| Так понятый патриотизм должен быть не сентиментальными рассуждениями, но основой жесткой, по-хорошему прагматичной и системно организованной политики, направленной на отстаивание интересов восточнославянских народов. Ее органичной частью может и должен стать позитивный реваншизм, т.е. направленность на возвращение позиций в тех сферах и направлениях общественной жизни, которые были утрачены в последние десятилетия. Ни в коем случае реализация реваншистской политики не должна пробуждать к жизни низшие инстинкты некоторых членов общества. Ее цель и смысл состоит в «возвращении своего» – неотъемлемых рынков и ресурсов, необходимых для успешного и устойчивого развития белорусского общества. Неотъемлемые права личности . Не менее важным условием успешного и справедливого развития общества является защита прав личности. Сегодня проблематика прав человека практически монополизирована носителями либеральной идеологии, дающими данной теме довольно специфическое толкование. Человек как носитель прав явно или неявно противопоставляется обществу и государству, пытающимся эти права умалить. По существу, идея прав человека предполагает реализацию принципа «не человек для общества, а общество для человека». Однако, если все это воспринимать серьезно, то любые моральные нормы из абсолютных немедленно превращаются в относительные: они обязывают индивида лишь в той мере, в какой полезны ему лично. Более того, этот принцип исключает такие признанные виды гражданского долга, как, например защита отечества, если противник угрожает не мне лично, а «обществу в той или иной его форме. Совсем не случайно, что идею прав человека особенно охотно используют всевозможные меньшинства, «ограничиваемые» в своих специфических интересах большинством общества. В восточнославянском мире большинство общества в силу объективных исторических, психологических, образовательных и демографических причин не способно в полной мере защищать свои интересы. В этих условиях энергичная и эффективная защита прав меньшинств (да еще и, как правило, поддерживаемая извне) объективно превращается в ущемление и в конечном счете в отрицание прав большинства, – по сути дела, в антиобщественную, деструктивную деятельность (так как общество в целом – это в первую очередь его большинство, а не меньшинства). |
| К ним–то слово простерло сильное обличение, говоря: еда вселитеся едини на земли. Ибо если сосед, возделывающий свой участок земли, должен его лишиться, то очевидно, что, по удалении этого соседа, у тебя опять явится другой, и твое корыстолюбивое сердце внушит тебе мысль сказать и ему то же, представляя благовидные причины, по которым поле ближнего должно сделаться твоим. А когда и этот отойдет от тебя, лишенный своей собственности, и поле третьего соседа сделается частью твоего владения, тогда опять новый сосед, новые заботы: как и его согнать с владеемой им земли и достояние четвертого соседа обратить в свою собственность. Какой же будет предел желанию большего? Ибо любостяжательное сердце уподобляется огню, который дальше и дальше идет по сгораемому веществу и одно разрушает, другое охватывает. Как недостаток горючего вещества тушит пожар, так любостяжательное сердце и несытый глаз одним только останавливаются: тем, чтобы не иметь ни одного соседа на рубеже своих владений. Посему пророческое слово, издалека врачуя страсть, как бы желая усыпить своей песней корыстолюбивую душу, говорит сие: еда вселитеся едини на земли. Если у тебя есть пожелание к имуществу соседа, а без соседа, конечно, никогда не останешься, то очевидно, что тебе нужно будет простираться до крайних пределов обитаемой нами вселенной. Если же это невозможно, то при первой мысли останови, человек, свое стремление к злу, удовольствуйся тем, что получил, останься при том, что имеешь, зная, что и великолепные домы, построенные неправедно, остаются без обитателей, и множество полей, присвоенных любостяжательностью, оказывались часто не дающими плодов. Ибо наказание Божие нередко предваряет будущий суд и неправедно приобретенные домы обращает в вещь бесполезную: после многолюдного в них обитания и блистательного обилия делает их не имеющими обитателей. И действительно, часто узнаем, что целые роды исчезли совершенно, и за неимением преемников величественные и гордые здания жилищ сравнились с землей. И все, которые вторжением в пределы ближних расширили пределы собственных владений, оказались совершенно чуждыми Божия благословения за приобретение имущества со слезами обиженных, так что, где работали десять супруг волов, там едва приобретен корчаг един, и где посеяно шесть артавас [ ], едва собрано три меры плодов, то есть самая малая часть семян. |
