| 10. О таинстве Покаяния Прообразом таинства Покаяния были ветхозаветные священнодействия: жертва за грех и всесожжения, а также обряд с «козлом отпущения». Читай об этом Лев.16 . Козел отпущения, над которым исповедовались грехи народа, а также жертвы за грехи, предображали Христа, Который будет прощать грехи и понесет грехи всех людей. Господь (мало того, что знает грехи всех) еще требует личного сознания человека в грехе и раскаяния: Господь взывает к Адаму после его грехопадения: Адам, где ты? ( Быт.3:9 ). Призыв к покаянию Каина: «сказал Господь Каину: почему ты огорчился, и отчего поникло лицо твое? Если делаешь доброе, то не поднимаешь ли лица, а если не делаешь доброго, то у дверей грех лежит; он влечет тебя к себе, но ты господствуй над ним» ( Быт.4:6–7 ). По повелению Божию Ной призывал людей к покаянию: ( 1Пет.3:18–21 , ср. 2Пет.2:5 ). Призыв Ионы к ниневитянам: ( Ион.3 , ср. Мф.12:41 ). Исповедание и прощение грехов в Ветхом Завете священно: «если же он (человек) виновен в чем-нибудь из сих и исповедается, в чем он согрешил, то пусть принесет Господу за грех свой... и очистит его священник от греха его... в чем согрешил по неведению... и прощено будет ему» ( Лев.16 ). Проповедь покаяния Иоанна Крестителя: «покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное... сотворите достойный плод покаяния» ( Мф.3:2–8 ). Проповедь Христова о покаянии: «Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное» ( Мф.4:17 ). Отец отдал суд Сыну: «Отец не судит никого, но суд весь отдал Сыну...» ( Ин.5:22 ). Христос Сам сначала прощал на земле людям грехи: «Иисус говорит расслабленному: прощаются тебе грехи твои» ( Мк.2:5 ). Сын Божий отдал часть суда и священникам: «как послал Меня Отец, так и Я посылаю вас. Сказав это дунул» ( Ин.20:21–23 ), (Златоуст о священстве III, 5, стр. 60). Господь обещал даровать Апостолам и их преемникам право прощать грехи: «Истинно говорю вам: что вы свяжете на земле, то будет связано на небе; и что разрешите на земле, то будет разрешено на небе» ( Мф.18:18 ). После Своего Воскресения Господь даровал право прощения грехов Апостолам я их преемникам: |
| Cедмица.RU Церковно-Научный Центр «Православная Энциклопедия» По Благословению Святейшего Патриарха Московского и Всея Руси Кирилла Функционирует при финансовой поддержке Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации Прот. Николай Соколов Ветхий Завет. Лекция 15 К оглавлению Хлебная жертва имела разные виды. Первая — в виде муки, на которую выливался елей и клался ладан благовония; вторая жертва была в виде печеного хлеба. Это были лепешки, смешанные с елеем или помазанные елеем. Были также приношения в виде некой похлебки, супа: пшеничная мука размешивалась с.елеем. Приносились и зерна в чистом виде, на которые возливался елей. Т.е. все хлебное приношение смешивалось с елеем. Хлебные приношения всегда должны были быть пресными, но при них полагалось быть ладану, соли, вину и елею. В хлебном приношении всегда сжигалась только одна часть, а все остальное шло для еды священников, т.к. священники сами хлеб не выращивали. Глава 16 книги Левит говорит нам об обрядах в Праздник очищения. Непосредственным поводом к установлению дня очищения был грех неуважения к святилищу, допущенный детьми священника Аарона, которые внесли туда несвященный огонь. Для предупреждения подобных случаев и для большего внушения, чтобы люди благоговели перед домом Божиим, Господь объявляет, что первосвященник однажды в год с великими предосторожностями, с жертвами и обрядами может входить во Святая Святых, чтобы молиться там о грехах своих и о грехах народа, совершенных за целый год. В тот момент, когда священник входит в помещение Святая Святых, он несет сосуд с кровью жертвенного животного. Сам священник надевает самые простые одежды, снимая драгоценные одежды первосвященника в знак смирения и покаяния. В этих одеждах, имея в руках кровь жертвенного животного, он входит во Святая Святых. В этот день первосвященник в знак очищения себя и своего дома приносит тельца и овна во всесожжение. За себя он сжигает тельца, овна — за свой дом. От народа приводились за жертву специально на сей случай выращенные два козла, иногда один. Один из них по жребию выбирался в жертву, закалался и сжигался. Другой тоже уничтожался, но особым образом. На него возлагали руки первосвященники и некоторые старейшины народа; провозглашались все грехи, совершенные за этот год. Был обычай также на свитках писать грехи и вешать эти свитки на рога козлу. Козел назывался « козлом отпущения », т.е. на него перекладывался грех. |
