| Есть оно и в так наз. Мураториевом каноне [ 1 ] и в сирийском переводе Пешито. Евсевий причисляет это послание к несомненно каноническим. Никаких сомнений в подлинности его в древней Церкви не было.Все внутренние признаки послания убеждают, что писатель его одно и то же лицо с автором четвертого Евангелия. Тот же образ и характер представления и изложения, тот же дух и тон особенной любви и сердечной теплоты, соединенной, однако, с отеческой важностью, та же глубина и сила чувства.Дионисий Александрийский отмечает одинаковое и частое употребление одних и тех же слов, как в этом послании, так и в Иоанновом Евангелии: " Евангелие Иоанново и послание согласны между собой и одинаково начинаются ... Иоанн верен себе и не отступает от своей цели: он раскрывает все в одинаковых периодах и одинаковыми словами. Внимательный читатель в каждой из упомянутых книг часто встретит слова: " жизнь " , " свет " , " прохождение тьмы " , непрестанно будет видеть: " истина " , " благодать " , " радость " , " плоть и кровь Господа " , " суд " , " оставление грехов " , " любовь Божия " к нам, заповедь о взаимной нашей любви и что должно соблюдать все заповеди; также осуждение мира, диавола, антихриста, обетование Святого Духа, усыновление Богу, во всем требуемую от нас веру, везде Отца и Сына " . Перечень новозаветных книг, открытый в 1740 году итальянским ученым Муратори и названный в честь него " Мураториевым каноном " . Относится к эпохе святого Иринея. Время и место написания послания Иоаннова По содержанию первого послания можно заключить, что назначалось оно для христиан малоазийских церквей, уже давно основанных и состоявших в значительном большинстве более из язычников, чем из обращенных иудеев (см. 1 Иоан. 5:21) [ 1 ]. Из содержания послания видно, что ко времени его написания чрезвычайно умножились в Малой Азии те утонченные гностические лжеучения, которые сменили собой и грубое плотское иудейство, и язычество, и против которых боролись уже святые Апостолы Иуда и Петр в своих соборных посланиях и святой Апостол Павел в своих пастырских посланиях.Опасность грозившая малоазийским церквам со стороны этих лжеучителей и побудила святого Апостола обратиться к ним с соборным посланием. |
| Действительность происхождения этого Сакраментария от папы Геласия I не подлежит сомнению и подтверждается многими признаками в самом его содержании, указывающими на время образования общего состава его не позже V в., например, изложением Символа веры Никео-Царьградского без прибавления Filioque и притом на греческом и латинском языках, миссами при крещении младенцев и взрослых накануне Св. Пасхи и Пятидесятницы, малочисленностью тогдашних праздников в честь святых и проч. Но самый древний список, в котором найден этот памятник, относится не ранее как к VIII в. и притом найден не в Риме или его окрестностях, а в Галлии, в древнем аббатстве св. Бенедикта на Лоаре, откуда поступил в библиотеку шведской королевы Христины, а потом в Ватиканскую 1441 . Вследствие того, он хотя в основании своем является служебником Римской церкви догригорианского времени, но представляет некоторые прибавления и изменения, обязанные своим происхождением как литургическим особенностям Галликанской церкви (в расположении дней церковного года), так и влиянию позднейшей римской, григорианской литургии (особенно в каноне), которая вслед за Геласиевой проникла в Галлию и вскоре достигла там значительного распространения. В настоящем переводе на русский язык предлагается из этого Сакраментария важнейшая часть римской литургии – канон ее, и для образца из всех трех книг несколько мисс, замечательнейших по признакам глубокой древности и ясно представляющих особенности литургических молитв папы Геласия, по изданиям Муратория и Даниеля 1442 . Чинопоследование литургии по сакраментарию папы Геласия I Канон священнодействия (Canon aclionis) (Sacram. Lib. Ill, n. XVI). Священник 1443 Горé сердца. Отвечают: Имеем к Господу. Священник 1444 Будем благодарить Господа Бога нашего. Отвечают: Достойно и справедливо. Священник 1445 Поистине достойно и справедливо, прилично и спасительно нам всегда и везде благодарить Тебя, святой Господи, всемогущий Отче, вечный Боже, через Христа Господа нашего, через Которого величество Твое хвалят Ангелы, почитают Господства, трепещут Власти, Небеса и Силы небесные, и блаженные Серафимы прославляют общим ликованием. |
