| Кнут использовался пастухами только при пастьбе на больших лесных полянах, по дороге на пастбище и при возвращении в деревню. В лесу с ним работать было трудно. Кнуту, так же как и др. пастушьему инвентарю, приписывали различные магические свойства, обеспечивающие успех пастьбы. Верили, что кнут, особенно заговоренный колдуном, обладал способностью защищать пастуха и скот от грозящих во время летнего выпаса бед. Для придания кнуту магической силы его делали из материалов, обладавших, по мнению крестьян, особыми волшебными свойствами. Напр., выплетая кончик кнута, т. н. хвостину, использовали волосы из гривы стельной кобылицы или девятилетнего жеребца. Кнутовище старались сделать из можжевельника – дерева, по верованиям русских, отгоняющего нечистую силу. Считалось, что, по-особому щелкая кнутом, пастух вступал в контакт с лешим, с которым якобы заключил договор перед началом пастбищного сезона. Существовало поверье, что через кнут нельзя переступать, отдавать его в чужие руки, ибо тогда он лишается магической силы, а пастух навлекает не себя несчастье. Ист.: Шангина И. И. Русский традиционный быт. СПб., 2003. Кныш Круглая пшеничная лепешка, пирожок с маслом, салом. Княжий стол (большой стол, венчальный стол, красный стол), главный свадебный пир, проходивший после венчания в доме родителей жениха. В определенном, утвержденном традицией порядке ставились столы, рассаживались гости – приглашенные родственники, размещались зрители – «глядельщики», подавались еда и напитки, исполнялись песни. Свадебные столы, как правило, ставились вдоль половиц и лавок «глаголем» (буквой «Г»), и лишь в некоторых местностях – поперек половиц. Жениха и невесту, именовавшихся на этом пиру «князем молодым» и «княгиней молодой», сажали на почетное место – в передний угол избы: «Как у нашего сватушки впереди сидит почетный гость – князь с княгинею». Гости рассаживались, соблюдая мужские и женские места, в строгой последовательности родства: чем ближе родственник, тем ближе он садился к жениху или невесте. Парни, девушки, соседи, обычно присутствовавшие на свадьбе, считались зрителями и не приглашались к столу. Рассаживанием гостей, а также расположением зрителей занимались дружка, главный сват или свашки. |
| Оставшись один, Андрей Ефимыч предался чувству отдыха. Как приятно лежать неподвижно на диване и сознавать, что ты один в комнате! Истинное счастие невозможно без одиночества. Падший ангел изменил Богу, вероятно, потому, что захотел одиночества, которого не знают ангелы. Андрей Ефимыч хотел думать о том, что он видел и слышал в последние дни, но Михаил Аверьяныч не выходил у него из головы. «А ведь он взял отпуск и поехал со мной из дружбы, из великодушия, – думал доктор с досадой. – Хуже нет ничего, как эта дружеская опека. Ведь, вот, кажется, и добр, и великодушен, и весельчак, а скучен. Нестерпимо скучен. Так же вот бывают люди, которые всегда говорят одни только умные и хорошие слова, но чувствуешь, что они тупые люди». В следующие затем дни Андрей Ефимыч сказывался больным и не выходил из номера. Он лежал лицом к спинке дивана и томился, когда друг развлекал его разговорами, или же отдыхал, когда друг отсутствовал. Он досадовал на себя за то, что поехал, и на друга, который с каждым днем становился всё болтливее и развязнее; настроить свои мысли на серьезный, возвышенный лад ему никак не удавалось. «Это меня пробирает действительность, о которой говорил Иван Дмитрич, – думал он, сердясь на свою мелочность. – Впрочем, вздор… Приеду домой, и всё пойдет по-старому…» И в Петербурге то же самое: он по целым дням не выходил из номера, лежал на диване и вставал только затем, чтобы выпить пива. Михаил