| Набор бронзовых колоколов из могилы цзэнского правителя (хоу). Кон. V — 1-я пол. IV в. до Р. Х. (Музей пров. Хубэй в г. Ухань) Набор бронзовых колоколов из могилы цзэнского правителя (хоу). Кон. V — 1-я пол. IV в. до Р. Х. (Музей пров. Хубэй в г. Ухань) У-дин (ок. 1253-1195) существенно укрепил гос-во Шан, совершил неск. военных походов на др. земли бассейна Хуанхэ, вероятно Ср. Янцзы и Сычуани. Скорее всего эти земли не были присоединены, а контролировались посредством дани, института заложников и т. п. Активная внешняя политика продолжилась в сер. XII - нач. XI в. Население завоеванных территорий изгонялось или облагалось данью. В сер. XII в. в зап. часть долины р. Вэйхэ переселился народ чжоу, покоривший местных жителей. Формированию гос-ва Чжоу с адм. и культовым центром у горы Цишань способствовали контакты с царством Шан и другими гос-вами. Правитель Чжоу Цзи Ли (ок. 1124-1095) совершал успешные походы против соседей-степняков, что позволило усилить его влияние в долине Вэйхэ, распространить авторитет на соседние области. В это же время на западе Ср. Янцзы на основе культуры Шицзяхэ складывается ряд гос-в. Наиболее могущественным из них было гос-во Чу. В XI в. правители гос-ва Шан пытались переселить избыточное население на юго-востоке для освоения новых аграрных районов Великой Китайской равнины. Эти и др. попытки правителя реформировать Шан натолкнулись на острое сопротивление знати. Конфликты со знатью и усиление Чжоу, захватившего всю долину Вэйхэ, привели к ослаблению гос-ва Шан. В 1027 г. чжоуский правитель Фа (храмовое имя У-ван, ок. 1027-1025) захватил столицу Шан и положил начало эпохи Зап. Чжоу. В этот период началось формирование «двуединого политического пространства» - возникли 2 крупных самостоятельных политических и культурных центра: Чжоу на Ср. Хуанхэ и Чу на Ср. Янцзы. Во главе подвластных территорий У-ван поставил своих родственников и преданных людей, что обеспечило новой власти значительно большую прочность, чем даннические и сложные договорные отношения, бытовавшие в шанскую эпоху. Новым правителям, безоговорочно признававшим светскую и религ. власть вана, удалось вытеснить местную знать и занять прочные позиции в регионах. |
| религ. центрах региона не удалось обнаружить произведений живописи, созданных ранее 1-й пол. XII в. Эти росписи выполнены под влиянием современной им художественной продукции Кампании и Лацио, что демонстрирует живописный цикл нач. XII в. в ц. Сан-Пьетро-ад-Ораториум близ Капестрано (пров. Л " Акуила, обл. Абруццо), имеющий близкое сходство с живописью Сант-Анжело-ин-Формис (кон. XI в.). В конхе, вероятно, находились сцена «Traditio legis» или изображение Богоматери Царицы ( Della Valle. 2003). Ниже сохранились фрески c процессией святых, их фигуры помещены внутрь арок. На апсидной арке - Христос на престоле в окружении символов евангелистов и 24 апокалиптических старца, помещенные ниже. Кон. XII в. датированы фрески мон-ря Сант-Анжело в Пьянелла (пров. Пескара, обл. Абруццо), где в алтарной нише сохранилось изображение Христа в мандорле, к-рую несут 2 ангела (сильно переписанное); в апсиде, по сторонам 2 архангелов, полукругом располагаются сидящие апостолы. Фрески исследователи сравнивали как с произведениями позднекомниновской эпохи в юж. регионах И., испытавшими влияние мозаик Монреале, так и с византинизирующими произведениями с адриатического побережья, в частности с фресками Аквилеи (Ibidem). Это первые образцы самостоятельного местного искусства, открытого тем не менее влияниям, идущим с граничащих с обл. Абруццо территорий и с побережья Адриатики. Более многочисленные и значительные живописные свидетельства дошли от 2-й пол. XIII в. Среди них - фреска «Встреча трех живых и умерших» в кафедральном соборе Атри (ок. 1260). Она выполнена с большим изяществом, по стилю напоминает произведения из Юж. Италии времени Фридриха II и его сына Манфреда. 80-ми гг. XIII в. датируются фрески ц. Санта-Мария-ад-Криптас в Фосса близ Л " Акуилы, от к-рых сохранилось изображение Богоматери Млекопитательницы, написанное худож. Джентиле да Рокка в 1283 г. (Национальный музей Л " Акуилы). Такой иконографический тип, особенно в варианте «Богоматерь Царица» (напр., Мадонна д " Амбро или Богоматерь из Монтереале, обе - в Национальном музее Л " Акуилы), был одним из самых распространенных в обл. |
