| др.-слав. языка, Каз. 1852, стр. 62). На л. 16, внизу, под строками одно слово написано глаголицей. В рукописи довольно приписок на полях. Л. 5 горе тев 27 об... теб продано понеже сн лочстъ. 33 об. хь хь бе мои части моа 38 об тако ми мтре. 47 об. Благословень есн гн бе ншъ ко пръполовн дло се. 73 об. а вратне грбое слов пиш. 101: трдниче 102: лочсты продане каане (подобная запись и на л. 104). – Викторов, А. Описание рукописей В. И. Григоровича. М. 1879, стр. 7–8. Об орнаментах этой рукописи и о значении их для истории древнерусского искусства – в статье Ф. И. Буслаева : „Русское искусство в оценке французского ученого“ (отд. оттиск из журнала: Критическое Обозрение, 1879, 2 и 5). А16 Евангелие-апракос сокращенный, Моск. Публ. и Рум. Муз. 107, писано на грубом пергам. в малый л. два столбца, по 24 строки, на 161 л. уставом XIII–XIV в. Правописание русское. В разных местах утрачены листы. Из Ев. Марка недостает: ( Мк.3:1–5, 5:24–34, 6:14–30, 9:33–41, 16:9–20 ) (но прописано 6, 54–7, 8 на л. 158). В месяцеслове сентябрь – Прерывается месяцеслов на 6 августа. 11 янв. и 3 мая упом. св. Феодосий печерский , 2 мая и 24 поля св. Борис и Глеб. – Востоков, А. Опис. рукоп. Рум. М., стр. 174. По тексту сходно с А13, 14. А17 Евангелие-апракос сокращенный, Моск. Публ. и Рум. Муз, 108, писано на грубом пергам. в мал. л. два столбца, по 25 строк, уставом XIII–XIV в. 117 л. Правописание русское. Рукопись начинается прямо месяцесловом, и далее расположение первой половины ее необычное; вероятно при переплете листы перепутаны. В месяцеслове славярские названия месяцев. 2 мая и 24 июля св. Борис и Глеб. На об. последнего листа – три приписки разных рук (о них, равно и об особенностях в расположении текста – у Востокова, стр. 157). А18 Четвероевангелие, Моск Публ. и Рум. Муз. 118, писано на хорошем пергам. в 4-ку, 2 столбца, по 22 строки, на 215 л. мелким уставом в 1401 г. как видно из записи на об. 214 л. Правописание русское. Пред текстом Евангелия – живописные изображения Евангелистов, тщательно расписанные красками и золотом. Месяцеслов краткий. Славянских и русских святых нет. Рукопись эта весьма примечательна по еванг. тексту. Вообще он первой древней редакции, но много представляет особенностей и второй редакции, а равно третьей и четвертой, так что является как бы сплавом из всех рукописных редакций евангелия. Востоков, стр. 182–183. О сей рукописи, принадлежавшей Зарайскому купцу К.И. Аверину, упоминается в Иоанне экзархе Калайдовича (М. 1824, стр. 28, 33 и 112, примеч. 73). А19 Евангелие-апракос, Моск. Синод. библ. 31–66, писано на бомбицине, в л. два столбца, по 30 строк, на 164 л. полууставом XIV–XV в. На многих листах письмо на половину слиняло. Правописание русское. Текст древней первой редакции, но часто склоняется к второй. – Горский и Невостр., I, 233–234. |
| А16 Евангелие-апракос сокращенный, Моск. Публ. и Рум. Муз. 107, писано на грубом пергам. в малый л. два столбца, по 24 строки, на 161 л. уставом XIII–XIV в. Правописание русское. В разных местах утрачены листы. Из Ев. Марка недостает: 3, 1–5, 5, 24–34; 6,14–30; 9, 33–41; 16, 9–[…] (но прописано 6, 54–7, 8 на л. 158). В месяцеслове сентябрь – Прерывается месяцеслов на 6 августа. 11 генв. и 3 мая упом. св. Феодосий печерский . 2 мая и 24 июля св. Борис и Глеб. – Востоков, А. Опис. рукоп. Рум. М., стр. 174. По тексту .сходно с А13, 14 А17 Евангелие-апракос сокращенный, Моек. Публ. и Рум. Муз. 108, писано на грубом пергам. в мал. л. Два столбца, по 25 строк, уставом XIII–XIV в. 117 л. Правописание русское. Рукопись начинается прямо месяцесловом, и далее расположение первой половины ее необычное; вероятно при переплете листы перепутаны. В месяцеслове славянские названия месяцев. 