| В этом приговоре нашла себе последнее выражение та глухая ненависть, которая преследовала его всю жизнь. Добрейший старичок Плетнев, друг Пушкина, называл Лермонтова „фокусником, который своими гримасами напоминал толпе Пушкина и Байрона“. Современный присяжный поверенный Спасович утверждает, что Лермонтову „можно удивляться, но любить его нельзя“. Достоевский, так много сказавший о Пушкине, ни слова не говорит о Лермонтове, которому в мистике своей обязан едва ли не более чем Пушкину, а единственный раз, когда вспомнил о Лермонтове, сравнил его с „бесноватым“ Ставрогиным по силе „демонической злобы“: „В злобе выходил прогресс даже против Лермонтова“. Пятигорские враги поэта, натравливая на него Мартынова, говорили, что пора „проучить ядовитую гадину“. Одна „высокопоставленная особа“, едва ли не император Николай I, узнав о смерти Лермонтова, вздохнула будто бы с облегчением и заметила: „Туда ему и дорога!“ — а по другому, не психологически, а лишь исторически недостоверному преданию, воскликнула: „Собаке собачья смерть!“ Таким образом, Вл. Соловьев нанес Лермонтову только последний, так называемый „милосердный удар“, coup de grâce. Мартынов начал, Вл. Соловьев кончил; один казнил временной, другой — вечной казнью, которую предчувствовал Лермонтов: И как преступник перед казнью, Ищу кругом души родной. Казнь свершилась, раздавлена „ядовитая гадина“; лучезарному Аполлону-Пушкину принесен в жертву дионисовский черный козел — козел отпущения всей русской литературы — Лермонтов. Откуда же такая ненависть? „Смирись, гордый человек!“ — воскликнул Достоевский в своей пушкинской речи. Но с полной ясностью не сумел определить, чем истинное Христово смирение сынов Божиих отличается от мнимо христианского рабьего смирения. Кажется, чего другого, а смирения, всяческого — и доброго и злого, — в России довольно. Смирению учила нас русская природа — холод и голод, русская история — византийские монахи и татарские ханы, московские цари и петербургские императоры. Смирял нас Петр, смирял Бирон, смирял Аракчеев, смирял Николай I; ныне смиряют карательные экспедиции и ежедневные смертные казни. Смиряет вся русская литература. |
| —312— вершенной неосновательности всех возражений отрицательной критики: „глава эта, говорит он, вопреки мнению отрицательной критики, должна быть признана подлинной во всём своём теперешнем объёме“ (стр. 106). II-aя глава в сочинении г. Кобрина содержит „изложение и изъяснение постановлений Моисея относительно дня очищения (критико-археологический комментарий на 16 главу книги Левит).“ Эта глава образует главную и наиболее существенную часть всего сочинения. Она распадается на семь отделов, из которых 1-й (стр. 109–146) трактует об источниках сведений (кроме Библии) относительно дня очищения, о названии, времени и поводе установления этого дня, об условиях вхождения во святое святых и о значении облака над крышкой ковчега. Отделы 2-й, 3-й, 4-й и 5-й рассматривают последовательные моменты очищения – в порядке дня: приготовление первосвященника (стр. 146–193), очищение скинии и народа (стр. 193–225), церемонии козла отпущения (стр. 225–265), жертвы дня очищения (стр. 266–303). Отдел 6-й говорит о после-пленных обрядах и обычаях дня очищения (стр. 303–331). Наконец, 7-й отдел посвящён исследованию дополнительных вопросов (напр., о числе вхождений первосвященника во святое святых) и сведений, а равно и общему заключительному обозрению. III-я глава занимается объяснением слова „Азазель“. Объяснение это должно бы было иметь место при толковании обрядов козла отпущения (=„козла для Азазеля“), но дабы не нарушать связности и наглядности этого толкования, выделено автором в отдельную главу. Своё решение автор старается установить путём критического разбора мнений. Отвергнув – 1) мнения, понимающие это слово в смысле названия того места, куда отводился козел отпущения (стр. 357–374), 2) мнения, по которым это слово означает самого козла (стр. 374–385), и 3) мнение, понимающее это слово в смысле отвлечённого понятия „для удаления“, автор принимает – 4) мнение, понимающее это слово в смысле указания на злого духа. IV-я глава трактует о „происхождении и значении дня очищения“. Эта глава распадается на два отдела: 1) о происхождении дня очищения (стр. 421–481) и 2) о его значении |
