| Мало сего: нам приводилось бывать очевидцем и самого состояния душевного, какое нередко испытывал и невольно выражал преосв. Антоний в столь многосторонней борьбе, – при которой, однако, отнюдь не колебался в твёрдости духа и самостоятельности убеждений и сохранял все благодушие при неминуемых и действительно бывавших для него, неблагоприятных последствиях. Правда есть, быть может, и до настоящего времени разделяющие те же вышеприведённые мнения или недоумения, т. е. что была за охота преосв. Антонию, и из-за чего было выступать и навлекать на себя прямые неприятности, хотя бы явно и несправедливые и страдать духом... Но в разрешении всех подобных недоумений и совопрошений, кажется, более чем довольно представить то, что и как чувствовал и свидетельствовал о себе сам же преосв. Антоний в своих письмах ещё во дни оны по отношению к известному состоянию Киевской дух. Академии. Припомним хотя несколько слов из этих писем. «Да. Академия наша в полном кризисе... и подобный кризис не обходится уже без некоторых неблагоприятных явлений... Душа моя болит при виде этого положения и Бог знает, как она выйдет из этого положения! ... Но, увы! я должен оставить теперь Академию, тогда как я рад бы за неё живот свой положить» 182 . Да, если столько выстрадано было преосв. Антонием из-за временного, даже случайного положения, угрожавшего парализованием одной лишь Академии, то, более чем, довольно только сопоставить бывшее тогда с рассматриваемым теперь состоянием преосв. Антония. Если тогда душа его болела до готовности положить живот свой в отношении к Киевской Академии, матери-кормилице, – alma-mater, то здесь такое же страдание его за Казанскую Академию было естественно, как за «любимое им детище», и притом, – не по случаю только временных каких-либо изменений её положения, а в виду того, что при этих изменениях явственно расшатывались и сдвигались со своего места главные основы прежней духовно-академической жизни. Впрочем, указываемое сопоставление представится нам ещё живее, нагляднее, когда мы перенесём здесь на минуту и предмет дела и состояние деятеля на другое место и на другое лицо. Вот перед нами брошюра 183 «Поминки по преосв. Филарете, бывшем Епископе Рижском (сконч. 28-го Февраля, 1882 г.)». Об этом святителе автор свидетельствует главнейшим, и почти исключительным образом как о бывшем по выражению его, великом и достославном деятеле на поприще ректорского служения его в Киевской Академии, как до преобразования Академии, так и по введению последнего, в продолжение целых семнадцати лет (1860–1877 г.). Так как преобразование Киевской Академии, как раз совпало со временем юбилея прежнего её существования и должно было совершиться на самом половинном рубеже ректорства Филарета (в 1869 г.), то автор брошюры сгруппировал и изобразил всё это в следующей картине, выставляя на первом плане личность и состояние главного деятеля – Ректора Филарета. |
| Определили: 1) Препроводить к членам Совета Академии для рассмотрения кандидатские сочинения окончивших в минувшем учебном году курс воспитанников Академии, признанным отлично-хорошими, и отзывы о них. 2) Назначение премий Митрополита Московского Макария за лучшие семестровые сочинения отложить до одного из заседаний сентябрьской трети, а прочих премий – до январского заседания будущего 1899 года. XIII . Рассуждали: о выдаче из процентов с капитала, пожертвованного П.А. Мухановою, пособий членам академической корпорации. Справка: 1) По §§ 4–5 руководственных правил при распределении пособий из процентов с капитала, пожертвованного Н.А. Мухановою: «Проценты с другой части Мухановского капитала, в количестве 1.187 руб. 50 коп., назначенные «на дополнительным к жалованью пособий членам академической корпораций, каждогодно распределяются в декабрьском заседаний Совета на пять равных частей, из коих ежегодно не менее трех выдается семейным и не менее одной – бессемейным лицам. – Право на пособие —313— получают те лица академической корпорации, которые прислужили не менее пяти лег, а при Академии не менее двух лет, причем включается сюда и год профессорского стипендиатства». Определили: 1) Из процентов с капитала Н.