| И.Н. Чистюхин Аннотация: В статье рассматривается отношение Православной Церкви к зрелищам античности и театру на основании изучения корпуса канонического права Православной Церкви и сочинения видных авторитетов Церкви, чьи суждения учитывались при составлении соборных правил (канонов). Отношение Церкви к зрелищам вообще и театру в частности – это один из самых сложных вопросов как в Церкви, так и в искусстве. Данная проблема до сих пор не теряет своей значимости в публицистике, средствах массовой информации, в творческой среде, науке и обществе в целом. Разобраться досконально, а не ограничиваться поверхностными суждениям – «это все знают», мешают определенные трудности методического характера, связанные с переводом и культурной интерпретацией церковных правил и постановлений на этот счет. Об этом мы уже указывали говоря о необходимости знания древнегреческого и церковно славянского языка, канонического права Православной Церкви, истории театра, античной культуры и искусства. Но главным остается вопрос о том, что же считать «мнением или отношением Церкви» к чему-либо. Ведь часто приходится слышать: « Церковь не одобряет...», «Церковь считает…», «по этому вопросу Церковь имеет особое мнение», «у Церкви негативное отношение к...» и т.д. Второй, весьма немаловажный вопрос: где это отношение Церкви к чему-либо изложено? И как вообще Церковь выражает свои суждения, мнения, выносит определения, где они закрепляются и чем служители руководствуются в своей деятельности? Ответы на эти вопросы можно найти только в каноническом праве. «Мнение» Церкви – это собрание правил (канонов), на основании которых она это мнение или отношение высказывает. Эти каноны составляют корпус канонического права, которым и формируется система отношений в религиозной и общественной жизни. Правилами или канонами (καννες) называются письменные определения церковной власти, которые имеют силу обязательных законов. Эти правила изложены в основном каноническом сборнике православной Церкви, изданном в Константинополе в 883 году, который известен под именем «Номоканона». На славянский язык эти каноны переводились во второй половине XI века, под общим названием Номоканон (греч. Νομοκανν=νμος – закон, устав + κανν – правило) – византийские сборники церковных правил и императорских указов, касающихся Церкви. С конца XIII века Номоканоны в русской переработке получили название «Кормчие книги», они дополнялись на Руси нормами светского права. Сегодня на русском языке существует так называемая «Книга правил» – сборник законов Православной Церкви. В состав ее входят Правила святых апостолов, Правила Вселенских и Поместных Соборов и Правила некоторых Святых Отцов. Это основные законы церковного права, и, чтобы представить себе объем этого корпуса постановлений, мы приведем их в виде следующей таблицы. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла КОРМЧАЯ КНИГА [Греч. Πηδλιον], название сборников, основную часть к-рых составляют правила Апостольские, Вселенских, Поместных Соборов, отцов Церкви, переведенные с греческого на слав. языки. Состав правил, признаваемых правосл. Церковью, был определен 2-м прав. VI Всел. Собора, а в дальнейшем пополнен правилами Соборов VII Вселенского, Константинопольских 861 и 879 гг. Эти правила создают общность традиции всех правосл. Церквей. Название «Кормчая книга» появляется в восточнослав. списках Русской редакции с XIII в. («Книга, глаголемая Кормчая») вместе с сохранением названия «Номоканон» и его слав. перевода «Законоправило». Скорее всего оно ориентировано на заглавие учительного сб. «Книга Кормчий, рекше Правитель душевный» (Каталог памятников древнерусской письменности XI-XIV вв. (Рукописные книги). СПб., 2014. С. 237, 240), переведенного в X в. в Болгарии, авторство которого в греч. традиции приписывается имп. Льву Премудрому, а в славянской - прп. Максиму Исповеднику. В описаниях рус. монастырских б-к в XVII в. употребляют названия «Книга правил святых апостол…» или «Правила святых отец», так же называлась К. к. и при подготовке издания в документах Московского Печатного двора. Название «Кормчая книга» получило развернутое обоснование в анонимном послесловии к печатному изданию («Описание книге сей, глаголемей Кормчей, и к любезным читателем»), после к-рого название получило широкое хождение и повлияло на составление греч. Кормчей (Пидалион). В научной лит-ре XIX в. как историками, так и филологами Кормчими называются сборники, содержащие своды церковных канонов, в то время как для тематических, сокращенных собраний, а также собраний епитимийного содержания употреблялось в исследованиях и описаниях название «Номоканон». История К. к. рассматривалась в фундаментальных работах Н. В. Калачова , Г. А. Розенкампфа , А. С. Павлова , Никодима (Милаша) , И. И. Срезневского , В. Н. Бенешевича , С. В. Троицкого , В. П. Любимова, И. Жужека, Я. Н. Щапова , Р. Константинеску. |