Аверьяныч всё время торопил ехать в Варшаву. – Дорогой мой, зачем я туда поеду? – говорил Андрей Ефимыч умоляющим голосом. – Поезжайте одни, а мне позвольте ехать домой! Прошу вас! – Ни под каким видом! – протестовал Михаил Аверьяныч. – Это изумительный город. В нем я провел пять счастливейших лет моей жизни! У Андрея Ефимыча не хватило характера настоять на своем, и он скрепя сердце поехал в Варшаву. Тут он не выходил из номера, лежал на диване и злился на себя, на друга и на лакеев, которые упорно отказывались понимать по-русски, а Михаил Аверьяныч, по обыкновению, здоровый, бодрый и веселый, с утра до вечера гулял по городу и разыскивал своих старых знакомых. Несколько раз он не ночевал дома. После одной ночи, проведенной неизвестно где, он вернулся домой рано утром в сильно возбужденном состоянии, красный и непричесанный. Он долго ходил из угла в угол, что-то бормоча про себя, потом остановился и сказал: |
| Ну, крестись на Красный угол, молись, и в долгий путь на долгие минуты. Молодец я, надо же когда-то и себя похвалить, натаскал и дров и за соком сходил. Там присел у берёзы, прислушался. Всегда любил слушать, как тенькают капли сока в ведро, в кастрюлю. Слушаю, не слышу. А капли одна за другой. Что такое? Прислушался. Да я же глухой, не слышу ничего. Знаю, что птицы поют, ветви на ветру вверху шумят, не слышу. Ударила простуда по ушам. Впечатление ошеломляющее. Возвращался в полной тишине. Ветка под ногой хрустнула, чувствую, а не слышу звука. Что же, и это за грехи. Похвалил себя, и сразу наказан: упал прямо лицом. Запнулся за ровное место, полетел. Руки вытянул, а они не держат. Ткнулся в землю. Оцарапал нос. Ощутил кровь. Хорош подарок солнечного дня. Другого не заслужил. Умылся, лежу. Зеркала нет на себя полюбоваться. Собрался с силами, затопил. Опять дымит. Слёзы от дыма. Но хоть и от него, а хорошо, что слёзы. Просим же в вечерних молитвах «слёзы, память смертную и умиление». Память смертную мне можно и не просить, она рядом, а слёзы - смыть грехи, прошу. Гасла лампадка. Видимо, такое масло загустевшее от морозов, что фитиль плохо тянет. Зажигал лампаду и увидел крест. Большой, латунный. Расстегнул рубашку, приложил к груди. Так целительно освежил грудь. Остудил и лоб крестом. По дороге к берёзе каждый раз прикладывась к большому Поклонному кресту. Метра четыре. На месте бывшего алтаря Преображенской церкви. Батюшкиными заботами. Это уже лет десять назад. Был тогда Крестный ход. Чистил лук, разрезал луковицы и вдыхал носом запах. Это очень надо, ибо явился «к числу других затей» насморк. Дышать носом не могу, во рту пересыхает. Покрошил лук и мелко картошку, поставил на плиту рядом с чайником. После таких подвигов опять лежу. И как-то спокойно думаю о земной кончине своей. Совсем не страшно умереть, хотя ночью очень испугался, когда куда-то проваливалась голова и сердце сдавливало. Всё равно я же не чахлик невмерущий, не вечный жид, всё равно умирать. Страшно одно: как мои родные, милые, любимые люди без меня тут останутся? |
| Знаковыми с точки зрения народного почитания земли являются и праздники Троицкого цикла (Вознесение, Семик, Пятидесятница и Духов день). Знаменуя переход от весны к лету и завершая посадочный аграрный период, эти дни связаны с запретом не только на сельскохозяйственную обработку почвы, но и вообще на любое физическое воздействие на землю (например, ковыряние палкой, бросание ножика, выливание помоев или плевки на землю). Особая святость указанных дней обусловлена тем, что, по народным представлениям, земля в это время облекается сугубой Божественной силой. Данное убеждение отражается, в частности, в существующей и сегодня практике собирания лекарственных