| Природа – отражение человека... Природа – друг, она сотворена, чтобы быть человеку другом и помощником, а не рабом или палачом. Люди, делающие из природы раба, сами делают её врагом и палачом... Ибо тот, кто разрушит мирные отношения с природой, неминуемо нарушает и добрые взаимоотношения с Богом... В зависимости от прилива и отлива в нравственной жизни человека и природа являет свои приливы и отливы в образах добра и зла. В периоды высокой морали людей и природа испытывает прилив добра и отлив зла. И наоборот, во времена безверия и безнравственности людей природа испытывает приливы в образах зла и отливы в образах добра. Тучи саранчи не появляются, когда хотят; болезни, эпидемии, засуха подчиняются этому же закону. По мере добра в человеке и природа дарит свою меру плодов и здоровья... Если бы исчезли наши дурные качества, грехи и страсти, исчезли бы и соответствующие им в природе образы. Но до тех пор, пока человек человеку – волк, будут волки. Пока человек человеку – пиявка, будут пиявки. До тех пор, пока душа человеческая, привязанная к земному, ползёт по земле, будут ползать по земле змеи. Одним словом, до тех пор, пока человек будет умножать своё безбожие и свою безнравственность, природа будет умножать соответствующие им образы зла: будут множиться хищники, микробы, бури, ураганы, наводнения, пожары и прочее. Следовательно, природа зависит от человека и в образах, и в содержании» 354 . Таким образом, владычество есть одно из проявлений образа Божия в человеке, данное ему для того, чтобы он, совершенствуясь в Боге, преображал весь подчиненный ему мир, приобщая его к радости вечного бытия. Вопросы: 1. Как взаимосвязаны понятия «владычество» и «образ Божий»? 2. Что общего и в чем различие владычества Бога и человека? 3. Каким образом первозданные люди призваны были преобразить подчиненный им мир? 4. Какова взаимосвязь между человеком и подчиненным ему миром? Задание: Проиллюстрируйте конкретными историческими примерами наличие духовной взаимосвязи между человеком и подчиненным ему миром. |
| «Долей и судьбой, – говорит св. Григорий Нисский , рассуждая и беседуя о судьбе, – делается произволение каждого, самовольно избирающее, что ему угодно» 570 . Примечание. «Впрочем, та судьба неизбежна, что избирающим доброе предлежит достойная награда, равно как избирающим противное предлежат достойные наказания» 571 . д) Что (род человеческий) со свободным произволением или поступает хорошо, или грешит, мы, – говорит св. Иустин Философ , – таким образом доказываем: мы видим, что один и тот же человек переходит из одного состояния в другое, про тивное; а если бы судьбой определено было ему или быть порочным, или честным, то он не мог бы переходить в противные состояния и не мог бы многократно переменяться» 572 . В этом отношении, природа бессловесных животных связана; например, змея по природе зла и ядовита, почему все змеи таковы; волк привык похищать, и все волки того же свойства; ягненок по простоте похищается, и все они того же свойства, голубь нехитр и невинен, все голуби того же свойства. Но человек не таков. Один – волк хищный, а другой похищается, как агнец, и оба происходят от одного и туго же человеческого рода. Иной не довольствуется собственной своей женой и живет блудно; а другой не позволит на сердце свое и взойти похоти. Один расхищает достояние ближнего; а другой из богочестия раздает и свое собственное. Видишь, как удобоизменяема одна и та же природа, наклонена то к худому, то, наоборот, к прекрасному, и вследствие того и другого имеет способность соизволять на какие захочет дела. Поэтому природа наша удобоприемлема и для добра, и для зла, и для Божией благодати, и для сопротивной силы. Но она не может быть приневоливаема» 573 . То же самое утверждает и св. И. Златоуст. «Овца, – говорит он, – никогда не может быть свирепой, потому что она от природы кротка; волк никогда не может сделаться кротким, потому что свирепость у него от природы. Законы природы не нарушаются, но остаются неизменными. Во мне не так; но бываю и свирепым, когда захочу , и кротким, когда пожелаю, потому что я не связан природой, но одарен свободным произволением » 574 . |
