| После наречения Нового Имени храмовый служитель пишет (или наклеивает) цифру «1» или «2» на именной карточке. Эта цифра указывает, какое из «Новых Имен», используемых в этот день, получил человек. Новое Имя («1») меняется каждый день и может быть любым именем из Библии (Ветхого Завета) или Книги Мормона. Альтернативное Новое Имя («2») – это Адам, и оно используется лишь в том случае, если собственное имя человека (либо мертвого, ради которого совершается ритуал) похоже на то имя, которое дается в этот день всем остальным. Если человек участвует в эндаументе за кого-то другого, то он считается находящимся под грузом чужой души (т.е. в него как бы «вселилась» душа того усопшего, ради которой он проводит эндаумент). Вот как это описывает очевидец событий: «Народ поддавался этим магическо-оккультным ощущениям сполна, не отдавая себе отчет, что делается – люди свидетельствовали потом о ПОВЕДЕНИИ того усопшего человека, за которого проводили таинства – т.е. хотел или не хотел усопший(-ая) принимать эндаумент, говорили даже про мысли и чувства, которые он (усопший) посылал в мозг участника – т.е. о чем усопший думал, ликовал или грустил и т.п. Есть целый ПЛАСТ подобного рода свидетельств храмовых «старичков», своего рода мормонские предания, которые поощряются церковными руководителями. Были случаи, что после этого особенно впечатлительные окончательно поддавались суевериям и начинали почитывать более «серьезные» пособия для более четкого контакта с духовным миром – увлекались открытой магией, что уже осуждалось церковными руководителями)». После наречения «Нового имени» мормон направляется обратно к своему шкафчику, снимает «щит» и надевает белую храмовую одежду, которая берется напрокат или покупается. Для мужчины она состоит из рубашки, брюк, ремня, носков, галстука и мокасин. Позже он наденет зеленый фартук – «фиговый лист», белую накидку и шапку. После того, как женщина надела свое нижнее белье, она также снимает свой «щит» и надевает белую комбинацию, платье, чулки и мокасины. Позже она также надевает зеленый фартук – «фиговый лист», белую накидку и фату. |
| Кто этот злоречивый раб, откуда он взял и на чем основал такое понятие о своем господине? Так как в приведенной нами евангельской притче под образом господина представляется сам Иисус Христос, а под рабами разумеются те, которые призваны к служению Ему, которые потому наделяются особенными высшими дарами, сообразно с мерой естественных сил и приемлемости каждого, то, значит, в лице раба, названного в евангелии лукавым и ленивым, представляются все те недостойные своего имени христиане, которые тяготятся своими христианскими обязанностями, налагаемыми на них евангелием, которые не сочувствуют святейшим истинам, какие оно возвещает им, и думают, что от них гораздо более требуется, нежели сколько дается, что требования евангельские совсем неисполнимы для сил человеческих, вследствие чего они отказываются соблюдать их, не радят о приумножении полученных ими талантов, предаваясь в тоже время всем порокам и страстям, свойственным своему растленному естеству. Сюда же нужно причислить всех вольнодумцев, кощунов, богохульников, отступников от веры и явных безбожников, которые изобретают разные учения, направленные к ниспровержению всего божественного и священного. Правда, из евангельской притчи не видно, чтобы раб, осужденный Господом, рассеивал между другими какие-либо лжеумствования и колебал ими убеждение прочих, не утвержденных в вере, но нам достаточно одного начала, указанного евангелием, которым руководствовался осужденный раб в своем образе действий, чтобы из него вывести и прочие плоды его, какие оно приносит по своему роду в мире христианском. Зная это начало, можно сказать прямо и положительно, что ложные мудрецы, выходящие из среды общества христианского и действующие против святейших истин христианина силой своего ума и слова, носят в глубине своего духа тоже самое убеждение относительно лица Господа, которое высказал раб, зарывший в землю вверенный ему талант. Разрушьте это мрачное убеждение их, рассейте этот убивающий их темный помысел, измените их взгляд на Господа Спасителя, в котором они видят немилостивое и жестокое существо, обременяющее их своими чрезмерными требованиями и угрожающее им за неисполнение их вечным осуждением и мучениями ада, пред которым потому они втайне содрогаются и трепещут, и от которого хотят как бы укрыться в своих лжеумствованиях, дайте почувствовать им всю благотворность веры христианской и любовь Того, Кто призвал их к ней: тогда, за исключением, конечно, тех, богопротивление которых зависит не от неведения, а от нечестия сердца и развращения воли, сами собой умолкнут, смягчатся и изменят свои внутренние расположения в отношении к вере христианской, восстающие против неё; ибо тогда отнимутся и падут те тайные побуждения и причины, которые управляют образом их мыслей и действий. Эти побуждения и причины скрываются в неправильном, совершенно извращенном их взгляде на лице Господа Спасителя и глубоком непонимании всего христианского вероучения, а также и духа его требований. |