| В кон. 1-й фазы железного века - во 2-й пол. XI в. Израиль представлял собой в основном сообщество земледельцев и скотоводов, не имеющее реальной централизованной организации и администрации. Филистимляне первоначально обладали явным технологическим превосходством над израильтянами (ср., напр.: 1 Цар 13. 19-22). В результате победы при Афеке филистимляне оккупировали значительную часть территории колен Ефрема, Вениамина и Иуды, в т. ч. и родной город Саула - Гиву (букв.- холм) Вениаминову. Судя по данным археологических раскопок, израильский культовый центр Силом был уничтожен в результате сильного пожара ок. сер. XI в. (ср.: Пс 77. 60; Иер 7. 12; 26. 9), что также связывается с военной активностью филистимлян ( Finkelstein, Lederman. 1983; Lemaire. 1988. P. 91). В этот опасный для Израиля период, приблизительно через 20 лет (ср.: 1 Цар 7. 2) после упомянутых событий, избирается на царство Саул; его правление проходит в непрестанных войнах с филистимлянами. Саулу удалось разгромить гарнизон филистимлян, располагавшийся в Гиве, и в конечном счете освободить от их ига всю центральную часть Израиля. Царство Саула включало территории колен Вениамина, Ефрема, Галаада; возможно, к нему присоединилась Галилея, а также колено Иуды (или по крайней мере оно оказывало значительное влияние на эти территории). Царь правил из Гивы в уделе Вениамина, превратив этот город в столицу - Гиву Саулову ( - 1 Цар 11. 4). Этот город также назывался Гиват-ха-Элохим (холм Божий - 1 Цар 10. 5) - здесь было расположено святилище Бога, вокруг к-рого, вероятно, группировалось сообщество пророков (см.: 1 Цар 10. 5, 10). В 1 Цар 28. 3, 9 говорится, что Саул активно боролся с древним и широко распространенным в Ханаане культом духов предков. Филистимский бихромный сосуд. XII–XI вв. до Р. Х. Филистимский бихромный сосуд. XII–XI вв. до Р. Х. Первый царь Израиля создал постоянное войско. Оно делилось на «тысячи» и «сотни» (см., напр.: 1 Цар 22. 7). Во главе войска Саула стоял Авенир , его двоюродный брат (1 Цар 14. 50; 17. 55; 2 Цар 2. 8). Согласно 1 Цар 14. 47-48 и гл. 15, Саул воевал с моавитянами, аммонитянами, эдомитянами, с арам. царством Арам-Цоба и с амаликитянами. Некоторые исследователи, однако, сомневаются в историчности этих сообщений, полагая, что они являются транспозицией событий времен Давида ( Lamaire. 1988. P. 91; Alstr ö m. 1993. P. 444 sqq.). Саул начал раздавать приближенным земельные наделы (ср.: 1 Цар 22. 7), что значительно поколебало племенной уклад. При Сауле начинает складываться и адм. аппарат. Помимо первосвященника и главного военачальника в Первой книге Царств упоминаются «начальник пастухов Сауловых» Доик (1 Цар 21. 7), слуги царя (1 Цар 22. 6-7, 9, 14, 17), т. е. чиновники, военачальники, телохранители и др. лица при дворе царя. |
| е. находившимся в присутствии Господа, удостоверявшего подлинность записанной ими благой вести. Такие изображения были широко востребованы в X в.; они встречаются также в более позднее время (напр., в рукописях Vat. gr. 756. Fol. 11v, 12r, 1070-1080 гг.; Sinait. 221. Fol. 1r, 1175 г., и 152. Fol. 164v, 1346 г.). Во 2-м случае М. сидит за столиком с письменными принадлежностями и пюпитром; он сосредоточен, словно прислушивается к чему-то или размышляет над текстом (Ath. Stauronik. 43. Fol. 11r, сер. X в.; Athen. Bibl. Nat. 56. Fol. 95v, 1-я пол. X в.; Vat. gr. 1522. Fol. 127v, кон. IX - нач. X в.; РНБ. Греч. 21. Л. 5, 3-я четв. X в.); характерный жест - левая рука приложена к устам (Paris. Coislin. 