| Нам кажется, что недовольно важности придали списку епископов этих семи церквей и некоторых других не столь важных, так добросовестно приводимому историком IV-ro века по Р. Христове – Евсевием 168 . Евсевий не только исчисляет имена и указывает порядок преемства епископов, но в главнейших епархиях точно обозначает время продолжения служения более известных епископов. Он заявляет, что составил список преемства епископов со времени поставления их апостолами до разрушения молитвенных домов в царствование Диоклитианта в промежуток 305 лет 169 . Один новейший писатель из лагеря критиков М.А.Мори (Моагу), упрекая Евсевия в том, что он больше богослов нежели историк, и что он не имел существенных качеств для написания истории христианства 170 , отдает справедливость просвещению и искренности кесарийского епископа. Он благодарит его за то, что он сообщает так мало легенд 171 . «Великая умеренность Евсевия в приведении устных преданий свидетельствует о желании его сказать только то, что ему заподлинно известно о первом апостольском времени, к которому они относятся» 172 . Этот историк выступает вооружившись только достоверным материалом; он ссылается на множество официальных актов. «Вообще, в сущности своей, приводимые им II-ro века документы должны внушать полную доверенность потому, что с этого времени христианская община имела свои последовательные не прерывавшиеся предания и общие архивы» 173 . Составляя свою историю, он черпал из 29-ти сочинений языческих и еврейских писателей и из отцев церкви, и, за исключением двух фактов, его ссылки верны» 174 . По большей части он дает самые подробные указания на источники, которыми он пользовался 175 . В одном месте говорит он, что почерпнул сведения свои из списков епископов, хранившихся в его время в церковных архивах, или в современных открытых библиотеках. Таким образом он пользовался библиотекой в Элии т. е. в Иерусалиме, которому император Адриан дал это языческое название 176 . Конечно, в этом коренном источнике не допускали скопляться апокрифическим документам. В его же распоряжении в самой Кесарии была библиотека учителя его Памфила 177 , которой спустя пятьдесят лет, обильно пользовался бл. Иероним, и которая погибла только в VII веке. Он не затруднялся предпринимать путешествия и посещать на месте свидетелей, или справляться с письменными свидетельствами. |
| На месте же кончины святых мучеников Хрисанфа и Дарии, после того как там совершилось много чудес и исцелений, множество христиан — мужей, жен и детей, собравшись в близ расположенной пещере радостно праздновали день мученической их памяти и причащались Божественных таинств. Об этом узнал мучитель и повелел завалить землею вход в ту пещеру, где и скончались мученически множество христиан, между которыми были: Диодор пресвитер и Мариан диакон и многие клирики, — и нет возможности перечислить имена всех скончавшихся там, ибо их весьма много. Обо всем этом я Уарин и Армений — братья написали по повелению святейшего папы римского Стефана и послали во все города, чтобы знали все, что святые Хрисанф и Дария в небесном Царстве приняли мученические венцы от Господа нашего Иисуса Христа, Ему же слава и держава ныне и всегда и во все веки. Аминь. Память святого мученика Панхария В царствование Диоклитиана и Максимиана [ 1 ], из коих последний проживал в древнем Риме, в римской империи было распространено почитание различных богов, а у исповедников Христа не только отнимали имущество, но и подвергали их различным мучениям. В это время в Риме проживал некий муж, по имени Панхарий. Он был родом из страны Узов [ 2 ], из города Вилапата, происходил от христианских предков и отличался высоким ростом и красотою. Пришедши в Рим, он приблизился к Максимиану и достиг того, что занял первое место между его приближенными и пользовался особенною его любовью. Чтобы сохранить за собою эту любовь, он отрёкся от веры во Христа. Из любви к нему Максимиан поручил ему принимать яства и всякие другие приносимые в виде подати дары, — одни по заведённому обычаю, а другие, пользуясь властью, и составлять себе, таким образом, состояние для услаждения зрения и доставления удобств жизни в будущем. Панхарий так и поступал и во всем разделял мнение императора. Между тем мать и сестра его, узнав обо всем этом, прислали ему письмо, в котором