| А что такое «козел отпущения»? В Библии говорится о том, что когда праздновался Судный день Йом-Киппур, то ставили двух козлов, которые должны были быть совершенно одинаковые, даже внешне которые не должны были отличаться, и даже правило такое было, что купить их надо было вместе. И бросался жребий между тем козлом, который будет принесен в Святом храме в жертву, и тем, который будет отведен в эту пустыню Азазель и брошен со скалы, и оставлен в этой пустыне. Праздник «Судный день» - это такой день, когда каждый верующий пытался понять, что он из себя представляет, ведь в реальной жизни праведные и неправедные – они мало чем отличаются друг от друга, как эти два козла, они должны были быть совершенно сходными. И только жребий решал, какой куда пойдет. Иными словами, этот обряд всех ставил как бы перед реальностью Божьего суда, чтобы каждый осознавал, что есть только два возможных решения в человеческой жизни – или действительно прожить жертвенно перед Богом, или жить без Бога, т.е. жизнь без Бога – это и есть ад, когда человек остается один на один в аду со своими собственными грехами. Поэтому «козел отпущения» - это никакой не древнеязыческий обряд, как некоторые считают, это совершенно конкретный образ. Давайте вспомним историю двух братьев – Исав и Иаков, они были близнецы, но один родился волосатым, а еврейское слово «козел» переводится как «волосатый». Есть такое предание, что до 12-13 лет они внешне почти не отличались, они двойняшки, но жизнь Иакова – это жизнь патриарха, который преданно служил Богу, а жизнь Исава – это вот неукротимые страсти, ведь козел – это еще и символ упрямства, т.е. человек раздирается всегда между религиозным началом и плотским, почти скотским, и вот выбор человек делает сам, третьего не дано. Поэтому то, что на Йом-Киппур вот этот обряд совершался, это был такой наглядный пример для всех верующих – вот, казалось бы, два одинаковых животных, но как по-разному сложится их судьба. Как Исав и Иаков – они сыновья патриарха Исаака, внуки патриарха Авраама, все условия созданы, но как один вот распорядился своей жизнью, и как другой. Поэтому «козел отпущения» - это образ жизни такого человека, который неправильно распорядился, неправильно сделал свой выбор - жребий указывает на некий выбор, но в нашей жизни мы добровольно делаем тот или иной выбор, поэтому это библейский образ, который должен нас заставить задуматься о том, что мы имеем свободную волю и мы должны правильно ей распорядиться. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Содержание ОТПУЩЕНИЯ [лат. caper emissarius] (см. также ст. Йом Киппур ), одно из 3 животных (овен и 2 козла), предназначенных для исполнения очистительного обряда в День очищения ( Йом Киппур ) (Лев 16. 1-34). Овна первосвященник приносил в жертву за грех за себя «и дом свой» (Лев 16. 6). Затем, поставив 2 козлов (евр. ) «пред лицом Господним, у входа скинии собрания», первосвященник бросал «об обоих козлах жребии: один жребий для Господа, а другой жребий для отпущения» ( букв.- «Азазелю») (Лев 16. 7-8). Обряд отпущения (Лев 16. 22). Миниатюра из Аггады. 1370-1400 гг. (Библиотека Венгерской АН. Будапешт. Ms.Kaufman A 387) Обряд отпущения (Лев 16. 22). Миниатюра из Аггады. 