| Последнее видение (главы 21–22) переносит взор с неба на землю, где все обновилось. Тайнозритель видит новое небо и новую землю, видит новый Иерусалим, сходящий с неба, украшенный подобно невесте, видит новую скинию Божию, водворяющуюся среди людей (21:1–3). Это видение разумно прилагать к христианскому богослужению, а именно к Литургии. Ведь новая скиния уже не ветхозаветный храм, который при всем своем великолепии был лишь отблеском божественного величия, это — скиния, в которой Бог лично и постоянно будет жить с людьми. И в этом видении Церковь Христова как новый Иерусалим и новая скиния противопоставляет себя Иерусалиму древнему и древней ветхозаветной скинии, а все новозаветное богослужение — ветхозаветному храмовому. Неслучайно о преобразившейся скинии говорится уже в послании апостола Павла к Евреям, где она называется скинией “истинной, которую воздвиг Господь, а не человек” и которая иного устройства ( Евр8:2; 9:11 ). В новом Иерусалиме не будет больше рукотворного храма, “ибо Господь Бог Вседержитель — храм его, и Агнец” (21:22). И в город этот “не войдет… ничто нечистое и никто преданный мерзости и лжи, а только те, которые написаны у Агнца в книге жизни” (21:27). Город разделяет река, а “по ту и по другую сторону реки, древо жизни, двенадцать раз приносящее плоды, дающее на каждый месяц плод свой; и листья дерева — для исцеления народов” (22:2). Это есть подтверждение обетования, данного Ангелу Ефесской Церкви (2:7). В этом городе ангелы — сослужители, пророки — братья христиан (19:10; 22:9). Всматриваясь в общее содержание описанных видений, нельзя не видеть в них изображения Церкви Христовой с ее богослужением, в особенности это касается чина Литургии. Тайнозритель, созерцая и представляя живую связь и единство Церкви земной и небесной под образами, какие были известны в современной ему церковной, богослужебной жизни первого поколения христиан, хотел представить идеальный образ Церкви Христовой, как великого всемирно-исторического Царства. Апостол Иоанн стремится показать, что задача Церкви состоит в преобразовании, в искуплении и освящении мира, в воссоединении его с горними обителями. Эту великую задачу Церковь совершает посредством богослужения, совершением таинств, в особенности Евхаристии. От исполнения этой великой задачи зависят судьбы мира и самой Церкви. При таком понимании Апокалипсиса литургическая сторона этой книги получает более широкое значение. “Именно значение богооткровенного образца, сообщавшего санкцию богослужебной апостольской практике и в то же время дававшего величественную идею для дальнейшего развития и образования священнодействия Евхаристии с одной стороны, с другой — значение действительно литургической практики конца апостольского века, в том простом еще виде“ 13 , какой имела она при апостоле Иоанне Богослове. |
| Приведенный рассказ содержит в себе экзегетическую парадигму, которой следовали ранние христиане, читая 53-ю апостол главу Исаии. 486 Они видели в этой главе пошаговое описание истории Страстей и ясное указание на ее искупительный смысл. Не случайно этот текст, отраженный во всех четырех Евангелиях, 487 стал одним из наиболее часто цитируемых в христианской богословской литературе и в литургических текстах в связи с распятием и смертью Иисуса. Рассказ Луки о распятии отличается от параллельных повествований Матфея и Марка рядом существенных деталей: Вели с Ним на смерть и двух злодеев. И когда пришли на место, называемое Лобное, там распяли Его и злодеев, одного по правую, а другого по левую сторону Иисус же говорил: Отче! прости им, ибо не знают, что делают. И делили одежды Его, бросая жребий. И стоял народ и смотрел. Насмехались же вместе с ними и начальники, говоря: других спасал; пусть спасет Себя Самого, если Он Христос, избранный Божий. Также и воины ругались над Ним, подходя и поднося Ему уксус и говоря: если Ты Царь Иудейский, спаси Себя Самого. И была над Ним надпись, написанная словами греческими, римскими и еврейскими: Сей есть Царь Иудейский ( Лк.23:32 38). Только Лука упоминает о том, что двух разбойников, приговоренных к смерти одновременно с Иисусом, вели на казнь вместе с Ним. И только у Луки мы находим молитву Иисуса о прощении. Этот стих отсутствует в ряде древних рукописей и переводов, что дало повод критикам усомниться в его подлинности. В то же время он присутствует во многих манускриптах и древних переводах, включая сирийскую Пешитту (III век), латинскую Вульгату (IV век). Данные рукописной традиции в пользу и против аутентичности стиха распределены практически поровну. Уже во II веке некоторые рукописи Евангелия содержали его, тогда как в других он отсутствовал. 