| Приложения 1. Свидетельства о существовании у нас славянской кормчей в домонгольской период Свидетельства эти троякого рода: 1) Свидетельства митрополитов Uoahha II и Никифора и епископа Смоленского Мануила, из которых первый в своих Ответах Иакову черноризцу, второй – в послании к Владимиру Мономаху , а третий – в грамоте об учреждении Смоленской епископии то ссылаются на некоторые правила, соборные и отеческие, то даже приводят их буквально. Но названные святители, как греки, могли пользоваться греческими правилами и переводить только те из них, какие находили нужными для своих славянских сочинений. 2) Свидетельства Новгородского епископа Нифонта и иеромонаха Кирика. Нифонт привел сполна два правила святого Василия Великого в своих ответах Кирику, а Кирик говорит о себе: «И прочтох ему (Нифонту) правило св. Тимофея». Это действительно показывает, что, по крайней, мере в Новгороде существовала и употреблялась при епископе Нифонте Книга правил на славянском языке, хотя нельзя сказать, заключала ли она в себе все церковные правила или только правила некоторых святых отцов. 3) Свидетельство новгородского монаха Зиновия. В своем сочинении против ереси Феодосия Косого Зиновий в главе 52-й говорит, что он видел Книгу правил древнего перевода, писанную еще при великом князе Ярославе и первом Новгородском епископе Иоакиме, и приводит из нее слова Символа веры Второго Вселенского Собора о Святом Духе, а в главе 56-й, сославшись на правила Собора Неокесарийского и VI Вселенского, замечает: «Правила, яже предложих ныне вам, имут оправдание истине, понеже писана книга «Правила» на кожах при Изяславе князе, Ярославли сыне, при внуке великаго Владимира, крестившаго Русскую землю» (Зинов. Истины показание. С. 955, 993. Казань, 1864 (284)). Но кроме того, что этот свидетель жил уже в XVI столетии, он не выразил ясно, почему он относил виденные им списки правил ко времени великого князя Ярослава и Изяслава, по своим ли только соображениям и догадкам или потому, что в самих списках с точностию означено было время их написания. Если только по соображениям, то не мог ли он обмануться и пергаменные списки Кормчей XIII или XIV в. признать за списки XI в.? И если у него под руками действительно находился список Кормчей времени еще Ярославова, то почему же не на этот древнейший список сослался наш автор в оправдание изложенных им правил, а уже на список времени Изяслава? Кажется, что один и тот же список, который в 52-й главе по догадке автор отнес ко времени Ярослава, в главе 56-й он отнес ко времени Изяслава. Наконец, из слов Зиновия не видно, все ли церковные правила заключались в виденных им древних списках или только некоторые. |
| Разделы портала «Азбука веры» Оглавление Церковные каноны – 1) основные церковные правила, определяющие порядок жизни Православной Церкви (ее внутреннее устройство, дисциплину, частные аспекты жизни христиан); 2) свод таких правил. В широком смысле эпитет «канонический» в церковной лексике означает «законный, признанный» (например, канонические книги Священного Писания ). Кто автор церковных канонов? Каноны были составлены как церковными соборами , так и отдельными церковными авторитетами — святыми отцами , соответственно подразделяются на соборные (вселенских и поместных соборов), апостольские и святоотеческие. В каких книгах содержатся церковные каноны ? Основной канонический корпус Православной Церкви содержится в сборнике, имеющим титул « Книга правил » (полное название: Книга правил святых апостол, святых соборов вселенских и поместных, и святых отец). Кормчая книга (Номоканон) – сборники церковных и светских законов, являвшихся руководством