А. Мухановой, в количестве 1.187 руб. 50 к., выдать пособия следующим лицам: а) ординарному профессору Василию Соколову, состоящему на службе при Академии с 1874 года; б) ординарному профессору Ивану Корсунскому, состоящему на духовно-учебной службе с 1874 года, а на службе при Академии с 1879 года; в) ординарному профессору Николаю Заозерскому, состоящему на духовно-учебной службе с 1876 года, а на службе при Академии – с 1878 года; г) экстраординарному профессору Александру Беляеву , состоящему да службе при Академии с 1876 года и д) экстраординарному профессору Александру Шостьину, состоящему на службе при Академии с 1885 года, по равной сумме – 237 руб. 50 коп. каждому. 2) Определение сие представить на Архипастырское утверждение Его Высокопреосвященства, XIV . Слушали: Заявление о. Ректора Академии Архимандрита Арсения о том, что переведенный из Киевской Духовной Академии студент I курса, сербский уроженец, Иван Кастратович подвергнут был им, согласно определению Совета от 26 минувшего октября, в присутствии ординарного профессора Академии И. Корсунского и и.д доцента П. Соколова, поверочньм испытаниям по греческому и французскому языкам и выдержал оные удовлетворительно, получив по тому и другому предмету балл 3. |
| Что же касается профессоров, проповедников и начальствующих лиц Московской Академии за рассматриваемый период, то они почти исключительно являются с малорусскими фамилиями, которые, однако же, не всегда служат верными показателями того, что известное лицо с южно-русскою фамилией непрерывно и закончило свое образование в Киевской Академии. О некоторых же положительно известно, что они, начав образование в Киевской, закончили его уже в Московской Академии. Представляем список не только действительных, но и предполагаемых Киевских воспитанников, бывших профессорами, проповедниками и начальствующими лицами в Московской Академии в данное время. Вишневский Гедеон, из учителей Киевской Академии перешёл в 1714 году в Московскую; с 1718 до 1722 префект, с 1722 до 1727 г. ректор Московской Академии; скончался в 1761 году в сане Смоленского епископа 53 ). Грембецкий Гедеон, окончивший учение в Московской Академии 54 ), в 1718–19 году учитель реторики 55 ), с 1721 года префект Московской Академии, скончавшийся на этой должности в 1724 году. Туркевич Иосиф, окончивший курс в Московской Академии; в 1721 году назначен наставником в Новгородскую семинарию; в 1722 году переведен проповедником в Московскую Академию 56 ). Кохановский Симон, иеромонах, учитель Киевской Академии в 1710–11 г. 57 ), переведён в учителя Московской Академии, а в 1721 году вызван в Синодальные проповедники в С.-Петербург 58 ), но в 1722 году отрешен от этой должности и отослан в Киевскую епархию 59 ) и в 1724 году производил следствие в Лубенском Мгарском монастыре 60 ). Концевич Герман, иеромонах, вызванный из Киева в Московскую Академию указом Св. Синода от, 2 ноября, 1721 года 61 ), в 1726 году читал здесь философию, с 1727 года богословие, с 1728 до 1731 года был ректором Академии; скончался в 1735 году в сане Архангельского архиепископа 62 ). Копецкий Иероним, иеромонах, из учителей Киевской Академии 63 ), вызванный в Московскую Академию указом Св. Синода от 2 ноября 1721 года 64 ), в 1723–25 г.г. был проповедником в Московской Академии, в 1726 году послан был в Голландию к полномочному министру графу И. Г. Головкину; в 1728 году возвратился в Москву и в том же году возвращен в Киево-Печерскую лавру 65 ). |
| Так разнообразна и многоплодна была административная деятельность пр. Филарета в нашей академии, Она, как видно из нашего очерка, обнимала собою все стороны академической жизни – учебную, воспитательную, экономическую и канцелярскую. Во всех этих случаях пр. Филарет действовал, так сказать, домашним образом, – о его действиях мы узнаем преимущественно из документов, хранящихся при делах Правления и мало доступных лицам сторонним. Но был случай, когда деятельность почившего проявилась во всем своем величии пред посторонним обществом, собравшимся в значительном количестве со всех концов России, из разных званий и состояний. Мы