| «Бесстыдство, – говорит тот же Аристид, – они называют свободой, возмутительные речи – бесстрашием; неспособные оказать содействие каким-либо полезным целям, они мастерски умеют подкопаться под семейное благосостояние и разорить домочадцев. Ни одно их слово, ни одна их мысль не приносит добра: они не участвуют в городских советах, не утешают печальных, не примиряют спорящих; они забиваются по углам и там, должно быть, говорят разумно» 9 . Так понимали христианство его раннейшие современники. Чего же они должны ждать от тайных христианских собраний? Они, со своей точки зрения, резонно и искренно были убеждены, что тайна, окружающая этих презренных людей, должна скрывать под собой дела, достойные этого общества. «Похвальные дела совершаются открыто и скрываются только дела преступные», – говорит язычник Цецилий у Минуция Феликса . И вот почва оказалась вполне подготовленной для распространения рассказов об ужасных преступлениях, совершаемых на христианских собраниях. Наконец, по самому существу и способу своего происхождения христианская религия должна была вызывать в умах своих современников ряд недоумений, которые если не влекли за собой прямой ненависти их к христианам, то просто ставили их религиозную мысль в тупик: да что это за явление и может ли оно быть зачислено в разряд религий? – В современный ему мир христианство явилось как религия новая в безусловном и исключительном смысле: никакого прошлого, возвеличивающего авторитетом святой старины, оно за собой не имело; не было оно привязано и ни к какой определенной нации, ни к какому географическому пункту. Оно совсем не подходило под установившееся у греко-римских народностей понятие о религии и в этом отношении не могло идти ни в какое сравнение не только с данными налицо греко-римскими культами, но даже с иудейством. Как бы мало язычник не понимал иудейское вероучение, сколь бы омерзительными не представлялись ему некоторые обряды иудейства, он все-таки не мог отказать ему в одном признании – в признании за ним положительной формы богопочитания. |
| Новый Завет предельно далек от накаленного гностического котла, где с прочей кашей варится и София, — далек куда больше, чем от ортодоксальной религии Закона. Он не изгоняет Премудрость из своей речи, однако отводит ей крайне умеренное место, очерчивая лаконическую и достаточно ясную трактовку. Ключевые формулы этой трактовки — в первой главе Первого Послания к Коринфянам. Павел говорит: «Проповедуем Христа распятого… Христа, Божию силу и Божию премудрость» (1 Кор 1, 23-24); «от Него (Бога. — С.Х.) и вы во Христе Иисусе, Который сделался для нас премудростью от Бога, праведностью и освящением и искуплением» (1 Кор 1, 30). Премудрость здесь относится ко Христу и утверждается как одно из Его именований, «сотериологических предикатов». Ставя этот предикат в один ряд с другими, текст никак не толкает гипостазировать его и принимать, что не только Христос есть Премудрость Божия, но и Премудрость Божия есть сам Христос (а не просто одно из свойств, принадлежащих Ему). С другой стороны, он не содержит и никакого запрета к этому. Но можно с полной определенностью сказать одно: Новый Завет никоим образом не дает ни поводов, ни достаточного материала к тому, чтобы строить какое-то особое «учение о премудрости» или, тем более, выдвигать его в центр христианского вероучения. Становящаяся христианская мысль обнаруживала не столь полную независимость от инородных стихий, как христианское Откровение. Что только естественно. Уже у ранних церковных писателей, начиная с Иустина Философа (II в.), можно встретить ту же персонализованную премудрость, что и в ветхозаветном софийном корпусе — однако с важною разницей: следуя Новому Завету, Премудрость со всею определенностью отождествляют со Христом, воплощенным Словом-Логосом. Подобная персонализация практически не сопровождалась какими-либо тенденциями к софийному богомыслию, развертыванию особой софийной тематики. Но она влекла естественно за собой начало посвящений храмов Премудрости, влекла отведение Премудрости известного места в жизни Церкви. |