| Поистине, „засуха пришла на воды Вавилона, и они иссякли“ ( Иер. 50, 38 )... Сказочное плодородие Вавилонии, может быть, не исчезло совсем, но оно заснуло. Над ней исполнились слова: „тогда будет покоиться земля и удовлетворит себя за субботы свои“ ( Лев. 26, 34 ). „Города её сделались пустыми, землею сухою, степью, где не живет ни один человек“ ( Иер. 51, 43 ). Почва сожжена, покрыта обломками и селитрой и во многих местах занесена летучим песком на 3 – 4 фута... Как ни мрачен этот только что начертанный образ, он представляет одну и не самую поразительную сторону безутешного положения современной Вавилонии. „Как сделался Вавилон ужасом между народами! Устремилось на Вавилон море; он покрыт множеством волн его“ ( Иер. 51, 41. 42 )! Осенью и зимою Вавилония подобна песчаной пустыне, а весною и летом она становится в большей части неудобным для жительства болотом, настоящей пустыней воды или моря ( Ис. 21, 1 )... В период ежегодного наводнения повсюду в застаивающихся водах появляется роскошная растительность. Большие стаи птиц с блестящим оперением населяют болота. Черепахи и змеи путешествуют по проезжим дорогам, образуемым в лагунах древними каналами, и бесчисленные маленькие жабы гнездятся в тростнике, тихо шумящем от восточного ветра... Дикие звери, кабаны и волки, гиены и шакалы, дикие кошки и, становящиеся в последние годы все более редкими, львы населяют камыши или развалины. Здесь и там возвышается из ядовитых болот какой-нибудь более значительный кусок земли, огражденный земляною крепостью, низкий остров или уединенная груда развалин, как немой свидетель минувшего величия... Бродячие номады на севере и юге, тупые обитатели болот в центре являются теперь наследниками разрушенного царства Навухудоносора. Какой контраст между древней цивилизацией и теперешним вырождением! Некогда, насколько достигал глаз, роскошные пальмовые рощи, волнующиеся хлебные поля, цветущие города и дома, страна, которую мы так охотно называем колыбелью человечества, а теперь-открытая земля Нод ( Быт. 4, 16 ), куда убегают дезертиры и преступники, страна запустения и невежества, эльдорадо для разбойников и убийц“ (S. |
| Пролетело полгода – временная прописка истекла. На работе сократили. Вновь негде жить. Вечерами Тамара Михайловна с огрызком карандаша в руке листала газету, читала объявления – мало ли, вдруг подвернется работа. Неожиданно в какой-то заметке мелькнуло знакомое имя – Глеб Осипович Погребцов. Папин ученик из Белой Церкви! Наутро пошли в адресное бюро, узнали адрес, написали письмо. Глеб Осипович ответил незамедлительно, дружелюбно и ласково. «А помнишь, Тамара, книжку «Горе от ума» в бархатном переплете, с золотым обрезом, которую мы всем классом преподнесли Михаилу Людвиговичу? Уж, наверное, не сохранилась». – Не сохранилась, – вздохнула Тамара Михайловна, – если бы только книга… Глеб Осипович рад был после всех потерь встретить знакомого из юности человека. Пригласил в гости. Жилось ему тогда трудно. Жена умерла родами, на руках – шестимесячная Наташа; старшей дочке 13 лет. На работе советуют отдать младшую в детский дом: девочка маленькая, тяжелый рахит, ему, с его постоянными разъездами по совхозам, самому не справиться… …Портрет покойной жены всегда стоял на рояле. Глеб Осипович уже в 60-е увлекся фотографией, в темной кладовке устроил лабораторию. В жестяном подносе плавал перевернутый купол Троицкого собора, залитая водой набережная Фонтанки; сверху с бельевой веревки свисали прозрачные перекрученные пленки и коньки на связанных шнурках, в углу стояли лыжные палки, швабра, полотер; пахло химией и ваксой для полировки паркета. Много курил. На огромном, занимавшем полкомнаты столе с резными краями, в мраморной пепельнице с орлом всегда дымилась папироса; он сидел во главе стола в судейском кресле с потертыми подлокотниками; к обеду Тамара Михайловна ставила перед ним хрустальный графинчик и подавала чай в серебряном подстаканнике в виде витой черненой змеи. Глеб Осипович был прирожденный скульптор. На низком подоконнике окна-эркера, в деревянном ящичке хранились тонкие, похожие на скальпель, ножи, ими он вырезал из глины ушастые морды химер. Выучиться не удалось, под нажимом родителей получил профессию агронома, чем и спасся. До конца жизни он всегда носил с собой маленький мешочек с черными сухарями, нарезанными ровными квадратиками. Когда Глеб Осипович умер, на антресолях нашли седло, шпагу и дуэльные пистолеты Лепажа… |