при управлении Церковью и в церковном суде православных славянских стран. Чем каноны отличаются от догматов? В отличие от догматов , в которых сформулировано вероучение Церкви, в канонах определены нормы церковной жизни. Возможны случаи, когда Церковь редактирует свои собственные каноны, что совершенно невозможно в отношении догматов. Можно сказать, что если догматы говорят нам о том, что существует на самом деле, то каноны говорят нам о том, как удобно Церкви существовать в условиях земного мира после грехопадения. Как правильно понимать и применять церковные каноны ? При попытке применения церковных канонов к современным обстоятельствам необходимо учитывать mens legislatoris – намерение законодателя, т.е. изначально вкладываемый в канон смысл, исторический и культурный аспекты. «Чтобы человек правильно применял церковные каноны с пользой для людей, он должен быть духовным и иметь духовное рассуждение. Потому что иначе он остаётся на букве закона, а буква закона «убивает». Человек тебе говорит. «В Кормчей так написано», и как видит в книжке, так буквально и применяет, а должен бы каждый случай анализировать отдельно. Как я видел на практике, в одном случае могут скрываться тысячи других случаев. Здесь нет одного рецепта, одного единого правила на все случаи жизни». ( преподобный Паисий Афонский ) Какова задача церковных канонов? |
| От автора Книга Псалмов, благодаря глубокому и многостороннему содержанию своему, предпочтительна перед всеми другими священными книгами, с самой глубокой древности сделалась особенно употребительной при богослужении и наиболее других любимой в частной жизни у всех христиан. Но особенно заметна любовь и уважение к этой книге, и ревность к употреблению ее в домашнем быту среди нашего русского народа. Ни одна книга не была в таком широком употреблении в народе, как Псалтирь. С первых же пор принятия христианства она в течение многих веков (почти до самого последнего времени) была у нас единственной учебной книгой в начальных народных школах. Правда, в последние 15–20 лет, книга эта перестала быть книгой учебной. Теперь, со времени обнародования Высочайше утвержденных Правил о церковно-приходских школах, она опять вводится в народных школах (по крайней мере, в церковно-приходских) как книга учебная, и при быстром умножении церковно-приходских школ, какое замечается в настоящее время, можно надеяться, что книга эта получит еще более широкое употребление в народе, чем какое замечалось прежде. А вместе с этим, несомненно, возрастет и потребность толкового изучения и сознательного усвоения ее. Постоянное и широкое употребление этой книги при богослужении представляет лучшее ручательство этого, так как наш народ, несомненно, любит церковь и все церковное и обнаруживает большую любознательность ко всему, что совершается, поется и читается в церкви. Остается только желать, чтобы книга эта, при таком широком употреблении ее, была более понятной для всех. Между тем по глубине содержания своего, а еще более вследствие неясности языка (по местам, по крайней мере), книга эта для многих даже образованных людей мало понятна, а для простого народа часто и совсем непонятна. Настает существенная необходимость в толкованиях на эту книгу. Правда, за последние годы уже появилось в печати несколько таких толкований и есть надежда на появление новых трудов. Но все, имеющиеся доселе, толкования на книгу Псалмов удовлетворяют потребностям только людей более или менее образованных, для простого народа и вообще людей мало образованных, они совершенно недоступны. Нужно думать, что появление в печати общедоступного изъяснения Псалтири есть дело недалекого будущего. Но пока эта надежда не достигла еще своего осуществления, мы надеемся, что и наш скромный труд далеко не будет лишним. |