1370-1400 гг. (Библиотека Венгерской АН. Будапешт. Ms.Kaufman A 387) Этимология имени Азазель до конца не ясна (в ВЗ оно встречается только в Лев 16). Предлог может иметь как направительное значение, так и значение адресата действия. Соответственно слово в сочетании может быть истолковано и как имя одушевленного существа, и как географическое название (к-рое в свою очередь может быть как собственным, так и нарицательным). Имеется 3 основных варианта интерпретации слова В Септуагинте словосочетание передается фразой «для отпущения» (τ ποπομπα; Лев 16. 8; 16. 26). Вариант перевода в Вульгате (caper emissarius) ( Milgrom. 1991. P. 1020) исходит из прочтения слова как «козел отсылаемый» (букв. «уходящий»); слово (библейско-арам. сир. ), «идти, уходить»,- арамейское, однако оно встречается в ВЗ, напр., в Притч 20. 14, Иов 14. 11. Второй вариант перевода («гористая местность»), к-рого придерживаются нек-рые филологи ( Driver. 1956. P. 97-98), исходит из того, что в Лев 16. 26 имеется указание на труднодоступную местность. Эта версия опирается на толкование мидраша на словосочетание (по синодальному пер.- «земля непроходимая») (Лев 16. 22) ( Milgrom. 1991. P. 1020). Третий вариант перевода исходит из того, что Азазель - это имя демона. Такое понимание преобладает в лит-ре мидраша в раннюю постбиблейскую эпоху (Енох 4, 6; Пирке рабби Элиезер), и именно его считают верным большинство исследователей Библии ( Milgrom. 1991. P. 1020). |
| Покаяние В христианской традиции понятие «покаяния» имеет очень широкий смысл: оно не исчерпывается идеей осознания греховного поступка и раскаяния в нем. Покаяние – это целая духовная система, которая включает в себя ежедневный самоанализ, сожаление о содеянных грехах и допущенных греховных мыслях, постоянную работу над собой с целью духовного самосовершенствования, непрестанное стремление к доброделанию. Покаяние и исповедание грехов в Ветхом и Новом Заветах Со времен Ветхого Завета покаяние было связано с богослужебным культом. Одним из важнейших установлений ветхозаветного культа был «великий день очищения» (Йом Киппур), когда совершались специальные богослужебные обряды, цель которых заключалась в очищении от греха. В этот день приносились жертвы за грех, имевшие очистительный смысл. Важным атрибутом дня очищения был «козел отпущения», которого не сжигали на костре, но отправляли в пустыню, куда он должен был унести с собой все грехи Израиля: И возложит Аарон обе руки свои на голову живого козла, и исповедает над ним все беззакония сынов Израилевых, и все преступления их, и все грехи их, и возложит их на голову козла, и отошлет с нарочным человеком в пустыню. И понесет козел на себе все беззакония их в землю непроходимую ( Лев. 16:21–22 ). Помимо этого символического ежегодного акта, существовало множество предписаний относительно индивидуальных актов покаяния после совершения греховных поступков. Вот одно из них: Если мужчина или женщина сделает какой-либо грех против человека, и чрез это сделает преступление против Господа, и виновна будет душа та, то пусть исповедаются во грехе своем, который они сделали, и возвратят сполна то, в чем виновны, и прибавят к тому пятую часть и отдадут тому, против кого согрешили; если же у него нет наследника, которому следовало бы возвратить за вину, то посвятить это Господу; пусть будет это священнику, сверх овна очищения, которым он очистит его ( Чис. 5:6–8 ). Здесь акт покаяния включает в себя три элемента: исповедание греха, то есть осознание его и признание в нем; исправление греха путем совершения противоположного ему доброго поступка; участие священника, который очищает согрешившего при помощи жертвы. |