| Свои некогда прекрасные и по-прежнему густые волосы София не мыла и не расчесывала с тех самых пор, как овдовела, так что они свалялись в настоящий войлок – но, несмотря на это, от волос Софии и от всего ее тела и нищенской, грязной одежды исходило тонкое благоухание, как от цветка. Ибо София уже при жизни стала цветком райского сада; суровые же условия жизни и выпавшие на ее долю страдания отнюдь не сделали ее мрачной и замкнутой – напротив, знавшие Софию вспоминают, что подвижница была всегда радостной, благодарной Богу за все, и обычной ее присказкой было «Сердце мое радуется!» Эту радость и искреннюю любовь к Богу и Его творениям чувствовали не только люди, но и бессловесные животные. Вокруг монастыря простирались тогда дикие леса, где жило множество зверей – в том числе таких больших и опасных, как медведи и волки. И все они были друзьями подвижницы, тянулись к ней так же, как, вероятно, тянулись звери к Адаму и Еве еще до грехопадения. Вряд ли София, выросшая в глухой горной деревне, слышала о преподобном Серафиме Саровском ; но так же, как и к преподобному Серафиму, к ней приходила из леса дикая медведица, которую София кормила хлебом, а та в знак благодарности и любви лизала ей руки и ноги. Часто можно было слышать, как подвижница зовет свою дикую любимицу: «Руся, Руся (Рыженькая), на-ка, покушай хлебца!» На подушке Софии ночевали змеи, и не было случая, чтобы они укусили саму подвижницу или кого-либо из сестер и паломников. А когда София молилась, вокруг нее с веселым щебетом кружились стайки птиц. Любовью Христовой дышала вся вообще жизнь Софии. Никогда и никого она не обидела и не огорчила, хотя и была строга в вопросах веры и жизни по вере, не делая уступок «миру сему». Для каждого приходившего к ней находились у нее особые, нужные именно этому человеку в этот момент слова – и часто бывало, что люди, пришедшие в Клисуру с мрачным лицом и мрачной душой, отягощенной грехами, покидали обитель просветленными, чувствуя, что за спиной у них словно вырастают крылья надежды и чистоты. |
| — Хорошей охоты, — сказал Маугли. Он говорил вежливо, но держал под рукой нож, с которым никогда не расставался. — Что скажете о городе? — спросила белая кобра, не отвечая на приветствие. — Что делается в большом, обнесённом стенами городе, в городе с сотней слонов, с двадцатью тысячами лошадей и с бесчисленным количеством скота, в городе короля двадцати королей? Здесь, под землёй, я начинаю глохнуть, и уже давно не слышала звуков их военных гонгов. — Над нашими головами джунгли, — ответил Маугли. — Из слонов я знаком только с Хати и его сыновьями, а Багира убила всех лошадей в одной деревне и… что такое король? — Я уже говорил тебе, — мягко сказал кобре Каа, — я четыре луны тому назад говорил тебе, что города больше не существует. — Город, великий город в лесу, город, ворота которого охраняют королевские башни, никогда не исчезнет. Люди выстроили его раньше, чем лопнуло то яйцо, из которого вылупился отец моего отца, и он будет стоять, когда сыновья моего сына сделаются такими же белыми, как я. Саломдхи, сын Чандрабижды, сына Виейджи, сына Иегасури, выстроил его во времена Баппа Раваля. А вы чьи? — Напрасно шли мы по этому следу, — заметил Маугли, обращаясь к Каа. — Я не понимаю, что он говорит. — Я тоже. Белый Капюшон очень стар. Отец Кобр, кругом только джунгли, как это было в самом начале. — Так кто же он? — сказала белая змея. — Он сидит передо мной, не боится, не знает, что такое король, и человечьими губами говорит на нашем наречии. Кто он, создание с ножом и с языком змеи? — Меня зовут Маугли, — был ответ. — Я из джунглей. Волки — моё племя, а питон Каа — мой брат. Отец Кобр, кто ты? — Я — страж королевского сокровища. Куррун Раджа выстроил надо мною каменный свод в те дни, когда кожа моя была темна, и я мог приносить смерть приходившим сюда для кражи. Сквозь камни опустили сокровище, и я слышал пение браминов, моих повелителей. «Гм, — пробормотал про себя Маугли. — Там, среди людей, я имел дело с одним брамином, и знаю то, что знаю. Раз в дело замешан брамин, быть беде». |