трав на Троицын и Духов дни . Вместе с тем стоит отметить и церковный обычай украшения храмов на праздник Пятидесятницы травой и ветками березы, которые затем, по освящении, уносятся людьми домой и помещаются в «красный угол» или же бросаются на поля. Как отмечает современная исследовательница традиционной культуры А. Ф. Некрылова, «наряженная, опетая березка рассматривалась как некое вместилище растительных сил» и должна была отдать «всю свою силу, энергию роста и плодородия способствовать урожаю и благополучию людей» . Следует отметить, что почитание земли как источника силы не только выражается в аграрных запретах и культе растительности, органично связанном с культом земли, но и сохраняется в ряде современных народно-православных обычаев забирать землю в качестве святыни из знаковых для русского человека мест, будь то «земелька с Богородичной канавки» в Дивееве или же земля с могилы почитаемого старца (например, в советские годы многие москвичи, с благоговением относившиеся к памяти протоиерея Валентина Амфитеатрова, уносили с собой горсточки земли с места, где находилась его могила). Еще одним преломлением древнего культа плодородия у славян является бережное обращение с едой, особенно – с хлебом, поскольку именно хлеб, полученный из произведенного землей зерна, символизирует рождающую силу и, соответственно, связан с представлениями о вечности . Выражаясь языком М. Элиаде, Мать-Земля, почитаемая в первую очередь за свою плодоносящую способность, «незаметно превратилась в Мать-Зерно» . Именно поэтому хлеб и зерно – постоянные участники различных народных обрядов, в которых они выполняют роль священного знака благополучия и достатка. Особенно ярко это проявляется в свадебных обрядах, когда молодоженов после заключения брака или венчания щедро осыпают зерном, символизирующим пожелания процветания и многочадия. Если же говорить о церковных реалиях, то уместно вспомнить русский православный обычай встречать архиерея как дорогого гостя караваем (образным плодом земли), который архипастырь по традиции целует в знак уважения. |
| Я послал вновь ординарца (верхового) к моему начальнику бригады и получил на этот раз приказание оставаться на месте, т. к. весь фронт противника отходит. Солдат-ординарец, которого я послал, сообщил лишь, что командир бригады стал его расспрашивать и когда узнал, что перед нами видно очень большое озеро и костел, то по карте обнаружилось, что это озеро Нара... с костелом на берегу. Когда части бригады, к которой я был временно прикомандирован, заняли свои позиции, я был отослан к своему полку. Вернулся после выздоровления командир батальона, кот. я заменял, а меня послали за 10 верст в тыл обучать унтер-офицерскую учебную команду, т. к. после боев роты наши поредели и особенно ощущался недостаток в унтер-офицерах. Так прошло около месяца. Я стал уже забывать о происшедшем. Все казалось таким простым и обычным. Тем более что я был в нашем полку из запаса, что-то роде " золушки " . Большее внимание было обращено на коренных офицеров Абхазского полка, из которого был выделен и сформирован наш второочередной 304-й Новгород-Северский полк, и я, конечно, не был бы в числе награжденных. Да и совсем я об этом не думал, служил, как знал и как мог. На деле же получилось иначе. На лицо было, как говорилось, " его Величество случай " . Я был выделен с батальоном из полка на участки чужой бригады. Однажды окончив вечером занятия в своей учебной команде и взяв с собой конного ординарца, я поехал версты 3-4 в нашу нестроевую роту нашего полка, расположенную недалеко. Подъезжаю. Ворота раскрыты, много верховых лошадей. В воротах адъютант полка берет меня под руку и ведет в избу. Там все старшие офицеры полка с командиром во главе. Ведут меня и сажают в красный угол. Говорят: " Ты наш первый Георгиевский кавалер ... в дивизии, вот телеграмма из армии о твоем награждении " . http://www.rg.ru/2014/03/25/dnevnik.html Заметили ошибку? Выделите фрагмент и нажмите " Ctrl+Enter " . target="" > Поделиться РНЛ работает благодаря вашим пожертвованиям. Комментарии Закрыть Закрыть Сообщение для редакции Закрыть |