| Кормчая книга, судя по сохранившимся спискам ее XV и XVI в., употреблялась тогда у нас в разных видах. Списывалась еще, а следовательно и употреблялась, она и в том виде, в каком известна была в России до митрополита Кирилла II, когда содержала в себе одни каноны без толкований. Два списка ее XVXVI в. представляют Номоканон Схоластиков (VI в.), в котором помещены только правила святых апостолов, четырех Вселенских и шести Поместных Соборов, и святого Василия Великого , и притом правила изложены не отдельно: сперва апостольские, потом каждого Собора порознь и Василия Великого , а все сведены в один состав, распределены по предметам и расположены в некоторой системе – в 50 титлах, или гранях-отделениях. Впрочем, наши Кормчие, по Номоканону Иоанна Схоластика, содержали в себе, кроме этого Номоканона в его древнейшем, болгарском, переводе, и некоторые правила двух остальных Вселенских Соборов, Шестого и Седьмого, вместе с сведениями о них, равно как немало и других дополнительных статей позднейшего происхождения, греческого и болгарского. Другие два списка Кормчей XV-XVI в. представляют сборник церковных правил, известный под именем патриарха Фотия, только еще неполный: тут прежде всего находится после пролога, или предисловия, Номоканон, в котором так же, как и в Номоканоне Схоластика, все каноны расположены по предметам в некоторой системе, но не в 50, а в 14 титлах-гранях, и самые правила не приведены в тексте, а только сделаны указания на них; затем следует изложение σνταγμα самого текста правил: святых апостолов, святых Соборов – сперва Вселенских, всех семи, потом Поместных, кроме двух последних по времени (бывших в Константинополе по делу Фотия и находящихся уже собственно в Фотиевом сборнике канонов), и святых отцов; наконец помещены разные дополнительные статьи не только греческого происхождения, между ними и известные 87 глав, извлеченных Иоанном Схоластиком из новелл Юстиниана, но, по крайней мере в одном списке, и русского, каковы – правило церковное митрополита Uoahha II и ответы Новгородского владыки Нифонта на вопросы Кирика. Правила в этой Кормчей все не сокращенные, а полные, как и в помянутых выше Кормчих по Номоканону Схоластикову, но перевод правил здесь совершенно другой, хотя также весьма древний. Очень естественно, если Кормчие с одними канонами без толкований списывались у нас в XV и XVI столетиях весьма редко и сохранились в небольшом числе экземпляров, потому что хотя и такими Кормчими, по Номоканону ли Схоластикову или Фотиеву, неполному, еще можно было пользоваться, но они не представляли уже тех удобств, какие можно было находить в Кормчих не с одними канонами, а с толкованиями на каноны, появившихся у нас со времени митрополита Кирилла II. |
| Мон-рь Камальдоли был основан в рамках задуманной св. Ромуальдом монашеской реформы с целью объединить идеи клюнийской реформы с Уставом прп. Венедикта Нурсийского и идеалами и практикой монахов-анахоретов. Исследователи рассматривают деятельность св. Ромуальда в Камальдоли в контексте широкого движения за обновление монашества в XI в., тогда же были основаны влиятельные впосл. обители на о-ве Перео близ Равенны и Валломброза. По преданию, обитель получила название по имени гр. Мальдола. Увидев во сне монахов в белых одеяниях, восходивших на небеса, граф подарил св. Ромуальду одно из своих полей (Campus Maldoli, впосл. Camaldoli), где были построены келлии отшельников. Практически ничего не известно о ранней истории обители, о ней лишь единожды бегло упоминается в Житии св. Ромуальда, составленном Петром Дамиани (BHL, N 7324). Как предполагают исследователи, сначала обитель представляла собой неск. отшельнических келлий, выстроенных вокруг общей молитвенной часовни. О простоте организации поселения свидетельствует и отсутствие до кон. XI в. особого монастырского устава. При поддержке имп. Генриха III (1046-1056) и местного духовенства влияние Камальдоли было распространено на ряд итал. мон-рей. В 1072 г. папа Римский Александр II буллой «Nulli fidelium» признал создание ордена К.; орден подчинялся непосредственно папе. В 1080 или 1085 г. приор мон-ря Камальдоли Рудольф составил «Книгу правил отшельнической жизни» (Liber eremiticae Regulae). «Книга...» состоит из 2 частей: в 1-й описаны история создания и уклад жизни мон-ря Камальдоли и находившегося поблизости от него мон-ря Фонтебуоно, якобы также основанного св. Ромуальдом; во 2-й части основное место занимает описание правил жизни монахов-еремитов. Насельники не пили вина, питались хлебом и водой все дни недели, кроме четверга и воскресенья (а во время Рождественского и Великого постов только воскресенья), когда разрешались фрукты и овощи. В постные дни полагалось есть не более 1 раза в день. В мон-рях действовал обет