| Позвольте надеяться, что и вы, получив прекрасное, можно сказать, блестящее образование, – изучив многие науки и разные языки, не забудете той важной азбуки, о которой говорил великий Арсений; и Господь дарует вам постигнуть ту, свыше сходящую, от Отца светов, мудрость, которая, по выражению св. апостола Иакова, первее убо чиста есть, потом же мирна, кротка, благопокорлива, исполнь милости и плодов благих, несуменна и нелицемерна ( Иак. 1:17, 3:17 ). Озаряемые лучами такой Божественной мудрости, и вполне вверяя судьбу свою всеблагому Провидению, ни о чем же пецытеся, но во всем молитвою и молением, со благодарением прошения ваша да сказуются к Богу: и мир Божий превосходяй всяк ум да соблюдет сердца ваша и разумения ваша о Христе Иисусе ( Флп. 4:6–7 ). Благословение Господне на вас, Того благодатию и человеколюбием, всегда, ныне и присно, и во веки веков. Аминь. III. Речь 5 июня 1875 г 25 Возлюбленные о Господе! Что сказать вам в сии последние минуты нашей разлуки с вами в этом благодатном доме? – Скажем то, что обыкновенно говорят добрые христиане своим ближним, прощаясь с ними и молитвенно сопровождая их в путь: с Богом! Кто боится Бога, как Его разумное создание, и любит Его, как веру-ющее и доброе дитя, – поймет и почувствует силу этого напутственного слова: с Богом! А вы воспитаны в страхе Божием, вы любите Бога; и потому, без всякого сомнения, понимаете и чувствуете, в каком смысле мы говорим вам, благословляя вас в предлежащий путь: с Богом! идите с Богом! Без Бога – и по общечеловеческому народному сознанию, – без Бога, ни до порога! Но с особенною ясностию сознают эту истину души христианския. Переступите же с Богом священный порог этого дома Божия, благоговейно осенив себя крестным знамением, и – идите с Богом, шествуйте по Божьей земле, в благословенную и хранимую Богом вашу родную семью, во всякий город и страну, во всякий дом и пристанище, куда ни поведет вас десница Божия, на пути вашей жизни. Правда, путь жизни далеко- не везде гладок и ровен; попадаются на нем и стремнины; да и на равнинах не всегда безопасно от нередко скрываемых, то сям, то там, разного рода сетей; неизбежно придется идти и среди терний и волчцов; да бывает, что и в цветах скрываются змеи, готовые смертельно ужалить; бывает, что даже в овечьей одежде подкрадываются волки, а когда настанет тьма, – то и открыто ходят лютые звери, ищущие растерзать путников неосторожных и особенно сбившихся с пути. |
| Кайоморт, Дух вола, скорбя и сетуя, поднялся на небо, но взял семя его и скрыл на луне (у духа луны). Из этого семени и из тела вола произошли на земле чистые растения (из мозга и внутренностей деревья и трава, из рогов – плоды, из крови – виноградные ягоды, из хвоста – хлебные злаки) и животные, полезные и кроткие. Ариман постарался испортить и это творение: в царство растений он внёс растения сорные и ядовитые, а в царстве животных появились змеи, волки, мухи и другие вредные и кровожадные животные. И Кайоморт жил недолго, всего 30 лет, и был убит злыми духами. Но его семя не уничтожилось на земле, и от него произошли первые муж и жена – Мешиа и Мешиана, родоначальники настоящих людей. Все творение продолжалось 365 дней: небо сотворено в 45 дней, вода – в 60 дней, земля – в 75, растения – в 30, животные – в 80, человек – в 75 дней 51 . – Несмотря на явные следы библейских представлений о миротворении, занесённых к персам иудеями и именно: творение мира словом и повелением Ормузда, Ариман в образе змея и шесть последовательных периодов миротворения (хотя и не равных), – персидская космогония в общем отстоит от библейского изображения миротворения едва ли не дальше всех других языческих космогоний. Религиозные воззрения персов подвергались разнообразным влияниям со стороны. Кроме иудейского, на них отразились влияния: индийское, греческое, по-видимому халдейское и даже христианское. Но существенная и наиболее резко выраженная особенность персидского мировоззрения – дуализм прикрыл собой, или растворил в себе все эти влияния настолько, что выделил персидскую религию из всех других, поставив её как бы посредине между монотеизмом и чистым политеизмом. Это, однако же не возвысило персидскую религию над другими языческими. Дуализм, с его двумя равносильными божествами, разрушает идею единства в существе Бога и в Его творческой деятельности даже более, чем политеизм, с его многочисленными, но подчинёнными главному богу божествами. Поэтому предполагать для персидской космогонии и для библейского изображения миротворения один источник – более нежели странно; а предполагать зависимость последнего от первой, как это делают враги Библии 52 , нелепо. |
