| П. Ребане, исследуя роль католической Церкви в культурном развитии Прибалтийского края в XIII в., делает вывод о том, что если бы «папы не оказывали датчанам и немцам духовной и политической поддержки, то попытки распространить западное владычество в Эстонии и Ливонии оказались бы безрезультатными или запоздали бы на многие десятилетия. В таком случае вся история этого края развивалась бы по другому пути» . Между ландесгеррами на протяжении веков велись непрекращающиеся споры и борьба за территориальные владения и политическое господство в Ливонии. Ни один из претендентов, однако, не добился своей цели. В конце XIV и начале XV столетия Ливонский орден был на пороге установления своей полной гегемонии, но для этого ему не хватало поддержки не только в среде покоренных эстонцев и латышей, но и местного немецкого дворянства. В тот период Ливония по существу представляла собой немецкую колонию из отдельных земель, населенную разноязычными народами, порабощенными и эксплуатируемыми чужеземными феодалами, господство католической Церкви задерживало процесс ликвидации этой феодальной раздробленности. В силу этих обстоятельств в Ливонии возникла своеобразная феодальная конфедерация отдельных суверенных церковных территорий с политически слабым центральным органом — ландтагом. Тем не менее захватнические устремления Ливонского ордена продолжались и в XIV, и в XV столетиях. Так, в 1447 г. по инициативе римского престола была выдвинута новая идея крестового похода против «неверных русских», но войска новых крестоносцев были разбиты в самом начале похода в устье реки Нарвы, а затем у города Ям, и, опасаясь полного поражения, Ливонский орден срочно запросил мира. Этот мир и был заключен с Новгородом и Псковом на реке Нарва 25 июля 1448 г. сроком на 25 лет. История Эстонской ССР. Т. 1. С. 186. Mana. 1971. N 38. Р. 57. Ссылки по теме Церковно-Научный Центр «Православная Энциклопедия» По Благословению Святейшего Патриарха Московского и Всея Руси Кирилла © Православная Энциклопедия, 2001–2024. Все права защищены |
| И.П.Фроянов обоснованно показывает связь боярской модели правления с ересью жидовствующих, которая была частью идеологической войны Запада против России, а опричнину рассматривает как подрывание корней у развития этого вируса внутри страны. А.А.Зимин а вслед за ним А.И.Фурсов считают, что заключенное Адашевым перемирия 1559 года пагубно сказалось на ходе Ливонской войны, поскольку после этого в нее оказались втянуты несколько европейских держав. Это чрезвычайно осложнило обстановку в России в 60-е и 70-е годы, обусловило напряжение всех сил государства и народа, вымотало и обескровило страну. Фурсов считает, что Ливонская война была бы выиграна, если б Адашев не имел тогда столь обширных полномочий, и царь Иоанн Грозный, победитель не только Казани, но и Ливонского ордена, въехал бы в историю на «белом коне». Какой бы миф мы не избирали в качестве своего - миф о «крамольниках» или миф о «кромешниках» - мы не имеем права игнорировать ни факты в пользу первого, ни факты в пользу второго. Крамольный характер боярского царства, несовместимость боярской модели со строительством национально-имперского типа державы, пагубность олигархического диктата (прямого или косвенного, как в случае с «синклитом»), наконец, жесткое сопротивление царю князей и бояр, выразившееся в многочисленных бегствах их в Литву, а также в нескольких заговорах - все это не подлежит замалчиванию. На эти факты нельзя закрывать глаза и смотреть сквозь пальцы, тем более что сейчас мы живем в сходных условиях квази-боярской плутократии, растаскивании национального пирога сверхбогатыми социальными хищниками. Смутное время показало, что именно через боярско-олигархическое разложение государства Запад мог одолеть Россию, расчленить ее или посадить на престол своего ставленника (самозванца как в 1605 году или польского королевича, как предлагала семибоярщина). Опричнина выковывала альтернативный тип государства, в тенденции неуязвимого для подрывных технологий. Не потому ли историография периода опричнины напоминает растянувшееся на несколько столетий совместное заседание обществ «Мемориал» и правозащитных организаций, обличающее репрессии и требующее реабилитации своих идейных родственников? |