| Нельзя не отметить безусловно-правильного его мнения о том, что существование религии условливается запросами и потребностями не ума только человеческого, а всей души нашей, что не только наука, но и философия никоим образом не может заменить религии, что в каком угодно отдаленном будущем, каких бы блестящих успехов ни достиг ум человеческий в деле науки и просвещения вообще, люди все-таки будут нуждаться в религии и иметь ее, и что вне связи с религией, этика теряет смысл. Но, высказавши эти, на наш взгляд, бесспорные истины, Л. Толстой допустил много ошибочного в своих суждениях о существе религии, об ее отличии от философии, о происхождении религии и о ступенях в историческом развитии религиозного сознания человечества. Так, например, представляется совершенно неправильным мнение, будто метафизика или догматика религии, т.е. учение ее о божестве, о происхождении мира и человека, об отношении божества к людям и т.п., представляет собою только сопутствующий или второстепенный элемент в религии. Такое понятие о ней не оправдывается ни историей религии, ни самым существом дела. Не богословы только, но и все серьезные исследователи, как и вообще все сведущие люди, признают, на основании изучения истории религий и наличных фактов религиозного сознания, что в религии метафизическое или «догматическое» учение о божестве, о происхождении мира и человека, об отношении божества к людям и тому подобное имеет первостепенное значение и обусловливает собою тот или другой характер остальных элементов религии. Р. де-ла Грассери в своем сочинении «Психология религии» справедливо говорит, что метафизическая или «догматическая» сторона религии представляет собою самую основу, самый корень религии. 301 Вот почему и изложение особенностей какой-либо религии обыкновенно начинается с изложения ее вероучения. 302 Различие между одними и другими религиями определяется, прежде всего, и самым существенным образом, метафизической или «догматической» стороною их. Этим-то первостепенным значением догматов и в христианской религии объясняется, почему представители православной церкви всегда старались и ныне стараются всячески охранять неприкосновенность и целостность их, почему они восставали и восстают против отрицателей или лжетолкователей догматов. Что метафизическая или догматическая сторона составляет самое основное и существенное в религии, именно то, от чего зависит все прочее в ней, это не должно бы вызывать недоумений или вопросов и в гр. Толстом, если бы он рассуждал последовательнее. Он утверждает, будто сущность всякой религии состоит только в ответе на следующие вопросы: зачем мы живем в окружающем нас мире и какое должно быть наше отношение к сущему? Оба эти вопроса сводятся к одному, а именно: к вопросу о назначении человека или о смысле его жизни. |
| В 1996 году Центр Обществ Сознания Кришны в России опубликовал заявление “Об отношении к религиозным традициям”. Это заявление было приурочено к празднованию кришнаитами 100-летия со дня рождения Прабхупады. Из бесед с директором Центра общественных связей ЦОСК С.Л.Дагисом (Санака Кумар дас) и председателем исполкома ЦОСК С.В. Зуевым (Сучару дас), являющимися авторами заявления, о котором идет речь, а также после просмотра и анализа видеозаписей бесед священника Олега Стеняева (руководителя Центра реабелитации жертв тоталитарных сект имени А.С. Хомякова) с членами кришнаитской общины, автор данной работы пришел к выводу, что в настоящее время ЦОСК переживает в России период, когда он вынужден пересматривать отдельные позиции в направлении своей деятельности. В этой связи православным христианам при проведении диспутов и бесед с кришнаитами стоит обратить особое внимание не на этические принципы, которым учат последователи “Харе Кришна”, а на кришнаитское вероучение, некоторые из положений которого являются полной противоположностью того, о чем учит в Евангелии Господь Иисус Христос . В следующей главе будет представлен анализ основных вероучительных положений кришнаитов с точки зрения православного христианского богословия. Православных священнослужителей, миссионеров, преподавателей Закона Божия ни в коей мере не должен приводить в какое-либо смущение тот факт, что, как написали в заявлении “Об отношении к религиозным традициям” руководители ЦОСК, кришнаиты со своей стороны осуждают “прозелитизм как по отношению к членам Русской Православной Церкви, так и по отношению к последователям всех мировых религий в целом” 24.03.96). Сегодня, пользуясь любой возможностью наладить контакты с Русской Православной Церковью , а также с представителями традиционных религий, исторически существующих на территории нашей страны, кришнаиты пытаются добиться широкого общественного признания и внимания к своей деятельности со стороны государственных и общественных структур. Так, например, в сентябре 1996 года Российкое Общество Сознания Кришны совместно с Международным обществом культурных связей с Индией, Центром индийских исследований Института востоковедения РАН, Индийской Академии прикладных наук и исследований и Обществом индийской культуры в Москве проводили празднование самого большого в году кришнаитского праздника Джанмаштами (дня рождения Кришны) и 100-летия со дня рождения основателя ИСККОН Бхактиведанты Свами Прабхупады. |