| Версия Тегеля также близка к RR, но иногда содержит отклонения: «fara», а не «skada» (табл. 25), «rida», а не «lyda» (табл. 33). Встречаются специфические разночтения – в частности, когда версия «Регистратуры» остается «в одиночестве» по сравнению с другими списками, дающими иной вариант. Так, в табл. 4 все остальные списки сообщают порядок слов, отличный от RR; в табл. 19 в RR предлог «da», в остальных – “när»; в табл. 25 везде говорится, что епископы чрезмерно могущественны к опасности («fara») королей, и только в RR употреблено слово «skada» («ущерб»). В табл. 33 часть списков «С» и версия «Т» дают «rida» – «ехать верхом, разъезжать» вместо «lyda» («подчиняться»); в табл. 41 во всех списках, кроме RR – «få», а не «fånga» (при синонимичности, в данном контексте, обоих слов: «получить», «обрести»). В табл. 49 везде, кроме RR употреблено слово «själve» – «сами». Возможно, эти детали свидетельствуют о том, что изначально редакции RR и «С» были ближе друг к другу, и некоторые особенности варианта, оказавшегося в «Регистратуре», возникли отчасти вследствие редактирования, отчасти из-за ухудшения текста при переписке. Также не исключено, что при составлении некоторых списков с версии RR делалась поправка на версию «С». Отнюдь не невозможным, наконец, является и обратное: при составлении некоторых списков типа «С» вносились коррективы в версию типа RR. Этим можно объяснить и некоторые различия внутри группы «С». Что же касается общей истории документа, то точную и полную картину на данном материале восстановить вряд ли возможно. Списки созданы в разное время, у них могли иметься разные прототипы, часть которых, вероятно, утеряна. Некоторые разночтения, наверное, вызваны ошибками или правкой на стадии составления копий документа, рассылаемых по областям; другие отличия проявлялись в процессе позднейшего копирования. Резонно, в числе прочего, предположить, что два основных типа: 1) RR (и близкие ему «В» и «Т») и 2) «С» восходят: а) к образцу («концепту») и б) беловому списку письма. |
| «Лишние люди», «бессильные мечтатели» составляют тягость и вред даже в самых счастливых условиях быта. Но мечтатель рабочий, «лишний человек», обязанный снискивать себе пропитание трудом рук своих, это выходило бы за пределы естественности. Наполнять голову работника сведениями и мыслями, только возбуждающими его беспокойство, бесполезно нарушающими мир его духа, не дающими ему силы ни на что ему доступное, для него полезное, а только расслабляющими его собственные практические силы праздною мечтою, или неисполнимыми желаниями, это значит не просвещать, а затемнять разум человека, надрывать его духовный организм непригодною и непосильною работою. Это значит хлопотать не о благополучии его, не об усовершенствовании его условий жизни, а подносить ему отраву, вести его к постепенному падению, и может быть даже к гибели... Для огромного большинства народа откармливание излишним знанием принесет один несомненный плод – полное раздвоение с средою, со своим прошлым, глубокое внутреннее страдание, бессилие духа, и как неизбежный результат его – отвращение к труду, полезному себе и другим. Стремиться к такому положению вещей может только враг народа, но не друг его». Все это говорится относительно общего народного образования. Но в особенности эти прекраснейшие мысли как нельзя более приложимы к детям крестьян, учащимся в учительских семинариях, если иметь в виду все сказанное мною о результатах учения крестьянских детей в учительских семинариях, и то, напр., что они здесь знакомятся не только с Карамзиным, Державиным, Пушкиным, Островским, Некрасовым и другими русскими писателями, но и с Гете, Шиллером, Вальтером Скоттом, Шекспиром, а Гриша Р-н, кажется, познакомился даже с пьесами Бетховена, Шуберта и т.под. Таким образом, непременно следует подумать: не растлевают ли, не искалечивают ли, не выделывают ли уж что-то очень неестественное из своих питомцев наши учительские семинарии, обучающие мальчиков, оторванных от сохи, всяким наукам, через которые их непосредственное воззрение на мир Божий заменяется современным шатким воззрением на всех и все?! Да, об этом следует серьезно подумать. |