молчания; в свободное от богослужений время в непостные дни насельники занимались физическим трудом (в частности, заготовкой дров для монастырской трапезной или обработкой монастырского сада). Во время поста отшельникам запрещалось покидать келлии, тогда хлеб монахам приносили конверсы из Фонтебуоно, в остальные дни трапезы отшельников проходили совместно. Оговаривалась форма монашеского одеяния: полностью белое, оно состояло из длинной сутаны, наплечной накидки, пояса и капюшона; в холодное время года дозволялось носить плащ. Монахам запрещалось брить бороду. В отличие от Камальдоли в Фонтебуоно был общинный уклад жизни; при общности правил насельникам Фонтебуоно полагались нек-рые послабления. |
| Предисловие Предлагаемое сочинение св. Григория Великого , по содержанию своему, озаглавливается обыкновенно: Правило Пастырское (Regulae Pastoralis Liber). В некоторых впрочем позднейших манускриптах и многих изданиях заглавие этой книги читается иначе: о пастырской заботливости, или о пастырском попечении, или же о пастырском управлении (Liber Сигае Pastoralis). Поводом к последнему надписанию такового заглавия могло послужить самое начало этого сочинения с первых же его слов: Pastoralis curae pondera бремя (трудности) пастырского управления или служения и т. д. Но первое надписание вернее, так как и сам автор в одном из писем своих к Леандру епископу (Lib. V. epist. 49),посылая ему это творение, называет сочинение свое „книгою правил пастырских“ (Liber Regulae Pastoralis). Такие же указания можно встречать и в других местах его же сочинений, напр. в письме 24 книг. XII к Иоанну иподиакону равенскому. Сводя сии заглавные надписания, мы нисколько не погрешим против содержания этого сочинения, озаглавив его так, как и озаглавили, то есть, „правилом пастырским“ или о пастырском служении, каковое заглавие, по своему слововыражению, вполне соответствует и сущности дела и требованиям русского языка. Написана эта книга в ответ Иоанну епископу равенскому. Из ответного письма, которое служит предисловием или введением к самому сочинению и содержит в себе план всего сочинения, видно, что Иоанн упрекал св. Григория в том, что он хотел уклониться от этого служения. „Правило Пастырское“ св. Григория Великого († 604 г.), называемого в нашей восточной Церкви „Двоесловом“ (от его диалогов-собеседований вдвоем с диаконом Петром), по поручению императора Маврикия, переведено было на греческий язык Анастасием епископом антиохийским; но к сожалению перевод греческий утрачен. По свидетельствам соборов, это, в точном смысле слова, Правило Пастырское признаваемо было на западе настольною книгою для всякого священника и для всякого епископа. Так на Маинцком соборе (in concilio Moguntino), в 813 году, оно признано первою книгою после св. Писания и церковных правил, необходимою для всего духовенства; на Реймском соборе (in concilio Rhemensi), в том же году, оно читано было как руководство для пастырей; на Турском и Кабилонском соборах вменено в обязанность епископам читать и разуметь эту книгу и с нею сообразоваться; a по свидетельству Гинкмара Реймского (in praefalione Opusculi 55 capitulorum), каждый епископ, при поставлении своем (хиротонии), брал в руки „Правило Пастырское“ св. Григория вместе с книгою церковных правил и клялся пред алтарем, ut ila servaret (canonos et Regulam Pastoralem) in judicando, vivendo et docendo, sicut ibidem descriplum est, – что он так будет хранить эти правила и в мыслях и в жизни и в учении, как в них предписано. |
| Разделы портала «Азбука веры» — Так называется принятый от константинопольской церкви в православных русской и других славянских церквях сборник правил церкви и государственных к ней относящихся законов, подвергавшийся, после принятия, разным дополнениям и изменениям. В греческой церкви этот сборник назывался номоканоном (см. Византия). Слово “Номоканон” в славянских списках переводилось буквально “законоправильник”, “законоправило”; с течением же времени этот перевод заменили названием “К. книга; глаголемая греческим языком номоканон, словенским же сказаемая законоправило”. В константинопольской церкви в VI–IX вв. образовались и употреблялись различные виды сборников церковного права. С распространением христианской веры между славянскими народами эти