| Король Карл XI учредил пересмотр земель, находившихся в дворянском владении, и приказал отобрать те из них, которые, во время существования ливонского ордена, не составляли частных владений, а принадлежали или вообще орденскому капитулу или же считались за духовными и светскими должностями. Все такие имения, обращенные без всякого права, только силой захвата, в потомственные владения, король шведский приказал отобрать из частного ведомства в государственное. Само собою разумеется, что дворянство было этим недовольно, и один из среды его, Рейнгольд Паткуль, человек горячий и предприимчивый, до того задорно начал протестовать против действий правительства и возбуждать других к противодействию, что шведское правительство обвинило его в измене. Паткуль бежал, скитался по разным землям, наконец приютился в Польше и начал внушать Августу II мысль овладеть Лифляндией, а для этой цели заключить договор с московским царем; однако он советовал обращаться с царем так осторожно, чтоб не дать ему возможности присвоить себе из принадлежавших Швеции земель, более того, чем прежде владела Россия, т. е. Ингерманландии и Корелии. После продолжительных соображений, Август вошел в союз против Швеции с Данией и отправил посольство в Москву для той же цели. Датский король Христиан V был во вражде с Фридрихом VI, герцогом Голштейн-Готторпским, женатым на сестре молодого шведского короля Карла XII. На московского государя можно было рассчитывать, указавши ему возможность приобрести Балтийское море и завести там флот. В Москву прибыл послом от Августа Карловиц, а вместе с ним приехал под чужим именем и Паткуль. Это было в сентябре 1699 года. В ноябре того же года заключен был тайный договор против Швеции. Август обязывался сделать нападение на Ливонию с саксонскими войсками, а между тем склонить и Польшу к этой войне; но царь обещал двинуть свои войска в Ингерманландию и Корелию не иначе, как после заключения мира с Турцией, и если этот мир почему-нибудь не состоится, то обязывался помирить Августа со шведским королем, потому что сам Август не в состоянии был вести войну один. |
| Таким образом, успехи христианской проповеди шли рука об руку с успехами гражданской централизации России, и все, что препятствовало этой централизации, препятствовало вместе и успеху христианства. Такими препятствиями можно считать политическую силу и вольность тех или других племен, населявших Россию (например, новгородцев и вятичей, с которыми вообще много было хлопот киевским князьям), племенную рознь между обителями России, особенно между русскими славянами и инородцами — финнами, — рознь, которая могла изгладиться лишь медленным и постепенным путем, затем обилие глухих, неколонизованных мест, где удобно было укрыться всем противникам централизации и откуда обыкновенно они выходили при благоприятных обстоятельствах, и, наконец, враждебные столкновения Руси с сильными соседями. Набеги половцев, с одной стороны, ослабляли силу киевского князя и от внутренней политической деятельности отвлекали его к внешней, с другой — вселяли бодрость в местных врагов князя — противников централизации. Сила болгарского княжества на востоке и ливонского ордена на северо–западе сдерживали стремление русских к расширению своей территории и обрусению соседей. Что действительно означенные условия, неблагоприятствовавшие русской централизации и колонизации, отзывались вредно и на успехе христианской проповеди, на это есть фактические указания. Поднимая политическое восстание против киевского князя, Новгород восстает вместе с тем и против введения им христианства, так как видит в этом, между прочим, притязание на новгородскую вольность — свободу жить, как хочется (при святом Владимире). Не желая принять князя Ярослава–Константина, муромцы восстают против христианской проповеди. При Владимире степи и леса также укрывают в себе противников христианства, как укрывали прежде политических врагов киевского князя. Половцы, набегая на Русь, грабили церкви, жгли монастыри, издевались над монахами и уводили с собою христиан на мучения им и на радость их противникам ; добровольно идти в половецкую землю для нарочитой христианской миссии русские поэтому должны были побаиваться. |
| 2. Немецкие рыцари Последними в Европе христианизировались народы, населявшие восточные берега Балтийского моря. По всей видимости, еще в XI веке восточное христианство проникало сюда, особенно в Карелию и Эстонию, из торгового Новгорода. Однако в конце XII и особенно в XIII столетии здесь развернулось широкое наступление, религиозное и военное, латинского христианства, поддерживаемое папством, а также королевствами Швеции, Дании и Германии. Применение грубой военной силы в целях утверждения западного христианства - как это было при крестовых походах на Ближнем Востоке и при взятии Константинополя в 1204 году - спровоцировало длительное сопротивление языческого населения (которое оставалось таковым еще два века) и восточных христиан. В Финляндии христианизация означала насильственное включение - и политическое, и культурное - в состав Шведского