| – Умоляю вас, уважаемый сэр... умоляю вас! – перебил маленький человек. – Будьте осторожны! Он достал из кармана красный шелковый кошелек и, извлекая соверен, пристально посмотрел на Сэма. Сэм выразительно ухмыльнулся. – Проводите нас без доклада, – сказал маленький человек, – а это вам... Сэм бросил цветные сапоги в угол и пошел по темному коридору, а затем вверх по широкой лестнице. В конце второго коридора он остановился и протянул руку. Тот прошел еще несколько шагов, за ним следовали оба друга и их юридический советчик. Сэм остановился у двери. – Здесь? – шепотом спросил маленький джентльмен. Сэм утвердительно кивнул головой. Старый Уордль открыл дверь, и все трое вошли в комнату как раз в тот момент, когда мистер Джингль, который только что вернулся, показывал лицензию незамужней тетушке. Старая дева пронзительно взвизгнула и, упав на стул, закрыла лицо руками. Мистер Джингль скомкал бумагу и сунул в карман. Непрошеные гости вышли на середину комнаты. – Вы... вы отъявленный негодяй, вот вы кто! – задыхаясь от гнева, вскричал Уордль. – Уважаемый сэр, уважаемый сэр, – вмешался маленький человек, кладя шляпу на стол, – умоляю, будьте благоразумны, умоляю... Оскорбление личности... иск о возмещении убытков. Успокойтесь, уважаемый сэр, умоляю... – Как вы смели увезти мою сестру из моего дома? – спросил пожилой джентльмен. – Так... так... отлично, – одобрил маленький джентльмен. – Об этом вы можете спросить. Как вы смели, сэр? А, сэр? – А вы тут какого дьявола, кто вы такой? – осведомился мистер Джингль таким свирепым тоном, что маленький джентльмен невольно попятился. – Вы, негодяй, спрашиваете, кто он такой? – вмешался Уордль. – Это мой поверенный, мистер Перкер, из Грейз-Инна. Перкер, я этого молодца буду преследовать по закону... подам в суд... я его, я... я... я его уничтожу! А тебе, Рейчел, – продолжал мистер Уордль, резко повернувшись к сестре, тебе, в твои годы, следовало бы быть умнее. Как это тебе взбрело в голову бежать с бродягой, опозорить семью и обречь себя на несчастье? Надевай шляпу и домой! Сейчас же наймите карету и принесите счет этой леди, слышите... слышите? |
| Сержант имеет на рукаве желтый, медный галун, образующий острый угол. У кадета по средине воротника, во всю его длину, нашивается красный кант. У лейтенанта по борту и основанию воротника нашивается двойной желтый кант, такие же канты нашиты на рукавах, несколько дальше бортов. У капитана канты нашиты на тех же местах, как и у лейтенанта, только они красного цвета. У чинов главного штаба буквы SS на воротнике серебряные. Кроме этого, на воротнике, рядом с этими буквами, нашиты гербы армии. На плечах куртки у них находятся погоны, в роде солдатских. Воротник обшит черной лентой. На рукавах вышивка черным шнурком, похожая на вышивку офицеров французской армии. Разность в чинах отличается количеством звездочек на погонах. Кроме того, у чинов главного штаба на груди, на красных фуфайках, вышиты желтые щиты армии спасения. Рукава куртки генерала расшиты широким галуном, а на передней её части нашиты шнуры на подобие того, как у офицеров французской артиллерии. На куртке есть суконные погоны. Само сабой разумеется, что всякие модные прически, золотые и другие украшения не употребляются при ношении мундира. Лица, пробовавшие совместить требования моды с мундиром армии, оказались смешными как в глазах света, так и армии. 