| А льва, как выясняется из их первых слов, зовут Аслан. Мы не будем далее столь же подробно излагать сюжет этой сказки. Есть в ней и проникшее уже в Нарнию зло — в лице страшной могущественной колдуньи. Есть здесь и дерево с яблоками — знак райского древа познания добра и зла. Есть и история искушения — попытки колдуньи заставить Дигори съесть одно из этих яблок. Обратимся же к тому смыслу, что несет в себе этот сюжет, и попробуем взглянуть на него с позиций библейской истории и церковной традиции. Говоря как-то о другой, посвященной теме Искупительной Жертвы Христа, сказке Льюиса, имеющей на первый взгляд несколько легкомысленное название — “Лев, колдунья и платяной шкаф”, протоиерей Александр Мень заметил, что “ни один писатель не смог адекватно передать образ Христа. Есть только один, пожалуй, — это английский писатель Льюис В сказках о волшебной стране Нарнии фигурирует огромный светящийся лев Аслан. Мне лично кажется, что во всей мировой литературе это самый прекрасный, самый таинственный и самый адекватный образ Христа этот гигантский Лев, когда он подходит к человеку, его когти уходят, он перестает быть грозным и страшным. Но на самом деле он и грозен и страшен — в этом величие Клайва Льюиса, который это постиг” 67 . Говоря чуть шире, лев Аслан у Льюиса — образ Бога-Творца и образ Христа, образ необычный и неожиданный. И в то же время основание этого образа — в Библии. В Апокалипсисе, книге Откровения апостола Иоанна Богослова, есть строки: “…Лев от колена Иудина, корень Давидов, победил, и может раскрыть сию книгу и снять семь печатей ее” (Откр 5:5). Здесь под львом подразумевается Христос. В книге пророка Осии также встречается сравнение Бога со львом: “Вслед Господа пойдут они; как лев, Он даст глас Свой” (Ос 11:10). В книге пророка Михея грядущий Мессия сравнивается со львом “среди зверей лесных” (Мих 5:8). В связи с пророчеством о грядущем Мессии упоминается Иуда, сын Иакова, именуемый при этом львом (Быт 49:9). Итак, образ Бога-льва — образ библейский, вполне укладывающийся в христианскую традицию. |
| Как счастлив христианин, который даже среди шума этого мира может сегодня от искреннего сердца сказать: «Ей, гряди Господи, Иисусе!» Гармония Нового Завета Переходя к Новому Завету находим везде ту же гармонию, тот же Божественный план и взаимную связь Писания. Возьмем для примера Св. Евангелия. Матфей писал для евреев и потому он изображает Христа, как Царя. Девизом этого евангелия служат слова «Вот, Царь твой» ( Мф. 21:5 ). Марк писал для римлян, поэтому образ Христа дается в его евангелии, как образ Слуги Иеговы. В нем как бы Бог говорит: «Вот, слуга Мой» ( Ис. 42:1 ). (В русском переводе «Отрок»). Лука писал для греков и изображал им Христа, как Сына Человеческого. К этому евангелию девизом служат слова: «Се, Человек» ( Ин. 19:5 ). Иоанн писал для Церкви, почему в его евангелии дается изображение Христа, как Сына Божия. Девизом могут служить слова Исаии: «Вот Бог ваш» ( Ис. 40:9 ). Четыре начертания образа Христа в четырех евангелиях находят свое объединенное отражение в небесных херувимах, являвшихся в видении Иезекиилю и Иоанну (См. Иез. 1:10 и Откр. 4:7 ). В обоих случаях говорится о том, что они имели по четыре лица: льва, тельца, человека, орла. Таким образом, Царь у Матфея может соответствовать льву – царю зверей: «Лев из колена Иудина» ( Откр. 5:5 ). Слуга у Марка может соответствовать тельцу – символу безропотного служения ( Втор. 25:4 ). Человек у Луки может соответствовать лицу человека, указывающему на человеческую природу и вызывающему расположение ( Евр.2:14–18 ). Сын Божий у Иоанна может соответствовать орлу полет, которого устремлен к солнцу ( Ис. 40:31 ). В согласии со всеми этими символами Христос совершает Свое служение: (а) как Царь – лев Он был отвергнут, но придет день и Он примет Царство; (б) как Слуга Иеговы – телец Христос исполнил все возложенное на Него Отцом, отдав Себя на жертву за грехи человечества; (в) как Сын Божий – орел Христос вознесся в самое небо и оттуда придет взять Своих. Следует при этом заметить заключительную черту учения каждого евангелиста. |