488 В знаменитом Синайском кодексе IV века стих первоначально присутствовал, затем был стерт, но в VII веке был восстановлен. Ученые, считающие молитву о прощении позднейшей вставкой, обычно указывают на ее сходство со словами Стефана о тех, кто побивал его камнями: Господи, не вмени им греха сего ( Деян.7:60 ). Указывают на то, что якобы эта молитва нарушает цельность повествования. 489 На наш взгляд, это суждение слишком субъективно. |
| Разделы портала «Азбука веры» Развернуть таблицу Свойство догмата Описание Ссылка Теологичность (вероучительность) Свойство догматов, отличающих его от всех прочих истин и положений христианства по содержанию (нравоучительных, исторических, литургических) как очерчивающих и обнимающих важнейшие предметы христианской веры и надежды (учение о Боге и Его Домостроительстве). Богооткровенность Свойство догматов, отличающих их от всех прочих истин (например, выведенных философским, логическим или естественнонаучным путём) по способу их обретения и достоинству, как открытых нам Самим Богом. Возвещаю вам, братия, что Евангелие, которое я благовествовал, не есть человеческое, ибо и я принял его и научился не от человека, но через откровение Иисуса Христа ( Гал. 1:11-12 ). Церковность Свойство догматов, указывающее на то, что хранительницей и истолковательницей догматов является только Вселенская Церковь и только она вправе закреплять за теми или иными истинами непререкаемый догматический авторитет. Сие пишу тебе, надеясь вскоре прийти к тебе, чтобы, если замедлю, ты знал, как должно поступать в доме Божием, который есть Церковь Бога живаго, столп и утверждение истины ( 1Тим. 3:14-15 ). Общеобязательность (законообязательность) Свойство догматов, отображающее необходимое отношение к ним со стороны всех членов Церкви (сознательное и упорное отрицание хотя бы одного из церковных догматов является признаком принадлежности к ереси). Еретика, после первого и второго вразумления, отвращайся, зная, что таковой развратился и грешит, будучи самоосужден ( Тит. 3:10-11 ). Догмат, богословское мнение, ересь Развернуть таблицу Название Определение Пример Высказывания святых Догматы Основные истины христианского вероучения, открытые Самим Богом, хранимые, проповедуемые и объясняемые Церковью, общеобязательные для христиан. Во Христе два естественные хотения или воли и два естественных действия нераздельно, неизменно, неразлучно, неслитно и две естественные воли. «Догматам небесной философии не свойственно подвергаться какому-либо изменению, отсечению или уродованию, подобно учреждению земному, которое может усовершаться только непрерывными поправками» (прп. Викентий Лиринский ). |
| Совместное вкушение пищи – неотъемлемая часть любого ветхозаветного договора или союза. Например, повествование о заключении союза между Иаковом и Лаваном оканчивается описанием общей трапезы. И заколол Иаков жертву на горе и позвал родственников своих есть хлеб; и они ели хлеб [и пили] и ночевали на горе ( Быт.31:54 ). По примирении с Авимелехом Исаак сделал пиршество, «и они ели и пили» ( Быт. 26:30 ). Подобным образом и завет между Богом и человеком скрепляется трапезой, совершаемой в присутствии Бога. По оглашении Синайского Завета ...взошел Моисей и Аарон, Надав и Авиуд, и семьдесят из старейшин Израилевых... и видели [место] Бога и ели и пили ( Исх.24:9–11 ). То же касается и возобновления завета, как оно описано, например, в книге Неемии: И пошел весь народ есть, и пить, и ...