как в этот период для Церкви происходят важные события: в 1448 году – получение автокефалии, в 1589 году – получение Патриаршества. Брестская уния – 1586 год. Известный труд того времени – «Великие четеи-минеи», в 1563 году – митр. Макария. 3) С 1605 года по 1700. Увеличение числа светских литературных произведений. Происходят старообрядческий раскол и реформы Петра первого, что так же отразилось в письменности, стиль становится более светским. Появляется театрализованные представления на христианские темы. 4) Синодальный период: с 1700 – 1917 годы, число произведений увеличивается в несколько раз, появляется огромная масса церковно-богословских произведений и патрология как наука. |
| Павел, митрополит сарский и подонский, был выдающимся лицом среди церковной иерархии второй половины XVII века, и в истории патриарха Никона ему пришлось принять немаловажное участие. Это был один из ученых архиереев того времени, после которого осталась довольно значительная особенно по тому времени библиотека (опись ее напечат. во «Временнике» общ. ист. и древн. российск. при моск. университете т. V стр. 65–83). Он принадлежал по своим убеждениям к числу приверженцев реформы патриарха Никона . Когда в ночь с 17 на 18 декабря 1664 года приехал патриарх Никон в москов. Успенский собор, митрополит Павел был послан в собор для переговоров с патр. Никоном. Он же был послан к патр. Никону, выехавшему из Москвы, взять у него посох св. Петра митрополита и спросить его, зачем он приезжал. Из печатаемых нами теперь документов открываются новые стороны его жизни. А. Первый из этих документов – слово, произнесенное при погребении Павла, митрополита сарского. Известное гомилетическое правило de mortuis nihil nisi bonum не было превратно понято проповедником, не имело на него того сильного влияния, которое замечается в проповедях современных нам наших проповедников; черты, которыми проповедник обрисовывает личность митр. Павла, не были раскрашены, преувеличены, а наоборот истинные, исторически верные. Кому принадлежит это слово, кто был автор его – неизвестно; не Епифанию ли Славинецкому? (митр. Павел умер 9 сент. 1675 г., а Епифаний Славинецкий 19 ноября того же года). Павел, митрополит сарский, по словам проповедника, родился от благочестивых родителей (в мире – Петр), воспитан был в православии и довольно научившись искусству писания, посвятился «чинно по степеням во святый сан иерейский», «во младевеце бяше». По смерти жены, когда «юза супружества брачнаго» была растерзана косою смерти, и он сделался свободным, он принял монашество и «бысть ангел в полце всемилостивого Спаса». Павел оказался истинным монахом, так что превзошел всех своими подвигами «толико, елико превосходит своим светом звезды луна во время полнолунья». |
| Среди памятников нашей седой старины три митры преданием выносятся в XI-XII века: одна 2 находится в Новоторжском Борисоглебском Тверской епархии монастыре и считается принадлежащею преподобному Ефрему, архимандриту и основателю сего монастыря († 1053), а две другие составляют принадлежность ризницы Новгородского Софийского собора (бывшие на выставке XV археологического съезда в архиерейском доме), из коих одна якобы была на святителе новгородском Никите во гробу его с 1108–1558 г., а другая считается даже за «великокняжескую» шапку 3 . Но все эти фактические данные малоубедительны, и на них строить какие-либо выводы довольно трудно. Во-первых, о митре пр. Ефрема, архимандрита Борисоглебского Новоторжского монастыря, прямо можно говорить, что она позднейшего происхождения (чему не противоречат и самые общие описания ее), потому что архимандриты на православном Востоке и доселе не носят митр, а у нас в России некоторых наиболее почитаемых монастырей архимандритов стали награждать митрами лишь с X40;I столетия 4 . Во-вторых, митра новгородская, в виде синей гродетуровой шапочки, опушенной горностаевым мехом, ныне совершенно изъеденным молью, с вышитыми золотом по синему полю небольшими крестами и двумя херувимами и серафимами с надписями: «херовим», «серафим», и якобы лежавшая на голове святителя Никиты с 1108 по 1558 г., т. е. до времени открытия его мощей, не может быть относима к XII в. В год открытия мощей святителя Никиты в его гробу найден, между