| Поэтому ссылка на эти «семь духов, находящиеся перед престолом Его», включена в«троичное» благословение Откр 1. 4-5а. Седьмой ангел вострубил. миниатюра из Апокалипсиса. XIV в. (Laurent. Ashub. 415. Fol. 66r) Седьмой ангел вострубил. миниатюра из Апокалипсиса. XIV в. (Laurent. Ashub. 415. Fol. 66r) В стихе 5. 6 те же «семь духов Божиих» тесно связаны с Агнцем, Который имеет «семь рогов и семь очей, которые суть семь духов Божиих, посланных во всю землю». Здесь очевидна перекличка с Зах 4. 10б. В И. Б. О. очи Господа являются также очами Агнца. Экзегетической основой для такого отождествления является свидетельство Зах 3. 9, где говорится о камне «с семью очами», что Иоанн понял как указание на Христа. Об этих же 7 очах Захария говорит в стихе 4. 10б («семь - это очи Господа, которые объемлют взором всю землю»). Вероятно, Откр 5. 6 отождествляет 7 духов с 7 рогами и 7 очами Агнца. В ВЗ очи Господа означают не только Его свойство видеть все происходящее в мире, но и Его способность властно действовать по Своей воле (ср.: 2 Пар 16. 9; Пс 32. 13-19). Эту взаимосвязь между всевидящими очами Бога и Его властью Иоанн подчеркивает тем, что добавляет к 7 очам еще 7 рогов - хорошо известный символ силы и власти. Ибо Агнец в то же время побеждающий «лев от колена Иудина» (Откр 5. 5). Семь духов посылаются по всей земле, чтобы распространить эту победу в мире. Бог, Сидящий на престоле, обитает на небе. Агнец, победивший Своею смертью на земле, теперь тоже на небе, разделяя со Своим Отцом небесный престол. На земле же являют собой присутствие и власть Божию 7 духов. Именно они распространяют Царство Божие и восполняют победу Агнца во всем мире. Т. о., Иоанн понимает 7 духов как Дух Христов, как ту Божественную силу, к-рая в наст. время являет собою Христа на земле. Христос присутствует в мире Духом Святым, Который в наст. время реализует дело Христово, совершенное в прошлом. И происходит это в Церкви. Агнец, имеющий «семь рогов и семь очей, суть семь духов Божиих». Миниатюра из Апокалипсиса. |
| Нарния гибнет, и ее жители проходят перед лицом Аслана. Те, кто не способен взглянуть в любящие глаза Льва с ответной любовью, исчезают в его тени, распростертой слева от него. А те, кто наследовал спасение, оказываются в новой Нарнии, бесконечной и «более настоящей», чем старая. Там встречаются все любящие друг друга нарнийцы и «дети Адама и Евы»: «Вся их жизнь в нашем мире и все приключения в Нарнии были только обложкой и титульным листом; теперь наконец началась Глава Первая Великой Истории, которую не читал ни один человек на земле: истории, которая длится вечно; Истории, в которой каждая глава лучше предыдущей». В финале «Покорителя зари» Льюис прямо говорит, для чего нужно было его героям — а вместе с ними и читателям — побывать в Нарнии. «На самом краешке нарнийского мира», как напишет позже Льюис в одном из ответов на письма читателей, Спаситель показан в более знакомом для христианской традиции образе — как Агнец (хотя и Христос-Лев не придуман Льюисом, а заимствован из Писания: Лев от колена Иудина (Откр 5:5); даже рыба на углях костра здесь из Евангелия от Иоанна (21:9): — Идите, позавтракайте, — нежно и звонко сказал ягненок. Только тут дети заметили в траве полупогасший костер, на котором пеклась рыба. Они сели и принялись за еду, впервые за долгое время ощутив