| В дебрях и чащах! Думаю, лучшего диагноза политбюро и всему СССР поставить было нельзя. Отмечу, что тема заповедника ведь находит свое продолжение в песенке про козла отпущения. В ней каждый слушатель мог бы сказать власть предержащим от лица этого козлика: «всех на роги намотаю и по кочкам разнесу. Это мне грехи отпускать, это я – козел отпущения». Но важно, что от этой очень мощной сатиры, конечно, очень сильно настораживавшей политработников и прочих привластных бездельников, Высоцкий переходит к какому-то другому осмыслению происходящего. Есть одна песня, которая меня терзала несколько десятилетий. Я не специалист по Высоцкому, я вообще здесь дилетант, который что-то услышал и хочет поделиться. Может быть, для кого-то, кто издавна был погружен в высоцковедение, это не было проблемой. Для меня это проблемой было. Я хочу предложит послушать песню, которая называется «Корсар». Меня в ней донимал финал, последняя строка. О чем она? Давайте попробуем сообразить. А если не выйдет, я вам дам две подсказки, может быть, они помогут нам отгадать. Это ответ на «Заповедник» и на «Козла отпущения». Она была написана для кинофильма «Мой папа – капитан», то есть предполагалось, что он выйдет в свет, будет услышан страной, ничего цензура предосудительного там не увидит, не обнаружит – и действительно, это так, — но очень уж у нее странный финал. Именно он, как часто бывает у Высоцкого, раскрывает ретроспективно все, что было до, объясняет, является ключом. Но этот ключ очень хорошо спрятан этот ключ, чтобы цензура его не нашла, а думающий слушатель таки обнаружил. Четыре года рыскал в море наш корсар, — В боях и штормах не поблекло наше знамя, Четыре года… — это первая подсказка Мы научились штопать паруса, И затыкать пробоины телами. За нами гонится эскадра по пятам, На море штиль и не избегнуть встречи, Но нам сказал спокойно капитан: «Еще не вечер, еще не вечер.» Вот развернулся боком флагманский фрегат Ответный залп на глаз и наугад — Вдали пожары, смерть — удача с нами. Из худших выбирались передряг, |
| 255 Когда именно совершалось очищение козла отпущения, это точно не указано, но из 10 ст. можно заключить, что оно совершалось перед возложением рук, не ранее. 257 Ioma 6, 4; Ап. Варнава. Послание, гл.7; Тертуллиан. Против иудеев, гл. 14; Против Маркиона, гл. 3, 7. 266 Такого мнения держатся некоторые раввины: Spencer, Ammon, Rozenmuller, Gesenius и некот. др. См. у Kurtz. S. 3512; Bachr. S. 6856. 267 Доказательства эти приводятся у Bachr. S. 6857; Hengstenberg. S. 16972; Kurtz. S. 352 и у Велтистова, стр. 1501. 268 Это последнее выражение не позволяет признать козла отпущения и жертвою Богу, так как животное, предназначенное в жертву Богу, всегда убивалось. Но в данном случае не нужно опускать из внимания, что по мысли 16 главы, как раньше мы указали, козел отпущения должен был погибнуть в пустыне жертвою за грехи народа, после того, как он отнес грехи Азазелу. 