разумеем 50-летний юбилей киевской академии, для которого о. ректор немало потрудился и на котором он был вполне достойным представителем академии. Юбилей был одним из торжественных праздников нашей академии, когда она отдавала отчет обществу о своей посильной деятельности и когда общество в своих адресах, письмах, телеграммах и других поздравлениях приветствовало нашу alma mater исполнением ее полувекового плодотворного существования. О. Филарет ясно сознавал все величие и важность этого исторического момента в жизни академии и со своей стороны очень много заботился, чтобы достойным образом, возможно полнее и величественнее, отпраздновать юбилей. Тогда как другие члены корпорации приготовляли к этому дню издание научных сборников, лекций известнейших профессоров и книг, назначенных для употребления в школах и для назидания простого народа 161 , – о. ректор всю свою заботливость обратил на то, чтобы на академическом. празднестве приняло участие возможно большее число воспитанников академии, рассеянных по всей России и находившихся на разных постах службы. Поэтому он, при деятельном участии бывшего тогда секретаря, разослал пригласительные письма к именитым иерархам, служившим в академии, затем – к семинариям бывшего киевского учебного округа, а также – к другим академиям, университетам и разным почетным лицам. Во всех этих приглашениях, доселе сохраняющихся в делах нашего Правления с пометками, помарками и исправлениями самого о. ректора 162 , видно желание последнего засвидетельствовать признательность от имени академии лицам, потрудившимся для пользы нашей а1та mater. Поэтому пригласительные письма были написаны не по одной общей форме, что не составило бы большого труда, но приноровительно к заслугам и значению известного лица в истории академии 163 . Не к одним только иерархам и именитым лицам о. ректор посылал приглашения на академический праздник, – он не забывал и других лиц, занимавших менее видные места службы и обязанных академии своим образованием или же служивших в ней. Собственноручно им был составлен доселе хранящейся при делах Правления список, архимандритов, протоиереев и др., коим также были разосланы пригласительные письма. |
| Латинизация академии началась с назначением в 1701 г. ее протектором Стефана Яворского. Стефан Яворский был выпускником Киевской Духовной Академии, где преподавание велось на латинском языке и в богословском отношении не было свободно от римско-католического влияния. Однако эта латинизация вовсе не означала принципиальной враждебности Яворского к греческому языку или к греко-православным дисциплинам; по-видимому, ему просто было удобнее, чтобы во вверенной ему академии преподавание велось по привычной для него схоластической методе. Нельзя забывать и того, что научный уровень академии братьев Лихудов был гораздо ниже уровня Киевской Академии, служившей для Стефана Яворского образцом. Начало латинизации положил указ Петра I от 1701 г. о введении в академии преподавания латыни. Во время только что завершившейся поездки за границу царь убедился в большой значимости латинского языка в Европе как для системы образования, так и для государственной службы и пожелал использовать этот язык в качестве одного из средств европеизации России. Таким образом, личные взгляды царя по этому вопросу вполне совпадали с намерениями Стефана Яворского. Единственным местом, где Стефан Яворский как протектор Московской Академии мог найти поддержку своим усилиям поднять ее научный уровень, была Киевская Академия, которая имела возможность предоставить в его распоряжение подготовленные научные кадры для пополнения преподавательского состава. Преподаватели из Киевской Академии прибыли в Москву в 1704 г., они учили по киевским учебникам и «ввели в жизнь академии порядки, исстари заведенные в Киеве, словом, сообщили ей свой дух, свое С появлением этих преподавателей в академии воцарилась схоластика. Латынь надолго стала главным предметом духовного образования, и было поистине удивительно, какого совершенства достигали в ней студенты: «При такой настойчивой дрессировке в латинском языке ученики доходили до изумительной