королевства. Это и было осуществлено военным путем в XIII веке. К югу от Финского залива инициатива принадлежала немцам. Центром миссионерской экспансии стала Рига, основанная около 1198 года бременскими купцами. здесь высадился немецкий епископ Альберт во главе армии немецких и датских крестоносцев; в 1207 году Гогенштауфены признали его феодальным владетелем Латвии. Чтобы расширить свою власть, Альберт основал новый монашеский и военный орден «рыцарей меченосцев», известных также под именем «ливонских рыцарей», задачей которого было обращение язычников. Обеспокоенный союзом Альберта с Гогенштауфенами, папа Иннокентий III отделил Рижскую епархию от Бременской митрополии и подчинил ее непосредственно Риму. Он же установил прямой контроль над рыцарями (в 1204 году). В Эстонии исконно русский город Юрьев (Дорпат, Дерпт - современный Тарту) тоже стал резиденцией немецкого епископа. Последующая деятельность Ливонского ордена, который вскоре получил в Прибалтике такую власть, что почти не зависел от местной римской церковной иерархии, и был бесконечно враждебен как коренному язычеству этих мест, так и восточному православию, также стала решающим фактором в политической и религиозной истории Руси. |
| Седьмой Крестовый поход (1248–1254) готовился французским королем Людовиком IX Святым . Людовик понимал, что бороться с султаном, обладающим огромной армией, ему будет трудно. Он вступил в переговоры с монголо-татарским ханом, надеясь на военную помощь против Египта. Крестоносцы взяли в Северном Египте несколько стратегически важных крепостей. Однако на этом закончились их военные удачи. Король и многочисленное рыцарство попали в плен. В 1270 г . Людовик IX организовал Восьмой Крестовый поход против Египта. Этот поход оказался неудачен с самого начала. После высадки крестоносного войска в Тунисе, вспыхнула эпидемия чумы, жертвой которой стали многочисленные крестоносцы и король Людовик IX. Новые попытки Запада освобождения Святой Земли успеха не имели. Государства крестоносцев на Ближнем Востоке к концу XIII в. перестали существовать. Закончилась эпоха Крестовых походов, длившаяся 74 года. В общий контекст Крестовых походов на Восток вписываются Северные Крестовые походы в Восточную Прибалтику рыцарей Тевтонского ордена, а также датских и шведских рыцарей. Результатом Северных Крестовых походов явилось образование новых государственных структур: немецкого герцогства Мекленбургского, маркграфства Бранденбургского. Были определены владения Тевтонского и Ливонского орденов в восточной Прибалтике, где начался интенсивный процесс окатоличивания автохтонного населения. Тевтонские, датские, шведские рыцари на территории Прибалтики построили ряд городов, среди которых самыми значительными были Рига, Берлин (построены тевтонцами), Ревель (Таллин) (построен датскими рыцарями), Выборг (построен шведскими феодалами). Эти города стали мощными форпостами католической церкви, резиденциями католических архиепископов, форпостами для завоевания Прибалтики. Крестовые походы не достигли своих целей. Они привели к гибели миллионов человеческих жизней, к уничтожению культурных ценностей, была непоправимо подорвана мощь Византийской империи. Истины ради следует отметить ряд положительных моментов Крестовых походов. Они привели к расширению западноевропейской ойкумены – orbis terrarum. В какой-то мере стали более теплыми отношения Запада и Востока, что способствовало интенсификации торговли между ними. Крестоносцы принесли на Запад некоторые технологические новинки, заимствованные на Востоке. Ветряная мельница становится привычным атрибутом сельского пейзажа Западной Европы. На Западе узнали и о новых восточных сельскохозяйственных продуктах – гречихе, арбузах, абрикосах, лимонах и др. Европейцы познакомились с производством сахара. Элементы восточного быта (правила гигиены) постепенно завоевывали западный мир. Восточная наука и культура становятся достоянием Европы. |
| Нацистке Агнес Мигель тихим сапом установили три мемориальные доски: две в Калининграде и одну в Правдинске. Правда, по требованию прокуратуры эти доски были демонтированы. Ответственность за попытку увековечения памяти этой поклонницы Гитлера никто не понёс. Но получается по поговорке: «Его в дверь гонят, а он в окно лезет». В феврале 2019 года некие странные личности задумали начать подготовку к 650-летию победы Тевтонского ордена в битве при Рудау. Судя по описанию проделанной работы, они занялись очередным восстановлением стелы в честь маршала Хеннинга Шиндекопфа, вернув на место значительную часть валунов, составлявших основание монумента. Они расчистили подходы к стеле от подлеска и валежника, а также