218 Солдат должен быть опрятен. Руки, лицо, зубы, одежда должны быть настолько чисты, на сколько это позволяет дневной труд. Дети должны быть чисты с самого раннего своего детства. Их надо обучить мыться, причесываться, одним словом – делать свой туалет. 219 Офицер должен мыть свое тело теплой водой с мылом, по крайней мере, раз в неделю и принимать холодную ванну каждое утро. Этим он предохранит себя от простуды, поддержит свой аппетит и укрепить нервы. 220 Для сохранения своего здоровья, солдат должен предаваться телесным упражнениям. Машина, находящаяся в бездействии, очень скоро ржавеет и наконец отказывается служить. Тоже бывает и с телом человеческим. Ходьба, работа и свободное упражнение членов так же важны для подкрепления здоровья, как и пища. Чистый воздух необходим для здоровья. |
| Darina 19 мая 2016, 23:41 НН 17 мая 2016, 22:00: " Посмотрите, сколько миллионов людей на Земном шаре исповедует христианские ценности, а сколько миллиардов - нет. И не будут. " Таких людей нет. Они просто не знают (пока), что исповедуемые ими ценности - христианские. olga 17 мая 2016, 23:08 Что же нам делать? Где искать нам, основание государственного служения человеку? В Византии. И в Святой Руси. И в Российской Империи. И ещё молиться, испрашивая благословение Божие и Благодать созидающую. Идеология, какое-то страшное слово. В нём, будто сидит дракон и ждёт новые жертвы. В общем нужно работать. В остальном согласна целиком и полностью. Спасибо. + Сияют молчанием вечности С небесного свода икон. Святые всего человечества Далёких и близких времён.+ Суровые подвиги мерили Смиренною мощью Христа. Священною клятвою " Верую! " Набатом скрепили века.+ Идёт на врагов это воинство Молниеносной родни. Столпом озаряющей совести В живущих, восходят они.+ ГОСПОДИ СЛАВА ТЕБЕ! НН 17 мая 2016, 22:55 .../«христианская система объединит всех людей на земле в целом»/... - Хорошо бы! И Апокалипсиса не было бы... Но увы. Посмотрите, сколько миллионов людей не Земном шаре исповедует христианские ценности, а сколько миллиардов - нет. И не будут. Идея одна - Социальная справедливость для всех, без разделения по национальности и религии. " Счастья для всех даром. И пусть никто не уйдёт обиженным! " . ВСЕ-все:.../Кто верит в Магомета, кто в Аллаха, кто в Иисуса/Кто ни во что не верит/... Но для этого нужно, чтобы ЗОЛОТОЙ ТЕЛЕЦ не овладевал массами. А наше правительство поставило его в Красный угол, вместо икон, наплодило олигархов, которые завладели богатством всего народа и продают эти самые богатства по заоблачным ценам тому самому народу-хозяину; и днём с огнём ищут ИДЕЮ, как бы весь народ сплотился вокруг такого правительства и олигархов и возлюбил Родину-не-Мать... во что они страну нашу российскую превратили. В таком случае шанс только один (везде и всегда!) - найти врагов... Как на Украине. Смотрите, какая у них сплочённость против России и русских. Ведь тоже национальная идея! Простите! ЛАРИСА ВОРОНИНА, просто блестяще! Спасибо. |