195. Fol. 171v, ок. 950 г.; Ath. Laur. 34. Fol. 186r, X в.). Тип евангелиста-философа, впервые встречающийся в афонской рукописи из мон-ря Ставроникита (Cod. 43), восходит к древним образцам и, возможно, воспроизводит статуи греч. философов, к-рые помещали в проскении рим. театра. Однако добавление таких элементов, как стол, пюпитр и перо, изменило первоначальный образец: это уже не образ античного философа, а евангелист за работой. Эта иконография будет одной из любимых в визант. миниатюре и монументальной живописи XI-XV вв. (напр., Ath. Iver. NS 509. Fol. 82v, 1-я пол. XII в.). В большинстве произведений македон. эпохи М. представлен человеком средних лет, с темной, но с легкой проседью бородой: небольшой, округлой, окладистой (Paris. Coislin. 20. Fol. 151v, кон. X - нач. XI в.; Athen. Nat. Bibl. 56) или удлиненной, разделенной на 2 пряди (Ath. Iver. 1387; Sinait. 204). Редко появляется др. тип М.: средовека с короткими седыми бородой и волосами, внешне напоминающего ап. Петра (Princeton. Garrett. 6. Fol. 54v, 2-я пол. IX в.). Эта иконография М. никогда не была главной в визант. искусстве, но появлялась в нем время от времени. Таким же образом М. представлен, напр., в нек-рых рукописях, напр. Princeton. Garrett. 2. Fol. 125v, 1-я четв. XIII в.; Paris. gr. 54. Fol. 111, посл. |
| Память Е. засвидетельствована в соответствии с визант. календарями (под 1, 2 или 3 июня) в месяцесловах западноболг. литургических рукописей XII-XIV вв.: в кириллической приписке к Ассеманиеву Евангелию , в позднейшей приписке к Охридскому Апостолу (кон. XII в.), в Апостоле из Скопье (Ath. Pantel. slav. 4, 1313 г.- Сергий (Спасский). Месяцеслов. Т. 2. С. 165-166; Mare š . 2000. С. 248), в Апостоле (НБКМ. 882, XIII в.- Коцева Е., Атанасов А. Цариградският месецослов от X в. и календари в български писмени и осемдесет години на смъртта на св. Наум Охридски. София, 1993. С. 222). В рус. месяцесловах до XV в. память Е. не встречается (см.: Лосева О. В. Русские месяцесловы XI-XIV вв. М., 2001. С. 352-355), восточноболг. и серб. традиции в этом отношении не изучены. Слав. служба Е., впервые обнаруженная А. В. Горским и К. И. Невоструевым , представлена под 1 или 2 июня в ряде списков Миней XII-XV вв. доиерусалимской традиции. Известны ее рус. и серб. списки в июньских служебных Минеях - ГИМ. Син. 167, XII в. ( Горский, Невоструев. Описание. 1917. С. 65-66), и РГАДА. Ф. 381. 116 ( Йовчева. 2002. С. 108); ГИМ. Хлуд. 160 (июнь-авг.), 1-я пол. XIV в. ( Сергий (Спасский). Месяцеслов. Т. 1. С. 212), и в западноболг. праздничной Минее 1435 г. (НБКМ. 122), переписанной, вероятно, в Охриде (помимо службы Е. рукопись включает и единственный известный список древнейшей слав. службы свт. Клименту Охридскому - Снегаров. 1924. С. 163-164). Стихиры из службы Е. имеются также в западноболг. праздничной Палаузовской Минее (РНБ. F.n.I.72, 1-я пол.- сер. XIV в.) архаичного состава. Относительно происхождения этого текста в палеославистике нет определенного мнения: одни исследователи рассматривают его в качестве оригинального произведения ( Йовчева. 2002. С. 108), другие игнорируют факт его существования ( Попов Г. Химнография//КМЕ. Т. 4. С. 400-411). Текстология и рукописная традиция текста, обнаруживающего определенную стилистическую и образную близость с гимнографическими творениями свт. Климента Охридского, остаются мало изученными. |