| Однако указанные пробелы труда с избытком покрываются тем, что это – работа по рукописям, и начинающий —83— автор обнаружил полное уменье обращаться с ними. Поэтому сочинение г. Александровского надо признать выдающейся кандидатской работой». б) Экстраординарного профессора И.Μ. Громогласова: «Интересное по теме сочинение г. Александровского обладает крупными достоинствами, дающими ему право на высокую оценку в качестве кандидатской диссертации. Это – серьезный труд по первоисточникам, в большинстве – рукописным, выполненный умело и успешно, с большим усердием и немалым литературным талантом. Каких-либо значительных дефектов в сочинении мною не замечено». 2) О сочинении студента Бабакова Александра на тему: «Философия смерти». а) Ординарного профессора А.И. Введенского: «Сочинение г. Бабакова производит, в общем, довольно благоприятное впечатление, – особенно двумя свойствами: непритязательностью и тщательностью формально-литературной обработки. Взяв для обсуждения трудный вопрос, мало обследованный с научно-философской точки зрения, автор собрал и внимательно проштудировал небогатую его литературу (французскую книгу Бурдо, несколько журнальных статей в философских журналах, между прочим и французских, монографии Биша, Дюпреля, Мечникова и др.) и передал их содержание, поскольку оно входило в область его темы, в спокойно-деловом изложении, никогда не теряя при этом из виду своей собственной точки зрения, – существенно-апологетической. После довольно обширного введения (стр. 1–28), в котором автор говорит о важности вопроса и его современной постановке, он выясняет в первой главе (стр. 29–82) физиологию умирания: затем, во второй главе (стр. 83–142), пытается дать ответ на вопрос о том, что такое смерть с объективной стороны, – есть ли она окончательное прекращение существования, или лишь переход в его новую форму; наконец, в третьей и последней главе (стр. 143–200) намечает основные черты психологии умирания, пытаясь уяснить смерть со —84— стороны субъективного отношения к ней самого умирающего. |
| шк., стр. 111). Последнее замечание не должно казаться преувеличением. Чтобы понять все значение этой „четверки поведения“, угрожающей задумавшему „святотатство“ семинаристу, необходимо припомнить, что в силу одного из синодских циркуляров по духовно-учебному ведомству (1899 г., 19, стр. 3) кончающие семинарию с успехами, дающими право на 1-й разряд, но за „не благоповедение“ аттестованные баллом 3 или даже 1, выпускаются по 2-му разряду, чем – не говоря уже о некотором ограничении служебных прав, по духовному ведомству – перед дерзновенным любителем недуховного просвещения „наглухо закрываются все и без того не широко отворенные двери в высшие учебных заведения, духовные и светские“ (Дух. шк., стр. 107). А что он действительно до весьма недавнего времени не особенно широко открыты были и для перворазрядников, об этом в данном случае едва ли нужно много распространяться. Те изменения в учебном курс духовных семинарий, какие были произведены ныне действующим уставом их, были именно определенно рассчитаны на то, чтобы сокращением общеобразовательных предметов и новым распорядком их прохождения провести возможно более резкую черту между средней духовно и светской школой, уничтожить всякие признаки параллелизма между ними и таким образом не только сделать недопустимым непосредственный переход окончивших 4–6 классов семинарии в —583— высшие светские учебных заведения наряду, напр., с воспитанниками гимназий, но и затруднить всякую самостоятельную попытку семинариста проникнуть в заповедную для него область, провидя чрез чистилище гимназического экзамена на „аттестат зрелости“. Замечательно, что это затруднение перехода в светскую школу вовсе не сопровождалось соответствующим расширением доступа окончивших курс семинарии к высшему богословскому образованию в духовных академиях. Создалось в общем какое-то поистине бессмысленное противоречие, при котором духовно-учебная власть, ревниво оберегая сословный характер своей школы и её профессиональное назначение, оказалась в роли, живо напоминающей классическую фигуру „блюстителя порядка“ при отправлении им своих двух главных обязанностей: „тащить“ и „не пущать“... |