| Вот, вот. Вопрос вот какой. Я никогда не забуду одну дискуссию, очень острую, когда один ее участник говорил, условно говоря: «Дайте мне православный канал, я изменю за год страну». А другой — причем второй как раз был телевизионщиком, первый нет, первый — священником, — а телевизионщик говорил: «Не ставьте телевизор в красный угол под иконами, не ставьте. Как только телевидение перестанет знать свое место, оно не принесет никакой пользы». Вы к какой точке зрения больше склоняетесь? Надо просто признать, что телевизор стоит в красном угле в половине страны. Уже стоит? Надо просто признать и исходить из этого. «В деревне Бог живет не по углам», а везде. И «Спас» про это. Как Бог — везде. Вот мы выкладываем программы, которые на канале выходят в Интернет, да. Я захожу и читаю отзывы. Под каждой программой, под каждой есть взаимоисключающие отзывы. Причем степень аргументированности или ее отсутствия — она одинакова. Она может там присутствовать или не присутствовать и в хвалебных, и в ругательных и так далее. Вот Вы как с этим — Вы их правда читаете, как Вы это переживаете, перерабатываете, что Вы принимаете, а что нет, что для Вас?.. Признаться, если так вот все комментарии «Во что вы превратили канал “Спас”»?», а следующий — «Спасибо за канал “Спас”» — ну, здесь можно увлечься и… А что для Вас критерий замечания, которое вы примете? Я люблю конкретику. Это какая-то, я не знаю, внутренняя убежденность. Ну все-таки я когда-то «Лествицу» же читал. Но, как мы выяснили, давно не перечитывал. Давно не перечитывал, но вот когда все-таки внутренняя убежденность и Евангелие каждый день… Знаете, Евангелие на самом деле, критерий — это Евангелие, вот правда. Вот если кто-то напишет, что в Евангелии так, а на «Спасе» прозвучало так, — это страшная для нас история. ТЕРПЕНИЕ «Терпение» — следующая тема наша. Сейчас я задам вопрос, ответ на который будут внимательно слушать все, кто находится в студии, и все, кто сейчас нас снимает: как руководитель канала, чего Вы не готовы терпеть от сотрудников, не собираетесь терпеть? |
| Заходят и наши церковные солисты: Татьяна Михайловна и доктор. Они тоже застряли в Италии. У Татьяны Михайловны пятнадцатилетний сын. Пролетал красный бомбовоз над русским городом, где она жила, и для порядку сбросил остатки своего груза на пригородную слободку, где не было ни одного немца. Домишко ее разнесло, а ребенок получил удар в голову, онемел и растет тихим идиотом. Лишившись крова, она поступила в немецкий лазарет и с ним двинулась на запад. Дальше обычная история — стремительный петлистый бег от «горячо любящей родины», часто пешком, таща за руку сына. Теперь его не пускают ни в одну из свободных стран, и сколько ни уговаривают разумные европейцы неразумную русскую мать забросить своего сына в какой-нибудь приют и эмигрировать одной, она не соглашается. Доктор мог бы уехать, но его одинокий путь скрестился и сплелся с путем Татьяны Михайловны. Выход ясен: пережениться. Но и здесь рогатка. Татьяна Михайловна не может документально доказать смерти первого мужа, убитого на фронте, — ни в церкви не венчают, ни в муниципио не регистрируют брака. Так и ждут они того времени, когда кончатся полномочия ИРО и все остатки дипийского племени свалят в какой-либо угол задворок культурного мира. — Везде проживем. Работать умеем! Доктор за это время стал электротехником, фельдшерица Татьяна Михайловна — высококвалифицированной прачкой. Приходит и полковник из соседней палаты. Он больше молчит и слушает. Мы делимся печатными и непечатными лагерными новостями, с точностью до одной миллионной определяем все ошибки политики Трумэна, дружно ругаем социалистов всех наций и языков, порой спорим. Потом в порядке строгой очереди распределяем газеты и расходимся. Вечером мы с полковником сидим на приступочке лазаретного барака и покуриваем свои вертуны. Духота дня уступила место ночной прохладе. Горы в лиловом тумане. — Хороша, все-таки, она, Италия эта самая. — Неплоха. — А я вот слушаю всех вас, — говорит полковник, — и удивляюсь. — Чему же? — Кажется, вам-то, еще не привыкшим к Европе, должно быть здесь особенно чуждо. Тоска по родине нашей у вас должна быть сильней, чем у нас, повыветрившихся. А выходит наоборот. |
|
|