| представляет собой древнерус. версию ранневизант. куаленской нотации (см. Византийская нотация ) и, подобно ей, имеет адиастематический характер. Однако она обладает рядом оригинальных черт, не имеющих аналогов в визант. рукописях. В самых ранних древнерус. источниках объединились элементы, характеризующие разные стадии развития куаленской нотации, не встречающиеся одновременно ни в одном визант. списке. С архаичным слоем куаленской нотации связаны прямой крыж (экфонетическая телия) в качестве заключительного знака песнопения, одиночная чашка (клазма) или конъюнктура статия-чашка (дипли-клазма; полкулизмы), известные только по древнейшим визант. нотированным спискам кон. X - нач. XI в. (напр., РНБ. Греч. 557; Patm. gr. 55), а также отсутствие распространенного позднее визант. знака «олигон»; более позднюю стадию куаленской нотации, не ранее сер. XI в., представляют палка воздернутая (вария + кендимата), паук (килизма) и ключ (куфизма). Это может означать воспроизведение в дошедших древнерус. списках элементов более архаичной системы нотации из несохранившихся нотированных книг сер. X - 1-й пол. XI в. (см.: Strunk. 1977. P. 222) или, если учесть полное отсутствие подобной нотации как в древнерус. списках до рубежа XI и XII вв., так и в южнославянских, использование древнерус. писцами при создании нотированных рукописей визант. источников разного времени. Кроме того, специфические черты проявляются и в применении др. знамен. Так, древнерусская стопица, графический аналог визант. знака «исон», в отличие от него имела разные функции - не только повторения тона, но и движения вниз и вверх в зависимости от контекста, заменяя отсутствующий в З. н. восходящий олигон и сравнительно редко используемую вне комбинаций с др. знаками нисходящую запятую (апостроф). Комбинация стопицы и точки (кендимы), являющаяся одним из распространенных знаков в ранней З. н. (стопица с очком), хотя и с др. значением, чем в «основной» и поздней (точка, подобно сорочьей ножке - ипсили, вероятно, первоначально означала более высокий тон, в т. ч. высокий уровень речитации при многократном повторении стопицы с очком), в визант. нотации не использовалась; стопице с 2 точками (с двема очкы - δο κεντματα) - переводке - в визант. списках чаще соответствует не исон, а олигон с 2 точками. В древнерус. певч. рукописях могут использоваться последования знаков, совершенно несвойственные византийским (см.: Ibid. P. 222-224). Вместе с тем зависимость ранней З. н. от куаленской, проявляющаяся и в большой близости словаря невм, и в сходстве функций многих из них, и нередко в близости формульных участков аналогичных песнопений, не вызывает сомнения (см.: Velimirovic. 1960; Floros. 1970). |
| по Р. Х. ( Лавров. 1962. С. 113). X-XII века на Сев. Кавказе характеризуются повсеместным распространением христ. памятников и значительным укреплением позиций христианства в связи с активной политикой в регионе христ. гос-в - Византии, Грузии и Руси (Тмутараканское княжество). До образования единого Грузинского гос-ва инициатива распространения христианства на Зап. Кавказе принадлежала Абхазии и Византии, Картли и Кахети. Вост. Алания и Д. находились под влиянием ГПЦ, особенно усилилась проповедь христианства со стороны Грузии в Д., Чечне и Ингушетии в XI-XII вв. В это время в Грузии сложилось единое централизованное гос-во, а Д. представлял собой конгломерат политических образований, в Зап. Дагестане, на границе с Грузией, наблюдался рост сельских общин, т. е. происходила децентрализация власти. Груз. летопись сообщает о миссионерской деятельности в Д. св. Пимена Салоса; араб. энциклопедист Якут пишет о наличии христиан в Лакзе (Юж. Дагестан) в нач. XIII в. ( Jacuts Geographisches Wörterbuch/Hrsg. F. Wüstenfeld. Lpz., 1879. Bd. 4. S. 324). Араб. автор X в. Ибн Руста сообщает, что крепость царя Серира (Хунзах, Зап. Дагестан) «стоит на вершине горы и окружена каменной стеной», все ее обитатели - христиане, а жители прилегающей местности - язычники ( Минорский. 1963. С. 218). Совр. ему историк аль-Масуди также писал, что царь Серира - христианин ( Марковин. 1987. С. 52). Хорошо сохранившийся христ. храм находится внутри глубокого скального каньона в ущелье Хатан-Бугер-Кхол в горах Аварии (совр. Шамильский р-н), близ с. Датуна (название в переводе с груз. означает «медведь»). Крестообразное купольное сооружение (9,1×5,7×8 м; толщина стен до 0,9 м) вытянуто строго с запада на восток, внутри здание зального типа расчленено на 3 части подпружными арками в одну полочку (Там же. С. 40-41). О времени постройки храма в Датуне идут споры: его относят к XIII-XIV вв. ( Исаков. 