прочим, и находившийся на той же выставке посох из трех жимолостных палочек, с тремя резными яблоками и резными же на моржовой кости, которою украшены его поперечина и верхняя часть, изображениями многих святых и в числе их святителя московского Петра, ростовского Леонтия и пр. Сергия Радонежского 5 . Ясно, следовательно, относить эту принадлежность епископского сана, странным образом попавшую в гробницу, ко времени погребения святителя Никиты мы не можем. Правильнее считать этот посох памятником XV-XVI в. и плодом усердия или архиепископа новгородского Евфимия II (1429–1458), или даже архиепископа (впоследствии митрополита московского) Макария (1526–1540) 6 . К этому приблизительно времени следует относить и занимающую нас митру, чему не противоречат ни форма ее в виде шапочки, ни существующие на ней надписи. Что же касается другой шапки, которую считают «шапкою древнею великокняжескою или архиерейскою новгородскою», то она весьма мало имеет общего с указанными выше шапочками-митрами. Эта вторая новгородская шапка деревянная, круглой формы, обложена синим атласом с вышитыми по нему золотом и серебром шелками Деисусом, с двумя ангелами и херувимами, опушена горностаевым мехом внизу и венчается деревянным позолоченным крестом в деревянном круге 7 . По всем признакам это памятник XVII столетия и в число митр архиерейских отнесен по недоразумению. |
| Среди памятников нашей седой старины три митры преданием выносятся в XI-XII века: одна 2 находится в Новоторжском Борисоглебском тверской епархии монастыре и считается, принадлежащею преподобному Ефрему, архимандриту и основателю сего монастыря (§ 1053), а две другие составляют принадлежность ризницы новгородского Софийского собора (бывшие на выставке Новгородского XV Археологического Съезда см. табл. X, 1 и 3), из коих одна якобы была на святителе новгородском Никите в гробе с 1108–1558 г., а другая считается даже за «велико-княжескую» шапку 3 . Но все эти фактические данные малоубедительны, и на них строить какие-либо выводы довольно трудно. Во-первых, о митре пр. Ефрема, архимандрита Борисоглебского Новоторжского монастыря, прямо можно утверждать, что она позднейшего происхождения (чему не противоречат и самые общие описания её), потому что архимандриты на православном Востоке доселе не носят митр, а у нас в России некоторых наиболее почитаемых монастырей архимандритов стали награждать митрами лишь с XVI столетия 4 . Во-вторых, митра новгородская, в виде синей гродетуровой шапочки, опушенной горностаевым мехом, ныне совершенно изъеденным молью, с вышитыми золотом по синему полю небольшими крестами и двумя херувимами и серафимами с надписями: «херовим», «серафим», и якобы лежавшая на голове святителя Никиты с 1108 по 1558 г., т.е. до времени открытия его мощей, не может быть относима к XII в. В год открытия мощей святителя Никиты в его гробу найден, между прочим, и находящейся на той же выставке посох из трех жимлостных палочек, с тремя резными яблоками и резными же на моржовой кости, которою украшены его поперечина и верхняя часть, изображения многих святых и в числе их святителя московского Петра, ростовского Леонтия и пр. Сергия Родонежского 5 . Ясно, следовательно, относить эту принадлежность епископского сана, странным образом попавшую в гробницу, ко времени погребения святителя Никиты мы не можем. Правильнее считать этот посох памятником XV-XVI в. и плодом усердия или архиепископа новгородского Евфимия II (1429–1458), или даже архиепископа (впоследствии митрополита московского) Макария (1526–1540) 6 . К этому приблизительно времени следует относить и занимающую нас митру, чему не противоречат ни форма её в виде шапочки, ни существующая на ней надписи. Что же касается другой шапки, которую считают «шапкою древнею великокняжескою или архиерейскою новгородскою», то она весьма мало имеет общего с указанными выше шапочками-митрами. Эта вторая новгородская шапка – деревянная, круглой формы, обложена алым атласом, с вышитыми на нем золотом и серебром шелками Деисусом, с двумя ангелами и херувимами, опушена горностаевым мехом внизу и венчается деревянным позолоченным крестом в деревянном круге 7 . По всем признакам это памятник XVII столетия и в число митр архиерейских отнесен по недоразумению. |
|
|