установили информационный стенд, на котором следует остановиться особо. Подобные стенды разрабатываются и устанавливаются по всей области Центром военно-мемориальных исследований БФУ имени Канта. Директором этого Центра с 2013 года является небезызвестный Илья Олегович Дементьев, доцент Института гуманитарных наук БФУ имени Канта. Изготовление и установка информационных стендов является неким проектом, именуемым «Пути русского солдата». Понятно, что для реализации проекта привлекаются какие-то средства. Изготовление данного стенда обеспечивалось банком «Санкт-Петербург». Так вот, на разработанном в этом Центре информационном стенде рассказывается о битве при Рудау (естественно, с германской точки зрения), о героях (германских) этой битвы и об увековечении их памяти в Кенигсберге. Текст дополнен иллюстрационным материалом. В тексте, созданном организацией с претенциозным названием (Центр военно-мемориальных исследований федерального университета) присутствуют странности, которые можно считать фальсификацией. Противостоящее Тевтонскому ордену войско названо литовским (мы помним строки Ливонской хроники Германа Вартберга о том, что большая часть погибших были русскими). Из вождей литовского войска назван только Ольгерд. Кейстут же, а также Витовт с Ягайло в описании битвы при Рудау на стенде вообще не упоминаются, что заставляет усомниться в исторических познаниях и работников, и самого директора Центра. Общеизвестно, что Кейстут и Ольгерд по-братски разделили литовское княжество, а также направления военной ответственности. Ольгерду досталось восточное направление, а Кейстуту – западное. Поэтому с Москвою воевал (или дружил) Ольгерд, а Кейстут ему при необходимости оказывал помощь. С Тевтонским орденом воевал, напротив, Кейстут. Это был его сектор ответственности. При необходимости он просил помощи у Ольгерда. Не упомянуть Кейстута при описании битвы при Рудау просто нельзя. Главным был он, а брат ему помогал. На стенде Центра военно-мемориальных исследований БФУ имени Канта Кейстут не упомянут от слова вообще. Создаётся впечатление, что текст составлен не историком, а дилетантом. Неужели таков научный уровень федерального университета? |
| 225 После новых несчастий, испытанных Ливонией от москвитян, потребность эта ещё более уяснилась. Радзивилл продолжал указывать гермейстеру и орденским сановникам на присоединение к Польше и Литве, как на единственный исход. В сентябре 1561 года рыцари на сейме составили другой акт, где заявили, что считают совершенно невозможным дальнейшее существование ордена. Они признавали свою безженную жизнь грешною, навлекающею на них гнев и гибель от Бога. Решено сложить с себя духовное звание и отдаться Польше и Литве с тем, чтобы Готгартд Кетлер был наследственным правителем края, и чтобы на будущие времена там всегда оставался удельный владетель немецкого происхождения. 226 Упорство показал город Рига. Гермейстер выигрывал при отдаче Ливонии: он делался наследственным государем. Рыцари также выигрывали: они могли сделаться наследственными владетелями имений, которыми до того управляли в качестве орденских сановников. Но город Рига дорожил своими средневековыми привилегиями; они давали ей большие права и монополии, невыгодные для других, но выгодные для неё: их подтверждали 227 все гермейстеры один за другим; Риге было выгодно находиться в орденском владении. При этом же протестантство побаивалось католической Польши. Тем не менее, однако, было слишком ясно, что Рига не может одна действовать в разрез со всею Ливониею. Отвергать присоединение – значило бы разойтись с орденом и потом, наверное, погибнуть в перестрельном огне. Осенью 1561 года Радзивилл въехал в город Ригу великолепно, с большою толпою шляхты, как посол могущественного и вместе великодушного монарха. Он объявил гражданам положительно, что гермейстер и архиепископ отдаются Литве, и потому город должен со своей стороны выбирать депутатов и послать их в Польшу для отдачи своего города Сигизмунду Августу вместе со всею Ливонскою землёю. За ним в город приехали гермейстер и архиепископ. Стали потом съезжаться рыцари. Члены совета собрали всю городскую общину (ganssen gemen). Гермейстер и архиепископ стали уговаривать рижан; те сильно возражали, но скоро увидели, что дело зашло далеко; невозможен стал возврат назад; им самим уже некуда было деться. Радзивилл уверял рижан, что Рига останется со своими древними правами и преимуществами, что Сигизмунд Август принимает рижан как свой собственный любезный народ. 228 8-го сентября Радзивилл дал Риге от себя письменное удостоверение в том, что всё им обещанное утвердит король. 229 12-го сентября всё дворянство имело своё собрание. Там были и городские депутаты. Тогда было решено отдаться в подданство польскому королю и великому князю литовскому, Сигизмунду Августу с тем, чтобы король утвердил новоприсоединяемым провинциям невозбранно на вечные времена свободу аугсбургского вероисповедания и оставил неприкосновенными права и обычаи страны. Вместе с тем положено просить о расширении некоторых прав для благоденствия края. В этом смысле давалось полномочие избранным послам, которые должны были ехать в Вильно. 230 |