| Разделы портала «Азбука веры» ( 16 голосов: 4.3 из 5) Лицо без грима В седые библейские времена у странствовавших по пустыне евреев был прекрасный, высокогуманный обычай: когда в среде заблудшего в песках народа накоплялось уж слишком много грехов, и тащить их дальше было не по силам, то брали козла, переваливали все это бремя полностью на него, да и гнали прочь, в безводье, с глаз долой. А сами шли дальше уже налегке или, выражаясь современным языком, следовали по пути нормального прогрессивного развития. Козла выбирали, конечно, специалисты, без каких либо демократических процедур, но со знанием дела: самого шелудивого, чесоточного, которому все равно пора подыхать. Мудро жили тогда и воистину рационально. Наши демократические времена, увы, отвергли библейскую мудрость. Но отзвуки древнего обычая живут среди нас и теперь. Потребность в козле отпущения, на которого можно было бы перевалить все свои грехи, еще крепка, однако, выливается в иные, созвучные демократическому веку формы. Теперь, когда общий грех нации превращается в непосильное для нее бремя и грозит раздавить ее всю полностью, тоже отыскивают козлов отпущения, но уже не мудрым библейским, а чисто демократическим порядком, на основах «общественной совести». Возьмем, как пример, свободнейшую из демократий – Францию, установившую в своей истории рекорд по числу революций и начертавшую на своем знамени великий лозунг свободы, равенства и братства. Грешила, грешила эта свободнейшая демократия и столько нагрешила, что пришел ей форменный капут: армия развалилась, правительство разбежалось и вековой враг занес над ней неумолимый карающий меч… Но Бог милостив и к грешным. Нашелся герой – маршал Петен, уже раз спасший ту же республику от того же врага. Спас он ее и во второй раз страшной ценою личного унижения, потери честно заслуженной им славы, жертвенного принесения всей своей жизни на алтарь отечества. Но все же спас. А накопленное бремя греха продолжало давить страну и, как только представилась возможность, по старому обычаю, но по новой демократической форме, был отыскан козел отпущения. Им оказался герой-спаситель, доблестный, безупречный патриот маршал Петен. Девяностолетний старик был покрыт позором, осужден, как изменник, и даже прах его не получил причитающегося каждому умершему человеку уважения: его останки были зарыты «без почестей бранных» где-то на задворках крепости-тюрьмы. |
| В.Ф. Федоров, М.И. Шишова М. Лот-Бородина. Критика «Русского христианства» Изгнанным «правды ради» естественно идеализировать покинутый отчий дом, особенно когда он стал поруганным храмом. Однако в этой идеализации кроется опасность и даже соблазн: опасность прельщения образом безвозвратного прошлого, зов назад, а не вперед, соблазн миража, т. е. самообман. Вот почему набросанная в «Пути» 51) талантливым пером А.В. Карташева картина дореволюционной русской религиозности вызывает в нас невольный протест. В этой идиллической картине не видно теней, и вся она сияет блеском потерянного рая. Беспристрастному взгляду реальная действительность (а не религиозная мысль) вчерашнего дня представляется и с чисто церковной точки зрения в ином свете и в иной перспективе. Прежде всего возражение принципиального характера. Если комплекс национального превосходства, столь резко ныне выраженный везде, для христианской совести едва ли приемлем, то тем менее национализм религиозный. Между тем лейтмотив народа-богоносца звучит во всей статье Карташева – какой горькой иронией для нашего слуха! Автору кажется совершенно очевидным не простое признание русского стиля в Православии – против чего никто не спорит, – а постулат незапятнанной чистоты и совершенства, пусть «абсолютно-относительных», как все человеческое, этого стиля. Карташев всеми силами пытается убедить нас, что высшая точка Православия есть Св. Русь, которую он проецирует и в послепетровскую духовно обезглавленную Россию. Преемственность более чем спорная. Во всяком случае, подобный мессианизм, не существующий ни в одной из западных христианских церквей и на лоне едино-спасающего католицизма, явно противоречит тому смирению, которое будто бы величайшее достижение именно русской веры. Или это особый вид смирения «паче гордости», которому мы предпочитаем честную скромность национально-коллективного сознания. Все та же, периодически восходящая на закваске, горделивая идея народного избранничества. Казалось, кровавая волна революции, за которую все ответственны (а не один козел отпущения, III Интернационал), должна была навсегда смыть суетный миф, самодержавной Москвой взлелеянный, о третьем 220 . Казалось бы, более уместна в длительный час испытаний объективная, порой суровая критика былого: не как переоценка вечных ценностей, а как отречение от мессианских мечтаний, с ними под старым режимом неразрывно сросшихся. |