273 Ioma 3, 3; Siphra. с. 6, 8; Рес. col. 111;Tos. 1, 4. Маймонид утверждает, что первосвященник мылся во святилище, и для доказательства этого ссылается на слова: «на святом месте» (2:2). Но с таким мнением согласиться нельзя. Замечание автора 16 гл. кн. Левит, что первосвященник снимал одежды «в скинии собрания», а омывался «на святом месте», показывает, что снятие одежд и омовение происходило в одном месте, автору незачем было бы разнообразить выражения, указывающие место снятия одежд и омовения. очевидно, под словами: «и на святом месте», нужно разуметь не святилище, а какое-то помещение, находящееся вблизи скинии. Что омовение совершалось не во святилище, это подтверждает позднейшая практика. Достоверно известно, что, по крайней мере, относительно времен второго храма, что первосвященник в день очищения омывал свое тело не во святилище, а в одной из комнат, устроенных вокруг храма. Но такой практики не могло бы быть, если бы во времена скинии первосвященник омывался во святилище, так как позднейшие первосвященники едва ли бы осмелились переменить практику древнего времени. 282 Если бы священникам запрещено было есть только остатки той жертвы, которая приносилась за их грехи, в таком случае в день очищения они могли бы есть козла, приносимого за грехи народа. Между тем, мы видим, что остатков козла нельзя было есть священникам. Эти остатки сжигались вместе с остатками тельца, приносимого за священство. |
| 30 Левита. 1107 (Ст. 26). Мы указываем, что он должен был только омыть тело и одежды и войти в стан, не оставаясь не чистым до вечера, как если бы он коснулся трупа. Стало быть, козел отпущения не считался скверною; он скорее уподоблялся мясу, сожигаемому вне стана (ср. ст. 28); он был остатком от жертвы, кровь которой вносилась в святая святых. 1108 (Ст. 27–28). Смотри главу IV, ст. 12 и 21 и предыдущ. примечание. Не все согласны в причинах, почему уводящий козла отпущения и сжигающий мясо жертв, за грех, должны были омываться прежде, чем войти в стан. Некоторые думают, что на этих жертвах лежало пятно отпущенного греха; другие же полагают, что всякий, выходивший из стана, т. е. из места святого и только что очищенного жертвою, получал некоторую долю нечистоты, не от самых остатков жертвы, а от того, что он из святого места выходил «в мир», в место не освященное особою благодатию. 1109 (Ст. 29–31). Мы видели уже в кн. Исход, гл. XXIII, 14 и посл. порядок праздников Израильских. День очищения происходил в месяце Тисри, который был первым месяцем гражданского года, как месяц Авив был первым месяцем религиозного года. После дня очищения происходил праздник кущей, в 15-й день этого месяца, что совпадало с половиной или концом октября. О туземцах и пришельцах мы говорили в главе XII, ст. 48, 49, кн. Исхода. Лица из местных жителей, отказавшиеся от идолослужения, хотя не принявшие обрезания, а так же временные арендаторы, хотя из идолопоклонников, но не смевшие совершать свои обряды в Палестине, и вообще посреди Израиля, должны были соблюдать покой в день этот, как в день субботний; если же они не хотели подчиниться этим постановлением, то они должны были оставить стан Израилев или страну, где жили Израильтяне. Весьма важно выражение: «это суббота покоя для вас, смиряйте души ваши». Значение этого выражения есть: что грехи, на вас лежащие, обременяют вас, как физический труд обременяет и истощает тело. Как покой субботний, кроме его религиозного значения, имел также в виду покой тела, не только для Израильтянина, но и для раба его, и для вола его (гл. XX Исхода, ст. 10), так великий день очищения успокаивал, давал отдых душе, смирившейся пред Господом и очистившейся от прегрешений своих. Мы видим в этом первообраз христианских таинств. Как в Ветхом завете, так и в Новом, но в последнем ближе, яснее, Господь отвечает на естественные и вечные требования души человеческой, которая не изменяется, не смотря на разнообразные теории проповедуемые о ней. |