| Как богомольцы должны себя держать там при виде того, чего не ожидали, и не желали видеть? Если поехал ты для освящения своей души, а не для осуждения других, то старайся не смущаться, и не осуждать других, а жалеть. Еще одно замечание: при посещении святых мест Иерусалима не нужно торопиться, а нужно над каждым местом передумать, припомнить то, что когда было, и что совершено было для нашего спасения. Теперь приступим к описанию самого города Иерусалима, который для лучшего понимания изображен в этой книжке и на плане, и в картинках. Яффа На восточном берегу Средиземного моря первый город, в который вступают богомольцы, это Яффа, что значит: красота. Яффой он называется будто бы потому, что он основан сыном Ноя Иафетом, а еще и потому, что он действительно город красавец. При царе Соломоне он был единственною пристанью еврейской; сюда-то доставлялись морем ливанские кедры и другие строительные материалы для Иерусалимского храма. В Яффе ап. Петр воскресил Иавифу; здесь же он получил особенное видение с неба, внушавшее ему не пренебрегать язычниками, не чуждаться их при проповеди о Христе. ( Деян.10:9–23 ). Ныне Яффа город красивый, славный садами, редкими в Палестине, тенистыми, плодородными, дающими особенно много апельсинов и лимонов. Один из лучших садов принадлежит богатому русскому помещику Устимову 1 , а другой принадлежит нашей Миссии в Иерусалиме. Для православных русских поклонников в 1850 году при достопамятном нашем Царе Николае I-м устроен приют. В нем все есть, что нужно по хозяйству, т, е. кухня, необходимая посуда, но пищи даром не предлагается; её недорого купить и на рынке. В Яффе есть наше подворье. Там иногда от лиц бедных требуется на хранение сумма денег, необходимая для обратного путешествия в Россию, чтобы богомольцы русские не обнищали в Палестине и, к стыду русского имени, не занялись среди бедных палестинцев попрошайством или другими нехорошими делами. В обязанность консульствам нашим в Палестине, как и в других местах, поставляется с одной стороны защищать русских от притеснения, обид и неправды, а с другой стороны – следить за поведением самих богомольцев, которые не всегда ведут себя добропорядочно на чужой стороне. |
| Каримбай Садыкбаев (на БишКепинской улиц). %h6%2. В Сердобинской части 7. «Джами» (на ТюряКурганской улице). 8. «Вали ХанТюря» (на Маргеланской улице). 9. «Сарымсак Датха» (в квартале того же имени). 10. «Сирлик» (в квартале Кумурхана). 11. «Абдулла ХоджаИшан» (на ТюряКурганской улице). 12. «БукаБиби» (в квартале того же имени). 13. «ШакирАхмадКази» (на большом базаре). 14. «МирАшурбай» (там же). 15. «Талкошбай» (на Куропаткинской улице). 16. «МуллаХан МирзаАхунд» (на Машрабской улице). %h6%3. В ЛяббайТогайской части 17. «МуллаАбдуКадырИшан» (по Шираханской улице). 18. «МуллаБазарАхунд» (на улиц Арванитаки). %h6%4. В Дерезликской части 19. «Мулла АминДжан» (в квартал Мазазалик). 20. «АтауллаХан Тюря» (в квартал Сабзикар). 21. «Каримбай Мутавалли АбдурахманКарыев» (кв. того же имени). 22. «ШакирКары Хамут ханов» (кварт. Азизлярходжа). 23. «Ата Хайбай» (в том же квартале). 24. «Мулла ТашДамулла» (так же). 25. «Мулла Якубджан» (на улице ТахтаКупрюк). 26. «Мулла ФайзыИшан» (в квартале Кунчилик). 27. «Якуббайходжа» (в квартале ЯкубЧутур). 28. Сарымсак (БузгаМазар). 29. СаидбайХоджа (КазиГузар). 30. Мулла КиргизМашраббаев (в квартале БаньгиЯр). Таким образом, в Намангане существуют 50 школ, с разными учебными курсами, в которых обучают не менее тысячи человек. Многочисленные мактабы существуют особо. Мадрасы в Ташкенте В Ташкенте самой древней мадрасой считается мадраса ХоджиАхрара (близ базара), того самого мистика, о котором упомянуто выше (ум. в 1490 г. по Р. Хр.) Она существует более 416 лет, по размерам небольшая и не выдается своей архитектурой. В ней, при двух мударрисах, обучаются 44 молодых человека, живущие в 21 келье. При мадрасе есть большая мечеть для зимнего времени и особые крытые террасы на дворе для молитвы и для занятия в теплое время года. Комната для постоянных занятий учащихся с мударрисом просторная, но темная и сырая. Мадраса обеспечена вакуфами, дающими 2.000 руб. в год доходов; но два недобросовестные мутаваллия часть доходов присваивали себе, здание не ремонтировали и содержания муллам и мударрисам не выдавали. |
