| Станислав Смирнов о «рыцаре революции» в связи с идеей вернуть памятник организатору ЧК на Лубянку … Телеканал «Россия» в рубрике телеведущего Соловьева «К барьеру» показал весьма интересную дуэль. В поединке сошлись два скандально известных политика - Гозман и Хинштейн. Спорили, надо или нет возвращать памятник Дзержинскому на Лубянскую площадь столицы. Заметим, что в Москве все настойчивей говорят о необходимости вернуть на прежнее место печально знаменитый монумент, снесенный мэрией по требованию общественности в августе 1991 года. Лет пять назад этим озаботился крупный депутат Госдумы от КПРФ (фамилию забыл). В 2009 году, аккурат в канун «Дня чекиста», с таким же почином выступили сразу два федеральных думца, либерал-демократ Абельцев и коммунист Обухов. Аргументация была более чем серьезна: в стране есть памятники плавленому сырку и чижику-пыжику, а вот символа правопорядка, в бронзе, почему-то нет. А кем же, мол, еще может быть такой символ, как не Феликсом Эдмундовичем? Ну да, Бог с ними, думцами. От них уже всяких экстравагантных выходок натерпелись. Думец и за волосы женщину на камеру может оттаскать, и драку в парламенте учинить, и на всю страну объявить, что катастрофа наступила уже вчера... Не отношусь серьезно и к тому, что подобный призыв раздается из стана наследников партии Ленина. К лицемерию коммунистов не привыкать. Стоит только кому-либо заикнуться, что надо, мол, вернуть такой-то улице ее историческое имя, потому что существующее (типа Землячки, Володарского или Розы Люксембург) не имеет ничего общего с нашим, родным, российским. И левые сразу в крик: «Что, деньги девать некуда! Чепухой занимаетесь! Вона сколько социальных проблем в стране (области, городе, деревне). Дороги, школы, детсады, понимаешь... Любят считать коммунисты народные денежки. А тут ничего. А ведь реставрация «Феликса», его демонтаж, перевозка, установка влетят в копеечку. Словом, на все это можно было бы махнуть рукой. Но вот еще новость. Мосгордума приняла официальное решение отреставрировать несколько памятников и среди них - нашего знакомца Феликса. Стоимость вопроса - 50 млн рублей. Похоже, нацелились именно на Эдмундовича, а остальная мелочь - так, прикрытие. О том, что отреставрированный памятник вернется на Лубянку, в решении гордумы ни слова. Но вот слова вице-спикера столичного парламента Метельского: «Я думаю, можно его отреставрировать, вернуть и поставить на место». Заявлено буквально на днях, 11 октября 2013 года. И тотчас растиражировано множеством СМИ. |
| Приведу вам пример чуда исцеления и ресоциализации, и даже медицинского чуда! У нас была на реабилитации девушка-москвичка, трудилась, помогала при монастыре, мы ставили ее на хозяйственные послушания, за время реабилитации она воцерковилась. Со временем она вышла замуж за сотрудника монастыря. Несмотря на неблагоприятные прогнозы (у нее, как и у многих наркоманов, был гепатит «С»), она забеременела. В период беременности еженедельно приходила в монастырский храм на исповедь, причащалась. Благодаря ее вере и помощи Божией у нее полностью пропал гепатит «С». Просто исчез! Теперь она абсолютно здоровый человек. У нее семья и здоровый ребенок. — К вам в монастырь приезжает очень много паломников. Это тоже жертва — монастыря миру. Но не мешает ли это духовному деланию? — Конечно, большое количество паломников привности свои особенности. С одной стороны, вроде бы это хорошо, когда пришли люди, оставили копеечку-пожертвование, но когда много людей — много и суеты. Вопрос организации паломников на территории монастыря сложный. Толпа паломников может буквально оставить за собой вытоптанное поле, как это бывает, к примеру, у источника Тихона Калужского после дня памяти святого. Вытоптана каждая травинка на территории источника. Чем лучше сестра помолится, тем легче ей справиться с потоком паломников. Поэтому, я считаю, в монастырях, где много паломников, должны быть