свободы в его употреблении, о какой мы с трудом можем теперь составить себе понятие. У лучших учеников он делался чем-то вроде природного, так что они, кажется, и мыслили по-латыне; по крайней мере, когда им случалось что-нибудь записывать по-русски или, например, после, в высших классах, составлять про себя на бумаге план какого-нибудь русского сочинения, они невольно пересыпали свою русскую речь латинскими фразами, а некоторые знатоки так и все сочинения писали первоначально на языке латинском, а потом уже переводили с него на Влияние латыни сказывалось и в дальнейшей деятельности выпускников академии. Достаточно указать на своеобразный язык церковных проповедей XVIII и начала XIX в. с его латинизмами и длинными периодами, явно построенными по правилам латинского синтаксиса. Это искажало стиль даже лучших проповедников того времени. |
| В дореволюционный период журнал «Труды Киевской духовной академии» (далее — «Труды КДА») просуществовал пятьдесят восемь лет (с 1860 по 1917 год). За это время несколько раз издавались систематические указатели статей, опубликованных в «Трудах». Первая попытка создания такого указателя была предпринята профессором И. Н. Корольковым в 1881—1882 годах. В своем исследовании об истории «Трудов КДА» за первые двадцать лет существования журнала он опубликовал систематический список статей, помещенных в журнале за этот период . Следующий систематический указатель вышел в свет в 1905 году. Он охватывал статьи, опубликованные в журнале в течение первых сорока пяти лет его существования (с 1860 по 1904 годы) . Как отмечали составители указателя, они включили в него исправленный и дополненный список И. Н. Королькова, продолжив его до 1904 года . Указатель был разделен на двадцать четыре тематических отдела. Причем в некоторых из них имелись также подотделы (например, отдел «Священное Писание Ветхого и Нового Завета» состоял из четырех подотделов: «Книги Священного Писания в русском переводе с еврейского языка», «Книги Священного Писания в русском переводе с греческого языка», «Статьи и исследования по библиологии: Ветхий Завет», «Статьи и исследования по библиологии: Новый Завет») . Внутри отделов списки публикаций были приведены в хронологическом порядке, что сегодня заметно затрудняет поиск публикаций какого-либо конкретного автора. Издание также было снабжено алфавитным перечнем авторов, переводчиков и рецензентов, упомянутых в указателе. Сквозная нумерация статей в указателе отсутствовала. В алфавитном перечне имен давались ссылки не на порядковый номер статьи в указателе, а на страницу указателя, что также заметно затрудняет поиск описания нужной публикации. Кроме того, в указателе не учтены материалы, печатавшиеся в «Трудах КДА» в качестве приложений. Еще один указатель был подготовлен к печати в 1915 году. В нем охвачены следующие десять лет издания «Трудов» (1905-1914 годы) . Здесь в целом была сохранена структура, принятая в 1905 году. Тем не менее, в этом указателе были и некоторые отличия от издания 1905 года. В частности, в новом указателе были учтены все материалы, печатавшиеся не только в основной части «Трудов КДА», но и в приложениях (извлечения из журналов Совета Академии, отчеты о состоянии Академии и существовавших при Академии обществ и т.п.). В рамках отделов статьи размещались не в хронологическом порядке, а в алфавитном порядке фамилий авторов и рецензентов. В отделе «История Русской Церкви» был выделен подотдел «Материалы и исследования по истории Киевской духовной академии». Был также несколько изменен порядок других отделов . Кроме того, в указателе была произведена сквозная нумерация всех статей. И, соответственно, в алфавитном перечне авторов, рецензентов и переводчиков давались ссылки не на страницы указателя, а на порядковые номера статей. |