2 мая и 24 июля св. Борис и Глеб. На об. последнего листа – три приписки разных рук (о них, равно и об особенностях в расположении текста – у Востокова, стр. 157). А18 Четвероевангелие, Моск. Публ. и Рум. Муз. 118, писано на хорошем пергам. в 4-ку, 2 столбца, по 22 строки, на 215 л. мелким уставом в 1401 г. как видно из записи на об. 214 л. Правописание русское. Пред текстом Евангелий – живописные изображения Евангелистов, тщательно расписанные красками и золотом. Месяцеслов краткий. Славянских и русских святых нет. Рукопись эта весьма примечательна по еванг. тексту. Вообще он первой древней редакции, по много представляет особенностей и второй редакции, а равно третьей и четвертой, так что является как бы сплавом из всех рукописных редакций евангелия. Востоков, стр. 182–183. О сей рукописи, принадлежавшей Зарайскому купцу К. И. Аверину, упоминается в Иоанне Экзархе Калайдовича (М. 1824, стр. 28, 33 и 112, примеч. 73). А19 Евангелие-апракос, Моск. Синод, библ. 31–66, писано на бомбицине, в л. два столбца, по 30 строк, на 164 л. полууставом XIV–XV в. На многих листах письмо на половину слиняло. Правописание русское. Текст древней первой редакции, но иногда склоняется к второй. – Горский и Невостр., I, 233–234. |
| Проанализировав исследование Г.А. Воскресенского, рецензию на него М.Н. Сперанского и неопубликованный труд К.И. Невоструева , Л.П. Жуковская составила себе следующую картину: 1) к древнерусской редакции Евангелия относятся полные апракосы; 2) отдельные их части восходят к разным переводам; 3) существует близость текста в общих чтениях между краткими апракосами, тетрами и полными апракосами; 4) в чтениях, не совпадающих с краткими апракосами, полные апракосы обладают определённым своеобразием; 5) на этом основании можно предположить три перевода Евангелия на славянский язык перевод краткого апракоса, перевод, дополняющий краткий апракос до тетра, и перевод, дополняющий краткий апракос до полного; 6) следовательно, у славян в IX–XIII вв. было три редакции Евангелия краткоапракосная, тетровая и полноапракосная 98 . В дальнейшем Л.П. Жуковская сосредоточилась на решении первой проблемы – проблемы состава чтений славянского Евангелия, что, естественно, повлекло её в сторону типологии. Это направление исследований после серии небольших статей вылилось в две крупные работы: «Типология рукописей древнерусского полного апракоса в связи с лингвистическим изучением их» и «Текстология и язык древнейших славянских памятников». Типологическим исследованием Л.П. Жуковская называет «такую часть текстологического исследования, которая охватывает элементы структуры изучаемых списков одного и того же памятника. Практически типологическое изучение находит применение по отношению к таким произведениям, которые по-разному компоновались из отрывков одного и того же содержания» 99 . В своей типологии Л.П. Жуковская исходит из двух исторических типов славянского Евангелия: тетра (четвероевангелия) и апракоса. В первом – чтения расположены по евангелистам (таковы Зографское, Мариинское, Галицкое 1144 г. и др. евангелия; всего сохранилось около 150 пергаментных рукописей тетров). Во втором чтения расположены согласно последовательности церковных служб. Апракос состоит из двух частей: на подвижную часть года и месяцеслова – чтений на неподвижно закреплённые праздничные даты. Чтения на подвижные части состоят из трёх циклов: |
| В какой мере они продолжают оставаться людьми? Как жить рядом с ними тому, в ком чудом сохранилась способность слышать шум дождя и радоваться человеческому слову? Есть ли будущее у мира, зараженного социальным аутизмом, сверхпотреблением, тягой к комфорту и наслаждению? «Когда Бог отвечает молчанием» Лекция протоиерея Димитрия Сизоненко. В Библии нередко возникает образ Бога, который подвергает свой народ нечеловеческим испытаниям. Почему Бог молчит, когда его народ страдает? Почему Он оставляет человека наедине с чувством Богооставленности в тот момент, когда Его вмешательство необходимо как никогда? Этот вопрос порой терзает сердце любого человека – и убежденного верующего, и атеиста. О чем говорит молчание Бога? Это доказательство того, что Он не существует? Или, быть