голод. Такой вкусной рыбы им еще никогда не приходилось есть. — Простите, ягненок, — сказала Люси, — мы попадем отсюда в страну Аслана? — Нет, — сказал ягненок. — Вы попадете в страну Аслана из вашего собственного мира. — Как? — воскликнул Эдмунд. — Неужели туда можно попасть от нас? — В мою страну можно прийти из всех миров, — сказал ягненок. И пока он говорил, его снежное руно вспыхнуло золотым пламенем. Он стал быстро расти — и вот, перед детьми, сверкая гривой, стоял сам Аслан. — Ах, Аслан, — сказала Люси, — как же попасть в твою страну из нашего мира? — Я буду учить вас этому всю жизнь, — ответил Лев. — Сейчас я не скажу, долог путь или короток, знайте лишь, что он пересекает реку. Но не бойтесь, я умею строить мосты. А теперь идите. Я открою дверь в небе и выпущу вас в ваш мир. |
| Раздел 8. Подобает ли ореол Иисусу Христу? Возражение 1 . Представляется, что ореол подобает Христу. Поскольку ореол полагается за девственность, мученичество и учение. Все три в высшей степени присутствуют в Иисусе. Следовательно, ореол особенно подобает Ему. Возражение 2 . Далее, все то, что есть совершенное в человеке должно быть особенно приписано Христу. Ореол подобает в качестве награды за самые превосходные добродетели. Следовательно, орел полагается Иисусу Христу. Возражение 3 . Далее, Киприан говорит, что «девственность носит в себе подобие Бога» (De Habit. Virg.). Следовательно, образец для подражания в девственности в Боге. Следовательно, представляется, что ореол подобает Христу как Богу. Этому противоречит, ореол описывается как «радость от сообразования с Богом». Никто не сообразуется или сравнивается с собой, как говорит философ (Metaph., lib. IX, 3). Следовательно, ореол не полагается Христу. Далее, награда Христа никогда не увеличивалась. У Иисуса не было ореола с момента Его зачатия, поскольку Он никогда не боролся. Следовательно, после этого у него тоже нет ореола. Отвечаю: существует два мнения по этому вопросу. Некоторые говорят, что Христос имеет ореол в его самом строгом смысле, наблюдая, что в Нем есть и борьба и победа, и, соответственно, венец в его правильном восприятии. Но если мы рассмотрим вопрос внимательно, хотя значение золотого венца или венца соответствует Христу, значение ореола нет. Исходя из самого факта, что ореол – это уменьшительное слово, следует, что оно обозначает что-то, что приобретается участием и не во всей полноте. Поэтому ореол соответствует тем, кто участвует в совершенной победе, подражая Ему, в Ком осуществляется вся полнота победы. И, следовательно, поскольку в Христе победа видна во всей полноте, поскольку в Его победе многие становятся победителями как говорится в Евангелии от Иоанна: «Мужайтесь, Я победил мир» ( Ин. 16,33 ) и «вот лев от колена Иудина… победил» ( Откр. 5,5 ), не совсем соответствует Христу иметь ореол, но иметь что-то, из чего происходят все остальные ореолы. Следовательно, написано: «Побеждающему дам сесть со Мною на престоле Моем, как Я победил и сел с Отцем Моим на престоле Его» [Вульгата «С Моим Отцом на престоле Его»] ( Откр. 3,21 ). Следовательно, мы должны сказать с другими, что хотя нет ничего подобного ореолу в природе Христа, тем не менее, есть что-то более превосходное, чем ореол. |