скиты, куда сестры могли бы периодически уезжать для молитвы. Мы стараемся чередовать различные суетные послушания с храмовыми — это дает возможность сестрам духовно и душевно восстанавливаться. — Выходит, монах все-таки живет в первую очередь уединением и лишь потом — жертвенным служением ближним? — В моем представлении, жертвенное служение возможно только после того, как монах пожил настоящей монашеской жизнью. Я не говорю, что совсем уединенной — мы не такие уж скитские монахи, как в древности. Но уставная монастырская жизнь дает возможность с меньшим уроном для духовной жизни общаться с мирскими людьми. А если человек сначала наобщался с мирскими людьми, то после его уже не загнать в рамки монашеского устава. Поэтому надо сначала научиться молиться, а потом уже выходить на служение людям. |
| Приведу вам пример чуда исцеления и ресоциализации, и даже медицинского чуда! У нас была на реабилитации девушка-москвичка, трудилась, помогала при монастыре, мы ставили ее на хозяйственные послушания, за время реабилитации она воцерковилась. Со временем она вышла замуж за сотрудника монастыря. Несмотря на неблагоприятные прогнозы (у нее, как и у многих наркоманов, был гепатит «С»), она забеременела. В период беременности еженедельно приходила в монастырский храм на исповедь, причащалась. Благодаря ее вере и помощи Божией у нее полностью пропал гепатит «С». Просто исчез! Теперь она абсолютно здоровый человек. У нее семья и здоровый ребенок. — К вам в монастырь приезжает очень много паломников. Это тоже жертва — монастыря миру. Но не мешает ли это духовному деланию? — Конечно, большое количество паломников привносит свои особенности. С одной стороны, вроде бы это хорошо, когда пришли люди, оставили копеечку-пожертвование, но когда много людей — много и суеты. Вопрос организации паломников на территории монастыря сложный. Толпа паломников может буквально оставить за собой вытоптанное поле, как это бывает, к примеру, у источника Тихона Калужского после дня памяти святого. Вытоптана каждая травинка на территории источника. Чем лучше сестра помолится, тем легче ей справиться с потоком паломников. Поэтому, я считаю, в монастырях, где много паломников, должны быть скиты, куда сестры могли бы периодически уезжать для молитвы. Мы стараемся чередовать различные суетные послушания с храмовыми — это дает возможность сестрам духовно и душевно восстанавливаться. — Выходит, монах все-таки живет в первую очередь уединением и лишь потом — жертвенным служением ближним? — В моем представлении, жертвенное служение возможно только после того, как монах пожил настоящей монашеской жизнью. Я не говорю, что совсем уединенной — мы не такие уж скитские монахи, как в древности. Но уставная монастырская жизнь дает возможность с меньшим уроном для духовной жизни общаться с мирскими людьми. А если человек сначала наобщался с мирскими людьми, то после его уже не загнать в рамки монашеского устава. Поэтому надо сначала научиться молиться, а потом уже выходить на служение людям. |
| А другой люблю любовью я этого несчастного, испитого человека, мимо которого я только сегодня проходил в метро, он лежал на картонке в переходе: уже внутри себя пожалеть его, помолиться за него – уже Божие дело. Этому – копеечку, этому – конфетку, этому – шоколадку подать. А главное, импульсы, импульсы души, именуемые состраданием, сопереживанием, сочувствием. Вот этого нам сегодня не хватает. Душа должна быть живой, она должна тотчас реагировать, откликаться на все нужды и беды этого мира, все покрывая любовью. – Я очень долго была дома и просила Господа Бога о помощи в поиске работы, посещала храмы, ходила часто на службу. Сейчас Господь мне дал работу, но я очень редко теперь бываю в храме: настолько занята, что не хватает времени побывать на службе. Я даже в обеденное время захожу, чтобы посидеть, почувствовать запах храма – мне этого очень не хватает. Как мне быть? Я буквально перед