| Только иудейская вера в Единого Бога крепко запечатлелась в нем, и религиозные обряды иудеев были приняты Мухаммедом, особенно же принесение жертв и обрезание, по преданию от Измаила сохранившееся в народе. Только проповедь единобожия, вместо многобожия, и своего собственного посланничества составляет мнимое пророческое служение Мухаммеда. Но в проповеди единобожия его язычество все же отразилось. Так, он Самого Единого Бога сделал языческим пантеоном. Известно, что у язычников почти каждая греховная страсть была олицетворена в божестве войны, пьянство, разврат, музыка. Всех языческих божеств было более ста, и на каждую плотскую страсть приходилось по божеству. И вот, все эти божества Мухаммед включил в Единое Божество, когда в своем вероучении говорил, что добро и зло от Бога; что какой бы грех ни совершал человек, он совершает его по предопределению Самого Бога, ибо сам человек не может делать ничего. Так, вздумает ли человек сделать какое-либо добро, Бог тотчас возбуждает в руке его силу, и человек приводит мысль свою в исполнение; Бог Сам возбуждает в нем энергию и дает ему силу для исполнения своих желаний. Таким образом, чтобы ни сделал человек, он делает это по возбуждению в нем энергии и силы Самим Богом. А отсюда выходит, что Сам Бог через человека совершает грехи. Например, захочет человек выпить водки, Бог дает ему силу налить и выпить; вздумает ли он совершить любодеяние, Бог дает ему энергию и для выполнения этого действия. Словом, чем у язычников распоряжались их божества, всем тем у Мухаммеда распоряжается его единый бог. Вероятно, в силу этого самолюбивого языческого убеждения, Мухаммед не стесняется в выборе средств для выполнения своих честолюбивых замыслов и удовлетворения своих плотских страстей. Таким образом, распространение ислама огнем и мечом, страсть к мщению, наживе и сладострастью были главными чертами, характеризующими Мухаммеда. Хотя сторонники его и говорят, что он был мягкого характера и высокого стремления духа, но верить этому не приходится. Потому что на самом деле он был страстным, мстительным, даже кровожадным, с сильной жаждой наживы и добычи, в силу которой сделал постановление брать себе пятую часть всей военной добычи и лучших пленниц определял себе в наложницы, будто получив на то особое откровение от Бога. |
| Иные, по-видимому, приняли свидетельство Божие; но приняли для того, чтобы иметь в нём покров для своей лжи. Из сих последних одни, будучи призваны к служению истине, столько возомнили о себе, что без них как бы не должна существовать сама истина. По их образу мыслей выходит так, что истина зависит единственно от их свидетельства и слова; они могут давать ей силу и ослаблять по своему приговору, или, лучше сказать, произволу, – и, хотя бы сия истина основывалась на всей полноте и чистоте апостольского учения, постановления и преемства, всё это ничего не значит; им не угодно признавать её за истину. – Но если истина и без них существует где-либо, существует во всей целости и силе апостольского происхождения и Божественного основания, то, кто они, присвояющие себе право осуждать её, ненавидеть и отвергать? Такие лжеучительные духи есть, и действуют в мире! Кто они, какие скрывают в себе мысли – и сколько у них истиннолюбия, пусть рассудит об этом и поймёт каждый, кто только от истины! Другие из приемлющих свидетельство Божие, не смотря на ясные и прямые указания сего свидетельства, находят какое-то для себя основание держаться своих убеждений и следовать во всём своему образу мыслей. Из всей полноты глаголов Божиих, они принимают только то, что благоприятствует их понятиям; а прочее обходят молчанием, и оставляют без всякаго внимания и уважения, или же искажают своим неблагонамеренным толкованием. Действуя таким образом, они давно уже прервали связь с духом и истиною апостольских учений и постановлений, и между тем, почему-то спокойны и довольны! Эти люди призваны во свет Христовой веры как будто не с тем, чтобы ходить в повиновении сему свету, но, чтобы повелевать им и управлять по своему усмотрению! Надёжные ли и эти руководители во истине, пусть разберёт и испытает сие каждый! Из этой-то непокорности чистой апостольской истине, и неуважения к свидетельству Божию о ней, произошло разделение в великом мире христианском; – отселе образовались многие отдельные общества, именующие себя христианскими, между которыми нет никакого согласия и единства в образе мыслей, правилах действий и внутренних расположений духа. Впрочем, все эти общества, при особенности и несходстве своих понятий, частных видов и направлений, сходятся между собою в том, что каждое из них не стоит в чистоте и святости веры апостольской, защищает свою ложь, прикрываемую видом Божественного свидетельства. Мы не входим в подробное исчисление всех вероучений, существующих в христианском мире и не рассматриваем их порознь: но имея в виду сии вероучения, одно другому противоречащие и одно с другим несогласные, повторяем слово апостольское: «возлюбленнии, не всякому духу веруйте; но искушайте духи, аще от Бога суть: яко мнози лжепророцы изыдоша в мир» ( 1Ин.4:1 ). |