| Джон X. Уолтон, Виктор X. Мэтьюз, Марк У. Чавалес Предисловие Эта книга представляет собой попытку заполнить определенный пробел в обширном ряду однотомных комментариев к Библии . Отказавшись от рассмотрения различных элементов богословия, литературной композиции, значения слов, истории изучения Библии и т. п., мы сосредоточились на задаче предоставления культурно-исторической информации, имеющей отношение к библейскому тексту. Возможно, кого-то это удивит. Какое значение имеет культурно-историческая информация для толкования текста? Что нам даст знание, которое станет доступным благодаря этому комментарию? Как было верно замечено, весть Библии не зависит от знания местонахождения библейских городов и селений или особенностей культуры того времени. Нелишне также заметить, что человек может собрать все исторические и археологические доказательства того, что, допустим, исход израильтян из Египта действительно имел место, но это все равно не докажет, что исход организовал Бог , тогда как для библейского автора самое главное – участие Бога. Зачем же тратить столько сил и времени на изучение культуры, истории, географии и археологии Израиля? Создавая эту книгу, мы не преследовали апологетические цели, хотя, несомненно, некоторые из предоставляемых нами сведений могут найти применение в апологетических дискуссиях. Как бы то ни было, наш подход к отбору и преподнесению данных диктовался отнюдь не соображениями апологетики. Мы просто пытаемся пролить свет на культуру и мировоззрение израильтян. Зачем? Когда мы рассматриваем Библию как средоточие веры, нам хочется извлечь из нее как можно больше религиозного смысла. Поэтому мы пытаемся наделить религиозным смыслом даже малейшие детали. Забывая об отличии нашего образа мыслей от образа мыслей древних израильтян, мы основываем толкование религиозного смысла Библии на собственных культурных пристрастиях, предпочтениях и воззрениях, привнесенных нами в текст. Чем больше мы узнаем о мире древнего Ближнего Востока, тем лучше это знание послужит окном в культуру Израиля. Предлагая возможность проникнуть в сущность образа мышления израильтян и других народов древнего Ближнего Востока, эта книга помогает толкователю избежать ошибочных выводов. Например, религиозное значение таких явлений, как огненный столп, козел отпущения или урим и туммим, можно будет оценить по-новому, если мы увидим связь этих явлений с культурой древнего Ближнего Востока в целом. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Содержание ЙОМ КИППУР [в ВЗ - «день очищения»; в раввинистической традиции - «день очищения», - «день», - «великий день»; в LXX μρα ξιλασμο], в иудаизме раввинистическом важнейший из праздников, день поста и покаяния, совершаемый 10 тишри (7-й месяц традиц. иудейского календаря). Й. К. в Священном Писании Обряд Празднование Й. К. заповедано как «вечное постановление» ( ) - «очищать сынов Израилевых от всех грехов их однажды в году» (Лев 16. 34) - и совершается в 10-й день 7-го месяца (Лев 23. 27; в синодальном переводе ошибочно: «в девятый»). В этот день созывалось «священное собрание» (т. е. богослужение носило обязательный и всенародный характер). Любая работа была запрещена под угрозой смерти («...если какая душа будет делать какое-нибудь дело в день сей, Я истреблю ту душу из народа ее» - Лев 23. 30), в Лев 16. 31 День очищения назван «субботой покоя» ( ). Важнейшее предписание Й. К.