может, Ему нет дела до нас? Есть ли смысл в мучительном безмолвии Бога? «Блаженный Августин — зла нет» В этой лекции кандидат философских наук Игорь Зайцев поговорит о блаженном Августине, основателе магистральной линии в понимании зла и в решении проблемы зла. Мы поговорим о Блаженном Августине, основателе магистральной линии в понимании зла. В русле этой традиции находятся такие разные мыслители, как Фома Аквинский, Мартин Лютер, К. С. Льюис и другие. Угол зрения Блаженного Августина на проблему существенно отличается от более близких современности постановок вопроса о зле. Мы привыкли ставить под вопрос обоснованность веры в Бога, меру рациональности веры. Блаженный Августин ставит вопрос в метафизической плоскости: учитывая благость и всесилие Бога, как вообще возможно зло? «Что такое Апракос?» Евангелия-Апракосы вошли в богослужебную практику в Византии более тысячи лет назад, так что при принятии христианства славянами именно в такой, «апракосной» форме Евангелие пришло и на Русь. Почему сегодня вновь актуален Апракос? Евангелия-Апракосы вошли в богослужебную практику в Византии более тысячи лет назад, так что при принятии христианства славянами именно в такой, «апракосной» форме Евангелие пришло и на Русь. Древнейшие славянские рукописи Евангелия, такие как знаменитое Остромирово Евангелие XI века, — Апракосы. Впоследствии, особенно с распространением книгопечатания, они вышли из употребления, так как в практику вновь вошла изначальная форма Евангелия – Евангелие-Тетр, или, по-русски, Четвероевангелие. |
| е. безрукавном хитоне), указывает себе на лоб; Благоразумие (σωφροσνη) – на уста; Познание льет из рога в сосуд; Милостыня сеет; Раскаяние держит зеленую ветвь; Христианская любовь (γπη) – с двумя ветвями; Истина – с факелом; Незлобие (κακα) – с мешком, носящим его имя и составлявшим атрибут византийского императорского орната времен Комненов; Сочувствие (симпатия) положило обе руки на грудь; Теория соображает, смотря в землю, а Практика ведет беседу, и т. д. Переходим теперь к лицевым Евангелиям (разряду миниатюр наиболее многочисленному в эту эпоху и в истории византийской миниатюры вообще) и предварительно заметим, что под этим именем разумеем, во-первых, вообще иллюстрацию Евангелия, с изображением событий (кодексы двух видов: Четвероевангелие, особенно часто украшавшееся миниатюрами и Евангелие апракос или недельное, редко иллюстрировавшееся) и, во-вторых, собственно «лицевые» Евангелия, т. е. Четвероевангелия или Евангелия-апракос с изображениями евангелистов, причем к ним иногда присоединяются главнейшие Господские и Богородичные праздники. Художественное достоинство и значение их, вообще говоря, весьма различно: иные рукописи представляют лучшие образцы искусства; напротив того, другие исполнялись уже по известному шаблону, хотя бы иногда и хорошими мастерами. Но так как лицевые Евангелия обоих родов изготовлялись во множестве, то самая их многочисленность обусловливает отчасти их историческую важность: в них яснее виден ход развития и падения искусства, притом в разных странах; через них удобнее сравнение на одинаковых сюжетах и одних типах. Если, наконец, Евангелие не помечено именем вкладчика, с обозначением года и страны, что случается часто, то нередко помещенные при кодексе святцы дают определенную дату. Однако же, распределение всех памятников по времени и невозможно, и только без нужды затруднило бы ясное представление их хода развития; оно принималось прежними исследователями греческих лицевых рукописей только потому, что они имели перед собой немногие образцы. |