| Одна ветвь фамилии Нессельроде, давно угасшая, существовала в XIV и XV веках, в Лифляндии. Из этой ветви происходил Фридрих Нессельроде, который, от брака с Анною Бергель, имел дочь Сивиллу, вышедшую за Готгардта ф. Кеттлер. От этого брака родились 4 сына: 1) Вильгельм Кеттлер, который, быв епископом мюнстерским, в 1557 году перешёл из римско-католицизма в лютеранизм и за то получил богатые поместья; 2) Иоанн Кеттлер был родоначальником угасших, в 1781 году, графов Кеттлер; 3) Вирих Кеттлер служил в наёмных войсках Короля Венгерского, и 4) Готгардт Кеттлер (рождение 1517 † 1587), последний гермейстер ливонского ордена, который, в 1561 году, продал Польше свой орден и своё отечество, и получил за то Курландию. Герб графов Нессельроде: щит разделён на шесть частей двумя перпендикулярными линиями и одною горизонтальною. В 1-й и в 6-й частях в чёрном поле, вправо обращённый лев стоит на задних лапах. Во 2-й и 5-й частях, в золотом поле, три перпендикулярные красные полосы; в 3-й и 4-й частях в серебряном поле, от левого верхнего угла к правому нижнему чёрная полоса и на ней шестиугольная серебряная звезда. Посреди герба щиток с древним родовым гербом фамилии Нессельроде: в красном поле горизонтальная, серебряная полоса, с 4 зубцами вверху и 3 зубцами внизу. На всём гербе графская корона и на ней четыре шлема с дворянскими коронами. Из правого крайнего шлема выходит влево обращённый лев, с дворянскою короною на голове. Из правого среднего шлема выходит, влево обращённая, красная собака, имеющая в виде ошейника серебряную полосу, подобную полосе родового герба (см. выше). На левом среднем шлеме два золотые орлиные крыла, с тремя перпендикулярными красными полосами на каждом. На крайнем левом шлеме стоит чёрная доска, с серебряною шестиугольною звездою посреди её. Щит держат, справа лев в дворянской короне; слева красная собака с ошейником как на правом среднем шлеме (см. выше). Герб покрыт княжескою мантиею в память того, что старшая ветвь фамилии Нессельроде, угасшая в 1824 году, имела достоинство владетельных графов Империи Римской. |
| Изгнав в 1129 г. полоцких князей, киевский кн. Мстислав Великий сначала присоединил Полоцкую землю к Киеву, управляя ею через сына Изяслава, но после смерти Мстислава полочане посадили у себя на столе Всеславова внука Василька Святославича (очевидно, одного из немногих избежавших изгнания), хотя Минская волость осталась при этом на время под властью Киева. Сразу же после вокняжения в Киеве Всеволода Ольговича полоцкие князья возвратились на родину, и история земли в 40-50-х гг. XII в. проходила под знаком борьбы за Полоцк между минским кн. Ростиславом, сыном Глеба Всеславича, и Рогволодом (Василием), сыном полоцкого кн. Рогволода (Бориса) Всеславича. В 60-80-х гг. XII в. в Полоцке с нек-рыми перерывами удерживался Всеслав Василькович. В ходе этой борьбы, далеко не все этапы к-рой достаточно ясны, Полоцкая земля дробилась на отдельные княжения (кроме упомянутого Минска также Друцк, Изяславль, Логожск, Борисов и др.), князья к-рых, так же как и собственно полоцкие, вступали в отношения зависимости то от Святослава Ольговича (из князей черниговской ветви, к-рому в 50-х гг. XII в. принадлежали дреговичские земли к югу от Полоцкой земли), то от вост. соседей - смоленских Ростиславичей, к-рые даже нек-рое время владели Витебской волостью. Дальнейшая история Полоцкой земли вырисовывается смутно. Политическая и экономическая зависимость от Смоленска продолжала крепнуть, тогда как в 1-й трети XIII в. на северо-западе Полоцк подвергался нажиму со стороны Риги и Ливонского ордена и к 1207 и 1214 гг. утратил свои важные в стратегическом и торговом отношениях вассальные княжества в низовьях Зап. Двины - Кокнесе (Кукенойс) и Ерсике (Герцике). В это же время слабевшая Полоцкая земля страдала от литов. набегов. Галицкая и Волынская земли (см. подробнее ст. Галицкая Русь ). Галицкая земля складывалась в 1-й пол. XII в. на основе владений, закрепленных на Любечском съезде за сыновьями Ростислава Владимировича, старшего внука Ярослава Мудрого, и обнимавших земли по верхнему Днестру и Сану с городами Теребовль, Звенигород, Перемышль. |
|
|