- «смирять душу» (возможный вариант перевода - «смирять себя»); содержание этого предписания не раскрывается в Пятикнижии, но, очевидно, подразумевались покаяние и пост. Подробное изложение обрядов, связанных с Й. К., дается в 16-й гл. кн. Левит. Богослужение Й. К. выстраивается вокруг 2 ритуалов: окропления скинии собрания и изгнания козла отпущения. Центральная роль в богослужении отведена первосвященнику; во время его служения никто не мог находиться в скинии собрания (Лев 16. 17). Первосвященник совершал жертвоприношение за грех первосвященника и всей его семьи (в жертву приносился телец), за грех народа (в жертву приносился козел), всесожжение за первосвященника, всесожжение за народ. Первые 2 жертвоприношения предваряли самое ответственное священнодействие: первосвященник заходил за завесу, во Святое Святых. За завесой должен был быть совершен заключительный ритуал жертвы за грех - окропление кровью. Первосвященник возлагал «курение на огонь пред лицом Господним», чтобы облако дыма покрыло крышку ковчега завета (Лев 16. 12-13), и совершал окропление ковчега: «на крышку спереди» - 1 раз, «перед крышкою» - 7 раз (Лев 16. 14, 15), сначала кровью тельца, принесенного в жертву за грех первосвященнического рода, затем кровью козла, принесенного в жертву за грех народа Израиля. Смысл окропления понимается очень конкретно: это не ходатайство за народ, сопровождаемое символическим ритуалом, а очищение важнейшей части храма «от нечистот сынов Израилевых и от преступлений их, во всех грехах их» (Лев 16. 16). Подобное действие должно быть совершено и в святилище (Там же; порядок окропления в святилище не прописан в кн. Левит,- вероятно, совершалось окропление кадильного жертвенника). Наконец, первосвященник выходит к жертвеннику во дворе скинии, смазывает 4 рога жертвенника кровью и 7 раз окропляет его смешанной кровью тельца и козла (Лев 16. 18-19). Окропление кадильного жертвенника, очевидно, совершалось в той же последовательности. |
| прот. Николай Соколов Скачать epub pdf Лекция 15. Ветхозаветное законодательство Хлебная жертва имела разные виды. Первая – в виде муки, на которую выливался елей и клался ладан благовония; вторая жертва была в виде печеного хлеба. Это были лепешки, смешанные с елеем или помазанные елеем. Были также приношения в виде некой похлебки, супа: пшеничная мука размешивалась с.елеем. Приносились и зерна в чистом виде, на которые возливался елей. Т.е. все хлебное приношение смешивалось с елеем. Хлебные приношения всегда должны были быть пресными, но при них полагалось быть ладану, соли, вину и елею. В хлебном приношении всегда сжигалась только одна часть, а все остальное шло для еды священников, т.к. священники сами хлеб не выращивали. Глава 16 книги Левит говорит нам об обрядах в Праздник очищения. Непосредственным поводом к установлению дня очищения был грех неуважения к святилищу, допущенный детьми священника Аарона, которые внесли туда несвященный огонь. Для предупреждения подобных случаев и для большего внушения, чтобы люди благоговели перед домом Божиим, Господь объявляет, что первосвященник однажды в год с великими предосторожностями, с жертвами и обрядами может входить во Святая Святых, чтобы молиться там о грехах своих и о грехах народа, совершенных за целый год. В тот момент, когда священник входит в помещение Святая Святых, он несет сосуд с кровью жертвенного животного. Сам священник надевает самые простые одежды, снимая драгоценные одежды первосвященника в знак смирения и покаяния. В этих одеждах, имея в руках кровь жертвенного животного, он входит во Святая Святых. В этот день первосвященник в знак очищения себя и своего дома приносит тельца и овна во всесожжение. За себя он сжигает тельца, овна – за свой дом. От народа приводились за жертву специально на сей случай выращенные два козла, иногда один. Один из них по жребию выбирался в жертву, закалался и сжигался. Другой тоже уничтожался, но особым образом. На него возлагали руки первосвященники и некоторые старейшины народа; провозглашались все грехи, совершенные за этот год. Был обычай также на свитках писать грехи и вешать эти свитки на рога козлу. Козел назывался « козлом отпущения », т.е. на него перекладывался грех. |
|
|