| традиции). Исаия последовательно поднимается по 7 небесам до престола славы, а затем спускается вниз, до царства «князя мира сего». Т. о., в «Вознесении Исаии» содержатся 2 разнородных апокалиптических фрагмента. 1-й оформлен как вызвавшее гнев Самуила ветхозаветное пророчество об апокалипсисе, где главный упор сделан на расколы и грехи в Церкви, причем особо обличаются «пастыри и старейшины», что свидетельствует об антииерархической направленности произведения. Эта принадлежность текста какой-то особой группе подтверждается и указанием на немногих истинных пророков последних времен. Здесь нет ожидания близкого конца, но утверждение автора о господстве расколов и грехов, соотнесенное с совр. ему состоянием Церкви, может считаться намеком на скорый приход Господа. 2-й фрагмент оформлен как мистическое вознесение Исаии на небо во время разговора с царем. Автор проявляет особый интерес к ангелологии и мн. типическим чертам А.: ангел-проводник, борьба светлых ангелов с темными, небесные книги и др. Небо описано как последовательность уровней, объединенных в славословии Всевышнему, источнику света. Картины разных уровней небесного мира описываются почти одинаково: господствующими являются темы ангелов, голоса и света. Сочинение завершается указанием на исполнение этого видения при конце света, т. е. соединяются «временной» (эсхатологический) и «пространственный» (космологический) векторы апокалипсиса. «Откровение Петра» (1-я пол. II в.). Климент Александрийский и св. Мефодий Олимпийский (III в.) считали этот текст богодухновенным; в «Стихометрии» Никифора он относится к спорным, в Каноне Муратори (II в.), а также у св. Макария Великого и Евсевия Кесарийского (IV в.) считается подложным. Это сочинение представляет собой смешение различных евангельских сцен с эсхатологическим материалом: ответы Иисуса на Елеонской горе на вопросы учеников о конце света (ср.: Мф 24, Мк 13), включающие описание Второго пришествия, притчу о смоковнице, слова об умножении зла (убийство Илии и Еноха) и, наконец, Суд над праведными и грешниками, причем описываются все формы наказаний. |
| А именно: в папирусе «Честер Битти» (Chester Beatty II, P46, около 200-го года) — самом раннем дошедшем до нас списке Еф.; в оригиналах важнейших кодексов IV в.: Синайского и Ватиканского; в минускулах 424 и 1739 годов; в тексте, использованном Оригеном (III век), Маркионом (II век), который называет Еф. «посланием к Лаодикийцам», Тертуллианом, свт. Василием Великим («Против Евномия», 2, 19). Высказывались предположения (Гарнаком), что «к Лаодикийцам» было исправлено на «к Ефесянам» из-за плохой репутации Лаодикии (см. Откр. 3, 15-16). В то же время в других текстах конца II–haчaлa III века Ефес упоминается: в Мураториевом каноне, у св. Иринея Лионского и Климента Александриского. — см. Brown R. P. 626; Kobelski P.J. The Letter to the Ephesians.//NJBC. P. 883. Некоторым необъяснимым курьезом является, то, что в Гатри Д. С. 406 говорится, что слова «в Ефесе» существовали в кодесках Честер Битти, Синайском и Ватиканском. 558 Такая версия признается правомерной до сих пор, в том числе в самых традиционных курсах по Новому Завету, напр., в: Аверкий, архиеп. Руководство по изучению Священного Писания Нового Завета. Ч. 2. Джорданвилль. 1987. С. 259. Впервые данная гипотеза была сформулирована англ. архиеп. Усшером (J. Ussher, XVII век). — См. Kobelski P.J. The Letter to the Ephesians.//NJBC. P. 883; Мень А., прот. Послания апостола Павла.//Библиологический словарь. Т. II. М. 2002. С. 364-5. 559 См. подробный разбор всевозможных предположений на этот счет в: Kümmel W.G. P. 352-6; Гатри Д.С. 406-12. 560 Кассиан, еп. С. 232-3. 561 Кассиан, еп. С. 233. 562 Кассиан, еп. С. 233. 563 Еп. Кассиан завершает свою книгу «Христос и первое христианское поколение» эпилогом «Влияние Ефесского центра», где пишет о тех связях, которые связывали мужей апостольских, т. е. послеапостольское поколение христиан (свв. Ириней Лионский, Поликарп Смирнский), с апостолами именно через Ефес. — С. 365. 564 См. DeVries L.F. Cities of the Biblical World. USA. 1998. P. 372-9. 565 См. Brown R. P. 620. 566 |