| в л. два столбца, по 22 строки, на 172 л. крупным уставом XIII–XIV в. Заглавные буквы писаны киноварью, просто. Текст не полон: многие листы вырваны, не сохранилось и конца, рукопись прерывается на чтении в вел. четв. « по умъвении». Из Ев. Марка недостает: 1, 1–8, 9–11, 9–24; 4, 5, 9; 6–14–30; 9, 2–9; 14, 10–15, 41, 43–46; 16, 9–20. На л. 128 об. запись: Во им оца сна и стого дха. се аъ рабъ бжии иванъ никоновичь деменьтевъ снъ. ход сего свта далъ сьми. стои трци три места ролениа. на великомъ поли. да ноженька. да лгъ на полоте. да городъ у старомъ городе. да польгмна. оцю свом на памть соб и дитти. а хто иметь тнимати сто трци или вельможа или попъ иметь продавати. да бдетъ проклтъ в сии векъ и в будощни. Еще запись на л. 35 об., дарственная от « андре даниловча». Правописание русское, с смешением ч и ц: притци 70. умълци 70 об. отроца 130 об. счи 132 об. чат 142. Рукопись сохранила немало замечательных древних южнославянских слов, – так в Ев. Марка балии, крижма, тепсти, хлупати, неперев. олкавтоматъ и др. А27 Евангелие-апракос, собр. рукописей И. И. Срезневского 1, пис. на пергамине –греческом палимпсесте, в 4-ку, в один столбец, по 24–27 строк, на 207 л. несколько скошенным уставом XIII в. Заставка в начале писана красками, заглавные буквы – киноварью. Рукопись не полная, прерывается на 12 страсти, евангелии, и ветхая: в второй половине листы значительно поистлели, а от последних двадцати листов сохранились одни обрывки. Из Ев. Марка нет чтений по месяцеслову, а 6 и 10 страсти, евангелия сохранились в малых отрывках. Правописание юсовое, с следами влияний сербского языка. Текст – древней южнославянской редакции. Филологические заметки о сей рукописи в Древн. слав, пам. юсового письма, стр. 45–47. А28 Евангелие-апракос сокращенный, Императорской Публ. библ. F. и. I, 99 (из собр. Верковича), писано на грубом пергам. в л. два столбца, по 17–24 строк, на 154 л. уставом XIII в. Рукопись полная, но плохо сохранилась, ветхая. Заглавные буквы писаны очень просто, киноварью. |
| Тем не менее Л.П. Жуковской удалось установить несколько фактов, имеющих важное значение для исследования проблемы перевода. Структурное сопоставление кратких и полных апракосов привело к такому выводу: «Наличие во всех типах апракоса одинаковых чтений на субботы и воскресения во всех циклах и расхождения в составе чтений на простые дни недели в обоих подтипах полного апракоса является ещё одним доказательством в пользу более позднего происхождения полного апракоса» 114 . Теперь можно достоверно утверждать, что Кирилл и Мефодий перевели краткий или воскресный апракос, но не полный и не тетр. Наибольшее значение для библеистики имеет установленный Л.П. Жуковской факт генетической разнородности чтений, составляющих полный апракос; даже одно и то же чтение, читаемое несколько раз в течение церковного года и потому несколько раз повторенное в Мстиславовом полном апракосе, различается по тексту и языку. Вот один пример Мк.5:26 : Пн. 14 седмицы по Пятидесятнице 4 дек., память св. Варвары и много приимъши отъ многъ врачевъ и издавъши отъ себе все, и ничьсо же не оуспвъши нъ паче на горьшее пришьдъши (л. 61 г) и много пострадавъши от многъ врачевъ и раздавъши все имние свое, и нико же пользы обртъши нъ паче въ гор въпадъши (л. 176в) 115 Первый текст, с некоторыми отличиями, читается в тот же день в Сийском, Галицком 1357 г., Юрьевском, Добриловым, Симоновом полных апракосах. Второй текст, с некоторыми отличиями, читается в Остромировом, Ассеманиевом, Саввиной книге, Македонском, Реймсском кратких апракосах, Зографском и Мариинском тетрах; в Мирославовом, Симоновом и Галицком полных апракосах 4 декабря. Из этого следует, что полный апракос как тип Евангелия составлялся частью из краткоапракосных, частью из тетровых чтений, частью из чтений собственного перевода. Поэтому, если мы хотим изучать древнерусскую редакцию перевода, мы не имеем права пользоваться полным апракосом как единой, цельной книгой, без текстологической характеристики каждого чтения. Путём сопоставительного анализа надо сначала расслоить текст полного апракоса, отделив в нём то, что принадлежит только ему и составляет древнерусскую редакцию перевода, от того, что в нём заимствовано из других типов Евангелия; но и в заимствованных чтениях можно найти такие, которые подверглись исправлению со стороны древнерусских редакторов, и такие, которые редактированию почти или совсем не подвергались. Только такое расслоение поможет избежать ошибок в лингвистической и содержательной интерпретации текстов 116 . Есть в работах Л.П. Жуковской целый ряд интересных суждений о текстах славянских библейских книг более частного характера, на которых мы здесь не останавливаемся. |