убеждали его прежде всего привести себе на память страх Божий, а потом вспомнить и о Страшном будущем Суде Христовом, так как многие, услышав о нем, смело заявляли пред царями и правителями о своем желании унаследовать то обещание, о котором узнавали из евангельского повествования о нем. Далее, они советовали ему подумать еще и о том, какому страшному осуждению подвержен будет на этом Суде тот, кто отречется от веры в Божество Христа (Мф.10:33; Мрк.8:38; Лк.9:26) и, наконец, напоминали ему слова Христовы, говорящие о том, что если бы человек стал обладателем и целого мира, душе своей повредив, то какое он сделал бы себе этим приобретение, ибо если кто повредит душе своей, то чем искупит ее (Мрк.8:36–37)? Получив такое письмо и прочитав его, Панхарий, пришедши в себя, горько заплакал и, пав на землю, в сердечной скорби стал взывать: |
| — Благодарю Тебя, Господи Иисусе Христе, за то, что Ты меня недостойного принимаешь, как наследника благ Твоих, и поставляешь меня в числе благоугодивших Тебе. Приими же ныне в мире душу мою и введи ее во святые обители Твои к неизреченному блаженству, Тобою даруемому! Затем, осенив себя крестным знамением, Фирс предал в руки Божии святую душу свою. Таким образом, тот, которого не могли умертвить многочисленные жестокие мучения и истязания, окончил жизнь свою естественною смертью. По прошествии многих лет, воцарился жестокий Диоклитиан и опять повсюду разослан был императорский указ о том, чтобы все принимали участия в поклонении идолам, а отказывающиеся предавались бы смерти. В то время в Фиваиде правителем был некто Арриан. Стараясь в точности исполнить нечестивое повеление жестокого царя, он, во время пребывания своего в городе Антиное, схватил двух знатных христиан, Аскалона и Леонида, и, после различных мучений, предал их смерти. Затем он велел схватить всех присутствовавших там христиан и, разложив перед ними орудия пытки, сказал: — Вот, двоякая участь ожидает вас: принесите жертвы богам, и тогда вы останетесь целыми и свободными, если же откажетесь повиноваться, то будете преданы на мучения и даже на смерть. Лишь только правитель сказал это, тотчас тридцать семь мужей, смело и единодушно выступив вперед, изъявили готовность скорее умереть, чем повиноваться безбожному повелению. Но, после многочисленных пыток, один из них, по имени Аполлоний, церковный чтец, от вида многоразличных мучений, пришел в ужас и, то трепетал при мысли о предстоящих мучениях, то боялся погубить свою душу, отпадши от Христа. Он стал раздумывать, как бы ему избегнуть и жертвы идолам и лютых мучений, так чтобы и душу спасти от власти диавола, и тело избавить от рук мучителей. В то время, как он колебался таким образом, около него стоял один язычник, по имени Филимон, служивший музыкантом у правителя. Заметив его, Аполлоний подозвал к себе и пообещал ему четыре золотых монеты, если он, под видом его, Аполлония, принесет жертвы, прикрывшись его одеждою, чтобы не быть узнанным. Филимон согласился: оделся в одежду Аполлония и, прикрыв лицо, пошел к жертвеннику. Но, Бог, дивно промышляющий о спасении всех людей, восхотел привлечь к себе чрез Аполлония Филимона, а чрез Филимона Аполлония. И когда Филимон в одежде Аполлония приближался к идольскому жертвеннику, в сердце его воссиял свет благодати Господней, и отверзлись его духовные очи к познанию истины. Осенив себя крестным знамением, как христианин, он стал пред правителем. Последний спросил окружающих: |
| Каталог икон на сайте PravIcon.com Православные иконы Богородицы, Христа, ангелов и святых Севастийские Пяточисленные, мчч. - житие Страдание святых мучеников Евстратия, Евгения, Авксентия, Мардария и Ореста. В царствование императоров Диоклитиана и Максимиана язычество господствовало во всей римской империи и было как бы всеобщее взаимное соревнование в служении идолам, в особенности, - когда по всем городам и селениям рассылались императорские указы начальникам областей и судьям, повелевавшие приносить в определенные дни и праздники обильные дары и жертвы богам. Этими указами тем, кто усердно служит богам, обещалась царская благодарность, почести и высшие места в государстве; отказавшимся же поклониться идолам грозило сначала отнятие имущества, а затем, - после всевозможных мучений, - и смертная казнь. Гонение на христиан разлилось повсюду