| 16:2. Крышка ковчега. Традиционный перевод – «седалище благодати», хотя все переводы основаны на гипотетическом допущении. Это понятие относится к массивной золотой плите прямоугольной формы (сделанной из цельного куска и украшенной статуэтками херувимов), покрывавшей ковчег Завета (см. коммент. к Исх. 25:17 ). Полагают, что понятие kapporet заимствовано из египетского языка, где похожее слово означает скамеечку для ног. Принимая во внимание, что крышка ковчега иногда рассматривается как пьедестал для Бога, такое толкование представляется убедительным. 16:4. Одежды Аарона. Описание облачения первосвященника см. в коммент. к Исх. 28 . Здесь в знак смирения он одет в более простые льняные одежды. Полотно, из которого были изготовлены хитон и нижнее платье священников, импортировалось из Египта, где оно также предназначалось исключительно для жрецов. В льняную одежду были облачены и ангелы (напр.: Дан. 10:5 ). В процессе церемонии первосвященнику предстояло переодеться в свой обычный наряд (ст. 23, 24). 16:6–10. Цель Дня очищения. У других народов древнего Ближнего Востока тоже существовали ритуалы избавления от зла, причем все они исходили из представления о демонической природе зла. Но только в Израиле представление о зле охватывает грехи всего народа. Церемония начинается жертвой за грех, чтобы первосвященник смог вступить в святая святых. Находясь внутри, он совершает кровавый ритуал очищения всех уголков святилища от накопившихся за год грехов. Действенная сила этого ритуала распространяется изнутри наружу, пока, наконец, грехи не возлагаются на голову «козла отпущения», который уносит их прочь. В отличие от регулярно приносимых жертв за грех, целью которых было прощение (см. коммент. к 4:13–32), этот ежегодный ритуал имел целью избавление от грехов. 16:8. Азазель. Древнееврейское слово azozel переведено выражением «для отпущения». Поскольку в ст. 8 один козел предназначается «для Господа», а другой «для Азазеля», резонно предположить, что Азазель – имя собственное, вероятно, принадлежащее некоему демону. Именно так понимали это слово первые еврейские толкователи, о чем свидетельствует Книга Еноха (II в. до н. э.). Этого козла не приносят в жертву Азазелю (согласно 17:26), а «отводят к Азазелю» (ст. 26). |
| Из приведенного фрагмента видно, что Е.Уайт разделяет служение Христа после Его воскресения из мертвых на две фазы. До окончания запечатления Он служит как первосвященник, а с момента окончания запечатления принимает Царство и власть и начинает царское служение. «Затем я увидела, как Иисус снял с Себя первосвященнические одежды и облекся в величественное царственное одеяние» 217 . С этого момента, согласно вероучению АСД, Христос заканчивает свое посредническое служение. «Не стало больше посредника между виновными людьми и оскорбленным Богом» 218 . Обращает на себя внимание ярко выраженный юридизм, в рамках которого объясняются взаимоотношения между Богом и людьми. Этот юридизм виден и в дальнейшем изложении событий мировой истории. «Пока Иисус находился между грешными людьми и Богом, народ имел вокруг себя как бы ограду. Когда же Христос оставил свое посредническое служение между Отцом и людьми, эта преграда была удалена и сатана получил полную власть над нераскаявшимися. Язвы не могли излиться до тех пор, пока Иисус священнодействовал во святилище. Но когда Его дело было окончено и Его ходатайство за людей прекратилось, тогда ничто не могло остановить гнева Божьего и он с великой силой обрушился на грешников, которые не имели над собой покрова, потому что презрели спасение и возненавидели предостережение» 219 . Взаимоотношения между Богом и людьми изображаются таким образом, что создается впечатление будто Бог только и ждет, когда обрушить на грешников Свой гнев. Е.