| Но уже с IV века на иконах сам евангелист изображается со львом. Символ этот изображают применительно к началу Евангелия Марка. Оно начинается повествованием о явлении Иоанна Предтечи, проповедь которого огласила пустыню Иудейскую подобно голосу льва, живущего в пустыне. Повествуя более о чудесных действиях Иисуса Христа, чем излагая учительные Его речи, святой евангелист Марк преимущественно изображает ту царственную (лев – царь животных) силу над стихиями и людьми, болезнями и демонами, какую проявил на земле Тот, Кто в Апокалипсисе ( Откр. 5:5 ) называется «вот лев от колена Иудина». в) Святому евангелисту Луке на иконах усвоен символ тельца. Это жертвенное животное, приносимое в Ветхом Завете при посвящении священников и при жертве о грехе ( Лев. 4:8 ), ближайшим образом указывает на служение священника Захарии, повествованием о котором начинается третье Евангелие. Затем в нем по преимуществу изображаются такие действия и излагаются такие речи Иисуса Христа, в которых содержатся указания на призвание Господом Искупителем всех людей – Иудеев и язычников к блаженству ( Лк. 7:36, 9:51, 10:25, 12:37 ; гл. 15 и др.). Сам же Он представляется по преимуществу как Ходатай и Великая умилостивительная Жертва за грехи рода человеческого. г) Наконец, четвертый евангелист на иконах имеет изображение орла, который, как известно, парит высоко и отличается дальнозоркостью. Применение этого символа к святому Иоанну обусловливается особенным характером его Евангелия. Составляя повествование о Господе в восполнение первых трех Евангелий, в которых передается по преимуществу деятельность Его как Богочеловека, Иоанн поставил своею задачею привести христиан к познанию Его высшего Божественного происхождения и передать нам историю не столько Его великих дел, совершенных на земле, сколько Его возвышенное Божественное учение об Отце, о Себе Самом, о Духе Святом, о Церкви и пр. Потому-то Евангелие Иоанна за его возвышенный характер древние Отцы Церкви называли духовным. В четвертом Евангелии преимущественно пред первыми тремя Евангелиями содержатся те возвышенные беседы Господа, в которых излагается учение Его о всей Тайне Искупления. |
| Пространство и время иконы внеприродны, они не подчинены законам этого мира. Мир на иконе предстает как бы вывернутым, не мы смотрим на него, а он окружает нас, взгляд направлен не извне, а как бы изнутри. Так создается «обратная перспектива». Обратной она названа в противоположность прямой, хотя правильнее было бы назвать ее символической. Прямая перспектива (античность, Возрождение, реалистическая живопись XIX века) выстраивает все предметы по мере их удаления в пространстве от большого к малому, точка схода всех линий находится на плоскости картины. Существование этой точки значит не что иное, как конечность тварного мира. В иконе — напротив: по мере удаления от зрителя предметы не уменьшаются, а часто даже и увеличиваются; чем глубже мы входим в пространство иконы, тем шире становится диапазон видения. Мир иконы бесконечен, как бесконечно познание божественного мира. Точка схода всех линий находится не на плоскости иконы, а вне ее, перед иконой, в том месте, где находится созерцающий. А точнее — в сердце созерцающего. Оттуда линии (условные) расходятся, расширяя его видение. «Прямая» и «обратная» перспективы выражают противоположные представления о мире. Первая описывает мир природный, другая — мир Божественный. И если в первом случае целью является максимальная иллюзорность, то во втором — предельная условность. Икона, как мы уже отмечали, строится по принципу текста — каждый элемент прочитывается как знак. Основные знаки иконописного языка нам известны — цвет, свет, жест, лик, пространство, время — но процесс прочтения иконы не складывается из этих знаков, как из кубиков. Важен контекст, внутри которого один и тот же элемент (знак, символ) может иметь довольно широкий диапазон толкования. Икона не криптограмма, поэтому процесс ее прочтения не может заключаться в нахождении одноразового ключа; здесь необходимо длительное созерцание, в котором принимают участие и ум, и сердце. Точка схода, о которой мы говорили выше, буквально находится на пересечении двух миров, на грани двух образов — человека