| Обширный труд К. И. Невоструева (391 л.) приготовлялся им к изданию в половине шестидесятых годов (см. Кирилло-Меф. Сборн., стр. 211), но, к сожалению, остался неизданным. Текст Мстиславова списка сличен здесь со списками Евангелия-апракосами: Остромировым, Типогр. библиотеки (у нас ниже – по новому каталогу Арханг. Собора и двумя четвероевангелиями: Галичским 1144г. и Типогр. библ. (по нов. катал. По исчерпывающей полноте фактических данных и по сопровождающим их нередко объяснениям, сочинение пок. К. И. Невоструева служило нам немалым подспорьем в наших работах по евангельскому тексту, хотя, само собою разумеется, мы изучали это Евангелие по подлинной рукописи Архангельского Собора. Постановка дела в сочинении пок. Невоструева, однакож, существенно противоположна нашей. Мстиславово Евангелие вместе с Тип. 60 и Арх. 2 здесь не выделено в особую группу от Евангелий Остромирова, Галичского и Типогр. 54. Как Евангелие-апракос, Мстиславов список представляет, по мнению исследователя, вообще «перевод древний, иногда с недостатками, показывающими отчасти недоразумения переводчиков, вульгарность и необработанность языка, – естественные у необразованного народа, со словами и формами его древнейшими», в местах же, одинаково читаемых и в прочих апракосах – «первоначальный славянский перевод», тогда как тетры «в тех же местах представляют перевод уже исправленный, с нынешним согласный, язык очищенный и поновленный» (рукописи л. 116 об. То же в Кирилло-Меф. Сборнике, стр. 216). Выходит, что и Остромиров список, как следующий тетрам, «не может быть истинным представителем первоначального перевода, но он представитель уже поправленного текста» (Кирилло-Меф. Сборн., 220). По новейшим же изысканиям (сошлюсь на академика И. В. Ягича) вопрос должен быть поставлен и решен иначе: т.е. в древнейших списках одной группы (первой), югославянских и русских, замечается еще полное – в основе – сходство текста между апракосами и тетроевангелиями (г. Ягич в Отчете о присуждении Ломоносовской премии, напеч. в Сборнике Отделения рус. яз. и слов. Импер. Ак. Н., т. 33, СПб. 1884, прил. стр. 78–79: «той противоположности, которую некогда думали найти между древнейшими апракос- и тетра-евангелиями, сначала в действительности не было: она развилась потом»), и эти-то списки, равно тетры, как и апракосы, суть более или менее точные представители перевода древнего, первоначального. Такие же списки Евангелия – апракосы (исключительно русские), как Мстиславов, Типогр. библ. (6) и Арх. 2 должны быть выделены, по нашему разумению, в особую (вторую) группу, потому что содержат текст, последовательно отступающий от той древней югославянской, более или менее первоначальной нормы. |
| 4) Наконец пример Болгарской церкви, для которой издано в Москве в 1854 г недельное евангелие, не может быть обязателен для церкви Русской. Потребность в таком евангелии для церкви Болгарской в настоящее время может быть свидетельством только недостатка в образовании ее духовенства. Ибо и в Греческой церкви появление евангелий в порядке церковных чтений относится к тем временам, когда духовное просвещение на востоке начало более и более оскудевать. Сколько известно по описаниям европейских библиотек, греч. списки евангелия – апракос восходят не далее VIII в. Из соображения мною сказанного открывается, что особенной нужды в издании евангелия в порядке церковных чтений для Русской церкви, в настоящее время, не усматривается». В следствие ли такого отзыва подтвержденного мнением владыки, – или по чему другому, издание Евангелия – апракос не состоялось. (См. Душеп. чт. 