1966. С. 81), к кон. X - 1-й пол. XI в. ( Шмерлинг. 1968. С. 217-218; История Дагестана. М., 1967. Т. 1. С. 167) или к XI в. ( Мовчан. 1970. С. 16; Марковин. 1987. С. 46). По преданию, в церкви совершали службы до XVIII в. ( Марковин. 1988. С. 140). Недалеко от датунского храма находились развалины небольшого, как полагают, христ. села и неск. христ. могил. Храмы, подобные этому, были, вероятно, и в др. частях Д. |
| В церковнослав. языке И обозначает звук [и] в позиции абсолютного начала слова и после гласного: гласный звук [и] и мягкость предшествующего согласного в позиции после мягкого согласного: звук [ы] после и а также в случае, когда приставка оканчивается на твердый согласный, а корень начинается с И: В рус. языке И обозначает звук [и] в позиции абсолютного начала слова и после гласного: игра, поиск; гласный звук [и] и мягкость предшествующего согласного в позиции после мягкого согласного: нитка, сила; сочетание [iu] - после «ь»: чьи; звук [ы] после «ж», «ш», «ц»: жизнь, шило, цифра, а также в начале слова, если предшествующее слово заканчивается на твердый согласный: с игрой ([сы]грой), Иван Ильич (Ива[ны]льич). Начертание буквы И в кириллице восходит к унциальному варианту начертания греч. буквы «эта» (H), которая представляет собой видоизменение финик. знака «хэт»: ( - ограда). В древнейших памятниках XI-XII вв., написанных уставом, И имеет горизонтальную перекладину, проходящую почти посередине буквы, т. е. начертание буквы подобно совр. начертанию печатного Н: . Такое написание встречается в памятниках до XVI в. Уже в нач. XI в. горизонтальная перекладина может проходить выше середины буквы, напр. в приписке к Остромирову Евангелию : , однако распространение такой тип получит лишь в XIII в.: .В XII-XIII вв. горизонтальная перекладина могла быть украшена точкой или пересечкой: . И с пересечкой или точкой на перекладине характерно для памятников боснийской эпиграфики кон. XIII - нач. XV в. ( 1974. С. 20). В XIII в. появляются и новые начертания - с косой перекладиной в середине: и с косой перекладиной вверху: . В уставе XIV в. высокая косая перекладина господствует: . В полууставе кон. XIV-XV в. косая перекладина опускается в середину и ниже: . Длинное И (с горизонтальной или скошенной перекладиной), иногда вдвое превосходящее по высоте остальные буквы, которое пишется в начале слова, появляется в серб. канцелярских почерках в нач. XIV в. (грамота кор. Милутина 1302 г., письмо кор. Елены Анжуйской общине Дубровника 1304 г.). В XIV-XV вв. высота буквы еще более увеличивается. В южнослав. почерках XIV - 1-й пол. XV в. начертания И и Н нередко не различаются (И пишется с горизонтальной чертой посередине), вслед. чего рус. переписчики южнослав. оригиналов допускают ошибки. |
| Относительно места создания рукописи мнения исследователей расходятся: А. И. Соболевский , В. Н. Щепкин , Н. Н. Дурново , Н. Б. Тихомиров и др. относят памятник к македонским, Н. ван Вейк, А. М. Селищев - к восточноболгарским. Почти все исследователи датируют памятник XI в. Лишь в работах Щепкина приводятся аргументы, которые, по его мнению, дают возможность отнести рукопись к 1-й пол. или нач. XII в. ( Щепкин. 1902; Он же. 1906). С. М. Кульбакин, первоначально поддерживавший эту т. зр. ( Белич, Кульбакин. 1903. С. 387), позже считал, что имеются все основания для отнесения рукописи к кон. XI в., т. е. к старославянскому периоду ( Кульбакин. 