| Вторник. (Рим.4, 4–12; Мф.7, 15–21). “Берегитесь лжепророков”. С начала христианства и доселе еще не было времени, когда бы не имело приложения это предостережение. Господь не указал, каких именно остерегаться лживых пророков, ибо как их определить? Они меняются, как мода, и всякое время порождает своих. Они всегда выступают в одеждах овчих, с видом доброжелательства в поступках и с призраком истины в речах. В наше время одежда их сшита из прогресса, цивилизации, просвещения, свободы мыслей и дел, личного убеждения, не принимающего веры, и тому подобного. Все это льстивая прикрышка. Потому-то, встречая выставку этой одежды, не спеши открывать уха твоего речам одетых в нее пророков. Присмотрись, не кроется ли волк под этой овечьею одеждой. Знай, что Господь единый двигатель к истинному совершенству, единый умягчитель сердец и нравов, единый просветитель, единый дающий свободу и исполняющий сердце ощущениями истины, дающими убеждение, которого ничто в мире не сильно поколебать. Потому, коль скоро заметишь в речах новых пророков какую-либо тень противоречия учению Господа — знай, что это волки–хищники, и отвратись от них. Среда. (Рим. 4, 13–25; Мф. 7, 21–23). “ Не всякий, говорящий Мне: Господи! Господи! войдет в Царство Небесное, но исполняющий волю Отца Моего Небеснаго”. Одною молитвою не спасешься; с молитвою надо соединять и исполнение воли Божией, — всего, что на ком лежит по его званию и строю жизни. И молитва предметом своим должна иметь преимущественно прошение о том, чтоб Бог сподобил нас не отступать ни в чем от святой воли Его. И обратно, кто имеет ревность исполнять во всем волю Божиею, того и молитва дерзновеннее пред Богом и доступнее к престолу Его. Даже так бывает, что где хождение в воле Божией не сопутствует молитве, там самая молитва не бывает настоящею молитвою, трезвенною и сердечною, а только внешнею, питательною, во время которой нравственная неисправность как туманом закрывается многословием, при неустроенности и блуждании мыслей. Надо и то и другое сладить благочестием, и будет плод. |
| – Итак, миссионеры жизни, не имея возможности сломить сознательную свободную волю человека, чего и Сам Бог никогда не делает, получают, однако, способность воздействовать на нравственную природу человека, вызывая к жизни и сознанию таящиеся в ней добрые ощущения и удаляя злые. Истолкования такого воздействия и представляют собой центральный интерес Пастырского Богословия. И вот об этой-то разности между сознательною индивидуальной волей и расположениями нравственной природы (добрыми и злыми), постоянно дающими знать о себе даже и против желания человека, Достоевский умел говорить с поразительной силой, особенно любя рисовать борьбу доброй природы со злой личной волей и победу первой над последнею. Правда, его повести вмещают в себе и обратные явления, когда злая природа человека против желания выступает обличителем quasi доброй воли, напр., в рассказе «Двойник», или в явлении беса Ивану Карамазову, но чаще мы находим победу доброй природы. Здесь, можно сказать, шедевр его творчества, центральный вопрос жизни его героев. Ценность этих картин мы познаем однако лишь тогда, когда припомним, что автор вовсе не сентиментальный Ренан, по которому все люди собственно «душки», – что у него каются не Закхеи по первому Глаголу Божию и не Савлы, лишь по недоразумению и неведению преследовавшие христиан, но каются бесноватые Легионы, каются именно Разбойники, долго не бывшие благоразумными. Один раз, и другой, и третий грешник отвергает раскрываемый примером и любовью друзей путь покаяния, ожесточается, богохульствует и все-таки оказывается, что добро в конце концов пленяет и такого, хотя автор не закрывает глаз читателя перед полною нераскаянностью многих в этой жизни, оканчивающейся у них самоубийством. О, автор вовсе не забывает, что в нашей падшей природе есть злой дух: он подробно говорит в «Записках из Мертвого Дома» (III, 185) о том, что люди испытывают особенное наслаждение мучить беззащитную невинность; его товарищи арестанты вовсе не кающиеся Магдалины, они говорят с холодным цинизмом о своих преступлениях, но есть по Достоевскому и для них якорь спасения, есть еще надежда, – надежда эта неизгладимая совесть. |
|
|