и везде начальники областей и вообще власти старались стереть совсем с лица земли веру Христову. Между тем императоры были извещены, что вся великая Армения и Каппадокия1 противятся их повелениям и единодушно веруя в распятого Христа и в крепкой на Него надежде, намереваются будто бы отпасть от римской империи. Раздраженный этим известием, император Диоклитиан созвал всех своих вельмож и три дня с утра до вечера совещался с ними, как бы совсем искоренить христианство. Затем он прежде всего удалил от власти начальников Армении и Каппадокии, как неопытных и неискусных правителей вверенных им областей, несумевших привести народ к повиновению. На их места он выбрал двух греков, Лизия и Агриколая, людей суровых и жестоких, которых и поставил над обеими областями, поручив - Лизию наблюдение и охранение границ, а Агриколаю - общее управление всею епархиею. Им были также подчинены и все войска в обеих областях. Когда оба новые правителя прибыли на место своего назначения, началось беспощадное истребление людей всякого возраста, без всякого расследования, по одной только пустой клевете завистливых врагов на кого-нибудь из христиан: каждый день христиан разыскивали, схватывали и предавали для казни кровожадньм правителям, как бы плотоядным зверям. Лизий, имевший пребывание в городе Саталионе2, как только находил где-либо христиан, - мужчин или женщин, - после многих пыток и мучений, отсылал их связанными и под крепкою стражею к Агриколаю, чтобы не дать им умереть на родине и быть погребенными, по христианскому обычаю, родственниками и знакомыми, и они, убитые на чужой стороне, как бы пропадали без вести. Точно также делал и Агриколай, посылая христиан, схваченных в Севастии3, к Лизию в Саталион, так как оба начальника были в великой дружбе и полном согласии между собою и оба, поступая описанным способом, имели в виду одну цель - причинить христианам еще большую муку, убивая их вне их отчизны. |
| Восемнадцатый день. Св. муч. Севастиан и дружина его. (О бытии загробной жизни). I. Св. Севастиан, память коего совершается ныне, был начальником дворцовой стражи при императорах Диоклитиане и Максимиане. Цари любили его за храбрость на войне и мудрость в совете, и всегда держали при себе, оказывая ему полное доверие. Но они не знали, что Севастиан христианин. Не из страха преследоваиий Севастиан скрывал веру свою: не пришло еще ему время открыто исповедать Господа нашего Иисуса Христа; а до тех пор он не пропускал случая помогать своим единоверцам и с твердостию ожидал того времени, когда самого его Господь призовет на священный подвиг. Время это наступило. Два брата Маркеллин и Марк, за исповедание христианской веры, были в Риме приведены к эпарху (правителю города), который потребовал, чтобы они отреклись от Христа. Ужаснейшие истязания не поколебали твердости двух братьев; их осудили на смерть. Уже они склонили головы под секиру палача, готовые радостно умереть за имя Христово, как вдруг эпарх, смягчившись просьбами родственников их, согласился отложить на месяц казнь. Мученики были отданы под присмотр одному язычнику, по имени Никострату, который должен был через месяц опять представить их к эпарху, если в продолжение этого времени они не отрекутся от веры своей. Началась для братьев новая борьба, труднее первой. Родственники их, язычники, всячески старались уговорить их от святого подвига. Чего не могли сделать ни страх смерти, ни ужаснейшие мучения, то сделали моления престарелых родителей, рыдания жен и детей, увещания сродников и друзей. Сердца твердых мучеников поколебались: дух потерял прежнюю бодрость; они плакали вместе с семейством и почти были готовы купить отступничеством от Христа право на жизнь и ее блага. Севастиан находился в доме Никострата с многочисленными сродниками и друзьями Маркеллина и Марка. Заметив, что мученики готовы уступить мольбам и слезам своих близких, он встал и, обратясь к ним, воскликнул: «о, крепкие воины Христовы! «Неужели вы», так великодушно претерпевшие мучения, «сложите с себя теперь, ради ласк и слез, заслуженный венец?» Будьте достойными воинами Христа! Вооружитесь верою, поднимите славное знамя ваше и не выдайте его ради детских рыданий! Те самые, которые теперь плачут, возрадовались бы за вас, если бы знали то, что знаете вы. Они думают, что нет жизни, кроме той, которой вы лишаетесь за Христа. Если бы они знали, что за этою жизнью есть жизнь вечная, то сами бы пожелали разделить ваш подвиг и презрели бы временную жизнь. |