Уайт пишет, что после ухода из Святого Святых Христос на некоторое время задержался во внешнем отделении святилища «и возложил грехи, исповеданные Им во Святом Святых на сатану как родоначальника всякого греха, за что тот должен понести заслуженное наказание» 220 . Ранее уже указывалось, что на основании служения, совершавшегося иудейским первосвященником в День очищения строится учение АСД о трех фазах суда. Одним из существенных моментов этого служения было исповедание грехов сынов Израилевых над «козлом отпущения» с возложением над ним рук и последующее отсылание этого козла в пустыню (см. Лев.16 ). По аналогии АСД описывают отношения между Христом и сатаной, прообразом которого, согласно учению АСД, и служил «козел отпущения». Поэтому в адрес АСД раздаются справедливые упреки в том, что в сотериологии АСД сатане отводится значительное место и он становится необходимым участником процесса уничтожения греха. Сами АСД по этому поводу пишут, что «ни в коем случае нельзя сказать, что сатана искупает грехи верующих – это совершено Христом. Но сатана понесет ответственность за грехи, на которые он спровоцировал людей, принявших спасение» 221 . Тем не менее, роль сатаны в этом процессе незаменима: уничтожение греха достигается в результате уничтожения сатаны, на которого грех возложен. |
| В. Н. Рынкевич К. о. в экзегезе древней Церкви Несмотря на то что образ К. о. был тесно связан с идеей очищения от грехов, он не стал предметом развитой типологической интерпретации в истории патристической традиции. Возможно, на это обстоятельство повлияли отрицательные коннотации, связанные с символическим значением образа козла как в раннехрист., так и в античной лит-ре. Так, напр., Климент Александрийский специально отмечает, что ветхозаветный закон запрещал приносить в жертву козлов, за исключением ритуала отпущения грехов, потому что козел символизировал наслаждение, которое «есть жилище всяческого зла» ( Clem. Alex. Strom. VII 6 5]). Блж. Иероним видел в козле символ животного, постоянно пылающего плотской похотью ( Hieron. In Matth. 25. 31-34). Говоря об аксиологическом значении 2 основных ветхозаветных жертв - козла и агнца - в своем комментарии на стих Исх 12. 5, он подчеркивает меньшее достоинство жертвы козла: «Христос в доме Церкви приносится в жертву двояко: если мы праведны, то питаемся мясом агнца, если мы грешники и приносим покаяние - для нас закалается козленок. Не потому, что Христос - от козлищ, которым надлежит встать ошуюю, но из-за различия заслуг каждому полагается либо агнец, либо козленок» ( Hieron. De exodo, in vigilia Paschae. 26//PL. 40. Col. 1202). Редкость использования данного образа обусловлена также влиянием общего представления о преходящем характере ветхозаветных жертв и их вторичном значении в истории спасения. Данное представление, содержащееся и в нек-рых традициях ВЗ («Ем ли Я мясо волов и пью ли кровь козлов?» - Пс 49. 13; ср.: Ис 1. 11, 12), в полной мере раскрыто в свете новозаветного откровения, особенно в Евр 9. 13, где говорится о превосходстве очистительной жертвы крови Спасителя над кровью жертвенных козлов и тельцов, приносимых в ветхозаветном культе (см., напр.: Суг. Hieros. Mystag. 7. 32; Cyr. Alex. Glaph. in Lev. 2). Яркая новозаветная символика, в частности представленная в евангельской притче об овцах и козлищах (Мф 25. 32-33), не способствовала распространению типологического толкования этого образа. Тем не менее некоторые авторитетные экзегеты широко развивали христологическое понимание образа К. о., в том числе обыгрывая в своих толкованиях и евангельские аллюзии. |