выбором стою. Мне хочется уже уйти с работы и все начать сначала… – Как вам быть, как горю вашему пособить? Во-первых, давайте поблагодарим Господа и святителя Николая Чудотворца, что он вам послал работенку. В наше время это немало. Жизнь продолжается, нужно и за квартиру заплатить, и чтобы гостей было чем угостить, ведь по-русски все сусеки открываются. Поэтому трудитесь, матушка, не смущайтесь. Ведь труд наш освящается тайной молитвою: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй меня, грешную. Господи, помоги, Господи, укрепи, Господи, настави, Господи, не остави». Таким образом, вы будете как кусочек магния, который при увеличении температуры начинает сначала светиться, потом излучает тепло, дышит жаром и как бы тает на глазах. Наши русские женщины, на мой взгляд, это бенгальские огонечки, если сравнить их с несколько расслабленными апатичными мужчинами, которые приходят раз в квартал на биржу труда: «По моему профилю что-нибудь есть?» – «К сожалению, не можем ничем вас обрадовать». Ну, опять на диван. А просит есть четыре раза в день, как младенец. Поэтому дай Бог, чтобы у вас появлялись окошки в воскресный праздничный день. |
| - Как пришёл в Лавру, так и пленился ею. Она преображает не только монашествующих, но и светских людей. Я был свидетелем , - вспоминает епископ, - как в 1987 году в Лавру приехала «железная леди» Маргарет Тэтчер. Едва она переступила порог этой обители, как просто преобразилась: глаза её буквально светились. Но Лавра не стала конечным пунктом на жизненном пути благочинного. Он получил новое назначение – епископствовать на островах Сахалин и Курилы. Узнав об этом, его мама пошутила: «Надо же, даже Ленина сослали поближе». О трудностях, с которыми столкнулся епископ Даниил, читатель уже имеет некоторое представление. - До самого последнего времени, - рассказывает он, - многие сахалинцы не ходили в храмы, их просто на острове не было. - Ну это же какой-то абсурд. Даже на Аляске алеуты, эскимосы, индейцы были православными и ходили молиться в православные храмы. Центром духовной культуры в Северной Америке стал храм Св. Михаила. На Аляске разбросано около ста церквей православных, а на родине православия нет ни одного храма! Ну не дикость ли это?! - Зато в избытке молельные дома баптистов, пятидесятников, иеговистов, куда сахалинцы ходят ради куска хлеба. Их возят туда на шикарных автобусах. После зловредных сеансов людей кормили, да подарки дарили: финансовые возможности у сектантов немалые: десятки тысяч долларов ежегодно поступают из-за рубежа на содержание 15О миссионеров. Для сравнения скажу, что за 2ОО2 год на Сахалин приехало всего… три православных миссионера. Молельные дома их построены основательно, с размахом. А мы под храмы получили самые плохие здания. Даже, не поверите, бывшие пивнушки. Особенно падки на посулы шарлатанов пожилые люди, побывают они на шабашах, получат гуманитарную помощь, а то и копеечку, а потом сядут во дворике у своих домов, да и играют в карты, да матерятся. Помните, по плодам их узнаете о делах их…. Ещё выдающийся святитель Николай Японский сетовал в своём дневнике, что Москва не посылает к нему миссионеров. Так, замечал он, дело просвещения Японии успехом не увенчается. Как же я его понимаю, - в сердцах говорит владыка Даниил, - был я как-то у московского чиновника и рассказывал о своих проблемах. А он мне равнодушно так ответил: «Из Москвы Сахалин да Курилы не видны». |