| Комментарии Женевской Библии на 1-е послание Петра Введение Автор Автор послания называет себя «Петр, апостол Иисуса Христа» (1,1) и говорит о себе, что он «свидетель страданий Христовых» (5,1). Схожесть мыслей и выражений в этом послании и в речах апостола Петра в книге Деяния также подтверждают его авторство (напр. 2,7.8; ср. Деян. 4,10.11 ). Внешние свидетельства принадлежности послания апостолу Петру многочисленны, древни и несомненны; нет данных, что оно когда-нибудь приписывалось кому-либо другому. Петра считали автором послания: Ириней Лионский (ок. 185 г. по Р.Х. «Против ересей», 4,9,2), Тертуллиан (примерно 160–225 гг. по Р.Х.), Климент Александрийский (примерно 150–215 гг. по Р.Х.) и Ориген (примерно 185–253 гг. по Р.Х.). Ко времени Евсевия Кесарийского (примерно 260–340 гг. по Р.Х.) ни подлинность, ни авторство послания не ставились под сомнение («Церковная история», 3,3,1). Послание не упоминается в каноне Муратори (перечне новозаветных книг, датируемом 200 г. по Р.Х.), но это скорее всего объясняется тем, что данный канон дошел до нас в неполном виде. Хотя доводы в пользу авторства Петра весьма убедительны, в последние два столетия против них были выдвинуты возражения лингвистического и исторического характера. Говорилось, что язык послания слишком хорош для необразованного галилейского рыбака, каким был Петр (ср. Деян. 4,13 ), что в нем чувствуется сильное влияние Септуагинты (греческого перевода Ветхого Завета). Считалось, что преследования, на которые намекается в послании (4,12–19; 5,6–9), относятся ко времени, когда Петра уже не было в живых. Однако эти возражения против авторства Петра недостаточно убедительны. Возражения лингвистического характера также не выдерживают критики: в I в. по Р.Х. Галилея была двуязычной областью (там пользовались и арамейским, и греческим языками); мнение о Петре и Иоанне, как о «людях некнижных и простых» ( Деян. 4,13 ), скорее может быть отнесено к тому, что они не изучали Писание систематически; тридцать лет, отделяющие Петра-рыбака от Петра-писателя, срок более чем достаточный для совершенствования в греческом языке; возможно, секретарем у Петра был Силуан (или Сила, 5,12), что объясняет более высокий литературный стиль этого послания по сравнению со Вторым посланием Петра. |
| Первые христиане, как нетрудно догадаться, к решениям раввинов отношения не имели, поэтому о христианском каноне Писания в I веке говорить еще рано. Собственно, желание составить свой список библейских книг появилось со временем точно по той же причине: стали возникать разнообразные секты и ереси, которые предлагали свои собственные священные книги, и от этих книг нужно было оградить верующих. Поэтому и пришлось составлять списки. Они встречаются в произведениях отцов Церкви, живших во II, III и IV веках – Иустина Философа , Иринея Лионского , Климента Александрийского , Кирилла Иерусалимского и других. Есть и анонимный список книг, названный «мураториевым каноном» (по фамилии человека, обнаружившего его уже в новое время), датированный концом II века. Этого уже достаточно, чтобы делать выводы, какие книги христиане почитали священными в самые первые века своей истории. Но у всякого человека, который начнет сравнивать между собой эти списки, они вызовут скорее недоумение: почему они так заметно расходятся и почему сами отцы этих расхождений как будто не замечают? Было бы понятно, если бы один богослов заявил: «Я считаю послания Климента Римского частью Нового Завета», а второй бы ему ответил: «Нет, они ни в коем случае туда не входят, равно как и Откровение Иоанна Богослова» (именно такое разнообразие мнений мы находим в разных источниках). Но никаких споров не было, просто кто-то включал эти книги, а кто-то нет. Так, западные списки часто пропускали Послание к Евреям, не похожее на все остальные новозаветные Послания, а восточные – Откровение Иоанна Богослова, которое весьма непросто понять рядовому верующему. Но во всех этих списках без исключения в новозаветной части мы найдем четыре известных нам Евангелия, книгу Деяний и почти все Послания Павла. В них могут отсутствовать Послание к Евреям, книга Откровения и часть Соборных посланий. Ориген уже в начале III в. перечислял эти четыре Евангелия, «которые только безоговорочно и принимаются в Церкви Божией». А в IV в. Кирилл Иерусалимский указывал: «В Новый Завет входят только четыре Евангелия, а остальные носят ложные названия и вредоносны. Манихеи написали Евангелие от Фомы, которое, пороча благости имени Евангелия, губит души простаков. Принимайте также Деяния двенадцати апостолов и с ними семь Соборных посланий: Иакова, Петра, Иоанна и Иуды; и как печать на всех них и последних трудах учеников, четырнадцать Посланий Павла». |