| Уже в конце 1881 года при Святейшем Синоде учреждается «Комитет для обсуждения соображений об изменениях в существующей организации Духовных Академий». В состав этого Комитета от Киевской Духовной Академии входил В. Ф. Певницкий . К концу 1883 года Комитет подготовил проект нового Устава Академий и внес его на утверждение в Святейший Синод. В 1884 году после незначительной корректировки новый Устав Духовных Академий был принят к исполнению. Устав должен был сдерживать проникновение в высшую духовную школу революционных настроений и светского духа через ограничение применения научно-критического метода в исследованиях и преподавании. На ректоров Академий возлагалась полная ответственность за направление в преподавании. Некоторые профессора и студенты критиковали новый Устав (особенно в революционный 1905 г.) за насаждение в преподавании многопредметности. Но даже такой либерально настроенный профессор, как Владимир Петрович Рыбинский , учившийся в Киевской Академии в 1887–1891 гг., в своих воспоминаниях признает, что «академическая атмосфера, хотя она оставляла желать многого, все-таки в известной мере была пропитана научным духом и этот дух подчинял себе и преобразовывал... Влияние Академии давало о себе знать и в известной широте взглядов и интересов, и в особом подходе к вопросам. Хороший студент, при самодеятельности, мог из академического преподавания все-таки извлечь много. Формальное развитие студентов духовных академий в общем, несомненно, было не ниже развития студентов университетов, а вероятно даже выше его». 26 16 февраля 1881 года указом Святейшего Синода за 25-летнюю выслугу в Академии В. Ф. Певницкий был удостоен звания заслуженного ординарного профессора. Согласно Уставу Академий 1869 года, по выслуге лет профессор должен был уйти в отставку. Но ректор и академическое правление убедили профессора продолжить преподавание ради сохранения преемственности добрых традиций Академии. По-видимому, на такое решение повлияло и то, что у профессора среди его коллег и учеников была репутация исключительно благородного, доброго, кроткого и незлобивого человека, который, в то же время, всегда готов решительно отстаивать свои убеждения. 27 |
| Справка: 1) Резолюция Его Высокопреосвященства от 25 октября 1899 года (на журнале собрания Совета 12 октября 1899 года): «По ст. III. Согласен выдавать из сумм Перервинского монастыря субсидию на издательское дело Академии с 1900-го года, но с тем, чтобы по истечении каждого года Совет Академии, с представлением отчета в израсходованных деньгах входил с новым ходатайством. На 1900-й год редакция «Богословского Вестника» имеет получить 3000 рублей». 2) Согласно ходатайству Совета Академии от 8 марта 1901 года, по резолюции Его Высокопреосвященства от 31 марта того же года, на 1901-й год субсидия на издание святоотеческих творений разрешена была в той же сумме – 3000 рублей. Определили: 1) Принося Его Высокопреосвященству глубокую благодарность за милостивую и щедрую поддержку, оказанную издательскому и просветительному делу Академии, и одобряя предположения редакции «Богословского Вестника» относительно дальнейшего переиздания святоотеческих творений, почтительнейше ходатайствовать пред Его Высокопреосвященством о даровании на текущий 1902-й год субсидии из сумм Перервинского монастыря в том же размере (3000 р.), как и в минувших 1900–1901 гг. 2) Копию отчета по переизданию святоотеческих творений за 1901-й год представить при журнале настоящего собрания Его Высокопреосвященству. IX. Отношения: а) Совета Киевской Духовной Академии от 31 января за 72: «Вследствие отношения Совета Московской Духовной Академии, от 23 сего января за 17, Совет Киевской Духовной Академии имеет честь препроводить при сем, для временного пользования и. д. доцента Московской Академии Е. Воронцов а, принадлежащие библиотеке Киевской (Продолжение следует). 192 Речь, произнесенная на годичном акте Московской Духовной Академии (1 октября 1902 года). 202 Сравни Голубинского Д. Ф. памяти архиепископа Харьковского Амвросия («Душеп. Чтен.» 1902. 9). Автор приводит в этой статье изречение одного престарелого ритора: Ex omnibus animae partibus memoria maxime delicata et fragilis est, in quam primam senectus incurrit. Quaequnque apud illam aut puer aut juvenis deposui modo audita sine cunctatione profert. Tamen quae intra proximos annos commisi, sic perdidit ut etiamsi saepius integrantur, toties tanquam nova audiam, стр. 34–35. |