| Как сто долларов превратилась в тысячу, было понятно – наверняка ошибка кассира, поставившего лишний ноль на автомате, пересчитывающем купюры. Нет-нет, моя подруга – человек щепетильно честный и никогда не возьмёт чужого, но есть у неё вот какая особенность. Прочитала она однажды Житие преподобного Серафима Саровского и воскликнула в восторге: «Всё, избираю своим небесным покровителем дивного старца Серафима Саровского!» С тех пор и пошло: дали ей должность старшего библиотекаря – это батюшка Серафим похлопотал за неё в верхах. А если повезло купить в сэконд-хэнде буквально за копейки абсолютно новое роскошное пальто, то это опять же чудо по молитвам преподобного Серафима. Словом, как же не взять деньги, если ей сам святой Серафим преподнёс? Уличать подругу в присвоении чужих денег было неловко. Но она сама вдруг сказала испуганно: – Господи, да я же чужие деньги взяла. Бежим скорее в обменник! Обменный пункт был уже закрыт, но внутри кто-то всхлипывал и возился. Стучали мы с подругой, стучали, и уже собрались уходить, когда из дверей выглянула молоденькая зарёванная кассирша. Она сначала даже не поняла, что ей собираются вернуть деньги, выкрикивая в слезах, что зря хозяин обозвал её воровкой, а она никогда, ни разу, ни копеечки!.. В общем, потом она бросилась целовать нам руки и мы вынуждены были бежать. Из Москвы я тогда уехала, и увиделись мы с подругой лишь через три года. – Как теперь, – спрашиваю при встрече, – преподобный Серафим даёт тебе денежки? – Даёт, – ответила она. – По шее даёт. Недавно попросила старца Серафима, чтобы Господь по его молитвам даровал мне смирение. И меня сразу все так засмиряли, что еле живая приползла на исповедь. А батюшка – нет чтоб утешить, цитирует Исаака Сирина: «Проси у Господа драгоценного». Погоди, сейчас зачитаю. И подруга зачитала мне слова преподобного Исаака Сирина: «Проси у Господа драгоценного, чтобы не оскорбить Его ничтожностью и суетностью просьбы своей. Елисей просил у Бога сугубой благодати, бывшей в пророке Илии, и был возвеличен… Израиль же просил мяс египетских, и был посрамлен». |
| Детские хирурги переживают за своих пациентов, но эту жалость приходится загонять глубоко внутрь, потому что важно пойти и сделать все, чтобы спасти ребенка, помочь ему, даже если для этого понадобится стать на время психологом, воспитателем, актером. Нередко, пока маленького пациента везут в операционную и готовят к хирургическому вмешательству, врачи и медсестры развлекают его песенками, пальчиковыми играми, лишь бы малыш не волновался – от этого отчасти зависит успех операции. Не меньшего внимания требуют и родители пациентов – их ведь тоже нужно успокоить после того, как все завершилось. Маленький пациент на операции «Почти каждый случай у нас – экстремальный, это огромная нагрузка на врачей: и физическая, и моральная. К нам доставляются дети после ДТП и других чрезвычайных происшествий, с тяжелыми травмами. Остаться равнодушным невозможно. Лет пятнадцать назад в одном из отдаленных районов области ребенок попал под ассенизаторскую машину. Сбитый мальчик получил серьезнейшие травмы – множественные переломы костей, повреждения внутренних органов, разрывы легкого, селезенки, желудка и поджелудочной железы. Мы смогли доставить его в Тюмень, несколько часов буквально собирали по кусочкам, а потом длительное время выхаживали всем стационаром. Выжил, здравствует до сих пор. Был случай, когда оперировали ребенка, придавленного бетонной плитой, – по недосмотру взрослых дети играли на строительной площадке. Спасли, с ним тоже все хорошо сейчас. Давненько привозили ребенка, грудная клетка которого была насквозь проткнута флагштоком – а всё неосмотрительный прыжок с крыши. Выписали через две недели в удовлетворительном состоянии». Вспомнил Валерий Петрович и как в отделение привезли трехлетнего ребенка, который проглотил 50-копеечную монету. Она долго стояла в пищеводе, из-за чего стенка органа разрушилась, а сама монета проникла в средостение и вплотную подобралась к сердцу – еще бы немного и всё. Хирурги ОКБ очень аккуратно, словно через минное поле, подобрались к монетке и осторожно извлекли ее, после чего восстановили целостность пищевода. Ребенок выжил. Врачи сохранили жизнь и еще одному юному любителю пробовать всё на зуб. Родители длительное время самостоятельно лечили кашель ребенка, однако виной всему была не простуда, а едва заметная округлая деталь телесного цвета от пластиковой куклы – такие тоненькие полупрозрачные кружочки образуются при вдавливании руки в корпус куклы и остаются в теле игрушки. Из-за особенностей материала деталь не было видно на рентгенологическом исследовании, однако интуиция врачам подсказывала – дело в инородном теле. Не ошиблись, кусочек пластика извлекли, и ребенок выздоровел. |