| Значительно отличающаяся картина вырисовывается в Евангелии от Иоанна. Здесь, как известно, вообще не приводится списка Двенадцати, хотя сам по себе последний термин все же используется несколько раз. Именно из этого евангелия мы узнаем о том, что Андрей был призван или поверил в Иисуса как Мессию (или поначалу как одного из великих эсхатологических пророков) одним из первых, если не самым первым (дело в том, что в Ин. 1:40 упоминается еще один безымянный ученик Иоанна Крестителя, которого автор евангелия, видимо, отождествляет с «любимым учеником», личность которого остается большой загадкой для современной библеистики, хотя в церковной традиции его довольно рано отождествили с Иоанном, сыном Зеведея). Также Андрей в ряде сцен выступает посредником между народом и Христом: во время насыщения пятитысячной толпы и во время встречи Иисуса с греками-квазипрозелитами. В этом, видимо, получили отражения предания об Андрее, независимые от синоптической традиции. При этом его роль явно более значимая, чем у синоптиков, что может указывать и на большее его почитание в этих кругах. Конечно, кроме рассмотренных случаев присутствие или действование Андрея предполагается авторами евангелий в сценах с участием Двенадцати ближайших учеников или участием неопределенной группы учеников, однако в этом небольшом очерке я стремился показать именно то характерное, что видели на основании имеющихся у них свидетельств, в образе апостола Андрея евангелисты. В Мураториеве каноне, письменном памятнике римской церкви конца II века, апостол Андрей изображен как тот, кто стал едва ли не главным инициатором создания четвертого канонического Евангелия. Тем самым в традиции римской общины обозначалась теснейшая связь апостола Андрея, как отчасти и в самом евангелии от Иоанна, с теми кругами и общинами, в которых пользовалось авторитетом четвертое евангелие. Примерно в конце II века либо в гностических, либо в энкратитских кругах появляются «Деяния Андрея», которые в последующие века сначала отвергались, а потом многократно переработанные стали основой житийных повествований об апостоле Андрее. В этом сочинении, фрагменты которого сохранились, а также в его различных поздних версиях, сложно выделить исторический материал, касающийся первозванного апостола. Единственно, на мой взгляд, что можно на их основании предположить достоверного, так это возможное миссионерские, а скорее пастырские путешествия по тем христианским общинам, которые существовали в рядя городов Понта, Вифинии, Македонии и Ахайи, будучи созданные трудами апостолов Петра, Павла, из сотрудников и учеников. У нас, конечно, есть исторические основания допускать его деятельность по основанию новых общин, однако источники для этого слишком сравнительно поздние, противоречивые и малодостоверные (как в историческом, так в особенности в богословском отношении). |
| Композицию Маркова рассказа о Страстях смело можно атрибутировать Петру, поскольку, как мы предположили ранее, этот рассказ представляет собой не что иное, как Петрову личную версию официального свидетельства очевидцев, сформулированного двенадцатью апостолами. Сыграл ли Петр какую-то роль в композиционном оформлении остальных частей Евангелия – мы, быть может, никогда не узнаем. Однако эта неопределенность не мешает нам принять основное сообщение Старца – о том, что устное свидетельство Петра является непосредственным источником Евангелия от Марка. Разумеется, есть причины, заставляющие многих не верить этому заявлению – и к ним мы вскоре вернемся, но вначале рассмотрим вкратце другие внешние свидетельства, казалось бы, этому противоречащие. Евангелие от Марка как проповедь Петра Мы уже упоминали о том, что Иустин Мученик называл Евангелие от Марка «воспоминаниями» (apomnëmoneumata) Петра (Диалог, 106.3), и отмечали связь этого описания со словами Папия, что Марк «записал отдельные рассказы так, как Петр извлекал их из памяти (apemnëmoneusen)». Поскольку Иустин регулярно называет Евангелия в целом «воспоминаниями апостолов» и у Папия это слово в применении к Евангелию от Марка также не выглядит чем-то необычным, не стоит предполагать, что Иустин в своей характеристике этого Евангелия как воспоминаний Петра зависит от Папия. Более вероятно, что к тому времени, когда Папий писал свою книгу, это Евангелие уже называли «воспоминаниями Петра», и в словах Папия звучит отзвук этого определения. Более поздние определения Евангелия от Марка как записи проповедей Петра – в «Каноне Муратори» 600 , у Иринея Лионского , Климента Александрийского , в так называемом антимаркионитском Прологе к Марку – возможно, отражают точку зрения Папия и не являются независимыми свидетельствами о широко распространенной традиции. Однако есть два любопытных примера, в которых, возможно, такие свидетельства содержатся. Мы в этом не уверены – однако эти примеры стоит обсудить, поскольку они, как правило, в этой связи не упоминаются. |