| В целом на Западе критике спекуляций свидетелей Иеговы по библейской хронологии посвящено немало публикаций. Известны древние астрономические наблюдения (глиняная табличка У.А.Т.4956 в Берлинском музее о наблюдении светил в царствование Навуходоносора), свидетельства историков античности – Птолемея, сообщения Иосифа Флавия и другие египетские и вавилонские источники, также заключения авторитетных библеистов, равно как и свидетельства святой Библии, которые указывают на ошибочность хронологиче-ских расчетов иеговистов. Итак, хронологическая посылка иеговистов о 1914 г., как начале невидимого присутствия Христа на земле, не имеет никаких научных оснований и вследствие этого рушатся все эсхатологические построения свидетелей Иеговы. Что же принес миру 1914 г., согласно учению свидетелей Иеговы, завершивший времена язычников? Принес ли он великую радость для жителей Земли? «Нет, – пишут они, – наступает самое тревожное время, какое когда-либо испытывала земля» 128 . Иеговисты понимают Второе Пришествие как время величайших бедствий и страданий. Исполнилась ли радости и ликования земля, узрев грядущего Спасителя? Отнюдь, везде видим лишь горе и умножение беззакония. В чем же тогда смысл Второго Пришествия? При Первом Пришествии Спасителя возликовали небеса, воздавая Ему славу и предвозвестив «в человеках благоволение» ( Лк. 2:14 ). В лице волхвов родившемуся Спасителю поклонилась вся земля, принеся Ему дары как своему царю, пророку и первосвященнику. 5. Рассмотрение 14-й главы Евангелия от Матфея Первое Пришествие на землю Христа-Спасителя было скромным и для мира почти незримым. Но таким ли оно будет во второй раз, когда Господь явится с ангелами и Его увидит всякий живущий под солнцем ( Мф. 24:30 ). Это пришествие Христово будет явным и видимым для каждого живущего на земле. Тогда «солнце померкнет, и луна не даст света своего, и звезды небесные спадут с неба», – читаем мы в Священном Писании ( Мф. 24:29 ). Свидетели Иеговы видят это грандиозное событие, в отличие от других, уже свершившимся. Уже сбылось, говорят они, пророчество: «Восстанет народ на народ, и царство на царство, и будут глады и моры по местам. Все же это – начало болезней» ( Мф. 24:7–8 ). Особый акцент при этом делается ими на мировой войне 1914–1918 гг. В |
| Посему Готы, говоря, что Отец больше Сына, не соглашаются однако называть Сына тварию, хотя и не разрывают общение с теми, кто называет Его так. Вслед за Евдоксием указывал варварам и сам Улфила, что в верованиях разъединившихся христиан существенной разницы нет, что причина несогласий – одно честолюбие» 255 . При указанном разнообразии; а с ним и спутанности известий, почерпаемых из трудов древних историков, с своей стороны единственно возможным находим дать рассматриваемому вопросу следующее разъяснение. – Родившийся в то время, когда арианства не существовало, и христианскими родителями просвещенный св. крещением еще с детства, Улфила в молодости, обнимавшей и те годы его жизни, в течении которых проходил должность церковного чтеца в Готии, – был православен. Но православие не могло быть для него тогда исповеданием, признаки коего были бы выделены в его сознание ясно и отчетливо в виду какого – либо исповедания иного. Его вера была исключительно верою сердца. Для нее было совершенно достаточно знания одних только общих истин христианства и общего же представления о лице Иисуса Христа, как Сыне, Божием, Искупителе и Спасителе мира. Прибыв в Константинополь, как один из членов посольства, отправленного Готами к Констанцию, при дворе императора Улфила встретился исключительно с арианствующим духовенством. Ариане не замедлили подчинить юного посла своему влиянию. Раскрывая и поясняя ему свое учение, а также убеждая его к согласию на посвящение в епископский сан, они действовали, разумеется, в том расчете, чтобы дать чрез него распространение арианству и в стране варваров. Новый епископ принял еретические воззрения, но при этом не думал, что ему дано что – то новое, что в его верованиях произошло существенное изменение. Ему казалось только, что отселе его вера стала более сознательной, отдельные пункты вероучения более уяснены и определены. – Само собою понятно, что при таком изображении дела затруднение, в какое ставит нас вышеприведенное изречение Улфилы «semper sic credidi», теряет уже свою силу 256 . |
|
|