и иконы. Процесс созерцания аналогичен перетеканию песка в песочных часах. Чем более целен (целомудрен) человек, созерцающий икону, тем больше он открывает в ней, и наоборот: чем больше человеку открывается в иконе, тем глубже изменения в нем самом. Опасно игнорирование контекста, выдергивание знака из живого организма, где он взаимодействует с другими знаками и символами. Семантический ряд любого знака может включать различные уровни толкования, вплоть до противоположных. Так, например, образ льва может толковаться как аллегория Христа ( «лев от колена Иудина», Откр. 5.5) и одновременно как символ евангелиста Марка (Иез. 1), как олицетворение царской власти (Прит. 19.12), но также как символ диавола ( «диавол ходит, как рыкающий лев, ища кого поглотить», 1 Петр. 5.8). Понять, в каком из значений употреблен знак или символ, поможет контекст. В то же время контекст выстраивается из взаимодействия отдельных знаков. |
| Книга родства Иисуса Христа ( Мф.1:1 ) Иоанн Богослов в своем божественном Откровении видел сидящего на престоле высоком и вознесенном великого Бога, державшего в Своей деснице книгу поистине чудную, – исписанную внутри и снаружи и запечатанную семью печатями. И видех в деснице Седящего на престоле книгу написану внутрьуду и внеуду, запечатану седмию печатию ( Откр.5,1 ). Книга в деснице Божией по таинственному духовному знаменованию есть от века Богописанная книга таинственной присносущной Премудрости, исписанная извнутри, так как содержит существенные тайны, внутренно-присущие Самому Богу; и извне, так как вмещает прочие тайны, домостроительные, совне касающиеся твари. (Книга) запечатана семью печатями, то есть совершенно незрима и непостижима. Первая печать запечатлевает и сокрывает несозданную сущность и безначальную природу Бога, Высочайшее Бытие, Бытие Само в Себе и источник бытия. Вторая печать – (запечатлевает и сокрывает) три ипостаси этого единого Существа и природы, Троицу Единицы, Отца и Сына и Св. Духа, – Единого Бога. Третья – предвечное происхождение этих Божественных Лиц, именно: рождение Сына и исхождение Духа. Четвертая – приведение всех телесных и бестелесных тварей из ничего в бытие. Пятая – вочеловечение Божественного Слова во времени. Шестая – страдание, смерть и воскресение сего вочеловечившегося Слова. Седьмая – будущую жизнь, блаженство в раю в награду за добрые дела и наказание в аду в воздаяние за злые. До воплощенного домостроительства все это было тайною запечатленною, все было сокровенно в глубине Божественного молчания, и посему было неведомо и незримо не только для людей, которых часть была помрачена заблуждением идолопоклонства, каковы были язычники, а часть – погружена в сень закона, как Евреи, но и для самых бестелесных духов. Поэтому говорит Иоанн: никтоже можаше ни на небеса, ни на земли, ниже под землею разгнути книгу, ниже зрети ю ( Откр.5:3 ). Открыть ее и разрешить печати на ней мог только Лев от колена Иудина, корень Давидов, то есть Единородный Сын и Слово, Который, став плотью и вселившись в нас, открыл сокровенное, изъяснил неизреченное. |
| Нагой, как червь, пышней я всех господ. Я всеми принят, изгнан отовсюду. Но он не может быть учительным – ни в нравственном, ни в религиозном, ни в каком-либо ином отношении. Вы не в состоянии извлечь из него ни истину, которую вы могли бы принять, ни наставления, которым могли бы последовать. При этом в некоторых случаях первоначальное впечатление логического противоречия может оказаться ложным – мы обнаружим, что один и тот же термин используется в разных смыслах или относится к разным реалиям. Рассмотрим, например, фразу: «Николай ужасно играет, в то же время он прекрасно играет». Содержит ли она логическое противоречие? Чтобы