1907. С. 53). Т. зр. Щепкина о более позднем написании Л. У. объясняется в известной степени тем, что эту рукопись он сравнивал гл. обр. со среднеболгарскими. Наличие в Л. У. ряда особенностей в начертании букв и в правописании, имеющих сходство с чертами памятников XII-XIII вв., дает, по мнению Щепкина, основание отнести этот памятник к среднеболгарским. Однако все указанные исследователем особенности встречаются и в памятниках XI в., поэтому не могут быть надежным доказательством принадлежности Л. У. среднеболгарскому периоду (напр., представленное в Л. У. начертание с плосковатой петлей, расположенной посередине основной линии, и начертание с большим красивым завитком характерны для Супрасльского сборника; асимметричное начертание - для Саввиной книги; ; связное начертание с соединительной чертой между и - для 3-го почерка Остромирова Евангелия , встречается также в Изборнике 1076 г. и в Минее 1097 г.; одноеровая орфография характерна для памятников южнославянской эпиграфики: Энинского Апостола и др.) ( Тихомиров. 1962. С. 159-163; 1970. С. 400-403). Предложенная в наше время датировка Л. У. ок. сер. Х в. ( Мошин. 1988. С. 85; Велчева, Тодоров. 1993. С. 15, 17-19) нуждается в дополнительном обосновании. Уставное письмо Л. У. отличается след. чертами: выраженный наклон всех букв вправо; незначительная разница между тонкими и толстыми чертами (что характерно также для Супрасльского сборника); слабое развитие горизонтальных черт, особенно направленных влево; некоторое закругление тонких линий в начертаниях Редкая особенность Л. У.- письмо под строками: начерченной линии строки касается верх букв, а не низ. Аналогично пишутся и инициалы: их верх не поднимается выше той строки, к-рую они начинают. Подобное письмо под строками свойственно старейшим глаголическим памятникам ( «Киевским листкам» , Клоцеву сборнику , Синайской Псалтири (см. Синайские находки 1975 г. ) и др.). |
| Вавилонская система акцентуации и вокализации представлена в большем числе рукописей, она существовала в неск. разновидностях и менялась со временем. Она более детально разработана. Наиболее детальная система огласовки, равно как и наиболее продуманная и тщательно разработанная система акцентуации и самая полная система масоретских примечаний, была создана евр. учеными (масоретами) из Тивериады. Принято считать, что тивериадская система огласовки и акцентуации сложилась позже палестинской и вавилонской - в IX-X вв. по Р. Х. В течение XI-XII вв. она практически вытеснила альтернативные системы из употребления. В это «переходное» время иногда появляются манускрипты, сочетающие в себе черты тивериадской и нетивериадских систем ( Dotan. 2007. P. 642-646). Огласовки вавилонской системы продолжают использовать евреи Йемена: эти огласовки сохраняют свое «вавилонское» начертание, однако их употребление выравнивается по тивериадской норме. Особой известностью пользовались масореты из тивериадских семей Бен Ашер и Бен Нафтали. Стандартными стали рукописи, написанные Аароном бен Ашером (1-я пол. X в.), к-рому принадлежит также 1-й трактат о правилах вокализации и акцентуации библейского текста «Сефер дикдуке хаттеамим» (Книга правил о значках). Его современником и соперником был Моше бен Нафтали. Системы знаков огласовки и акцентуации у тивериадских масоретов были одинаковы, однако в сложных случаях между школами Бен Ашера и Бен Нафтали имели место нек-рые расхождения (напр., согласно Аарону бен Ашеру положено писать , а согласно Моше бен Нафтали - ). Различия между 2 масоретами отражены в трактате «Сефер хахиллуфим» (написан в XI-XII вв. на арабском, позднее переведен на еврейский); иногда эти различия упоминаются также в т. н. большой масоре тивериадских рукописей. Известен ряд полностью или почти полностью сохранившихся рукописей, созданных тивериадскими масоретами в кон. IX - нач. XI в. Древнейшей датированной рукописью считается кодекс Пророков из каирской синагоги (кодекс С), к-рый, согласно колофону, написал в 896 г. Моше бен Ашер, отец Аарона Бен Ашера. Этот список ближе к принципам школы Бен Нафтали, чем к рукописям, связанным со школой Аарона Бен Ашера. |
|
|