| Оксана до переломного обострения болезни успела получить два высших образования, работала, всё по полной программе. Ее подкосил грипп – с нашими пациентами так бывает, к обострению приводит какая-нибудь для других «проходная» болячка. В общем, грипп привел Оксану к терминальной стадии муковисцидоза. В этой стадии она продержалась три бесконечных года, ожидая трансплантацию. Три года! Многие не доживают, не дожидаются. Ей повезло – ее вернули к жизни из лежачего положения. А потом она встала на лыжи, села за руль и порулила – в буквальном смысле. И когда Володя позвонил Оксане из реанимации, он дословно сказал: «Давай пойдем в горы?» Фото Валентина Коновалова – Пошли? – Пошли в горы, натурально. Поехали на Алтай. Всё снимали. И параллельно снимали тех ребят, которые ждали пересадки легких, с разными диагнозами. В фильме есть и юмор, и напряженность, и драма, и вера. Фильм честный и острый. – Что бывает, если вы не успеваете с пересадкой? Фото: КИСЛОРОД/Facebook – Тогда никакого шанса. Так, к сожалению, случается. И тут дело даже не в фонде. Спасаем-то не мы. Мы посредники, а есть врачи, есть жертвователи, есть родственники, от которых очень многое зависит, особенно если больной – ребенок. Если родственники пробивные, владеют мало-мальски интернетом, не опускают руки после первого «Пошли вы к черту! У нас на вашу болезнь нет денег» от чиновника средней руки, значит, что-то происходит. Но и тут можно не успеть – это во-первых. А во-вторых, ты знаешь, я довольно часто сталкиваюсь с тем, что люди стесняются просить, беспокоить, привлекать к себе внимание. У нас был такой парень, Женя, из Кемеровской области, я его знаю с детства. Мы общались, как минимум, раз в месяц: «Как поживаешь, что у тебя происходит?» – «Все нормально, спасибо». А потом вдруг Женя звонит и говорит: «Майя, простите, пожалуйста, мне очень неудобно просить, но нет ли у вас, например, альбумина?» – Альбумин – это же плазмозаменитель, копеечный препарат. – В нашем случае альбумин – это уже кирдык, это значит, что человек теряет белок, это уже очень плохо, это – терминальная стадия. И дело не в том, что альбумин недорогой, дело в том, что его там, где жил Женя, нет, не было, и семья уже ушла в долги, а альбумина при муковисцидозе нужно много. Но, только начав загибаться, Женя позвонил. |
| Прихожу я к Бабушке в келейку со своим Иерусалимом, сажусь перед ее образом, и выспрашиваю, как быть и что делать... Сколько уж времени тогда прошло - не помню (иной раз, так заговоришься со святой, что обо всем на свете позабудешь), опомнилась, гляжу, а в келейке-то кроме меня никого и нет, а за окошком смеркается. Собралась уходить, пытаюсь дверь открыть, да она заперта! Тут я начала стучать и людей звать: откройте, отворите... А сама уже понимаю, что закрыла меня Бабушка не просто так, а потому что не благословляет в Иерусалим ехать. Выпустили меня через какое-то время, подивились, как это я так спряталась, что меня не заметили: только я не пряталась вовсе. Приезжаю в Оптину, рассказываю Батюшке: так, мол, и так... закрыла меня Бабушка, а он и говорит: «вот и сиди тут, нет тебе благословения на Израиль». Признаться честно, хоть и очень хотелось мне в Святую Землю, но я совсем не огорчилась: ведь получить Бабушкино благословение (даже если это запрет) значительно дороже, чем творить свою личную, пусть и самую праведную волю. Веселилась душа моя, что Бабушка-Птичка обо мне перед Господом попечение имеет! Ведь общение со святыми - слаще мёда! Радовалась я, значит, благодарила, а сама, между тем, молиться о Святой Земле не