| Святитель Николай говорит: «Если бы исчезли наши дурные качества, грехи и страсти, исчезли бы и соответствующие им в природе образы. До тех пор, пока человек человеку – волк, будут волки. Пока человек человеку – пиявка, будут пиявки. До тех пор, пока душа человеческая, привязанная к земному, ползет по земле, будут ползать по земле змеи. Одним словом, до тех пор, пока человек будет умножать свое безбожие и свою безнравственность, природа будет умножать соответствующие им образы зла; будут множиться хищники, микробы, бури, ураганы, наводнения, пожары и прочее» (с. 87,88). Главная причина катастрофы – нравственная Ошибка не в проекте, и не в действиях персонала, а в выборе места для станции. В сейсмоопасной зоне на океанском берегу АЭС надо ставить настолько высоко, чтобы никакие мыслимые цунами не могли затопить бассейны выдержки и водоемы с водой. Но вопросы безопасности были отодвинуты на второй план, а на первый план были поставлены вопросы рентабельности. Для охлаждения теплоносителя в теплообменнике используется океанская вода. Чем ближе к берегу океана, и чем ниже место расположения станции, тем меньше потребная мощность насосов для подачи воды, и тем дешевле расходы на эксплуатацию станции. Таким образом, стремление к незначительной экономии, стало причиной общенациональной катастрофы, а жителей Японии сделало заложниками алчности и невежества кучки корыстных дельцов. В Апокалипсисе в 3-ей главе Ангел говорит: «Ибо ты говоришь: «я богат, разбогател и ни в чем не имею нужды»; а не знаешь, что ты несчастен, и жалок, и нищ, и слеп, и наг». Вот суть нашей бездуховной цивилизации, которая пытается строить себя без Бога. Эти слова, которые Господь обращает к Лаодикийской церкви, нужно обратить к себе. Думаешь, что ты богат и ни в чем не нуждаешься? Ошибаешься. Японцев постигло стихийное бедствие, не потому что они хуже нас, а потому что Господь дает нам возможность учиться на чужом примере. А если не научимся, тогда не на кого будет пенять. Фукусима – это грозное предупреждение Божие современной цивилизации, которую ее безбожие и безнравственность приводят на грань катастрофы. |
| Только цель полета не всегда одна и та же: в одних случаях это добывание вещей невесты, в других это возвращение из подземной глубины, «с того света», на свет Божий, но сущность подъема от тьмы к свету, от смерти к жизни и от беспросветной тоски к светлой радости во всех случаях одна и та же. И из всех жертв, приносимых человеком для этой цели, вещей птице дороже именно та, которая ему всего труднее и больнее. Съевши всю говядину в дороге, птица-колпалица, несущая на хребте своем Царевича и Царевну, получает на съедение кусок ляхи Царевны; и молвит она в ответ: «Ну, всю дорогу вы меня хорошо кормили, но слаще последнего кусочка отродясь не ядала». И в этом ответе слышится не алчность, потому что съеденная икра по окончании пути неизменно возвращается ее обладателю и прирастает к его ноге: цена подъема в небеса – не человеческое мясо, а человеческая жертва. Пока эта жертва не принесена, птица всякий раз грозится опуститься, не долетев до цели, на землю, под землю, а иногда в леса или в непроходимые болота 59 . Уже в этих образах, готовящих человека к восприятию чудесного «нового царства», мы имеем некоторое предварительное его откровение: царство это познается в самом стремлении к нему, в самом факте подъема над жизнью, ибо этот подъем невозможен без некоторого внутреннего озарения. Человека окрыляет та цель, к которой он испытывает таинственное влечение. Неудивительно, что крыльям, побеждающим расстояние и тяжесть, отводится видное место как в мифологии, так и в сказочной символике всех народов. На крыльях поднимаются не одни вещие птицы, но и вещие человеческие существа, в особенности жены; крыльями наделяются и чудесные животные, четвероногие или ползучие, содействующие человеку в его влечении к свету и лазури, или, напротив, ему враждебные крылатые кони, крылатые волки и крылатые змеи. Победа над тяжестью есть тем самым и победа над материей. Вот почему и в религиозной и сказочной символике всех веков и народов крылья служат образом одухотворения. В общении с крылатым и вещим сам человек одухотворяется, и это одухотворение выражается в чудесном расширении его горизонта. |
|
|