сборники переходили к ним в разных переводах и здесь дополнялись и изменялись. Славянский перевод церковных правил впервые совершен в IX в. для болгарской церкви и приписывается христианскому первоучителю славян, св. Мефодию. Первым сборником церковного законодательства на славянском языке явилась “Синагога” Иоанна Схоластика, с присоединением к правилам вселенской церкви местных правил константинопольской церкви ( Иоанна Постника , устава студийского) и некоторых государственных узаконений, каковы: “Закон судный” или Эклога Льва Исаврянина (в болгарской редакции), извлечения, из Эклоги и Прохирона. Этот сборник наз. в русской литературе болгарской редакцией Кормчей, списки ее были в употреблении в России с первых времен основания в ней церкви; до настоящего времени их сохранилось два (в Румянцевском музее, 230 по описанию Востокова, и в московской академии, 54). Независимо от болгарской К., в России весьма рано, по всей вероятности — еще при Ярославе I, совершен был свой славяно-русский перевод с греческого языка такого сборника церковного законодательства, который в греческой церкви находился в большем употреблении в VIII—XI вв., чем сборник Схоластика. Этим сборником была так называемая Синтагма XIV титулов, которой в греческой церкви было несколько редакций. |
| Содержание Устава довольно хорошо раскрыто церковно-исторической литературой, правда, лишь в виде более или менее подробного пересказа. В этой связи нужно отметить прежде всего труды священника Н. А. Булгакова, магистра русской словесности И. П. Хрущова, святителя Московского Макария (Булгакова) и профессора МДА Е. Е. Голубинского 224 . Книга состоит из предисловия и четырнадцати глав. Предисловие написано в форме лирического монолога об обязанности игумена наставлять свою братию и об особой ответственности монахов перед Судом Божиим. Кстати замечу, что современный исследователь А. Ю. Григоренко ошибочно, на мой взгляд, считает основной темой предисловия, как и всего Устава, тему «бессловесного послушания» 225 . На самом деле в тексте предисловия указанного словосочетания даже и нет, а говорится об особой ответственности настоятеля монастыря перед Богом как пастыря, обязанного отсекать обличением и запрещением свою паству от зла, а также – о встречной обязанности монахов ввиду памяти о Страшном Суде никогда не забывать, чего ради они отверглись мира и Христу обещали «терпети всяку скорбь и тесноту иноческого жития и смирения и послушания и христоподобную нищету имети». Констатируя мирские порядки и обычаи, распространенные среди монахов, Иосиф призывает их помнить о смертном часе и, соответственно, поступать по евангельским заповедям и святоотеческим преданиям и писаниям 226 . Первые девять глав книги посвящены общим для всей братии без разделения по рангу правилам жизни в ограде монастыря. Здесь речь идет: о благочинии во время богослужения (1-я), о поведении за трапезой (2-я), о личном имуществе и одежде (3-я), о келейной жизни в вечернее время (4-я), о порядке выхода за стены родной обители (5-я), о трудническом послушании и рачительстве в соборной и особной молитве (6-я), о грехе пьянства и о недопустимости хмельных напитков в монастыре (7-я), о закрытости монастыря от женщин (8-я) и «отрочат голоусых» (9-я). В 10-й главе излагаются аргументы в пользу необходимости для настоятеля поучать подвластных ему иноков не только устно, но и письменно; кроме того, примерами из истории русского подвижничества подтверждается тезис о неизменности правил, установленных основателем обители. 11-я глава представляет собой размышление об игуменском служении. В 12-й главе тезисно воспроизведено содержание первых девяти глав в виде девяти кратко сформулированных правил иноческого поведения и монастырского чина в целом. 13-я глава – довольно обширная – содержит общее поучение об обязанностях настоятеля, а также старейших и соборных старцев, относительно «монастырского и иноческого устроения» и девять параграфов, или «преданий», в которых эти обязанности расписаны по темам применительно к содержанию вышеизложенных правил. 14-ю главу составляют девять совершенно исключающих самоуправство «запрещений», или предписаний начальствующим по поводу пределов их власти и по поводу епитимий за разные дисциплинарные нарушения. |
|
|