| А еще епископ это «козел отпущения». Где-то я прочел рассказ про то, как в стадо овец пускают пару козлов. Когда волки нападают, они стараются разогнать овец, чтобы по одиночке всех перерезать. Но овцы видят среди стада инородное животное (козла) и собираются возле него в комок. Волки прыгают по этому комку, но с овцами уже ничего сделать не могут. Благодаря этому «козлу отпущения» и сохраняется стадо. Вот такова и роль епископа. Владыка, где и когда Вы принимали монашеский постриг? Сан диакона я принял в состоянии целибата (безбрачия). А постриг был в Жировичах, в 1996м, накануне епископской хиротонии . Меня всегда парализует чувство ответственности: вроде бы я исполняю послушание , но, в то же время беру на себя какую-то ответственность. И как потом за нее отвечать?.. Этим иногда пользуется нечистик и впадаешь в уныние . Будучи студентом, я думал: как это быть монахом или священником ? Это же такая ответственность! Я не буду! Буду библиотекарем или электриком в епархиальном управлении, у меня для этого есть образование и навыки. И этим буду для Церкви какую-то пользу приносить. Если бы не владыки (Антоний (Мельников) и Филарет), которые меня рукополагали , то так бы и не собрался. Был бы вечным послушником . Помню, когда был священником, думал: все это суета сплошные мероприятия, многолюдство, толпа, водоворот, бегом, бегом, бесконечные службы, так тяжело. Уйду в лес. Поеду на хутор и где-нибудь в отдаленном приходике буду один служить. И уже стал помышлять, куда бы мне в отдаленный приход уйти. А тут владыка Филарет меня подзывает и говорит: вот тебе послушание епископа. И вместо пустыни послал в водоворот вот твоя пустыня и твое исправление. Бог ведет каждого своим путем. Кого скорбями, кого радостью, кого одиночеством, кого, наоборот, через какое-то общение. И сейчас я думаю: может, оставаться в идиллии того человеческого внимания, которым меня окружали прихожане, было бы более опасно? Могла начаться деградация… Ведь часто вокруг батюшки появляется культ личности, и он не ко Христу ведет людей, а к себе, создает институт духовных чад, тех, кто его почитает. |
| События, описанные в книге Исход, разворачиваются в Египте (в Африке) и на Синайском полуострове (в Азии на берегу Красного моря). Время, описанное в книге Исход: ориентировочно от середины 2го тысячелетия до XIII века до Р.Х. 1200 г.). Книга Левит, названная по имени одного из родоначальников 12-ти колен (родов) Израилевых, одного из 12-ти сыновей Иакова, именуемого Израилем. Из этого колена происходили те, кто должны были служить в скинии: левиты, священники и первосвященники. Последние выбирались более узко не из всего колена, а из конкретного рода Левита – Аарона (брата Моисея). В книге Левит подробно говорится о ветхозаветном богослужении, о законах, о приношениях (жертвах), говорится о том, как был поставлен первый первосвященник Аарон, говорится об уставах священников, даются бытовые законы о пище, о болезнях, о чистоте и нечистоте, даются уставы праздников, более подробно говорится о великом дне очищения – о празднике, который в дальнейшем послужил прообразом бескровной жертвы, очистительной жертвы Христовой (тогда в Ветхом Завете первосвященник имел право входить за завесу, в Святое Святых, один раз в году, но без крови. Это происходило именно в день очищения). Подробно говорится об этом дне, об уставах его, когда совершалась особая для Ветхого Завета бескровная жертва козла отпущения. Немного было бескровных жертв в Ветхом Завете. Одна из них – козел отпущения, который брал на себя грехи народа и отпускался незарезанный в пустыню. Завершается книга Левит перечислением законов святости, т.е. говорится о принципах, которые в дальнейшем были высказаны и исполнены более ярко и определенно в Новом Завете, в частности, говорится о любви. В книге Левит впервые говорится о любви к ближнему. Место действия, которое представлено в этой книге, – Синайская пустыня, народ Божий находится на пути из Египта в Землю обетованную. Время – время исхода. Следующая книга Числа говорит о том, как израильтяне после исхода из Египта 40 лет кочевали по Синайскому полуострову. Ее название связано с тем, что в этой книге описаны две переписи. |
|
|