переставала... Вот вскоре все и разрешилось. Примерно через месяц приезжаю снова в Клыково. Захожу в храм и вижу: стоит у алтаря большой ящик, а на нем табличка: «Сбор пожертвований для пострадавших в Сирии». «Ай, да Бабушка, - думаю, - ай, да молодец! И тут мы с ней об одном переживаем (к тому времени я уже молилась за полыхающую войной Сирию). Подумать только, сам-то монастырь небогатый и строящийся - самому средства нужны, а взялся помогать такой далекой Сирии!» Достаю на радостях кошелёк, а там всего рублей пятьдесят, наверное, да и те россыпью... Огорчилась, конечно, что маловато, но все до последней копеечки в тот ящик и отдала - полная мера. Буквально через пару дней звонят мне из моей редакции и говорят, что «есть возможность с делегацией общественных дипломатов поехать в Сирию», а потом и задают самый важный вопрос: нет ли у меня израильского штампа в загранпаспорте, ведь с ним в Сирию не пускают... Тут-то и стало мне понятно, отчего Бабушка в Израиль не пустила: меня, оказывается, другая Святая земля ждала! Спрашиваю благословение у духовника – естественно, зеленый свет. Так, через пять дней, под залпы разрывающихся снарядов, я впервые ступила на святую землю Сирии, матерь трех авраамических религий... И это была любовь с первого взгляда: Бабушка знала, куда меня отправлять! |
| Брань была настолько сильной, что вопрос: жить или остаться в монастыре – был отнюдь не риторическим, и он выбрал: лучше умереть, но не покинуть Иоанно-Предтечского скита. Наконец его постригают, но только потому, что опасаются близкого конца. Краткая передышка, в 1902 году открыт келейный постриг, он иеромонах, но и это еще не делает его «своим». Начинается русско-японская война, и спустя два года его, больного и даже не имеющего достаточного опыта службы, буквально выпроваживают полковым священником в Манчжурию. Три года отец Варсонофий служит, исповедует, причащает офицеров и солдат в госпиталях между Муллином и Харбином. Время «обнищания» ради Христа – забвение собственных немощей, пожертвование покоем, даже отчасти келейным молитвенным правилом, ежедневный искус на терпение. Трижды его жизнь оказывается «на волоске». Ад шел за ним по пятам и больно мстил, ведь он был почти «своим», он, будущий святой, был когда-то среди отпавших… «Он будет таскать души из ада» Тяжелый излом в его жизни произошел в пору 20-летия, когда он переехал из Петербурга в Москву. Как уловляет враг, ведь в детстве Павел Плиханков получил настоящее христианское воспитание? Его мачеха, сумевшая стать по-настоящему близким человеком, приучила его к службе, чтению, и годы спустя он с благодарностью говорил о том, что и родная мать едва ли могла бы дать больше. Он полюбил Церковь. Но позднее – испытание свободой, овладение навыками светского общения… Незаметно, от компромисса к компромиссу, от нежелания смущать сверстников пренебрежением правилами века – до такой потери себя, что и через много лет отец Варсонофий будет говорить: «Страшно и больно вспоминать это ужасное время моей жизни. Поистине милосердие Господа неизреченно, ибо исхитил меня из челюстей адовых» . К счастью для него, осознание пришло не через скорби, и внешних «вразумлений» оказалось достаточно: то среди бала красавица, дочь состоятельных родителей, упала в предсмертной агонии и скончалась, христианка… в маскарадном костюме языческой богини; то собственная Павла Ивановича утонченная гордость была посрамлена, и притом самым комическим образом. Увлеченный читатель модного в то время Шпильгагена – автора романа о свободной любви – нечаянно променял свое «интеллектуальное чтение» на копеечную книжечку о Филарете Милостивом, позаимствованную со стола уснувшего денщика. Обмен, впрочем, был признан обеими сторонами неравноценным: денщик ровно ничего не понял в Шпильгагене, а Павел Иванович, незаметно скоротавший ночь в саду за «народным» чтением, к утру был вынужден признать полное свое «поражение». |
|
|