1881 г., апр. стр. 526 и сл.). Уклонившись от производства ревизии по Московской семинарии я рекомендовать поручить это дело доброму товарищу моему по академии, Симоновскому архимандриту о. Порфирию, – о чем и предварил его. Но он вот что написал мне по этому поводу от 5-го мая: «Вопрос, заданный мне вашим преосвященством показался так трудным для меня, что я надеялся окончательно решить его только при помощи вашего совета. Но лишившись утешения личной беседы с вами, прибегаю к письменному ответу. Судя по теперешнему состоянию здоровья, кажется, я смогу вынести труд, соединенный с так называемой ревизией, и может быть не лишне показать хоть какой-нибудь призрак жизни при той болезненности, которая так давно отстраняет меня от всех более серьезных дел. Но, помнится, когда-то вы намекали на такую запутанность дел здешней семинарии, о которой можно молчать ревизору, только смеживши очи; по этой причине, кажется, вы всего более устранялися от этой ревизии. Это естественно устрашает и меня. Если это опасение справедливо, то дайте возможность и мне устраниться от неприятностей». 7-го ч. писал я ректору Московской дух. академии А. В. Горскому: |
| Среди вопросов кирилло-мефодиевского переводческого наследия самое большое внимание было уделено изучению Евангелия. Начало этой работы приходится на 1778 г., когда зачинатель славянской филологии Иосиф Добровский (1753–1829) для публикации пражских отрывков латинского текста Евангелия от Матфея использовал также и славянские рукописи. После знакомства с рукописными собраниями Москвы и Санкт-Петербурга зимой 1792/1793 г. Добровский пришел к выводу, что Кирилл, и Мефодий перевели Евангелие, Апостол и Псалтырь; он не делал еще различия между служебным и четьим типами этих книг. Он выдвинул тезис о существовании трех редакций текста: древней (antiqua) во главе с Галицким четвероевангелием 1144 г. (Галц.), средней (media) и поздней (postrema), составившей основу печатных изданий. 22 Выводы А. В. Горского и К. И. Невоструева относительно Евангелия, изложенные в 1855 г., в Описании (т. 1, с. 289 и сл., 326 и сл.) были таковы: а) апракос в древности был в большем употреблении, чем театр, б) тетр распространился из монастырей, в) в XIV-XV вв. на славянском юге или в Константинополе была проведена правка текста по греческим образцам, в результате чего получили преобладание более единообразные по тексту списки. Теория Добровского с дополнениями Горского и Невоструева была положена в основание большого труда Г. А. Воскресенского по изданию славянского текста Евангелия от Марка с использованием 112 списков (1894, 1896). Издание текста осуществлено в четыре столбца, согласно четырем его редакциям. Для первой редакции Воскресенский сохранил в качестве основного списка указанное Добровским Галц., несмотря на известность к тому времени Зогр. и Марн. Вторую редакцию, которая соответствовала media Добровского, возглавило Мстиславово евангелие, полный апракос начала XII в. (Мет.), этой рукописи много трудов посвятил учитель Воскресенского Невоструев. В эту редакцию вошли почти исключительно полные апракосы, большая часть которых имеет русское происхождение, поэтому Воскресенский сделал вывод о русском происхождении полного апракоса как типа текста. Третью редакцию сформировал стоящий особняком Новый Завет святителя Алексея (ЧНЗ), которого не знал Добровский. Четвертая редакция – это postrema Добровского, во главе Воскресенский поставил древнейший известный ему датированный список этой редакции – Константинопольское евангелие 1383 г. (Конс), которому было посвящено особое внимание в Описании Горского и Невоструева (т. 1, с. 224–227, 254–256). Это группа поздних тетров, к которой относится Геннадиевская библия (ГБ) и которая легла в основу печатных изданий. После работ Воскресенского термин «четвертая редакция» получил довольно широкое распространение для обозначения завершающего этапа развития славянского рукописного текста. |
|
|