праздновать с великим веселием ( Неем.8:9 ). Пища и воспоминание Хотя, по замечанию Иеремиаса, в иудаизме всякое «застольное общение означало общение перед Богом» 512 , особую роль в культовой практике древнего Израиля имели обрядовые трапезы, на которых вспоминались значимые события священной истории, связанные с заступлением и вмешательством Бога в прошлом. Наиболее ярким примером является, конечно, празднование Пасхи ( Втор.16:1–8 ), во время которой Израилю предписывается вкушение агнца с пресным хлебом, «дабы... помнил день исшествия своего из земли Египетской во все дни жизни» ( Втор.16:3 ). О таких трапезах в Библии говорится, что они совершаются «перед лицом Господа» или «в присутствии Господа», а народ призывался «веселиться пред Господом» ( Втор.14:26 и др.). Подобным образом, устанавливая таинство Евхаристии, Господь заповедует своим ученикам: «Сие творите в Мое воспоминание» ( Лк.22:19 ), а первые христиане, по замечанию евангелиста Луки, «преломляя по домам хлеб, принимали пищу в веселии и простоте сердца, хваля Бога» ( Деян.2:46–47 ). Пища и благодарение Совеременные исследователи одну из альтернатив пасхальной трапезе в качестве прообраза христианской Евхаристии усматривают в zebach tod (жертве благодарения) – это культовое благодарение одного лица или группы лиц за божественную помощь или спасение, которое наряду с жертвоприношением (которое могло включать пресный хлеб, лепешки, пшеничную муку с елеем, но также и квасной хлеб – Лев.7:12–15 ) в храме подразумевало пение гимна, повествующего о том, что сотворил Бог , и совместную трапезу. |
| Храм был один, как один Бог. Храм был только в Иерусалиме. Но в каждом крупном городе Римской империи была еврейская синагога. Империю покрывала сеть мощёных римских дорог и сеть синагог, что чрезвычайно облегчало проповедь апостолам. Сквозной мотив «Деяний»: апостолы заходят в синагогу и проповедуют Христа. По субботам здесь собирались вся еврейская община для чтения Писания, пения псалмов и проповеди. О Самом Христе читаем: «Он учил в синагогах их и от всех был прославляем. И пришел в Назарет... и вошел по обыкновению Своему , в день субботний в синагогу, и встал читать. Ему подали книгу пророка Исаии. И Он, раскрыв книгу, нашел место, где было написано: «Дух Господень на мне...» И закрыв книгу и отдав ее служителю, сел; и глаза всех в синагоге были устремлены на него. И начал говорить им: Ныне исполнилось Писание сие, слышанное вами...» ( Лк.4:15–21 ). Перед нами описание синагогальной словесной службы. Точно также это происходит и сейчас, на I части нашей Литургии (Литургии оглашенных): сначала поются антифонно псалмы, после этого следует чтение Священного Писания . Затем в Древней Церкви следовала проповедь и так осталось у католиков и протестантов. А у православных из-за отсутствия проповедников проповедь постепенно исчезла и лишь в 18 веке была пристёгнута куда-то в конец. Но это не существенно. А главное, что наш обще-христианский обычай псалмопения, чтения Писания и проповеди (так называемый синаксис) происходит из синагоги. Запишем определение: СИНАКСИС – (от греческого σιναξις – собрание) – это словесная служба, не предусматривающая жертвоприношения. Так называются собрания христиан, посвящённые псалмопению, чтению Священного Писания и поучению, заимствованные из обычаев еврейской синагоги. P.S. Интересно, что в Древней Церкви была книга «Синаксарь», содержащая нравоучительные отрывки священных текстов и жизнеописания святых (позже «Пролог«). То удивительное явление, что наша христианская Литургия до сих пор наполовину состоит из ветхозаветного иудейского синаксиса, а наши службы суточного круга происходят из Иерусалимского Храма, это явление в науке получило название Литургического дуализма. В данном случае «дуализм»означает двойственность происхождения. Эта двойственность возникла на самой заре христианства, когда апостолы соблюдали ещё богослужебные иудейские часы и ежедневно молились в Иерусалимском Храме, а себя дома совершали общие трапезы (агапы) с Евхаристией. В «Деяниях» об этом сказано так: «И они каждый день единодушно пребывали в храме и, преломляя по домам хлеб, принимали пищу (т.е. Евхаристию) в веселии и простоте сердца» ( Деян.2:46 ). 3. Иудеохристианство и Теория Парадигм |
| Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь пребывает во Мне, и Я в нем» ( Ин.6:51, 53–56 ). А вот описания самого момента установления Таинства Евхаристии мы в Евангелии от Иоанна не находим. Правда, и здесь также содержится рассказ о Тайной Вечере, но сами обстоятельства установления Таинства и те слова, которые Господь произносит, завещая Своим ученикам совершать Евхаристию, в Евангелии от Иоанна не отражены. Об этом нам свидетельствуют другие евангелисты – Матфей ( Мф.26:26–29 ), Марк ( Мк.14:22–25 ) и Лука ( Лк.22:15–20 ). Кроме того, мы находим текст установительных слов Таинства Евхаристии в 11-й главе Первого послания к Коринфянам: «… Господь Иисус в ту ночь, в которую предан был, взял хлеб и, возблагодарив, преломил и сказал: «приимите, ядите, сие есть Тело Мое, за вас ломимое; сие творите в Мое воспоминание». Также и чашу после вечери, и сказал: «сия чаша есть новый завет в Моей Крови; сие творите, когда только будете пить, в Мое воспоминание» ( 1Кор.11:23–25 ). С евангельским рассказом о Тайной Вечере связан один значимый парадокс, на который обращают внимание многие толкователи Нового Завета: Господь подает ученикам Свои Тело и Кровь еще прежде Собственного Распятия, еще раньше, чем была принесена на Голгофе Жертва за грех мира. При этом следует помнить и о том, что по святоотеческому учению мы причащаемся именно прославленной, воскресшей, преодолевшей смерть, вознесшейся на Небеса и воссевшей одесную Отца Плоти Сына Божьего. Так, священномученик Игнатий Богоносец свидетельствует о том, что «Евхаристия есть Плоть Спасителя нашего, которая пострадала, но которую Отец воскресил» 241 ; а святитель Иоанн Златоуст развивает эту мысль так: «Христос и нам оставил Плоть Свою и с нею же вознесся». 242 Тем самым мы видим: в день Тайной Вечери Сын Божий еще не умер на Кресте, не воскрес и не вознесся на Небеса, а уже подает апостолам именно Свои прославленные Тело и Кровь. Как же разрешить этот видимый временной парадокс? Действительно, в плане земного, обыденного течения времени последовательность событий Евангельской истории здесь явно нарушена. |
| Пятая часть рассматриваемого сочинения называется «Место богослужения и облачения» (с. 128–140), в которой приводятся краткие сведения по истории армянской церковной архитектуры (с. 128–131), о чине освящения храмов (с. 131–133), о церковной утвари (с. 133–135) и современных церковных облачениях (с. 135–137). Завершается же этот раздел перечислением таинств Армянской Церкви (по современным представлениям) и отдельными замечаниями о совершении крещения, о поставлениях в священный сан и о елеопомазании (с. 137–140). В кратком заключении (с. 141–142) автор делает выводы, с которыми сложно не согласиться, о том, что «богослужение Армянской Церкви является древнейшим и богатейшим в христианском мире» и что «армяне имеют большое сходство с византийцами». В библиографию на с. 143–148 входят различные работы по истории богослужения Армянской Церкви, большая часть из которых не была использована (судя по указаниям в сносках) в работе. Краткий обзор содержания этой работы показывает, что она представляет собой скорее попытку описания современного богослужения Армянской Церкви с отдельными замечаниями о происхождении того или иного элемента этого богослужения, нежели систематическое описание истории богослужения Армянской Церкви в V–XIV вв. Так, в работе отсутствует необходимая во всяком историческом исследовании глава, посвящённая описанию истории изучения армянской литургической традиции, отсутствует периодизация истории армянской литургической традиции и обусловленное этой периодизацией описание развития рассматриваемой литургической традиции, не затронутыми оста- —733— лись вопросы о связи истории богослужения с историей Армянской Церкви и Армянского государства. Например, не изложены основные этапы развития лекционария Армянской Церкви в рассматриваемый период, подробно разобранные в работе о. А. Рену (1986–1987, 1989), и не рассмотрены различия гимнографических текстов древнейшего периода (до появления восьмигласия) и после появления восьмигласия. Соответственно, в работе отсутствуют и выводы, содержащие результаты изучения (или же описания) развития армянского богослужения, а также характеристика особенностей этого богослужения в свете Православного Предания (предусмотренной темой исследования). Тем не менее работа не лишена некоторой информативности, так как она содержит различные сведения, не всегда доступные читателям, незнакомым с работами на армянском языке или же с современными западными исследованиями по истории армянской литургической традиции. Поэтому на усмотрение комиссии оставляется вопрос как об оценке этой работы, которая может быть признана удовлетворительной лишь при самом благожелательном отношении к её автору, так и связанный с этой оценкой вопрос о присвоении её автору искомой учёной степени. |
| В связи с огромным интересом к православному богослужению со стороны Евангелическо-Лютеранской Церкви Германии, проявленным в эти дни здесь в Загорске нашими гостями, прошу уважаемых гостей иметь в виду следующие труды русских литургистов, раскрывающих литургическую жизнь Православной Церкви и имеющих большой научный интерес. Научное изучение православного богослужения России, к началу XX века, достигает своего наибольшего расцвета. Целая плеяда ученых специалистов занимается разработкой литургических вопросов. Здесь мы отмечаем лишь небольшое число литургических работ, составленных, главным образом, профессорами наших духовных академий. Выдающийся церковный историк и литургист профессор И.Д. Мансветов с изумительным мастерством раскрывает древнейшую основу и общий строй церковных песнопений в своем замечательном груде «О песненном последовании», M., 1880. В другом сочинении «Церковный Устав (Типик)», M., 1885, он, один из первых, показывает образование и судьбу церковного устава в Греческой и Русской Церквах. Как в этих, так и в других многочисленных сочинениях, И.Д. Мансветов прочно обосновывает необходимость в литургических исследованиях восходить к первоначальному апостольскому богослужению, чтобы наиболее полно и объективно раскрыть и уяснить литургическую жизнь Православной Церкви от ее истоков и до настоящего времени. Авторитетнейший ученый археолог и литургист проф. А.П. Голубцов в целом ряде литургических исследований и, особенно, в своем монументальном двухтомнике «Церковная археология и литургика», Сергиев Посад, 1917, идет по пути строго исторического раскрытия смысла и значения церковных обрядов. А.П. Голубцову принадлежат ценнейшие описания отечественных церковно-уставных памятников чиновников, отличающихся богатством содержания и наглядно свидетельствующих о литургической и церковно-религиозной жизни русского народа. Автор дает указания на особенности богослужебных чинов соборной практики и на сохранявшуюся на Руси связь приходской жизни с соборной, идущей из глубокой христианской древности. Эти описания носят следующие названия: «Чиновник Новгородского Софийского собора», – M., 1899, «Чиновник Холмогорского Преображенского собора», – M., 1901, «Чиновник Нижегородского Преображенского собора», – M., 1905, «Чиновник Московского Успенского собора», – M.. 1910. |
| Что касается его симпатий к прежней излюбленной им специальности – литургике, то они дремали в покойном профессоре, хотя и обнаруживались в последние годы его жизни сравнительно слабо. Плодом его этого интереса нужно считать специальную статью: «О древних литургических толкованиях» (Летоп. истор.