| Аста SS. Mai I. XL. В последнее время Ганке составил лист 87 житий собственно Метафрастовых, а Дан. Неесель 139 житий. Оба у Миня Т. 114. 293—304. Все известные жития собраны в Bibliomhecaa graeca Фабриция. См. издание Гарлеса. Т. X., т. е. оглавления и начала их. Может быть и по смешению с преподобным Клавдием 3 февр. в греч. синаксаре. Lambecii. Comment. Т. VIII. 555. Camalog. Bibliomh. Bodleianae Т. I. Denkuord Т. V, Theil I. р. 113. Herzog. Real-Encyklop. Т. VI, р. 437. Annales Ordin. S. Benedicti. Denkourd. V. 97. 1829. Аста SS. Aug. 25. р. 131. Angelo Mai Veter. Script. mova collect. Т. IV, р. 95. В царствование византийского императора Василиска ( 477) сгорела юлианская библиотека, содержащая 120.000 кодексов (по другому известию 600.000). По приказанию Льва Исавра сожжена Зенонова библиотека в 36.000 кодексов. Bandurii imper. orient. Т. I. р. 385. Т. II 845. Victor. lib. I. persec. Vandal. Martyrum acta sincera Т. I. Т. II. Самых памятей мучеников от первых 9 гонений дошло менее, чем от последнего диоклитианова. См. месяц. Вершинского стр. 306 и след. На повреждение их жалуется еще Арновий против язычников кн. 1. см. предисловие к мартирологу Барония, гл. III. De Варт. с. 17. Camal. с. 7. В Похв. слове у Миня (Греч. Патролог. Т. 114. 184—205). Есть служба Метафрасту. Память его 9 и 28 нояб. в греч. синаксарях. У Дукакиса 28 ноября с кратким сказанием. Так о Метафрасте Филарет черниговский. Алляций утверждает, что Метафраст писал по древним источникам и почти во всем ему доверяет; чрезмерно строгий Тильмон почти ни в чем не доверяет; болландисты с Беллярмином держатся средины (Acta SS. Ост. XII р. 516). Acta SS. Mai р. 5, 41. Житие св. Андрея. Христ. Чт. 1827. ч. 28, стр. 189. Danae in christlichen Legenden. Wien. 1892. В 55 главе по греч. изданию. Fabric. Bibl. graeca X. 128 и др. См. об источниках для истории монашества египетского, П. С. Казанского. В России было замечательное по полноте издание алфавитного патерика под заглавием: Собрание словес и деяний пр. |
| На месте же кончины святых мучеников Хрисанфа и Дарии, после того как там совершилось много чудес и исцелений, множество христиан — мужей, жен и детей, собравшись в близ расположенной пещере радостно праздновали день мученической их памяти и причащались Божественных таинств. Об этом узнал мучитель и повелел завалить землею вход в ту пещеру, где и скончались мученически множество христиан, между которыми были: Диодор пресвитер и Мариан диакон и многие клирики, — и нет возможности перечислить имена всех скончавшихся там, ибо их весьма много. Обо всем этом я Уарин и Армений — братья написали по повелению святейшего папы римского Стефана и послали во все города, чтобы знали все, что святые Хрисанф и Дария в небесном Царстве приняли мученические венцы от Господа нашего Иисуса Христа, Ему же слава и держава ныне и всегда и во все веки. Аминь. Память святого мученика Панхария В царствование Диоклитиана и Максимиана из коих последний проживал в древнем Риме, в римской империи было распространено почитание различных богов, а у исповедников Христа не только отнимали имущество, но и подвергали их различным мучениям. В это время в Риме проживал некий муж, по имени Панхарий. Он был родом из страны Узов из города Вилапата, происходил от христианских предков и отличался высоким ростом и красотою. Пришедши в Рим, он приблизился к Максимиану и достиг того, что занял первое место между его приближенными и пользовался особенною его любовью. Чтобы сохранить за собою эту любовь, он отрёкся от веры во Христа. Из любви к нему Максимиан поручил ему принимать яства и всякие другие приносимые в виде подати дары, — одни по заведённому обычаю, а другие, пользуясь властью, и составлять себе, таким образом, состояние для услаждения зрения и доставления удобств жизни в будущем. Панхарий так и поступал и во всем разделял мнение императора. Между тем мать и сестра его, узнав обо всем этом, прислали ему письмо, в котором убеждали его прежде всего привести себе на память страх Божий, а потом вспомнить и о Страшном будущем Суде Христовом, так как многие, услышав о нем, смело заявляли пред царями и правителями о