понять это, нам необходимо будет уточнить значение слов. Может быть, Николай ужасно играет на скрипке, просто уши вянут, а вот в шахматной игре он непревзойденный мастер. В этом случае никакого логического противоречия в этой фразе не будет. Нет логических противоречий и в христианстве. Конечно, религиозные тексты и, в частности, Библия – это не инструкция по сборке этажерки и не школьный учебник. Эти тексты могут казаться противоречивыми. Например, в Откровении Иоанна Господь Иисус описан как «лев от колена Иудина» и одновременно как «Агнец как бы закланный, имеющий семь рогов и семь очей» ( Откр.5:5–6 ). Если кто-нибудь станет говорить о том, что никто не может быть одновременно львом и ягненком, это совершенно разные животные, мы укажем ему на то, что автор прибегает к метафорам. «Метафора, – как поясняет словарь, – слово или выражение, употребляемое в переносном значении, в основе которого лежит сравнение неназванного предмета или явления с каким-либо другим на основании их общего признака». В данном случае Господь Иисус уподобляется Льву, потому что лев ассоциируется с силой и царственностью, и ягненком, потому что Он был заклан, как жертвенный Агнец, за грехи мира ( 1Пет.1:18–19 ). То, что казалось противоречием, разрешается, когда мы внимательнее присматриваемся к литературным приемам, используемым в тексте. Библия также широко использует аллегории. «Аллегория – художественное представление абстрактных понятий и обобщений с помощью конкретных образных воплощений». Например, Пророк восклицает: «Пусть, как вода, течет суд, и правда – как сильный поток!» ( Ам.5:24 ). |
| Поражает христологическая интерпретация всех стихов о победе. Если вспомнить самый первый стих Апок. 2:7 из обращения к Ангелу Ефесской Церкви и его понимание прп. Феодором Студитом , то можно легко заметить, как учитель и основатель строгой традиции Студийского монашества призывал к постижению Христа при вкушении от древа жизни. В современном достаточно глобалистском мире на общемировых религиозных форумах пытаются принудить христианские религии к принятию нравственности без упоминания Христа, что побудило современного греческого светского канониста 35 К. Кириазопулу назвать это современное межрелигиозное движение современным арианством (ср. 2Ин. 1:7 ) 36 , уподобляя его древней ереси, не признававшей полноценную Божественную природу Христа Спасителя. Акцент византийских экзегетов на важности аскетических усилий, приводящих ко Христу, находит особое раскрытие в Апок. 3:21 , где невозможно не отождествить говорящего и обетующего награды победителя со Христом Спасителем, сыном Божиим. Упоминания о Христе Победителе во второй части Апокалипсиса (гл. 4–22) Роль Христа Спасителя в апокалиптической победе раскрывается из толкования «победных стихов» из дальнейших глав Апокалипсиса. Во второй части Апокалипсиса, а именно в «откровении, выраженном символически» 37 , глагол «побеждать» используется восемь раз. Ограничимся кратким разбором трех стихов Апок. 5:5; 6:2 и 21:7. Апок. 5:5 Откр.5:5 И один из старцев сказал мне: не плачь; вот, лев от колена Иудина, корень Давидов, победил, и может раскрыть сию книгу и снять семь печатей ее. Κα ες κ τν πρεσβυτρων λγει μοι, Μ κλαε· δο νκησεν λων κ τς φυλς οδα, ζα Δαυδ, νοξαι τ βιβλον κα τς πτ σφραγδας ατο. В данном случае говорится о победе Христа Спасителя, в результате которой становится возможным раскрыть апокалиптическую книгу с семью печатями. Во фрагменте Апок. 22:16 Иисус Христос прямо говорит, подтверждая стих Апок. 5:5 : «Я есмь корень и потомок Давида» ( Апок. 22:16 γ εμι ζα κα τ γνος Δαυδ), а в стихе Апок. 3:7 : «(Он Тот, Кто) имеет ключ Давидов», способный отворять и затворять, то есть разрешать и запрещать. |
|
|