-филолог. общ. в. 6, 1894) и две обстоятельные рецензии на мои книги: «Богослужение страстной и пасхальной седмице в Иерусалиме в 10–11 в. и «Описание литургических рукописей, хранящихся в библиотеках православного Востока» т. 1 в. 1 Τυπικ», напечатанные в «Византийском временнике» (т. 2, в. 6 и т. 4, в. 3–4), деятельным сотрудником которого он сделался, с самого появления в свет этого почтенного журнала, несомненно, по сочувствию к его задачам и направлению, и, наконец, частые запросы его ко мне о судьбе печатающегося второго тома «Описание литургических рукописей, хранящихся в библиотеках православного Востока», посвященного греческому евхологию. Вот краткий очерк учено-литературной деятельности Н. Ф. Красносельцева за всю его сравнительно недлинную, двадцати-восьми-летнюю, профессорскую службу. Из него, однако же, со всей очевидностью становится ясным, что почивший профессор был весьма плодовитым работником на ниве русской науки и работал, не покладая рук, до последнего дня своей жизни, – это во первых, а во вторых, что он не был узким, односторонним специалистом, но работал своим мастерским пером в разных областях человеческого ведения, интересовался многими живыми вопросами русской науки и поработал усердно над решением их с выдающимся успехом. Как литургист, покойный Николай Фомич, после смерти проф. И. Д. Мансветова , не имел себе равного во многих отношениях, и к его голосу в данной области знания прислушивались с глубоким интересом завзятые специалисты, а для неспециалистов он был непререкаемый авторитет. Как церковный археолог и как добросовестный исследователь византийских древностей, у лиц весьма компетентных в этой отрасли человеческого ведения он пользовался уважением, и его работы этого рода встречались ими с живым интересом и ценились высоко. Внес так же не малоценную лепту Николай Фомич и в историю русско-византийской литературы. |
| Обрядовая сторона, хотя кажется менее сложной, напрямую связана с мистическим аспектом, поскольку свои корни она сосредотачивает именно в сакральном. Как только общественная жизнь христиан начала определяться не евхаристическим началом, а, в частности, началами «цезарепапизма и клерикализма», в Литургии стали появляться элементы, чуждые ей по духу [vii] . Главные проблемы этой части литургического кризиса в основном касаются структурных изменений Литургии, в частности наличия тропаря третьего часа перед Евхаристическим каноном [viii] , «ухода» Евхаристического канона в алтарь, т. е. тайное чтение молитв священником [ix] , вопросов, связанных с возникновением и возрастанием иконостаса (и как следствие, открытия царских врат в течение всей Литургии) и так далее. Действительно, можно согласиться, что тропарь третьего часа был введен неоправданно, и что Евхаристический канон, начиная с VII века, действительно ушел от жизни, спрятавшись где-то далеко в алтаре, оказавшись доступным не для всех людей, а только для священнослужителей. Таким вот образом осознавался вопрос богослужебного кризиса в течение прошлого столетия. Однако решение этой проблемы стали видеть не в реформе Литургии, а в необходимости осознанного переживания богослужения верующими в таком же духе, в каком оно переживалось и воспринималось в первые века христианской истории. Речь шла о том, что Евхаристия должна была бы прекратить восприниматься как начало, движущее индивидуальное религиозное возрастание, но быть утверждена как общественное Таинство. Решение этого вопроса напрямую сняло бы и вопрос обрядовых нюансов, поскольку ослабление церковного сознания - причина обрядовых изменений в Литургии (в особенности, введения тайного чтения молитв Евхаристического канона [x] и других элементов, описанных нами выше), несоответствующих ее духу. Таким образом литургическое обновление виделось не в потребности в литургической реформе, но в чем-то гораздо более глубоком - в разрешении проблемы разрыва, который произошел «между литургией, богословием и благочестием, разделении, которое характеризовало период истории Древней Церкви и которое изменило - не веру и не столько литургию - но богословие и благочестие» [xi] . Таким образом, идея реформы как литургического обновления среди православных литургистов никогда не понималась в контексте механической чистки несоответствующих элементов таинства Евхаристии или переработки богослужения а, прежде всего, в потребности правильного понимания Предания как сущности Литургии. Это понимание, как только оно будет достигнуто, само приведет - органически - к необходимой чистке и изменениям, но все это произойдет без разрыва целостности [xii] . |
|
|