своем желании унаследовать то обещание, о котором узнавали из евангельского повествования о нем. Далее, они советовали ему подумать еще и о том, какому страшному осуждению подвержен будет на этом Суде тот, кто отречется от веры в Божество Христа (Мф.10:33; Мрк.8:38; Лк.9:26) и, наконец, напоминали ему слова Христовы, говорящие о том, что если бы человек стал обладателем и целого мира, душе своей повредив, то какое он сделал бы себе этим приобретение, ибо если кто повредит душе своей, то чем искупит ее (Мрк.8:36–37)? Получив такое письмо и прочитав его, Панхарий, пришедши в себя, горько заплакал и, пав на землю, в сердечной скорби стал взывать: |
| Далее, император Запада Максенций, по словам Евсевия, потому был гонителем христиан, что он вдался в чародейство и совершал некоторые невыразимо скверные обряды, чтобы вызвать демонов (VIII, 14). Также смотрит Евсевий на Максимина (нач. IV в.), императора Востока, гнавшего христиан. Евсевий говорить, что Максимин удостаивал особенной чести первейших чародеев и волхвов, без гаданий ничего не хотел делать; поэтому чаще и сильнее, – замечает Евсевий, – чем его предшественники, преследовал нас (ibid). Таковы-то причины, от которых по большей части производит гонения Евсевий; насколько оне согласны с требованиями истории, об этом едва-ли нужно говорить. Таким образом, напрасно мы стали-бы искать у Евсевия исторических причин, воздвигавшихся по временам гонений на христиан, несмотря на то, что, как мы сказали, история гонений занимает у него такое видное место в его повествовании. История гонений у Евсевия представляет сцену великой борьбы; борющиеся как бы разделяются на два лагеря: с одной стороны – мучители, с другой – мученики. Борьба ведется при условиях самых благоприятных для мучителей и неблагоприятных для мучеников, однакож слабейшая сторона одерживает победу над сильнейшею: мученики проявляют нравственную мощь, а мучители чувствуют бесполезность всех средств, какие были в распоряжении деспотической власти. Внимание Евсевия здесь прежде всего приковывается к исповедникам веры и мученикам, этим живым и действенным выразителям истины евангельской. Отсюда, мученики и исповедники представляют живейший интерес для историка, и история его становится историей мученичества по преимуществу 90 . Сам Евсевий указывает в описании мученичества одну из главных задач своей истории, когда говорит: «другие описатели исторических событий всегда рассказывали о победах и торжествах над врагами, о доблести военачальников, о мужестве воинов, которые, защищая детей, отечество и другое достояние, оскверняли себя кровию и многочисленными убийствами. Напротив, наше повествование о царстве Божием изобразит на вечных скрижалях самые мирные брани за мир души и опишет мужество сражавшихся больше за истину, чем за отечество, больше за благочестие, чем за родных; история наша предаст вечной памяти непоколебимости подвижников благочестия, их мужество среди различных пыток, их торжество над демонами и венцы, которыми они украшены за это» 91 . И еще: рассеяв в своей истории множество сказаний о подвигах мучеников, Евсевий, заканчивая VII-ю книгу своего сочинения, говорить: «Вслед за тем постараемся передать потомству письменно о современных нам (т. е. при Диоклитиане и его преемниках) подвигах мучеников за благочестие, и покажем, каковы они и сколько их было». И после этого замечания целые две книги посвящает описанию событий из гонения Диоклитианова. Здесь история христианства положительно разрешается для Евсевия в историю мученичества. Описание Евсевием истории мученичества, без сомнения, вполне достигает той цели, какую он имел в виду. |
| Валезий в вышеупомянутых примечаниях (Col. 800), Гейнихен (Commentaru. P. 436), Гунцикер (S. 282) и другие тоже относят кончину Анфима ко времени Максимина. Разумеем VIII, 6. То же заметно у Лактанция (cap. 15): от описания антихристианской деятельности лично самого Диоклитиана он часто переходит к описанию вообще гонения, известного с именем Диоклетиана, смешивая черты личного гонения Диоклетианова с чертами общего гонения в Империи. Нельзя сказать ничего точного о том, как применялся к делу Диоклетианов в Никомидии же четвертый его указ. О Палест. мучениках, гл. 1. О Палест. мучениках, гл. 2. Ibid. Непонятно, по какому случаю Роман обличал христиан