| 1183 C.E.Hill, The Johannine Corpus in the Early Church (Oxford: Oxford University Press, 2004) 259. 1185 K. Schäferdiek in Hennecke, Schneemelcher, and Wilson, eds., New Testament Apocrypha, vol. 2, 167. 1186 Junod and Kaestli, Acta lohannes, vol. 2, 689–694; J. Bremmer, " Women in the Apocryphal Acts of John,» in J. N. Bremmer, ed., The Apocryphal Acts of John (Kampen: Kok, 1995) 55–56. 1187 Lalleman, The Acts of ]ohn, 256–266. Он представляет критический разбор аргументов в пользу всех трех гипотез. 1188 Schäferdiek in Hennecke, Schneemelcher, and Wilson, eds., New Testament Apocrypha, vol. 2, 166. 1191 См. C.E.Hill, «The Identity of Johns Nathanael,» JSNT (1997) 50–52. Список Двенадцати, включенный, с небольшими вариациями, в сирийские «Учения апостольские» (12) и в «Установления апостольские», также начинается с Иоанна и включает Нафанаила. На втором месте в нем стоит не Фома, а Матфей, поскольку Иоанн и Матфей рассматриваются как те двое из Двенадцати, которые написали собственные Евангелия. 1192 С. Е. Hill, " The Epistula Apostolorum: An Asian Tract from the Time of Polycarp,» JECS 7 (1999) 6–14, представляет и обсуждает аргументы в пользу Египта, выдвинутые А. А. Т. Ehrhardt, M. Hornschuh и С. D. G. Müller. 1193 С. Schmidt and I. Wajnberg, Gespräche Jesu mit seinen Jünger nach der Auferstehung. Ein katholisch-apostolisches Sendschreiben des 2. Jahrhunderts (TU 43; Leipzig: Hinrichs, 1919) 361–402. 1195 В эфиопской версии – 150 лет, но большинство ученых согласны, что коптская версия ближе к оригиналу. Писец мог увеличить этот период, когда 120 лет прошли. 1196 R. Bauckham, «Papias and Polycrates on the Origin of the Fourth Gospel,» JTS 44 (1993) 65–66. 1198 Его сообщение о создании Евангелия от Марка (по Евсевию, Церковная история, 6.14.6), по всей видимости, основано на словах Папия. 1201 Эти термины употребляются в Каноне Муратори, а Иустин (Первая Апология, 67.3) говорит, что на христианских богослужениях «читаются воспоминания апостолов и писания пророков». |
| Но в течение I века канон, пусть не без некоторых затруднений, более или менее составился. Окончательно, забегая вперед, можно сказать, что канон Нового Завета утвердился только в IV веке, когда новая ситуация позволила выносить решения, обязательные для всей Церкви. Большие споры вызвали такие книги, как «Апокалипсис», не все поначалу включали эту книгу в канон, затем некоторые из посланий, например, 2-ое Послание ап. Петра, которое уже было упомянуто, послание ап. Иакова. С другой стороны, в Новый Завет включались такие книги, которые в настоящее время там не числятся — например, в некоторых рукописях Нового Завета, даже IV века, есть некоторые творения мужей апостольских, самых первых учителей Церкви после апостолов — например, в некоторых случаях встречается 1-ое послание к Коринфянам Климента Римского, одного из римских епископов I века; книга «Пастырь Ерма», которая была составлена в первой половине II века, и некоторыми почиталась как каноническая. И все же, во второй половине II века, т. е. вскоре после появления на исторической арене Маркиона канон в основных чертах установился. Был найден так называемый «канон Муратори» (датируется 70-ми годами II века). Он, к сожалению, фрагментарен, в нем есть пропуски. Но, судя по сохранившемуся (а сохранилась средняя часть), Римская Церковь уже в то время числила в каноне почти все ныне входящие в него книги. В конце II века появляется новое лжеучение, которое по имени ересиарха стало называться монтанизм. Если мы обратим взор к современности, то увидим, что в наше время появилось учение такого же толка, это учение Богородичного центра. Монтанисты учили о царстве 3-го завета, завета Духа Святого и притязали быть в состоянии непрерывного вдохновения, пророчествовали, записывали свои пророчества. Оппоненты монтанистов порицали их за то, что они ко всем принятым Священным книгам прибавляют еще множество своей собственной писанины. У них были пророки и пророчицы. Это лжеучение явилось своеобразным протестом против некоторого снижения духовного уровня христиан к концу 11 века. |
|
|