| Поэтому в настоящее время я позволю себе остановиться только на немногом по данному вопросу, – только на том, что может быть выяснено не отвлеченным, а, так сказать, демонстративным, наглядным образом, что может быть обосновано на опыте, в горниле искушенном. Я коснусь чрезвычайно важного вопроса о ректоре духовной Академии. В «проекте необходимых временных изменений и дополнений устава православных духовных Академий, составленном по поручению общего собрания профессоров и прочих преподавателей Киевской Духовной Академии от 5 октября 1905 года, Комиссией из профессоров Н. М. Дроздова , В. З. Завитневича, Ф. И. Титова, В. П. Рыбинского , и доцентов В. И. Экземплярского и П. П. Кудрявцева , и одобренном большинством членов профессорской корпорации в общем собрании 5 ноября того же года», – в главе III «о ректоре Академии», между прочим, читаем (курсивы здесь и всюду ниже наши): «Ректор избирается Советом на четыре года из наличного состава профессоров Академии как светских, так состоящих в духовном сане и имеющих степень доктора богословских наук, и утверждается в должности св. Синодом». В указе св. Синода от 30 ноября 1905 года, устанавливающем «главные основания», которые должны быть приняты к руководству при предстоящем пересмотре ныне действующего устава Духовных Академий (так называемые временные правила), между прочим, читается: «Ректор Академии состоит в духовном сане и должен иметь ученую степень не ниже магистра богословия. Если бы оказалась необходимость временно допустить к исправлению должности ректора лицо, не имеющее духовного сана, то такое временное исполнение обязанностей ректора не может продолжаться долее 6 месяцев». В «выработанном в собраниях Совета Киевской Духовной Академии 3, 4, 6, ш и 8 февраля 1906 года проекте устава православных богословских Академий», – в главе III (о ректоре академии) значится: «Ректор избирается Советом на пять лет из наличного состава профессоров академии, имеющих степень доктора богословских наук, и утверждается в должности Святейшим Синодом. |
| —229— о дозволении мне слушать лекции и участвовать в практических занятиях по некоторым предметам физико-математического факультета». Определили: Просить Совет Императорского Московского Университета о допущении профессорского стипендиата Академии Π.В. Тихомирова к слушанию лекций и участию в практических занятиях по некоторым предметам физико-математического факультета. VII. Записка ординарного профессора Академии М.Д. Муретова о выписке книг, которые он считает нужным приобрести для академической библиотеки. Определили: Поручить библиотекарю Академии Н.А. Колосову выписать для академической библиотеки, по справке с ее наличностью, означенные в записке профессора М.Д. Муретова книги и о последующем сообщить Правлению Академии. VIII. Отношение Совета Киевской Духовной Академии от 28 июля за 554 с просьбой выслать для научных занятий профессора Академии Попова принадлежащую библиотеке Московской Академии книгу: «Scriptorum veterum nowae collectionis e vaticanis codd». Edit. Mai Rom. 1825–1833 , tom. VII, сроком на десять дней. Определили: Выслать в Совет Киевской Духовной Академии означенную в отношении книгу на испрашиваемый срок. IX. Рассуждали о производстве поверочных испытаний студентов семинарий и других лиц, прибывших и имеющих прибыть в состав нового (LIII) академического курса по назначению начальства и по собственному желанию. Справка: 1) По § 81 лит. а п. 1 устава Духовных Академий «назначение предметов поверочного испытания при приеме в студенты академии» значится в числе дел, окончательно решаемых самим Советом Академии. 2) По определению Совета Академии от 15 марта сего года, утвержденному Его Высокопреосвященством, чтение и оценка приемных экзаменов должны быть поручены не одному, как делалось доселе, а двум профессорам, именно – преподавателю той науки, по которой дана тема, и члену Совета, по назначению сего последнего. 3) Согласно указу Святейшего Синода от 8 марта 1873 года за 10 воспитанники духовных семинарий и другие лица, явившиеся в Академию к приемным испытаниям, должны быть подвергнуты надлежащему медицинскому освидетельствованию. |
|
|