за угодливое приношение жертв языческих, когда на основании указов Диоклетиана 303 года — а исповеднический подвиг Романа относится именно к этому году — вовсе не требовалось принесения жертв от всех христиан, а лишь от пастырей Церкви. Полагаем, что Евсевий дозволил неточность: вероятно, допустили себя до совершения языческой жертвы не простые христиане, а какие-либо слабые в вере лица, принадлежавшие к клиру, это-то и возмутило исповедника. Сам Евсевий утверждает нас в этой мысли, ибо, заканчивая вторую главу сочинения «О Палестинских мучениках», где находится вышеприведенный рассказ, он замечает: «Это произошло в первом году гонения, когда оно свирепствовало только против предстоятелей Церкви» (μνων προδρων). О Палест. мучениках, гл. 3. Церк. ист. VIII, 3. О Палест. мучениках, гл. 1. Ruinart. Acta martyrum. P. 309—311. Очевидно, дело происходит не в 285 году, как полагает Рюинар, а не раньше 304 года, так как в актах приводится ясное указание на четвертый указ Диоклетиана (304 года): imperatores jusserunt christianos sacrificare diis, contradicentes puniri (императоры приказали, чтобы христиане поклонились (принесли жертвы) богам, а ослушавшихся наказывать). Ibid. P. 428—431. Издатель относит эти акты к 304 году. Ibid. P. 440—448. Издатель относит эти акты к 304 году. В них действительно есть ясные указания как на первый, так и на четвертый указы Диоклетиана. |
| Намеченные здесь события, касающиеся Абиссинии и Египта, весьма важны с точки зрения истории христианской культуры и заслуживают того, чтобы поставить их в надлежащем освещении. В особенности христианская миссия в Египте при императоре Юстиниане оставила следы на сохранившихся еще на месте памятниках и может быть изучаема и по настоящее время. У писателя Прокопия имеем об этом следующее известие: «От города Аксумы до пределов ромэйской державы в Египте, где город Элефантина, 30 дней пути. Здесь живут многие племена, сильнейшие между ними блеммиды и нобады... Последние жили по берегам Нила, начиная от города Элефантины, с согласия Диоклитиана, который определил выдавать им и блеммидам определенное количество золота... Они и в мое время получают эти деньги, но тем не менее делают набеги на тамошние селения. Тот же государь... построил на острове реки Нила близ Элефантины сильную крепость, соорудил общие для ромэев и варваров храмы и жертвенники и определил в этой крепости жрецов» . Здесь Прокопий говорит о знаменитом храме, посвященном культу Изиды и Озириса в Филах, близ нынешнего Ассуана, у первых порогов Нила. Этот храм до времени Прокопия принадлежал местному населению, и к нему стекалось множество поклонников Изиды со всех окрестных стран. По приказанию Юстиниана командовавший местным гарнизоном Нарс положил конец языческому культу в Филах а при епископе Феодоре языческие храмы стали приспособляться к христианскому богослужению. В настоящее время, по требованиям экономических соображений, англичане устроили заграждения для вод р. Нила, вследствие чего уровень воды поднялся до такой степени, что громадные сооружения наполовину затоплены, и к ним возможен доступ только на лодке. Тем могущественней влияют на посетителя полуразрушенные и едва ли долго могущие противостоять разрушительному действию воды развалины храма Изиды и Озириса. Внутри построек несколько греческих надписей, наверху обширная терраса, с которой открывается вид на все постройки и окрестности. Отдельные части храма были в VI в. приспособлены для христианского богослужения. Между изображениями нильского лотоса и богини Котор с рогами над головой читаются надписи на греческом языке с крестом. На одной из колонн более подробная надпись, свидетельствующая о строительной деятельности епископа Феодора, которому, как объяснено выше, принадлежит главная заслуга в утверждении в стране христианского исповедания . Как в этом храме, так и в большинстве других египетских памятников и, в особенности, в музеях нужно отметить знак креста (анх) в разнообразных формах и сочетаниях, изображение крылатого змея с тремя головами и с надписями, как на картинах Страшного суда. С точки зрения влияния Египта на христианскую культуру и в рассуждении источников заимствования аскетических идей и сказаний в древней христианской литературе памятники Египта представляют громадной важности материал. |
|
|
